— Все казались милыми, — заметил он.

Конечно, они были милыми с ним. Ладно, и со мной тоже, но это другое. Все оценивали его, до и после того, как поняли, что я заметила, что они делают. Шлюхи.

Не буду врать. Каждый раз, когда я видела, что женщины смотрели на него так, будто они в двух секундах от того, чтобы оседлать его, пока он тут, меня охватывало это незнакомое и территориальное чувство собственничества. А он сидел там, не обращая внимания на мир вокруг него, с книгой в руках, выглядя на миллион долларов.

И тогда я думала: «Конечно, она пялится на него». Здесь, на романтической конвенции большой, невероятно привлекательный мужчина... читает чертову книгу.

И даже если логически я не могла винить их за это, часть моего мозга была совсем не рада их взглядам. Не удивлюсь, если завтра его фотографии появятся в интернете — если их уже не опубликовали — со смешными мемами или подписями под ними.

Я лишь думала об этом, а меня заполняло чувство собственничества, что он мой законный муж, и все эти ревнивые женщины могли идти к черту... Я знала, что за чувство ощущала в груди. Собственничество. Ужасное собственничество.

Мне это не нравилось. Совсем. Это Эйден. Мой друг. Мужчина, за которого я вышла замуж, чтобы он мог получить гражданство. Парень, который смотрел со мной телевизор. Конечно, я влюблена в него, но я знала, что ничего не могла с этим поделать. Я знала, кто мы друг другу.

Собственничество никак не вписывалось в наши отношения.

— Они были милыми, потому что там был ты, — объяснила я, искоса глядя на него в ожидании реакции. — Пока ты не приехал, ко мне никто не подходил.

Он моргнул, совсем не заботясь о том, что я говорила ему, что он причина, по которой люди подходили ко мне.

— Если они не подходили, то лишь потому, что слепые или идиоты, я говорил тебе, Ван. Твой рекламный материал был лучше всех. Я взял твои закладки.

— Ты, правда, взял мои закладки?

Он приподнял брови.

— Две.

Он убивал меня. Он медленно убивал меня.

— Ах, ты, хитрюля, — моя улыбка становилась шире, и я похлопала его по руке, что до сих пор лежала на моем колене. — Я, правда, не могу поверить, что ты здесь. На родине.

— Я из Виннипега.

— Я знаю, из какого ты города, глупый. Я просто думала, что ты никогда не приезжаешь в Канаду.

Эйден задумался.

— Я не ненавижу эту страну.

— Но ты не хочешь ехать сюда или жить здесь. Разве не поэтому ты... получил меня? Потому что не хочешь возвращаться сюда?

— Я не хочу жить здесь.

— Из-за твоих родителей? — хватило у меня смелости спросить.

Он слегка склонил голову, задумчиво поджав свои полные губы.

— Они никогда не были причиной моих решений, Ван. Я больше не хочу здесь жить. У меня здесь никого нет, кроме Лесли, — вилка в его руке дернулась. — Все, о чем я забочусь, в Штатах.

Я с опаской посмотрела на него и кивнула так, будто понимала, хотя, на самом деле, это не так. Не совсем.

Здоровяк снова прикоснулся ко мне, и на этот раз я улыбнулась.

— Теперь я твой должник.

Он что-то прорычал, прежде чем зарыться в коробку с тофу у него на коленях.

— Ты мне ничего не должна, — произнес он, не отрываясь от контейнера.

— Должна. Ты и понятия не имеешь, что это значит для меня.

Эйден закатил глаза, даже если при этом смотрел вниз.

— Я серьезно. Ты и не представляешь. Не знаю, как тебя поблагодарить.

— Мне не нужна твоя благодарность.

— Нет, нужна. Я хочу, чтобы ты знал, сколько это для меня значит. Моя собственная мать не приехала на мой выпускной, а ты прилетел сюда, чтобы сидеть со мной и несколько часов просто скучать. Ты и понятия не имеешь, что ты сделал мой день — мой месяц.

Он покачал головой и посмотрел на меня, его длинные ресницы были опущены, когда он обдал меня своим теплым взглядом.

— Когда я в тебе нуждался, ты не бросила меня. Почему я не должен поступать так же?

Глава 27


— После того, как я вернусь с Матча Всех Звезд, нас приедут навестить мои друзья.

Через два дня после нашего возвращения из Торонто я стояла на кухне, прислонившись к стойке, залпом выпила оставшуюся воду и, нахмурившись, посмотрела на Эйдена.

Мы с Заком только вернулись с пробежки, и он поприветствовал нас, сидя за кухонным столом.

Я измучена, изнурена, до марафона осталось всего три недели, и я по-настоящему начинаю сомневаться, что смогу сделать это. Неделю назад я боролась за то, чтобы пробежать двадцать девять километров, а что уж говорить про сорок два?

Я раньше и представить не могла, что смогу пробежать тридцать километров, поэтому поняла, что не ценю большие успехи, которых я добилась за последние несколько месяцев. Излишне говорить, что сейчас я беспокоилась о том, как пробежать еще двенадцать, когда услышала комментарий Эйдена.

Я моргнула.

— Что?

— Мои друзья приедут навестить... — он замолчал, будто проверяя, слушаю ли я, — после Матча Всех Звезд.

Я слушала, но не знала, почему он так странно и внимательно за мной наблюдал. Он узнал, что его выбрали для участия в Матче Всех Звезд после того, как мы вернулись в Даллас из Торонто. Он готовился уезжать завтра.

— Ладно...

— Они приедут навестить нас.

Медленно приблизившись к одному из стульев около стола, я скользнула на него и заставила мой вялый, рассеянный мозг сосредоточиться. Они приедут навестить...

Вот черт.

— Нас.

Он мрачно кивнул, внимательно наблюдая за мной.

Ладно.

— И они хотят остановиться здесь? — спросила я, даже если это глупый вопрос, ответ на который я уже знала. Каждый раз, когда его друзья приезжали сюда, они всегда оставались у него.

Почему в этот раз все должно быть иначе?

О, точно, потому что я живу с ним в комнате, которую обычно использовали в качестве комнаты для гостей.

И потому что мы законно технически женаты и согласились поддерживать этот спектакль, чтобы никто из нас не нажил себе проблем с законом.

Вот черт.

Если честно, это не конец света, и мы можем что-то придумать. Мы можем. Можем. Ничего серьезного. Так или иначе, это бы произошло.

— Ладно. Ты... если хочешь, я могу остаться у подруги, пока они здесь. Ты можешь притвориться, что я уехала кого-то навестить. Или в последнюю минуту я смогу найти билеты в какое-то теплое место. Не в первый раз Диана может притвориться, что ей плохо, чтобы мы смогли куда-нибудь уехать.

Видимо, мой комментарий рассердил его.

— Это и твой дом тоже. Я не прошу тебя уехать, потому что они приезжают. Мы знали, это произойдет. Они и тебя хотят увидеть. Все не так уж и серьезно.

Почему кажется, будто это девиз его жизни, когда, в основном, все это отражалось на мне? И почему я не говорила ему, что уже встречалась с его друзьями и сейчас нам не обязательно видеться? Не важно, дома я или нет, не так ли?

— Я уже сказал им, что ты будешь здесь, — заключил он.

И все мои аргументы иссякли.

Он почесал свою челюсть, и мой взгляд зацепился за обручальное кольцо из белого золота, которое он начал носить после Торонто. Я хотела спросить у него об этом, но это было бы слишком глупо.

— Тебе придется переехать в мою комнату, — объяснил он.

К нему, разумеется. Где еще, чет побери, я буду спать? Обычно, один из парней занимал кровать, а остальные спали на диване внизу.

Но проблема не в том, что я должна буду остаться в его комнате.

Главная проблема в том, что я останусь в его спальне, в его кровати, это то, чего он не говорил, но подразумевал. Не похоже, что мы сможем спрятать матрац, и я знала, эта дива точно не будет спать на полу.

«Все это не так уж и важно», — сказала я себе. Это как ночевка. Я тысячу раз ночевала с кем-то. Мы с Эйденом взрослые, и то, что мы разделим вместе кровать, ничего не значит. Мы уже спали вместе, когда отключился свет.

И в Торонто мы тоже спали вместе, когда он удивил меня. Мы будем буквально спать на разных сторонах его королевского размера кровати. И я не лишусь сна из-за того, что мне снова надо будет это сделать.

Кроме того маленького факта, что я несла на шее бремя в виде своей любви к нему с самой книжной конвенции, и с каждым днем, что мы вместе, оно становилось все тяжелее.

— Ладно, — согласилась я, пока мое сердце предупреждало меня, что этого я и хотела. — Это нормально.

Он кивнул.

— Да, я знаю, Ван. Они приедут в тот же день, когда я вернусь. Все сработает, — заверил он меня.


***

Сначала я услышала два громких мужских голоса, а потом увидела их. Крис и Дрю, единственные друзья Эйдена, кроме Зака, который, в основном, стал его знакомым, и меня, его вроде-как-фальшивой жены.

Сохранив текущую работу, я закрыла ноутбук и свободной рукой взяла свой планшет. Все остальное, что мне понадобится на следующие несколько дней, я уже перенесла в комнату Здоровяка.

Эйден не фанат одежды — его «причудливый» гардероб состоял из трех костюмов, четырех рубашек, двух пар брюк и двух ремней: черного и коричневого. Часть его шкафа была заполнена коробками с трофеями, обувью и прочими коробками, которые были запечатаны.

Остальная часть его обычной одежды была в комоде: тренировочные штаны, шорты, достаточное количество футболок, чтобы одеть целую баскетбольную команду, и тонны нижнего белья и носков.

Но смысл в том, что здесь нет места для моей одежды, поэтому нам не показалось странным, что я оставила свою одежду в другой комнате, сомневаюсь, что ребята откроют ящики и увидят ее.

Меня беспокоил лишь фасад, который мы пытались создать. Почему мы согласились никому не рассказывать правду? Разве мы не могли сделать пару исключений?

Нет. Я знала, мы не могли. Если рассказываешь что-то одному человеку, он говорит другому, а этот человек передает дальше, и, наконец, узнают все. Поэтому мы оба согласились держать все в тайне так долго, как только возможно.

«Мы сможем это сделать. Мы сможем притворяться», — пообещала я себе и положила свой ноутбук и планшет на стол в кабинете. Свой стационарный компьютер я оставила в своей спальне.

Я спускалась по лестнице, прислушиваясь к... четырем мужским голосам? Я едва спустилась, когда заметила Эйдена, стоящего в гостиной, его окружали трое мужчин, почти такого же размера, как и он, плюс-минус десять-пятнадцать килограммов.

Я узнала коротко подстриженные волосы Криса и длинные черные дреды Дрю, но копна светлых волос, которую я не узнала, привлекла мое внимание.

— Ванесса, — произнес мое имя Эйден. — Иди сюда.

Я взглянула на него и заметила, что он стоит, протянув мне руку. Я на долю секунды засомневалась, недостаточно долго, чтобы заметили его друзья, и обернулись, но достаточно долго для того, чтобы Эйден на миллиметр приподнял свою руку.

На его лице застыло такое... выжидающее выражение, такое чертовски выжидающее, будто он был уверен, что я смогу отлично сыграть свою роль, и я поняла, как отчаянно мне это необходимо, и что моя «не умеющая лгать задница» хочет порадовать его.

Я прошла вперед и взяла его за руку, погружаясь в эту огромную ложь, окутавшую мою душу.

— Ты знаешь Дрю и Криса, — произнес Эйден, указывая на мужчин перед ним. Дрю держал на руках Лео, позволяя малышу покусывать один из его дредов.

Сжимая руку Эйдена, я улыбалась мужчинам, которых встречала раньше, и протянула руку для приветствия, когда вперед вышел светловолосый мужчина, которого я заметила краем глаза.

— Ванесса?

У меня ушла секунда на то, чтобы узнать этого привлекательного блондина с зелеными глазами, стоящего в гостиной. Его волосы сейчас намного короче, чем в последний раз, когда я его видела более шести лет назад.

А теперь он выглядел не как в девятнадцать лет, когда я его знала, сейчас он стал больше и выглядел старше.

— Каин? — я сделала шаг вперед, широко улыбаясь.

— Да быть того не может, — он моргнул, качая головой, и улыбнулся так широко, что я даже не заметила, как он сократил расстояние между нами и крепко обнял меня, на секунду прижимая к своей груди, прежде чем отстраниться, снова качая головой. — Поверить в это не могу, — он снова обнял меня. — Как тесен мир.

— Я знаю.

Я улыбнулась, шокированная тем, что вижу его здесь, и даже не зная, что сказать.

— Дайте угадаю, вы знаете друг друга, — сказал Дрю.

Я посмотрела на него и кивнула, а потом снова перевела свой удивленный взгляд на Каина.

— Мы вместе учились в колледже.