Фабио Ланзони - Викинг

– А кто была та женщина, которая сражалась в рядах его войска?

– Наверное ты говоришь о его приемной дочери Рейне Похитительнице.

– Похитительнице? – переспросил Марчелло.

– Да, мы так назвали ее в честь Раны Похитительницы, морской сирены, которая похищает храбрых воинов-викингов и затаскивает их прямо в Хель, – объяснил Орм. – Рейна ненавидит всех викингов.

– Так она и мне сказала, – сердито заметил Марчелло, потирая то место, куда пришелся удар этой обольстительной фурии. – Но почему же, если она ненавидит викингов, почему она живет в семье викингов?

Воин, шедший сразу за ним, объяснил.

– Рейна – французская пленница. Много лет назад Вольфгард силой захватил их с матерью и привез в Исландию. Вольфгард оказал матери Рейны большую честь, сделав ее своей невестой, вместо того, чтобы превратить в наложницу, – так Рейна и стала его приемной дочерью.

– Она презирает и Вольфгарда и его людей, – заметил Орм. – Я думаю она терпит его племя лишь только потому, что напасть на них, означало бы для нее смерть.

– Симпатичная девушка, – хмыкнул Марчелло.

– Вместо этого, она обратила свою ненависть на нас и мстит нашему племени. Это настоящая людоедка. Она уже много лет пытается убить тебя, – князь Виктор.

«Она хочет его убить? О, Боже!» – подумал он. Нет, он не попал в Валгаллу. Словно Бальдр, он отправился в горящей погребальной ладье прямо в преисподнюю, в Хель!

Пока Марчелло продолжал идти со своими новыми друзьями через стылую равнину, Рейна Похитительница сидела, съежившись, у мачты на корабле ее приемного отца, вспоминая последнюю чрезвычайно необычную встречу с Виктором Храбрым. Ей, единственной из всех женщин, дозволялось сражаться в рядах дружины Вольфгарда, и она никогда не испытывала ни малейшей тревоги после окончания битвы. Однако сегодня все было совершенно иначе. В каком-то смысле, после недавнего сражения Рейна чувствовала растерянность такую же, какую испытывал Виктор во время их поединка. Правда, то, что произошло на берегу, нельзя было назвать поединком, в полном смысле этого слова. Почему он приветствовал ее таким странным словом – любимая?! Что заставило ее врага окликнуть ее так словно… словно они друзья? Несмотря на свои попытки храбриться, Рейна чувствовала растерянность и непонятную робость при одном виде этого человека, а его сегодняшние слова до сих пор у нее в ушах…

Кроме того, она знала кое-что такое, чего не знал больше никто в окружении Вольфгарда. Хотя большую часть жизни главным смыслом существования Рейны была ненависть к викингам, она боялась даже себе признаться, что сила и отвага Виктора привлекали ее.

Во время разных мелких стычек и набегов, которые устраивал Вольфгард, девушка часто наблюдала за своим смертельным врагом. Накануне этого вечера, когда они впервые совершили набег на противоположный берег фьорда, Рейна заметила, что вождь вражеского племени ослабел, и она готова была поклясться, что когда Вольфгард, наконец, подал сигнал к отступлению, Виктор был уже на пороге смерти. Позже, когда у нее уже не осталось сил бороться с любопытством, Рейна сама вернулась на вражеский берег, чтобы убедиться в верности своих подозрений. Ей удалось с безопасного расстояния посмотреть, как народ Виктора возложил тело своего вождя на ладью, и горящий дракар поплыл с князем Ванахейма в Валгаллу. Смерть Виктора Храброго потрясла ее сильнее, чем она могла себе представить, и это тоже напугало девушку.

Когда Рейна вернулась на своей лодочке в лагерь приемного отца, тот собрал дружину для второй неожиданной атаки на племя Виктора Храброго. Почему Рейна сразу не рассказала Вольфгарду о том, что случилось с Виктором, она и сама не знала. Возможно ей не хотелось, чтобы это нападение оказалось удачным, возможно просто, она слишком презирала Вольфгарда и не считала возможным оказывать предпочтение какому-то одному норманнскому племени. Однако, возможно, Рейна боялась, что дружинники ее приемного отца догадаются о ее давнем и тайном интересе к Виктору. В общем, какой бы ни была причина, только Рейна хранила молчание о том, что видела…

Затем они высадились на вражеском берегу, и Рейна с удивлением обнаружила, что Виктор, оказывается жив! Значит он вернулся из Валгаллы?! Может быть, он теперь и сам стал богом? Хотя Рейна была христианкой, она с огромным уважением относилась к языческим обычаям. В самом деле, при их второй встрече Виктор показался девушке совсем другим человеком, не похожим на себя прежнего. Теперь он был чисто выбрит и значительно более красив, чем она помнила, особенно, когда улыбался ей радостно и нежно…

При этом воспоминании Рейна вздрогнула. Даже один его вид приводил ее в сильнейший трепет. И в душе девушки вновь, как всегда при встрече с князем Виктором, возникло странное ощущение – даже увидев его в первый раз в своей жизни, она была уверена в том, что уже знает его. Странно, необъяснимо, особенно, если учесть, что он теперь стал божеством!

Как бы то ни было смущение и замешательство Рейны заставило ее яростно напасть на Виктора, чтобы заглушить все свои сомнения и непонятные чувства. Ей пришлось призвать на помощь всю свою ненависть к викингам, весь свой гнев против них, чтобы, все-таки, сделать попытку убить князя Ванахейма. И даже теперь, после сражения, она слишком переживала встречу с ним, чтобы поделиться с кем-нибудь своими мыслями.

Рейна мысленно приказала себе не думать о Викторе. Она решила, что если болтовня воинов Вольфгарда имеет под собой хоть какую-то почву, то у отца Рейны есть свои шпионы в лагере Виктора Храброго. И этот предатель очень скоро расскажет Вольфгарду, как могло состояться «воскресение» ее врага.

Сейчас Рейна желала знать как можно больше об этом новом божественном Викторе, но только для того, чтобы изучить его слабые стороны и иметь возможность сразить его при их следующей встрече. Когда ей удастся убить этого грязного викинга, она успокоится, и непонятные чувства больше не будут ее тревожить…

Марчелло и небольшой отряд викингов медленно шли по стылой, продуваемой насквозь тундре. С огромного темного неба на землю падал свет блестящих, словно россыпь золотых монет, звезд. В возбужденном, пылающем от напряжения мозгу Марчелло вихрем кружились тысячи вопросов. Что случилось с ним там, в его настоящем? Неужели он погиб во время съемок и каким-то образом вновь возродился в прошлом? Может быть, обряд «киношного» отплытия в Валгаллу совпал с такой величайшей точностью с погребальным образом Виктора Храброго, что это открыло перед его кораблем какую-то мистическую дверь во времени и занесло его в эпоху реальных викингов? Существовал ли на самом деле в эти темные века Виктор Храбрый? Как жаль, что он не может как следует вспомнить из своего короткого разговора с Крисом и Ирвингом вымышленная это личность или действительно жившая! И как жаль, что нельзя спрятаться за удобную классическую фразу «ну это же только кино»!

К несчастью, ему довелось оказаться в таком кино, которое реальнее и страшнее жизни и совершенно отличается от той чуши, в которой он снимался!

А что можно сказать об этой малышке Рейне Похитительнице, оказавшейся настоящим живым воплощением Моники, но совершенно очевидно, не имеющей ни малейшего представления о существовании другого «князя Виктора»? Правда, когда они столкнулись в сражении, она была явно поражена, но это возможно, просто следствие того, что она считала его только что вернувшимся из царства мертвых! Почему она оказалась здесь, в этой реальности? Может это настоящая Моника, только переодетая, играющая с ним в какую-то странную игру, или ей, действительно, неизвестно, кто он такой? Все-таки Марчелло подозревал последнее и все сильнее уверялся в том, что эта кровожадная мегера, очевидно была призвана стать орудием судьбы и отправить его душу прямиком в норманнский ад. Похоже, Господь Бог решил сыграть забавную шутку с одним из своих творений. И этим творением оказался он, Марчелло.

Однако, несмотря на всю свою растерянность и потрясение, Марчелло точно знал одно, и это решало все дело. Каковы бы ни были причины, – он больше не Марчелло. Он только что попал в жизнь другого человека, возможно даже, какого-то своего дальнего предка. Теперь ОН стал Виктором Храбрым, настоящим норманнским ярлом, живущим во времена викингов и вовлеченным в подлинную и очень опасную войну между соседними племенами. Интуиция подсказывала ему, что теперь, пожалуй, не стоит говорить этим людям о его прошлой жизни или о том, откуда он к ним пришел на самом деле. В противном случае, они могут посчитать его сумасшедшим, а то и просто – убить. Что там ни говори, но ради своей собственной безопасности, а также, чтобы не сойти с ума, для него будет лучше, если он и сам станет считать себя Виктором, – их князем и вождем…

Из-за облака проглянула луна, и тут Марчелло, или теперь уже Виктор, – прервал свои размышления потому, что боковым зрением уловил какое-то непонятное движение на равнине. Он посмотрел в том направлении и ужаснулся – прямо к ним, залитые лунным светом, отбрасывая чудовищные тени, мчались три громадных волка. К его ужасу хищники, очевидно не были замечены больше никем из воинов.

Предупреждая своих спутников, Виктор воскликнул:

– Смотрите, волки! Нам следует быть осторожнее!

К его удивлению викинги только громко расхохотались.

В это время волки завыли словно демоны, вырвавшиеся из преисподней, и помчались еще быстрее, очень скоро сокращая расстояние, отделявшее их от людей.

– Они нападают! Спасайтесь, парни! – заорал Виктор и бросился бежать, но уже в следующее мгновение осознал, что бежит один, а все его люди по-прежнему хохочут и даже с места не двигаются! Господи! Ну что за сборище сумасшедших идиотов! Неужели они и пальцем не пошевелят, чтобы защитить самих себя? Напрягая одеревеневшие мускулы, он изо всех сил припустил по кочковатой тундре, с усилием хватая холодный ночной воздух ртом, но все это, похоже, было напрасно. Серые чудовища, завывая и взлаивая, без особого труда сближались с ним.

За спиной послышались их мягкие прыжки, затем их смрадное дыхание ударило ему в ноздри, и в следующее мгновение он почувствовал сильный толчок в спину и покатился на промерзшую землю. Издав предсмертный хрип, Виктор повернулся к хищникам, выставил вперед руки в тщетной надежде защитить лицо от острых клыков. Проклиная свою несчастную судьбу, он ждал, когда эти кровожадные чудовища начнут им закусывать, и жалел только об одном, что так и не узнает, за каким чертом провидение забросило его на тысячу лет назад. Неужели только для того, чтобы накормить этих выходцев из ада?

Вдруг, в следующую секунду, он услышал радостное повизгивание, и почувствовал, как шершавый язык облизывает его лицо, а руку игриво покусывают огромные зубы.

Еще через мгновение, его воины подошли к нему и, окружив вождя и волков, стали с ухмылками наблюдать за всем происходящим.

– Что тут вообще происходит? – хрипло спросил Виктор и сделал попытку сесть, но тут же вновь упал под тяжестью волков, вставших своими передними лапами ему на плечи.

– Ярл! Разве ты не узнаешь своих зверюшек? – смеясь воскликнул один из мужчин.

– Зверюшек? – Виктору, наконец, удалось сесть и удерживая буйно радовавшихся хищников на расстоянии вытянутой руки, он переспросил: – Это что, мои зверюшки?

– Да, ярл. Посмотри, они прибежали, чтобы с тобой поиграть.

– Поиграть?!

Несколько воинов засмеялись, а Орм объяснил:

– Действительно, вы все время так забавлялись в тундре, охотились, гонялись друг за другом. За вами было так весело наблюдать!

Нахмурившись и все еще подозрительно глядя на животных, Виктор переводил дух. Все три зверя, удовлетворив первоначальную радость от встречи с ним, теперь стояли рядом и, вынув языки, в ожидании преданно смотрели на него. Теперь Виктор мог их рассмотреть как следует. Действительно, это были восхитительные создания – с мощными телами, серебристо-серым мехом и пушистыми хвостами. У животных были удивительно умные, почти человеческие глаза, и над их мордами поднимались белые облачка пара.

Мужчина осторожно протянул руку и легонько потрепал по холке ближайшего зверя. Тот завилял хвостом и лизнул ладонь хозяина. Повинуясь чувству, Вик-тор обнял остальных двух животных, и волки, словно маленькие собачки, ответили ему радостным повизгиванием и другими проявлениями щенячьего восторга.

Впервые за все время, что он провел в этом призрачно древнем мире, Виктор почувствовал себя по-настоящему счастливым.

– Как их зовут? – спросил он окружавших его людей.

– Сейчас ты ласкаешь Хати, волчицу, – ответил Орм. – Ее так назвали в честь мировой волчицы, которая охотится за луной. Самцов зовут – Тор и Гери, – добавил другой, – в честь бога грома и одного из волков, сопровождающих Одина.

Улыбаясь Виктор встал и, еще раз потрепав животных, сказал:

– Ну и прекрасно. Тогда давайте пойдем дальше.