Мэри решительно повела падчерицу вперед и дождалась своей очереди, чтобы подойти к виконтессе, прелестной женщине со светлыми волосами и глазами. Даже странно, что она, такая миниатюрная, произвела на свет настоящих гигантов. Должно быть, сыновья удались в своего покойного отца.

Виконтесса тепло сжала пальцы Мэри.

– Миссис Шеффилд, – весело воскликнула она. – Как я рада снова видеть вас! Я часто вспоминала нашу беседу на балу у леди Хартсайд и счастлива, что вы смогли принять мое приглашение.

– Мы и подумать не могли, чтобы провести этот вечер где-то еще, – заверила Мэри. – Позвольте представить мою дочь.

Она сделала знак Кейт, которая выступила вперед и послушно присела.

– Приятно познакомиться с вами, мисс Шеффилд, – вежливо заметила леди Бриджертон.

– Вы оказали мне большую честь, пригласив в свой дом, – ответила девушка не менее учтиво.

Леди Бриджертон показала на стоявшую рядом девушку:

– А это моя дочь Элоиза.

Кейт приветливо улыбнулась новой знакомой, показавшейся ей ровесницей Эдвины. Лицо Элоизы Бриджертон осветила широкая дружеская улыбка, и Кейт немедленно прониклась к ней симпатией.

– Рада знакомству, мисс Бриджертон. Это ваш первый сезон?

Элоиза кивнула:

– Мой официальный дебют состоится только в следующем году, но мама разрешает мне посещать вечера и балы в Бриджертон-Хаус.

– Счастливица! Я сама бы не прочь посетить прошлогодние балы. Все казалось мне таким незнакомым, когда я весной прибыла в Лондон. Имена и лица смешались. Я просто была не в силах запомнить каждого.

– Видите ли, – усмехнулась Элоиза, – моя старшая сестра Дафна начала выезжать два года назад и так подробно описала мне всех и вся, что, похоже, я без труда узнаю каждого.

– Дафна – это ваша старшая дочь? – поинтересовалась Мэри.

Виконтесса кивнула:

– В прошлом году она вышла замуж за герцога Гастингса.

– Наверное, вы были безумно рады! – улыбнулась Мэри.

– Разумеется. Он герцог, но, что всего важнее – хороший человек и любит мою дочь. Надеюсь, что остальным моим отпрыскам также повезет в браке.

Леди Бриджертон слегка склонила голову набок и снова обратилась к Кейт:

– Насколько я поняла, мисс Шеффилд, ваша сестра не смогла приехать?

Кейт едва сдержала стон. Очевидно, леди Бриджертон уже видит Энтони и Эдвину стоящими у алтаря!

– Боюсь, на прошлой неделе она сильно простудилась.

– Надеюсь, ничего серьезного? – спросила леди Бриджертон тоном заботливой матери.

– Нет, совсем ничего, – заверила Мэри. – Она уже почти здорова. Но я посчитала необходимым продержать ее в постели еще день. Не хотелось бы, чтобы болезнь вернулась.

– Вы, разумеется, совершенно правы, – улыбнулась леди Бриджертон. – Очень жаль. Мне так хотелось поближе познакомиться с вашей младшей дочерью. Ее ведь зовут Эдвина, не так ли?

Кейт и Мэри кивнули.

– Я слышала, что она настоящая красавица, – заметила леди Бриджертон, но смотрела при этом на своего сына, беззастенчиво флиртовавшего с итальянкой. Смотрела и неодобрительно хмурилась.

Кейт стало нехорошо. Почему-то к горлу подкатила тошнота. Если верить последним выпускам «Уистлдауна», леди Бриджертон твердо вознамерилась женить сына. И хотя виконт не из тех людей, которые способны склониться перед волей матери, да и кого угодно, если уж на то пошло, Кейт интуитивно чувствовала, что при необходимости леди Бриджертон может надавить на любого.

Еще немного поболтав ни о чем, Мэри и Кейт оставили леди Бриджертон приветствовать остальных гостей. Вскоре их осадила миссис Федерингтон, которая, как мать трех незамужних дочерей, всегда находила, что сообщить Мэри по самым различным вопросам. Однако сегодня дородная особа не сводила глаз с Кейт.

Кейт немедленно принялась изобретать возможные пути отступления.

– Кейт! – прогремела миссис Федерингтон, с давних пор считавшая, что имеет право обращаться к дамам Шеффилд просто по именам. – Как удивительно видеть вас здесь.

– Почему же, миссис Федерингтон? – озадаченно спросила Кейт.

– Неужели не читали сегодняшнюю светскую колонку леди Уистлдаун?

Кейт обреченно улыбнулась, боясь, что иная реакция оскорбит миссис Федерингтон.

– Вы говорите о небольшом инциденте с участием моей собаки?

Брови собеседницы подскочили на добрых полдюйма:

– Судя по тому, что я слышала, это трудно назвать небольшим инцидентом.

– Поверьте, особенного значения это не имеет, да и последствий никаких не вызвало, – твердо заявила Кейт, хотя, по правде говоря, с трудом сдерживалась, чтобы не отчитать назойливую сплетницу.

– Должна сказать, что леди Уистлдаун была не права, называя Ньютона псом неизвестной породы. Всем известно, что он чистокровный корги.

– О, это совершенно не важно, – отмахнулась Мэри, выступив наконец на защиту Кейт. – Удивительно, что Ньютон вообще оказался достоин упоминания в газете.

Кейт изобразила широкую улыбку, прекрасно понимая, что и она, и Мэри бессовестно лгут. Пес сбил с ног Эдвину, и та едва не утонула. Мало того, виконт промочил ноги, вытаскивая Эдвину на берег. Вряд ли этот случай может считаться незначительным. Но если леди Уистлдаун предпочла не излагать детали, Кейт, разумеется, тем более не собиралась просвещать миссис Федерингтон.

Та открыла рот, очевидно, готовясь произнести длительный монолог на тему важности хорошего воспитания, или хороших манер, или еще чего-то хорошего, поэтому Кейт поспешно выпалила:

– Могу я принести вам лимонад?

Обе матроны согласились и поблагодарили ее. Кейт с облегченным вздохом ускользнула. Вернувшись, она невинно улыбнулась и сказала:

– К сожалению, у меня только две руки, так что придется вернуться за лимонадом для себя.

С этими словами она вновь ушла.

Немного постояла у стола с лимонадом, на случай если Мэри смотрит в ее сторону, после чего выскочила в холл, где уселась на заваленную подушками скамью, ярдах в десяти от музыкального салона, и наконец-то вздохнула свободно. Леди Бриджертон велела открыть стеклянные двери салона, ведущие в небольшой садик на задах дома, но стояла такая духота, что даже легкий ветерок почти не освежал помещения. Кейт посидела немного, радуясь, что остальные гости предпочли не выходить в холл. Но тут до нее донесся знакомый голос, сопровождаемый мелодичным смехом, и она с ужасом сообразила, что лорд Бриджертон и его будущая любовница оставили музыкальный салон и идут прямо сюда.

– О, только не это! – простонала она. Не хватало еще, чтобы виконт наткнулся на нее! Сама она знала, что покинула салон по собственной воле, но виконт, возможно, посчитает, что она сбежала от гостей, будучи социальной парией, отверженной, и что все общество придерживается того же мнения, что и он: Кейт Шеффилд – непривлекательная, наглая девица, представляющая угрозу для общества!

Угроза?!

Кейт сжала зубы. Не скоро, очень не скоро она простит ему это оскорбление, если простит вообще!

Но все же она очень устала. Не было сил встречаться с этими людьми именно сейчас. Поэтому она подхватила юбки, чтобы не споткнуться, и нырнула в дверной проем рядом со скамьей. Если повезет, он и его возлюбленная пройдут мимо, и она сможет спокойно вернуться в музыкальный салон.

Закрыв за собой дверь, Кейт наскоро огляделась. На письменном столе горела лампа, и когда глаза привыкли к полумраку, она поняла, что находится в чьем-то кабинете. Вдоль стен стояли полки с книгами, но их недостаточно, чтобы считаться библиотекой Бриджертонов. К тому же главное место в комнате занимал массивный письменный стол. На столешнице аккуратными стопками лежали бумаги, посредине стоял письменный прибор: перо, чернильница и пресс-папье.

Очевидно, это кабинет человека, привыкшего упорно трудиться.

Кейт подошла к столу и с любопытством провела пальцем по краю. Здесь слабо пахло чернилами и совсем немного – трубочным табаком. Но так или иначе, а комната ей понравилась. Уютная и практичная. Здесь можно проводить часы в ленивых размышлениях.

Но едва Кейт прислонилась к столу, наслаждаясь покоем и одиночеством, раздался ужасающий звук.

Щелканье замка.

Отчаянно охнув, она нырнула под стол, скорчилась в три погибели и возблагодарила Бога, что стол сделан из цельного дерева, а не покоится на тонких ножках.

Едва смея дышать, она прислушалась.

– Но я слышала, что именно в этом году пресловутый виконт Бриджертон решил добровольно сдаться священнику и пойти к алтарю, – сказал певучий женский голос.

Кейт прикусила губу. В певучем женском голосе отчетливо слышался итальянский акцент.

– И откуда вы это слышали? – спросил виконт, сопровождая свои слова очередным ужасающим щелканьем замка.

Кейт мучительно поморщилась. Какой кошмар! Она заперта в одной комнате с парочкой любовников! Хуже этого уже ничего быть не может!

Нет, может! Если ее здесь застанут! Правда, от этого ее нынешнее положение лучше не стало!

– Весь город только об этом и говорит, – пояснила Мария. – Все считают, что вы решили остепениться и выбрать себе жену.

Виконт ничего не ответил, но Кейт могла поклясться, что слышала, как он пожал плечами.

– Возможно, мне давно было пора это сделать, – пробормотал Бриджертон.

– Вы просто разбиваете мне сердце, милорд!

Кейт затошнило от омерзения.

– Ну-ну, моя милая синьорина…

Звук поцелуя…

– …мы оба знаем, что ваше сердце невосприимчиво к любым моим махинациям.

Далее послышалось шуршание: очевидно, Мария кокетливо отстранилась.

– Но я не ищу мимолетных романов, милорд. Разумеется, при этом не настаиваю на свадьбе, это было бы крайне глупо с моей стороны, но если найду себе покровителя, то, скажем так… не на месяц-другой, а на возможно долгий срок.

Шаги. Должно быть, Бриджертон старается подобраться к Марии как можно ближе.

– Не вижу, в чем проблема, – хрипловато прошептал он.

– Ваша жена может посчитать это проблемой.

– Мужчина оставляет любовницу только в одном случае: если он влюблен в жену, – усмехнулся Бриджертон. – А поскольку я не намерен выбирать жену, в которую мог бы влюбиться, не вижу причин лишать себя общества прелестных женщин вроде тебя.

И после этого он хочет жениться на Эдвине?!

Кейт больно прикусила губу, чтобы не закричать. Если бы она не сидела в лягушачьей позе с руками, обвивавшими щиколотки, возможно, восстала бы, подобно разъяренной фурии, и убила бы негодяя.

Далее последовали некие неразборчивые звуки, которые, как отчаянно надеялась Кейт, не были прелюдией к чему-то более интимному.

Однако уже через секунду виконт громко осведомился:

– Хотите что-нибудь выпить?

Мария пробормотала что-то утвердительное, и решительные шаги Бриджертона отдались эхом в комнате, все больше приближаясь…

О, только не это!

Кейт заметила графин, стоящий на подоконнике прямо напротив того места, где она пряталась. Если он, наливая вино, будет стоять лицом к окну, значит, все обойдется, но стоит ему повернуться, и…

Она застыла. Как мрамор. Забыла о необходимости дышать.

Широко раскрытыми, немигающими глазами (интересно, могут веки при моргании шуршать?) она с ужасом наблюдала за высокой фигурой Бриджертона, прекрасно видной с ее наблюдательного пункта под столом.

Бокалы слегка звякнули, когда он поставил их на подоконник, и, вынув пробку из графина, налил в каждый на два пальца янтарной жидкости.

«Не поворачивайся! Только не поворачивайся!»

– Все в порядке? – окликнула Мария.

– В полном, – кивнул Бриджертон. Поднял бокалы, что-то напевая себе под нос, и стал медленно поворачиваться.

«Иди к Марии! Иди к Марии!» – мысленно взмолилась Кейт.

Если он сейчас вернется к Марии, ей ничего не грозит. Но если повернется и сделает хотя бы шаг, она, можно считать, мертвец.

У Кейт не было ни малейших сомнений в том, что виконт прикончит ее. Странно, что он не попытался сделать это на прошлой неделе, после истории с Ньютоном!

Он медленно повернулся. И оцепенел.

А Кейт попыталась найти хоть одну причину, почему смерть в возрасте двадцати одного года не столь уж скверная штука.

Энтони прекрасно сознавал, зачем привел Марию Россо в свой кабинет. Ни один мужчина, в жилах которого течет кровь, а не водица, не останется равнодушным к ее чарам. Роскошное тело, пьянящий голос… и он по опыту знал, что ее прикосновения любого сведут с ума.

Но, жадно разглядывая шелковистые черные волосы, пухлые губки и огромные глаза, вспоминая, как желание охватывало его при виде других частей ее тела, таких же полных и упругих, он понимал, что использует эту женщину. Использует, чтобы получить наслаждение. Но при этом не испытывал ни малейших угрызений совести. Ведь она тоже по-своему использовала его! И он щедро вознаградит ее, осыпав драгоценностями, выделив квартальное содержание и сняв роскошный дом в фешенебельном, но не слишком, квартале города.