— Нет, но я бы что-нибудь придумал, если бы ты меня спровоцировала на эту крайнюю меру.

В комнату начал просачиваться свет раннего утра, и Пеппер нахмурилась. Если она хочет вернуться к себе так, чтобы не разбудить Венди, то надо сделать это прямо сейчас.

Она двинулась к краю кровати, но мускулистые руки Кристофера тут же поймали ее в объятья.

— Не уходи, останься со мной, — попросил он, притянул ее к себе и со вздохом облегчения прижался к ней всем своим длинным телом.

«Хорошо», — мысленно согласилась Пеппер, уютно устраиваясь на его груди. Если Венди проснется прежде, чем она успеет прокрасться обратно к себе в постель, всегда можно будет соврать, что она была в ванной или на кухне.

12

На следующую ночь после того, как Венди уснула, Пеппер выскользнула из спальни и тихо прошла через холл к комнате Кристофера. Намечалась прогулка на пляж, поэтому она надела брюки и спортивный джемпер с капюшоном, но осталась босиком.

Кристофер встретил ее на пороге своей спальни с протянутой рукой. Пеппер в ответ протянула свою и тут же оказалась в его объятьях, приветствуемая горячими поцелуями. Потом они, взявшись за руки, поспешили пересечь холл, гостиную и, наконец, через стеклянные двери вышли на веранду.

— Подожди, — шепнул Кристофер, когда Пеппер направилась к ступенькам крыльца. Шагнул к ближайшему шезлонгу, снял с него мягкий матрасик, скатал и сунул под мышку.

Пеппер густо покраснела, поняв подоплеку его действий, и поблагодарила небеса за непроглядную темень, скрывающую ее от его слишком наблюдательных глаз. Кое-кто мог бы подумать, что она чересчур чувствительна для двадцатисемилетней женщины, тем более полицейской, но это проявление натуры ей никогда не удавалось контролировать. Впрочем, даже ближайшим друзьям редко удавалось видеть краску на ее щеках.

На пляже Кристофер выпустил руку Пеппер, расстелил на песке матрасик и сел, потянув ее за собой. Затем расстегнул молнию прихваченной сумки и с победным видом вытащил оттуда бутылку вина и две пластиковые чашки.

— Ты всегда так основательно готовишься к выходу? — спросила Пеппер, принимая у него наполненную чашку. Она отпила глоток вина, нашла его восхитительно сухим и с улыбкой откинулась на локоть.

— Стараюсь. — Кристофер широко улыбнулся.

Несколько минут они посидели молча, наслаждаясь вином и обществом друг друга. В свете огромной белой луны темно-синяя поверхность океана мерцала и переливалась жидким серебром, а песок пляжа казался жемчужно-розовым ковром.

— Как красиво, — наконец заговорила Пеппер, глядя на океан и полной грудью вдыхая свежий морской воздух.

— Очень, — согласился Кристофер, но его глаза были прикованы к собеседнице. Лунный свет танцевал на ее развеваемых ветром волосах, превращая их в мятущееся пламя. Он протянул руку, стремясь прикоснуться к этому живому огню, поймал струящуюся прядь и обернул вокруг ладони, восхищаясь ее шелковистостью.

— Очень красиво, — повторил он, когда его рука скользнула дальше, под тяжелую массу волос и потянула голову Пеппер к себе. Сопротивления почти не было, и Кристофер устремился вперед, чтобы встретить ее губы.

Поцелуй вышел долгим и ищущим и, когда, наконец, завершился, оба дрожали от переполнявших их эмоций.

— С этим надо что-то делать, — безаппеляционно заявил Кристофер. Охрипший голос выдавал, насколько сильно он возбужден.

— Непременно, — согласилась Пеппер и радостно засмеялась.

Кристофер отобрал у нее чашку, отставил в сторону и притянул Пеппер к себе. Его руки, скользнувшие под ее джемпер, дрожали от желания. Их горячая стремительность быстро довела чувственность Пеппер до неистовства.

Быстрым движением, лишившим Пеппер последних остатков дыхания, Кристофер перевернулся вместе с ней и оказался сверху. Мягко засмеялся, давя на нее всем телом, и прошептал на ухо:

— Ты хоть понимаешь, что ты со мной делаешь? Обещаю, что не дам тебе замерзнуть, — дразняще выдохнул он ей в губы, пока его искусные пальцы ловко управлялись с пуговицами на ее брюках.

Как же она может замерзнуть, если он зажег в ней такой сильный огонь? Кристофер откатился в сторону, чтобы скинуть одежду, и Пеппер торопливо избавилась от брюк и джемпера.

Когда она взялась за крошечные трусики-бикини, Кристофер быстро очутился на коленях и схватил ее за запястья.

— Позволь мне, — попросил он. Наклонился и стал покрывать Пеппер быстрыми поцелуями, отдававшимися в ее теле сладкой мукой, в то время как его пальцы расчетливо неторопливо стягивали с ее ног почти невесомый кусочек одежды. Дыхание Пеппер застряло где-то на подступах к горлу, когда его рука скользнула вверх по ноге, к ее лону и начала нежно и настойчиво ласкать ее, даря величайшее наслаждение.

Кристофер чуть ускорил темп и задрожал, услышав вырвавшийся у Пеппер едва слышный стон. Тут же ее пальцы мертвой хваткой вцепились в его плечи и потащили его к себе, тело выгнулось ему навстречу с не принимающей отказа настойчивостью.

Когда их тела соприкоснулись, Пеппер сотряс спазм чувственности. Она закрыла глаза и застонала в губы, накрывшие ее рот. Руки Кристофера любовно огладили ее с ног до головы, затем он прижал ее к себе и вошел в нее с нежностью, от которой сердце готово было остановиться в груди, одним мучительно медленным толчком заполнив ее силой своего мужества.

Затем на какую-то секунду он замер, стремясь насытиться ощущением женского тела, и простонал:

— Люби меня, малышка, люби меня.

Пеппер проглотила всхлип, вызванный этой страстной мольбой, и начала ритмически двигаться, подчиняясь его требовательному бормотанию. И скоро волна неземного блаженства на долгий момент безвременья вознесла их обоих за край реальности в чувственную беспредельность.

Затем медленно, как несомый ветром лист, они поплыли все ниже, и ниже, и ниже, пока не оказались лежащими на пляже в объятьях друг друга, бездыханные, но бесконечно счастливые.

— Ты настоящее чудо, — прошептал Кристофер, мягко теребя губами и языком мочку уха Пеппер.

— Мы оба чудо, разве нет? — отозвалась Пеппер, дрожа от этой дразнящей ласки.

Одевшись, они улеглись бок о бок на матрасик с чашками вина в руках и долго разговаривали на самые разные темы. Кристофер сообщил о своем намерении уйти из окружной прокуратуры.

Пеппер в ответ только кивнула, и он неторопливо, размышляя вслух, продолжил:

— Шон, конечно, мой хороший друг. Но провалиться мне на этом месте, если я понимаю методы его работы. Возможно, он и самый лучший человек, который когда-либо сидел в кресле окружного прокурора, но я никак не могу согласиться с его манерой вести себя с подчиненными. — Он огорченно покачал головой. — Лучше я уволюсь, чем останусь там и, в конце концов, лишусь его дружбы из-за бесконечных споров.

— А у тебя есть куда податься?

— В Санта-Барбаре у меня живет двоюродный брат, у него частное детективное агентство. Когда мы в последний раз с ним общались, он сказал, что, если меня не устроит эта работа, он с удовольствием возьмет меня к себе. Сказал, что стареет, а двое его сыновей не собираются продолжать дело.

От Пеппер не укрылась нотка радостного предвкушения в его спокойном голосе и тоскливое выражение глаз, и она понимающе улыбнулась. Нетрудно понять, почему он не удовлетворен работой в окружной прокуратуре. Его предыдущая работа в разведке ВМФ была наполнена щекочущими нервы приключениями и предоставляла ему возможность повидать большую часть столиц мира. По сравнению с ней нынешняя должность, наверное, кажется ему жалким прозябанием.

— К тому же в Санта-Барбаре я буду недалеко от родителей. Они оба уже не молоды, а меня очень долго не было рядом.

— Твоя сестра тоже живет с ними?

— Нет. Джинни со своими тремя мальчиками после смерти мужа осталась в Монтане. Папа и мама предложили ей свой дом, если она вдруг захочет вернуться, но она ответила, что останется там, где для мальчиков лучше всего. Когда Джерри умер, им было двенадцать, десять и восемь. Там все их друзья и, конечно, семья Джерри.

Пеппер вдруг охватило странное чувство потери. Это смешно, Санта-Барбара совсем недалеко, утешила она себя. Они смогут согласовывать график работы и проводить как можно больше времени вместе.

Убедившись, что их любовь не пострадает, если Кристофер будет жить в Санта-Барбаре, а она в Лос-Анджелесе, Пеппер спокойно продолжала слушать рассказ о всяких случаях из практики его кузена.

В какой-то момент Кристофер взял ее руку и потерся губами о костяшки пальцев.

— А где твое кольцо? — спросил он и посмотрел ей в глаза.

— В надежном месте. Я решила не надевать его. Неохота лишний раз объясняться с Венди.

— Ты думаешь в нашем случае это мудрый поступок?

— Я не нуждаюсь в кольце на пальце, чтобы справиться с такой девчонкой, как Венди, — ответила Пеппер с самонадеянной улыбкой.

— Очень надеюсь, что ты не ошибаешься. — В голосе Кристофера ясно слышалось сомнение.

Пеппер знает, что делает, пришлось признать Кристоферу в последующие несколько дней. Как только Венди оказывалась слишком близко от него, — не имело значения в доме или на пляже, — она мгновенно возникала рядом и спасала его. Если они с Венди перебрасывались тарелочкой или надувным мячом. Пеппер вступала в игру и превращала ее ленивый ход в испытание на выносливость. Если они гуляли вдвоем, она беззастенчиво влезала между ними и часто переводила разговор на будущее, в котором Венди ожидает жизнь в приемной семье.

— Ты — это фантастика, — шепнул Кристофер ей на ухо как-то вечером, когда они возвращались в коттедж.

Пеппер улыбнулась в ответ, уголком глаза перехватив появившееся на липе Венди недовольное выражение.

— Ты один так думаешь, — шепнула она, кивнув на их молчаливую спутницу.

— Я чувствую себя почти виноватым, — признался Кристофер, отзываясь на ее мысли. — Ничего, надеюсь, скоро она привыкнет к такому положению дел, — добавил он и содрогнулся при воспоминании о короткой вечности, во время которой ему пришлось выносить повышенное внимание экзальтированной дочери полковника. В его жизни не было другого случая, чтобы он чувствовал себя настолько же растерянным и беспомощным, как тогда.

Когда они добрались до дома, Венди сразу же отправилась в ванную, Пеппер на кухню готовить ужин, а Кристофер занял пост в гостиной, так как Венди завела привычку, не спросясь, бегать обратно на пляж за забытыми полотенцем, расческой или еще чем-нибудь.

Он остановился возле телефона, мрачно глядя на аппарат. Сегодня рано утром он звонил Шону, и тот сказал, что при проверке возможной семьи возникла «одна маленькая загвоздочка». Правда, после соответствующего нажима клятвенно пообещал перезвонить вечером и сообщить последние новости.

— Звони же, черт тебя побери!

Едва слова сорвались с его губ, как телефон издал первый звонок. Кристофер подскочил на месте от неожиданности, испуганно огляделся вокруг и улыбнулся с облегчением. К счастью, кроме него в комнате никого не было.

— Да? — ответил он с надеждой.

— А-а, я должно быть ошибся номером, — произнес незнакомый мужской голос, растягивая слова.

— Должно быть, — спокойно отозвался Кристофер.

— Разве это не коттедж Йенсенов? — настойчиво спросил голос.

— В данный момент нет, — уклонился от прямого ответа Кристофер. — А теперь, если вы меня извините…

— Подождите! Пожалуйста, не вешайте трубку! — закричали на том конце. — Я разыскиваю Конни Мейсон, приятельницу Йенсенов. Сегодня на пляже я видел очень похожую на нее женщину и подумал, что это она.

— Должно быть, это была моя сестра или, может быть, жена. — В тоне Кристофера слышалась улыбка. — А теперь, если вы меня извините… — Он опустил трубку на рычаг и несколько секунд задумчиво смотрел на океан сквозь стеклянные двери, пытаясь убедить самого себя, что звонивший на самом деле разыскивал Конни Мейсон. Но тренированный инстинкт подсказывал иную, гораздо более опасную подоплеку этого странного звонка.

Взгляд переместился в направлении кухни, и он задумался, стоит ли сообщать о звонке Пеппер. Если треклятый звонок был настолько же невинным, каким казался, то незачем ее лишний раз беспокоить. А если нет… И Кристофер решил, что должен обо всем ей рассказать.

Услышав за спиной шаги, Пеппер повернулась с ножом в одной руке и полуочищенной морковкой в другой. При виде Кристофера она улыбнулась и подняла к нему лицо, приглашая поцеловать.

— Ты искушаешь меня, — обвиняюще заявил он, в то же время довольно посмеиваясь, обхватил руками ее талию и поцеловал легчайшим, дразнящим поцелуем.

— М-м-м. — Пеппер провела по губам языком и звонко его чмокнула. — Это все равно, что дать человеку микроскопическую дольку шоколада, а потом участливо спросить, наелся он или нет, — пожаловалась она и приподнялась на цыпочки, желая получить полновесную долю лакомства.