— Что за чертовщина?! — пробормотал он.

— В самом деле, удивительно! — возбужденно воскликнула миссис Улльстри. — Я знала, что Джейн хочет выйти замуж за Фредди, но думала, что женится-то он на мисс Хартуорт.

Торп едва слушал ее. Ему было наплевать, на ком Уэйнгров хотел или не хотел жениться. Имело значение лишь то, что Джейн решила выйти за него. Она не должна была так близко к сердцу принимать идиотскую виньетку миссис Ньюстед! Не должна! Но, глядя, как крепко держится Джейн за руку Фредди Уэйнгрова, Торп понимал: Софи Ньюстед добилась своего.

Ночью он ворочался без сна, зная, что она не придет, и все-таки продолжая надеяться. Когда же Джейн не откликнулась на его записку с просьбой встретиться в лабиринте, Торп понял, что дело плохо. А он так много хотел сказать ей! Собирался убедить в том, что следует выбросить из головы эту историю с ключом на фиолетовой ленточке. Пропади он пропадом, этот чертов ключ! Главное — они могли бы быть вместе. Долго. Очень-очень долго. Залог тому — его чувства, которых он никогда прежде не испытывал. Его влюбленность. Торп знал, что Джейн тоже любит его, хочет быть с ним — он ни секунды не сомневался в этом. И тем не менее она бросила его и приняла предложение Фредди — в самую последнюю минуту. Неужели она такая дура, что готова разрушить их счастье из-за идиотских проделок мстительной миссис Ньюстед?!

Тем временем Джейн, раскрасневшаяся и смеющаяся, принимала поздравления от леди Сомеркоут и ее гостей, а Торп все стоял, словно пригвожденный к полу, между камином и миссис Улльстри.

— Какая досада! — шепнула миссис Улльстри, наклоняясь к нему поближе. — Я всегда думала, что вы с миссис Амбергейт составите прекрасную пару. Никогда еще не видела людей, которые так подходили бы друг другу, как вы и наша Джейн Амбергейт. Она же — настоящая амазонка! Стреляет, скачет без устали верхом, фехтует… Но, похоже, вы проморгали. Мне жаль вас, Торп. Искренне жаль.

Торп хмуро повернулся к ней.

— Составить пару? — переспросил он дрогнувшим голосом. — Что вы имеете в виду? Эта женщина явно не в своем уме! Он никогда не назовет любовницу своей женой!

Но миссис Улльстри, подлив своими словами масла в огонь, уже отошла: улыбаясь во весь рот, она спешила присоединиться к гостям, желающим счастья Джейн и Фредди.

А Торп почувствовал вдруг, что комната поплыла перед его глазами. Он потерял представление о времени. Неясные фигуры двигались в густом тумане, затянувшем зеленую гостиную. Все казалось размытым. Все, кроме Джейн, крепко прижавшейся к руке Фредди…

«А она на самом деле выглядит счастливой!» — растерянно подумал Торп.

Но как это может быть?! Как она может быть счастлива с кем-то другим, не с ним?

Джейн выходит замуж…

Джейн не будет рядом с ним в Европе, они не поплывут на шхуне по Средиземному морю, спасаясь от пиратов — охотников за выкупом.

Джейн!

Торп почувствовал головокружение и тошноту. Никак не удавалось вздохнуть. Невидимый ураган бушевал в нем, разбивая сердце, оставляя лишь черепки от его надежд, от прекрасно придуманных планов.

Джейн…

О, Боже, что он натворил?!

Внезапно до его руки кто-то дотронулся. Торп обернулся и увидел сияющие голубые глаза, ямочки на щеках, счастливую, победную улыбку.

— Вы — мой! — глубоко вздохнув, шепнула ему миссис Ньюстед, затем рассыпала серебряные горошинки смеха и отошла прочь.

До застывшего сознания Торпа не сразу дошел смысл сказанных ею слов. А когда дошел — новый порыв урагана пригнул его к земле. В ушах свистел ветер, проливной дождь застилал глаза, мешая смотреть.

— Похоже, мы попались, — раздался рядом с ним мужской голос, от звука которого ураган немного стих.

— О чем вы, Даффилд? — Торпу казалось, что он слышит себя откуда-то со стороны.

— Если я правильно понял миссис Ньюстед, вы обещали жениться на ней, если вам не удастся до отъезда сделать миссис Амбергёйт своей любовницей.

Торп в ужасе уставился на него. Так, значит, полковник обо всем знал!

— Вы не могли об этом забыть, приятель! — раздраженно воскликнул Даффилд. — Думаю, вам известен характер миссис Ньюстед. Вы прекрасно знали, что она не остановится ни перед чем, разыграет все свои козырные карты до последней, лишь бы только отвоевать вас у миссис Амбергейт. Знали, Торп, знали — не такой вы дурачок, чтобы не знать этого!

— Я не думал, что все получится именно так, — механически ответил Торп. — А должен был бы… Господи, каким же я был мальчишкой!

— Сейчас не время бить себя в грудь и посыпать голову пеплом. Важно другое — что вы намерены делать дальше?

— Не знаю. — Торп качнул головой. — Я до сих пор не могу поверить, что Джейн действительно выходит за Фредди!

— Привет от раздутого самомнения! — с досадой пробормотал Даффилд.

На Торпа внезапно накатила ярость:

— Я надеюсь, вы немедленно возьмете свои слова назад! Мы же не в пивнушке!

— Нет, не возьму, приятель. Как я понимаю, вам нужна хорошая взбучка. О чем вы думали?! Что не родилась еще женщина, для которой собственная семья, безопасность и комфорт важнее, чем удовольствие от посещения твоей постели? Ха!

Торп в гневе уставился на Даффилда:

— Меня еще никогда так не оскорбляли!

— Я всего лишь поднес вам к носу зеркало. Надеюсь, вы не собираетесь бросать мне вызов? Для вас — как, впрочем, и для меня — сейчас главная проблема в другом: нам надо напрячь мозги и придумать, как продержаться еще хоть день. Соображаете, милорд?

Под пристальным взглядом Даффилда Торп невольно расправил плечи и постарался взять себя в руки.

— Мои мозги… — пробормотал он. — Господи, вы правы. Где были мои мозги?! Как никогда раньше, я понимаю, каким был заносчивым дураком. Да еще заключил идиотское пари с женщиной, которую вы любите…

— В чужих руках ломоть всегда больше, а женщина — желаннее, — цинично заметил Даффилд.

Торп обернулся к Джейн и увидел, как крепко ее пальчики вцепились в руку Фредди. Да, она твердо решила выйти замуж за этого человека. Отныне, куда бы Уэйнгров ни направился, она будет рядом с ним. Всегда.

О, дьявол! Что же ему теперь делать?!


— Чуть полегче, Джейн, — наклонившись совсем близко, шепнул Фредди.

Джейн посмотрела на своего жениха и удивленно улыбнулась:

— О чем вы?

— О моей руке. Вы держите ее слегка… хм-м… крепковато.

Джейн смущенно опустила глаза:

— О, простите! Я так взволнована…

Фредди улыбнулся в ответ, и Джейн вновь обратила внимание на его плотно сомкнутые губы. За последний час она не раз отмечала про себя, как натужно, через силу он улыбается. Это определенно не был страх перед ней — от этого страха Фредди давно избавился. Он уверенно шел рядом с Джейн, и не было заметно никаких признаков его прежней нелепой робости. Но что же тогда?!

Когда с ним подошла с поздравлениями и пожеланиями миссис Улльстри, Джейн снова отметила, как напрягся и застыл Фредди. Сама же она, пока звучали восторженные слова, получила небольшую передышку и оглянулась по сторонам.

«Все в порядке, — твердила она себе. — Все решено. У меня на сердце легко…»

Она снова взяла Фредди под руку и в этот миг заметила Генриетту, сидевшую у противоположной стены, на софе рядом с камином. Перед софой стояли, беседуя, мистер Улльстри и лорд Сомеркоут, так что Гетти было почти не видно за ними. И Джейн внезапно поняла, что она прячется.

Очевидно, Гетти спряталась инстинктивно, не желая быть замеченной. И в самом деле — на лице ее отражались одиночество и боль, слезы туманили глаза. Она была очень несчастна и так хотела, чтобы хоть кто-нибудь разделил с ней ее боль! Но с кем она могла поделиться своим горем?

Гетти, не отрываясь, смотрела на Фредди. Джейн тоже взглянула на него и поняла, что никогда не видела у Фредди такого лица — он казался воплощенным страданием.

Гетти не удержалась и ахнула. Фредди обернулся на ее вздох, увидел Гетти, и на ее глаза навернулись слезы. Он без слов, взглядом, заговорил с ней, и это был разговор двух одиноких сердец.

Наблюдая за ними, Джейн прокручивала в памяти весь день, начиная с момента, когда неожиданно столкнулась с Гетти, выходя из своей спальни. Как густо та покраснела, когда Джейн спросила, не знает ли она, где может быть Фредди! И как поначалу ответила, что не знает, а потом вдруг сказала правду — что он в библиотеке…

Джейн перевела взгляд на Фредди и вздрогнула, вспомнив, как он вел себя в библиотеке. Как он вскочил с кресла, когда она вошла, — сияющий, радостный, открытый. И как угасла в его глазах радость, когда он рассмотрел — кто перед ним…

Какой же дурой она была, что не сумела понять: он в этот момент был не удивлен, нет. Он был крайне разочарован!

— Ох, Фредди, — пробормотала она. — Почему вы мне ничего не сказали?

Как ни странно, Фредди сразу понял ее.

— Сам… Сам не знаю, — тихо ответил он. — Но это не имеет значения. У меня есть обязанности перед вами, и я их исполню.

Джейн неожиданно рассмеялась, но это был невеселый смех.

— Ох, драгоценный мой! — взволнованно произнесла она. — Это я себе снова и снова клянусь исполнять обязанности по отношению к вам…

Фредди озадаченно нахмурился. Джейн не сомневалась, что истинный смысл ее слов остался ему непонятен. Она снова рассмеялась, и в это время всех пригласили к обеду. Джейн пожелала Фредди приятного аппетита и заметила, что это его последний холостяцкий обед.

— Вы хотите обвенчаться как можно скорее? — озабоченно спросил он.

Джейн опять усмехнулась:

— Пожалуй, нет…

Может быть, следовало бы сразу отпустить птичку на волю, однако Джейн не стала этого делать. Может, в силу своей испорченности, а может, потому, что ее снова начала раздражать глупость Фредди, но Джейн решила, что ничего не случится, если он еще ночку пробудет в роли жениха. 3Пусть порадуется!

А завтра, перед отъездом из Чаллестона, она все ему скажет. Пока же ей оставалось наслаждаться комичностью и нелепостью ситуации…

15

Проснувшись на следующее утро, Джейн начала с легким сердцем готовиться к отъезду из Чаллестона. Она иронично посмеивалась над всем, что с ней здесь произошло. Напевала песенки, звучавшие в музыкальной гостиной вчера вечером. Старалась не думать о возвращении в Кент и о возне с продажей Вудкок-Хилла. О том, что вскоре лишится всего, даже своих любимых украшений — последнего, что у нее оставалось после попыток Эдварда обыграть судьбу.

Ее планы рухнули с треском — все до одного. Ну и пусть! Она была даже рада этому. Джейн знала, что, если бы в конце концов сдалась на уговоры Торпа и стала его любовницей, ей все равно не удалось бы приспособиться к той жизни, какую он предназначал для нее. Свобода для Джейн была понятием принципиальным и перевешивала даже самые горячие чувства. Она хотела сама держать вожжи в руках, и поэтому было бы величайшей глупостью — стать его любовницей. Да и вообще любовницей кого бы то ни было…

Конечно, кто-то мог бы сказать, что она была любовницей Торпа эти две недели. Но, по мнению самой Джейн, она избежала этой унизительной роли, потому что не приняла от него ни копейки.

И пусть миссис Ньюстед, закатывая свои самые самые голубенькие глазки, говорит, что Джейн перешла границы дозволенного. Если кто-то и перешел границы, так это Торп! Он совершил поступок, недостойный джентльмена. И Джейн уже никогда не поверит, что его светлость лорд Торп сможет измениться, никогда не купится на его уловки и не станет очередной его жертвой!

На постели лежали два самых раскрытых чемодана, готовые принять в свое чрево дюжины нижних юбок, шелковых чулок, вышитых вручную подвязок, разноцветных туфель — кожаных и шелковых. А также радужный ком перчаток, застежки, броши, кружева ручной вязки, шелковые и полотняные лифы, корсеты — одним словом, все то, что верой и правдой служило Джейн в последние бурные недели.

Разумеется, укладкой должна была заниматься Вэнджи, но она очень просила отпустить ее на саму пару часов: сегодня ей предстояло подвести черту под собственным чаллестонским приключением. При этом Вэнджи точно знала, что, в последний раз спустившись вниз по широкой лестнице, она покинет Чаллестон без всякого сожаления. Джейн даже позавидовала своей горничной…

Она скатала последнюю пару чулок, уложила рядом с тщательно свернутым корсетом из самого китового уса и подошла к окну. На подъездной дорожке уже стояли четыре дорожных экипажа, украшенных длинными свежими ветками плюща и белыми, желтыми, красными розами, искусно сплетенными в причудливые гирлянды.

Близился час отъезда.

Джейн прижала руку к животу, преодолевая внезапно подступившую дурноту.

Все кончено!

Но, что бы ни случилось, она не станет гувернанткой или компаньонкой одной из выживших из ума старух, которые, как мухи, засидели всевозможные водные курорты. Нет, ни за что — лучше умереть с голода!