Я пробыла в Белоруссии сорок дней. Наверное, неспроста. Душа успокоилась, мысли пришли в порядок, сама я посвежела и повеселела. Снова начала читать книги моей любимой Луизы Хей и повторять аффирмации:

– В моей жизни всё прекрасно! У меня замечательный муж, хорошие дети, прекрасный зять и неплохая невестка! Я себя люблю и одобряю каждый свой шаг! Жизнь поддерживает меня!

По идее, после такой жирной чёрной полосы должна начаться светлая. Или я должна сама её создавать? А как же замечательный муж? Наверное, Вселенная услышала мой вопрос – Саша по приезду преподнёс мне подарок. Через неделю мы с ним улетаем в Грецию на остров Крит. Пока я обдумывала, что взять с собой на отдых, позвонил Глеб:

– Мария! Вы в ближайшее время сможете со мной встретиться? Я вернулся из Англии, мне хочется с вами поговорить. Вы же такая благодарная слушательница!

– Ой, Глеб, а ты настоящий Дон Жуан! Без комплиментов не обходишься! У меня осталась неделя до поездки, пожалуй, выберу время. Давай съездим в тот ресторан за городом, кажется, он называется «У озера»? Послезавтра устроит?

– Да, я за вами заеду в 18 час, буду ждать на остановке недалеко от вашего дома. – Договорились! – звонок Глеба очень обрадовал меня. Настроение стало ещё лучше, мне казалось, что дальше судьба будет меня только баловать. Сколько же можно испытаний посылать на мою бедную голову?

Перед встречей с Глебом я пошла к Даше, после долгого перерыва мне нужно было привести волосы в порядок. Даша очень обрадовалась моему приезду:

– Мария Ивановна! Сколько лет, сколько зим! Алёнка очень ждала вас, скучала…

– Да, ты же знаешь, какой непростой период жизни у нас был. Думаю, сейчас всё наладится! А как у тебя с Виктором?

– Хорошо. Никогда бы не подумала, что он так красиво может ухаживать! Я прямо почувствовала себя женщиной, прекрасной женщиной!

– Я рада за тебя! А ты и правда похорошела! Любо-дорого смотреть. Теперь из меня сделай красавицу!

– В театр идёте?

– Нет, на свидание!

– Шутите? – Даша приподняла брови и сделала удивлённое лицо.

– Конечно, шучу!

После парикмахерской я выглядела прекрасно, сама себе даже понравилась. Вот что делает с женщинами внимание мужчин! Мы расцветаем, становимся сентиментальными, романтичными, а мир вокруг нас становится не таким уж плохим, как казалось раньше. Я надела своё любимое платье персикового цвета, светлые «лодочки», а из украшений на мне была нитка дорогого морского жемчуга. В ресторан, так в ресторан!

Конечно, на нас сразу обратили внимание все, кто уже сидел за столами. Кем мы приходимся друг другу – молодой красавец и женщина неопределённого возраста, но явно, старше своего спутника? Глеб наклонился к моему уху:

– Видите, какой живой интерес мы вызываем?

– Да и ладно! Я не опасаюсь сплетен, муж знает, что у меня могут быть разные деловые встречи или интервью.

Нас посадили снова у панорамного окна. Ранняя осень не навевала на меня грусти. Видно, печаль и слёзы остались там, позади, в тех летних днях, когда все и всё было против меня. Я посмотрела в лицо своему спутнику:

– О чём сегодня будем беседовать?

– А давайте о Вас! Я ведь ничего, по сути, не знаю о вашей жизни…

– Ох, Глеб! Жизнь меня тоже не баловала. И о своём детстве я никому не рассказываю. Оно ещё печальнее, чем твоё. А я не хочу будоражить старые раны. Они затягиваются, но у меня такое впечатление, что детство, счастливое или нет, остаётся с нами на всю жизнь. Давай лучше вспомним студенческие годы, они у меня были самыми счастливыми!

– И о любви тоже расскажете?

– Конечно! Слава Богу, у меня не было такой любви, из-за которой, как сейчас говорит молодёжь, крышу сносит! Зато у меня было много парней, с которыми мы были друзьями.

– В этом я и не сомневаюсь. Мария, с Вами можно дружить. Вы такая славная, такая дружелюбная и добрая! Я так подозреваю, что ваши так называемые друзья всё же были немного влюблены в Вас.

– Про один случай расскажу, – я пропустила мимо комплимент, но он был как бальзам на мою истерзанную душу. – У меня была студенческая подруга, белокурая и голубоглазая Наташка. В неё-то и влюблялись все парни с нашего курса! А мне плакались в жилетку, когда она давала им отставку. На инязе в основном учились девушки. А на матфаке и физфаке – парни. Все они ходили в наше общежитие на танцы. У Натки всегда в запасе было два-три ухажёра. Один из них, высокий, стройный, с волевым лицом математик добился её расположения. Но ей он быстро надоел. Слава, так назову его, обратился ко мне с просьбой повлиять на подругу, назначив мне свидание. Конечно, Натке я об этом сразу же сказала, чтобы потом не было разговоров, что я отбила у неё ухажёра.

– Это правильно, – вставил словечко Глеб, – девушки непостоянны. Увидев с Вами рядом бывшего парня, могут из-за ревности захотеть вернуть его обратно.

– Именно так! Я не помню сейчас, какими словами я уговаривала Славу, знаю только, что мы потом долго с ним встречались, ходили в кино, бродили по лесу, подолгу сидели на берегу озера. Перед новым годом он пришёл к нам в общежитие, но Натка уехала домой к родителям. Так вот, Слава присоединился к нашей компании, мы танцевали то у себя в комнате, то спускались в общий холл. Как -то так получилось, что мы с ним в комнате остались вдвоём. Пили мы тогда мало, на столах стояло только сухое вино. Не знаю, вино ли виновато, либо Славик уже излечился от своей неразделённой любви, но он решил меня поцеловать.

– И что?

– Я дала ему пощёчину! И тут же выскочила из комнаты, спустилась в холл и вошла в круг танцующих. Щёки у меня пылали, внутри всё кипело от негодования! Разве так друзья поступают? Теперь, когда я вспоминаю об этом, мне не только смешно. Я ещё и думаю, что зря я так поступила! Может быть, со Славиком у нас всё ещё и хорошо сложилось?

– А разве с мужем у Вас всё сложилось неудачно?

– Нет, всё хорошо!

– Но почему тогда он так часто отпускает Вас одну на отдых?

– Работа у него всегда стоит на первом месте… Не будем о грустном! Как там, в Англии?

– Честно? Да я там почти и ничего не видел! То переговоры, то деловые обеды, то изучение бумаг. Одним словом, тоже работа!

– Ладно, Глеб, хорошо мы с тобой посидели, пора и домой.

– Только обещайте, что мы ещё не раз встретимся! Кстати, спасибо за знакомство с сыном. Он у Вас очень толковый парень! Наверное, мы с ним сработаемся.

Из ресторана нас тоже провожали десятки любопытных глаз.


Пролетела ничем не примечательная осень. Снова приближался Новый год. Сказать, что всё стало спокойно в Датском королевстве, что все родственники успокоились и прониклись друг к другу любовью иди хотя бы симпатией – значит, покривить душой. Мы с Александром общались только с дочерью и зятем, все попытки мужа наладить отношения со своей матерью и отчимом не увенчались успехом. Там, наверное, подливала масла в огонь Женя. Ей не давала покоя мысль, что дочка после операции получила от нас такие дорогие подарки – кухню и мягкую мебель. Со стороны, действительно, выглядело всё именно так: мы любим и балуем дочь, а сын сам должен крутиться в этом жестоком мире. Без нашей поддержки. Только невдомёк было Евгении, что отец очень часто поддерживал Егора в бизнесе. Знакомил с нужными людьми, помогал заключать выгодные контракты, покупать оборудование по минимальной цене…Кроме этого, мы недавно отдали ему очень крупную сумму за приватизированную квартиру. Видно, что Егор не делился с супругой своим денежными проблемами и делами по фирме. Не считал нужным? Или он просто не видел её зависти и ревности к Алёне? Но ведь в тот период они жили лучше в материальном плане, ездили отдыхать за границу, покупали престижные вещи – норковую шубу, дорогой автомобиль, серьги с бриллиантами. Почему же так сильна в невестке зависть? Не только к Алёнке, но и ко мне? Она одна у родителей, и они постоянно им с Егором помогают. Неужели у богатства нет границ? Я всегда считала, что денег у человека должно быть столько, чтобы ему хватало на его мечты. Зачем больше? От больших денег – большие заботы и неприятности. Только сын с невесткой так не считали…

Меня такое положение дел, когда брат с сестрой не могут найти общего языка, не только не устраивало, оно меня очень тревожило и расстраивало до головной боли. Мы, родители, не вечные, а у них, кроме друг друга, и родственников нет. Как же примирить всех детей, включая зятя и невестку? Я ломала над этим голову, но ничего не могла придумать. То, что Евгения не звонила и не приходила, меня тоже не радовало. Хуже, что она настраивала против нас Егора. Только ненависть из души другого человека вытравить не получится! Нужно выждать время…

Работы перед Новым годом у всех было много. Дочку после больничного всё-таки поставили начальником цеха, швейная фабрика заключила выгодный контракт с Испанией, куда отправляли готовую модную одежду. Алёнка к Новому году сшила себе шифоновый брючный костюм, а мне – длинное бордовое бархатное платье. Мужчины наши, хотя и работали в одном ведомстве, виделись редко, но зато дружно задерживались допоздна. Я много работала дома – переводила сложную документацию, а также ходила на презентации, выставки и встречи. Когда меня пригласили на утренник в загородный Детский дом, я хотела сразу отказаться, но потом вспомнила деревенского колдуна.

– Идите в Детский дом. Там вас ждёт дочка.

Воспоминания об Оле ещё посещали меня, хотя боль притупилась. Я мысленно желала несостоявшейся дочке всяких благ, представляла, как ей там хорошо в Германии живётся с молодыми родителями в шикарном загородном доме. Она имеет всё, что захочет, и её будущее прекрасно!

И всё же я с внутренней дрожью поехала в этот новый для меня Детский дом. Что-то предчувствовала? Ждала? Наверное, лучше обратиться к дневнику:

«Мне кажется, что всё в мире повторяется, всё уже сказано, всё прочувствовано, из всего сделаны выводы. Только каждый человек всё равно хочет получить свой уникальный опыт, чтобы совершенствовать свою душу. Я снова познакомилась с воспитанниками Детского дома, и малыши, особенно девочки, с ходу называли меня «мамой». Сердце при этом щемило от жалости к ним, но я понимала, что помочь им я не могу. В сторонке стояла девчушка и украдкой наблюдала за суетой вокруг меня. Мне показалось, что она чем-то похожа на Олю. Мысль, словно молния, пронзила:

– Мне кажется, это и есть наша дочка!

Итак, её зовут Надежда. Скромная девочка десяти лет. Далеко не красавица, но с выразительными пытливыми глазами. Учится хорошо, поёт, рисует, занимается вышивкой. Мечтает быть учительницей. В Детский дом попала в шесть лет, старший брат воспитывался здесь же, но уже, получив рабочую профессию, начал самостоятельную жизнь. Сестру забрать отсюда не захотел, мать лишена родительских прав. Узнав всё это, я снова подумала:

– Почему в России, чьи женщины во всём мире признаны добрыми и милосердными, хранительницами домашнего очага, столько много брошенных детей? Почему из восьмисот детей, находящихся в детских домах и приютах области, за год только 37 обрели семью? А сколько из них действительно будут счастливы? И при всём этом рождаемость в нашей процветающей области в два раза ниже, чем смертность. Печальная картина…

Многих детей после утренника забирали домой родственники, крёстные и наставники. Надя так и стояла в сторонке, еле сдерживая слёзы. Я подошла к ней и спросила:

– Ты тоже кого-то ждёшь?

– Нет, меня никто не забирает, – печально сказала девочка.

– Хочешь пойти ко мне в гости?

– Хочу, если отпустят.

Делая что-то из лучших побуждений, не приносим ли мы больше вреда, чем пользы? И я, такая умная, умудрённая достаточно большим жизненным опытом, не могу дать однозначный ответ. «Слушай своё сердце!» – говорят мудрецы. Да, сердце мне подсказало, что прийти сюда надо было, но тоже сердце говорит, что добро нельзя делать наполовину. Ребёнок – не игрушка, которой можно поиграть и обратно поставить на полку. Ещё раз убедилась, что ничего в жизни не бывает случайного и ничто не проходит бесследно.

Наденька на выходные начала приезжать к нам. Если говорить о чувствах, то такой любви, как к Оленьке, у меня не было. Девочка мне нравилась своей покладистостью, скромностью, трудолюбием, сообразительностью, желанием узнать новое и научиться всему, что я ей могла предложить. Мы вместе занимались языком, у неё была явная склонность, она схватывала на лету слова и целые фразы. Мы отдали её в художественную школу и спортивную секцию. Но это было уже позже. Я познакомила её с Алёной и Вадимом. Дочка сказала:

– Мама, теперь только вам с папой решать вопрос об усыновлении или опеке. Если Оленька по возрасту годилась нам в дочки, то Надя может быть мне только сестрой. Вадим тоже так считает.

– Хорошо. Если мы решимся на такой серьёзный шаг, ты ревновать не будешь?

– Нет, конечно. Мы примем её как родную.

Пропущу болезненную и долгую процедуру оформления Нади под опеку. На это ушёл почти год. Пока шло оформление, мы вместе с Алёной и Вадимом снова вернулись к поиску участка под строительство. То место, где предложили Александру на работе, мы с дочерью забраковали. Критерии у нас остались прежними, а эти участки были далеко от города.