– Почему? – успел прошептать он как-то раз, когда они вдвоем остались на кухне. – Что я сделал?

– Не мне о том говорить, – ответила она и внутренне содрогнулась, заметив ярость и непонимание на его лице. Но она знала, что должна оставаться холодной. Только так она сможет выдержать все это.

– Тебя подвезти домой, Лотти?

Джо заглянул в окошко, положив руку на крышу. Оживленный, веселый, раскованный, оттого что в кои-то веки попал в свою стихию.

– Но в конце дороги тебе лучше выйти. Миссис Холден наверняка захочет, чтобы машина подкатила пустой.

Лотти вымученно улыбнулась и прикрыла глаза, слушая, как хлопнула дверца и тихо заурчал мотор, когда Джо повернул ключ зажигания.

Осталось всего несколько часов, сказала она себе, чуть крепче сжимая письмо в кулаке.

Всего несколько часов.

* * *

Все невесты красивы, как говорят, но Сьюзен Холден не сомневалась, что таких красавиц, как ее Селия, Мерхем не видел уже давно. В трехслойной вуали и платье на атласе, точно подогнанном под миниатюрную фигурку, она разбила в пух и прах прошлогодние старания Мириам Ансти и Люсинды Перри. Даже миссис Чилтон, в свое время восхищавшаяся весьма смелым ансамблем фиолетового цвета, в котором Люсинда Перри уехала после свадьбы, согласилась с этим.

– Ваша Селия, конечно, хорошенькая, – сказала она после церемонии, держа свой клатч под грудью и лихо сдвинув набок шляпку с пером. – Этого у нее не отнять. Очень хорошенькая.

Не только хорошенькая, они выглядели красивой парой: Селия с блестящими от слез глазами, что очень ей шло, держала под руку своего симпатичного молодого мужа, который слегка нервничал. Впрочем, как и любой на его месте. Он был строг и почти совсем не улыбался, но миссис Холден ничуть не удивилась: на ее собственной свадьбе Генри ни разу не улыбнулся, пока они не остались наверху вдвоем, да и тогда только после нескольких бокалов шампанского.

Фредди и Сильвия продержались всю церемонию без драк. Почти. Во время исполнения «Нетленный, невидимый…», правда, был один пинок украдкой, но платьице Сильвии закамуфлировало последствия.

Миссис Холден позволила себе первый глоток хереса, осторожно опустившись на стул с золоченой спинкой за главным столом, и посмотрела на столики внизу, где сидели самые знатные и уважаемые представители города, как ей нравилось думать. Учитывая, как мало времени у них было, чтобы спланировать и организовать свадьбу, все прошло довольно гладко.

– Все в порядке, Сьюзен? – Гай Банкрофт-старший заговорщицки склонился к ней, и его лицо осветила широкая улыбка. – Я давно хочу сказать, что мать невесты выглядит сегодня особенно привлекательно.

Миссис Холден элегантно приосанилась. А все новая помада. «Осенняя ягода». Тюбик принес ей удачу.

– Мне кажется, вы и миссис Банкрофт тоже исключительно элегантны сегодня.

В случае с Ди Ди она не покривила душой: бирюзовый костюмчик из чесучового шелка с изящными шелковыми босоножками точно такого же оттенка. Миссис Холден весь день набиралась смелости спросить, не сделаны ли они на заказ.

– Да… Ди Ди всегда хорошо выглядит, если принарядится.

– Простите?

– Однако и в шортах с босыми ногами она смотрится не хуже. Моя жена не домоседка. И сын пошел в нее. Или мне следует сказать «ваш зять»?.. – Он расхохотался. – Наверное, к этому еще предстоит привыкнуть.

– О, мы уже считаем вас родственниками.

Если бы только Генри чуть-чуть развеселился. Он безутешно взирал на толпу друзей, ковырялся в тарелке, иногда что-то бормотал дочери. И очень часто подливал себе в рюмку. Только бы Генри не напился, молила она. Только не перед всеми этими людьми. Только не сегодня.

– Я не могла не поблагодарить мистера Банкрофта за такой восхитительный десерт. – Дейрдре Колкухоун, тяжело пыхтя в своем шикарном наряде из розового дамаста (Фредди громогласно заявил, что помнит тот старый диван, с которого она содрала обивку, поэтому теперь Сьюзен Холден украдкой удостоверилась, что сына нет поблизости), показала рукой на разваливающиеся горы экзотических фруктов и хрустальные вазы с фруктовым салатом. Там не было ни твердых яблок, ни кислых вишен, ни консервированного ананаса: в салат нарезали кумкваты, папайю и манго, карамболу и матовые личи – их мякоть по цвету и текстуре была совершенно незнакома английским гостям. (В результате они обходили экзотику, отдавая предпочтение тому, что знали. Слива. Апельсин. «Настоящие фрукты», – как прошептала Сара Чилтон на ухо миссис Ансти.)

– Как все чудесно выглядит, – восхищенно пробормотала миссис Колкухоун.

– Все свежее, все доставлено самолетом вчера утром. – Мистер Банкрофт откинулся на спинку стула и с благодушным видом закурил сигарету. – Можно даже сказать, их срезали и очистили гондурасские девственницы.

Миссис Колкухоун покрылась розовым румянцем.

– Боже мой…

– Что ты там говоришь, Гаймилый? Надеюсь, ты ведешь себя как хороший мальчик… – Ди Ди наклонилась назад, чтобы рассмотреть мужа, продемонстрировав при этом немалую часть загорелого бедра.

– Никогда не даст мне спуску, – улыбнулся мистер Банкрофт.

– Тебе и так слишком многое сходит с рук.

– Разве можно меня винить, дорогая, если ты так выглядишь? – Он послал ей громкий поцелуй.

– Хмм… Десерт смотрится великолепно. – Миссис Колкухоун качнулась, приложив руку к голове, и направилась к своему столику.

Миссис Холден повернулась к мужу. Определенно, это была уже третья порция коньяка. На ее глазах он с какой-то мрачной решимостью погонял напиток по стенкам пузатого бокала и залпом выпил. Ну почему обязательно сегодня ему нужно было встать не с той ноги?

* * *

Лотти, сидевшая между Фредди и Сильвией, поняла, что ей опять нездоровится. Уже несколько дней ей хотелось свернуться калачиком где-нибудь в сторонке и тихо умереть. Впрочем, это неудивительно. Весь последний месяц она словно двигалась в тумане, издалека наблюдая за другими людьми. И это приносило какое-то облегчение. Если же ее насильно возвращали в реальность – когда, например, Селия обхватывала Гая за шею или хихикала с матерью о чем-то, обсуждая его слова и поступки, – она испытывала почти невыносимую боль. Острую. Жгучую. Жестокую.

Но сейчас все было по-другому. Она испытывала физическую слабость, как будто кровь, словно волны, стремилась отхлынуть при любом движении. На еду она смотрела с подозрением. Еда была какая-то не такая, не доставляла никакого удовольствия. А на горы фруктов она даже смотреть не могла: такие они были яркие, словно издевались.

– Гляди, Фредди, гляди.

Сильвия широко раскрыла рот, демонстрируя пережеванное содержимое своей тарелки.

– Сильвия! – Лотти отвела взгляд и услышала довольный смешок Фредди, а затем ответное «Га-а-а», сопровождавшее показ содержимого его рта.

– Прекратите, вы оба.

Джо сидел по другую сторону от Фредди. Он не был родственником, но миссис Холден тем не менее решила усадить его за их стол. У Лотти не было сил даже возмутиться. Впрочем, за весь долгий обед она даже успела почувствовать какую-то благодарность.

– Ты в порядке, Лотти? А то какая-то бледненькая.

– Все нормально, Джо.

Ей просто хотелось вернуться домой, лечь на кровать и не шевелиться долго-долго. Правда, дом уже больше не казался домом. Наверное, он никогда им и не был. Лотти огляделась по сторонам: знакомое ощущение, что она здесь чужая, грозило накрыть ее с головой.

– Послушай, я налил тебе воды. Выпей глоток.

– Сильвия. Сильвия. Сколько виноградин ты можешь запихать в свой рот?

– Ты и вправду выглядишь неважно. Надеюсь, не сляжешь с очередной простудой.

– А у меня поместится гораздо больше. Смотри, Сильвия! Смотри!

– Ты почти ничего не съела. Ну же, выпей чуть-чуть. Тебе станет лучше. Или я мог бы достать тебе теплого молока – оно успокоит желудок.

– Пожалуйста, не уходи, Джо. Я в порядке. Правда.

Его речь была очень короткая. Он поблагодарил Холденов за гостеприимство, за то, что устроили такой роскошный пир, своих родителей – за чудесные десерты и за то, что мирились с ним последние двадцать шесть лет, а еще он поблагодарил Селию за то, что стала его женой. То, что он произнес это без особого энтузиазма и романтических прикрас, мало утешало. Она все равно стала его женой.

И Селия. Селия сидела с обворожительной улыбкой, красиво разложив фату на плечах. Лотти не могла на нее смотреть, пораженная той глубокой ненавистью, которую теперь к ней испытывала. Сознание, что она поступила правильно, не приносило никакого утешения. Верность самой себе, как выразилась Аделина, утешала еще меньше. Если бы только удалось уговорить себя, что она ничего не чувствует, можно было бы двигаться дальше.

Но она чувствовала.

Боже, где бы прилечь? В темном уголке.

– Тебе принести пирожных? – спросил Джо.

* * *

Гости начали проявлять нетерпение. Миссис Холден решила, что молодым пора удалиться и тогда пожилые дамы смогут разойтись по домам, пока еще не слишком поздно. У миссис Чартерис и миссис Годуин был немного усталый вид, а задние столы уже успели надеть пальто.

Она решила, что это все-таки задача Генри. Он почти ничего не сделал во время приема – даже его речь прозвучала как-то небрежно, – и ей не хотелось, чтобы пошли разговоры. Она встала и прошла вдоль длинного стола к мужу. Тот сидел, уставившись на стол, не обращая внимания на царившее вокруг веселье. Еще на подходе миссис Холден уловила, как от него разит алкоголем.

– Генри, дорогой, можно тебя на одно слово?

Он поднял голову, и она съежилась под его холодным немигающим взглядом. Он смотрел на нее целую вечность тем взглядом, который напрочь лишает самообладания.

– Что я сделал на этот раз, дорогая? – поинтересовался он, буквально выплюнув последнее слово, как гнилой кусок.

Сьюзен Холден принялась озираться, не обращают ли на них внимания.

– Ты ничего не сделал, дорогой. Просто понадобился мне на минутку. – Она опустила руку на его плечо, оглянувшись на Банкрофтов, которые увлеченно беседовали.

– Я ничего не сделал. – Он посмотрел вниз, опустив обе ладони на стол, будто собираясь отжаться. – Это что-то новенькое, не правда ли, Сьюзен, дорогая?

Таким плохим она его еще не видела. Мозг лихорадочно работал, подыскивая возможность увести его отсюда без публичного скандала.

– На сей раз ты осталась довольна.

– Генри, – тихо взмолилась она.

– Не часто нам всем удается оставаться на должной высоте. Не часто мы отвечаем строгим стандартам мерхемской законодательницы хорошего тона. – Он уже поднялся из-за стола и начал хохотать. Смех был резким, горестным.

– Дорогой… Дорогой, прошу тебя, нельзя ли…

Он повернулся к ней в притворном изумлении:

– Ах вот как, я теперь «дорогой»? Ну не чудесно ли? Я стал для тебя дорогим. Боже мой, Сьюзен. Того и гляди я стану любимым.

– Генри!

– Мамочка! – Рядом появилась Селия. Она переводила взгляд то на отца, то на мать. – Все в порядке?

– Все прекрасно, дорогая, – ответила миссис Холден уверенно и похлопала ее по спине, стараясь отправить обратно. – Ты и Гай ступайте, готовьтесь. Вам скоро выезжать.

– Все прекрасно. Да, Селия, дорогая. Все прекрасно. – Доктор Холден опустил тяжелые руки на плечи дочери. – Уезжай и живи хорошо со своим прекрасным молодым человеком.

– Папочка… – Селия растерялась.

– Уезжай и всегда будь красивой, смешной и милой, как сейчас. Постарайся изо всех сил не изводить и не пилить его по всяким пустякам. Постарайся не смотреть на него как на шелудивого пса, если он будет делать то, что ему нравится… И не сидеть с чопорным видом и пить чай, думая только о том, что скажут другие.

– Генри! – Глаза Сьюзен Холден наполнились слезами. Она поднесла руку ко рту.

За спиной Селии теперь стоял Гай и явно пытался понять, что происходит.

– О, только не надо слез, Сьюзен. Избавь меня от твоих проклятых слез. Если кому и следует сейчас плакать, так это мне.

Селия громко разрыдалась. Разговоры за соседними столиками начали стихать, люди, застыв с рюмками в руках, неуверенно переглядывались.

– Папочка, почему ты говоришь такие ужасные вещи? Умоляю, ведь это особенный день для меня. – Селия попыталась оттянуть его от стола.