Елена Усачева - Вирус любви

– Заткнись, – прошипела Юлька, толкнув Царькову под локоть, отчего та чуть не уронила банку.

– И не только Гараеву, – загадочно отозвалась Наташка.

До чего же Асе не понравился Наташкин тон! Жеребцова никогда ничего не говорила просто так. На что-то она намекала, и это «что-то» вряд ли было приятным для Леры.

Да, сегодня ее подруга явно пользуется повышенной популярностью. Никогда Леру никто не замечал, а стоило Павлу обратить на нее внимание, как все словно с цепи сорвались. Как там папочка говорил? «Сенная лихорадка»? Заразная болезнь?.. Так вот как это выглядит?

– И какого лешего Гараева приперлась? – услышала Репина недовольный шепот Наумовой. – Сидела бы в своей Махачкале.

– Да вы что? – с изумлением посмотрела на нее Ася. – Что это вы на нее накинулись?

– Сдалась она кому-то! – отошла в сторону Юлька.

Странная «вечеринка» тем временем продолжалась. Долго с Крылышкиным Лере протанцевать не удалось, ее снова перехватил Константинов. Жеребцова упорно не отпускала от себя Майкла, хотя он уже пару раз пытался от нее уйти. Васька со Светой дружно хрумкали огурцами. Наумова ковыряла кусочком картонки в остатках торта. И Асе вдруг стало хорошо. Какой у них удивительный получился праздник!

– А все-таки, кого-то здесь не хватает, – прошамкала набитым ртом Юлька.

– Да ладно, все на месте, – отмахнулся Майкл.

– Не хватает, не хватает, – нехорошо ухмыльнулась Наумова.

Репина испугалась, что она намекает на Курбаленко, которую что-то давно не было видно.

– Лучшие люди – здесь, – потрясла в воздухе надкушенным огурцом Царькова.

– Ага! – зажмурился, чтобы не расхохотаться, Ян. – Лучше не придумаешь!

Неожиданно музыка стала подвывать, раздалось странное кошачье мяуканье, и наступила тишина.

– Кина# не будет, – разочарованно протянул Константинов, с явной неохотной расставаясь с Лерой.

– Аккумуляторы сели, – прокомментировал случившееся Майкл, с облегчением избавляясь от крепкой хватки Жеребцовой. – А что тут у нас из еды? – И он присоединился к обществу поедателей огурцов.

– Ну, а у тебя, Асенька, как жизнь? – раздалось у Репиной над головой, и она подавилась газировкой. – Что-то ты в последнее время нервная какая-то, – с ухмылкой продолжала Наташка. – Любовь не греет?

– Ты что… какая любовь? – прошептала Ася, втягивая голову в плечи.

– Да ладно, уже все говорят, что ты с Крошкой Ру завела роман. – Лицо Жеребцовой было совершенно спокойно. Такое спокойствие обычно бывает перед бурей. – После сверстников на взрослых потянуло?

– Совсем, что ли? – неуверенно отбивалась Ася. – Я его видела всего-то пару раз.

– Ну да, – как всегда, вовремя вклинилась в разговор Юлька. – Пару раз сегодня, пару раз завтра… Я тебя сама с ним позавчера застукала!

– А тебе, Наумова, и завидно? – пришел Асе на выручку Константинов. – Такой… – он попытался изобразит Рудалева, широко разведя руки, – настоящий мачо, и – не твой!

– Ой, нужен он кому-то! – закатила глаза Юлька.

– Да я смотрю, тебе вообще никто не нужен, – перешел на свой любимый ехидный тон Ян. – Самодостаточная натура – это от слова самоделкин?

– Точно, точно! – захихикал Майкл, выуживая из банки последний огурец. – Самострелкин.

– Ты на себя посмотри! – вспыхнула Юлька. – Дурак!

– Лучше быть дураком, чем собачкой при другом бегать, – легко бросил Константинов.

– Ты что-то сказал? – повернулась к нему Жеребцова. Ох, и злая она сейчас была!

Репиной снова захотелось отойти подальше, чтобы не попасть под раздачу. Забыли о ней на время, и ладно.

– Что ты, Наташенька! – тут же заулыбался Ян. – О тебе – ни слова. А ты что-то восприняла на свой счет?

– Нет. – Улыбка Жеребцовой стала шире, глаза нехорошо сузились. Ой, быть грозе! – А что, здесь есть кто-то, кому стоит обидеться? А, Гараева?

– Нет, обижаться не на что, – кивнула каким-то своим мыслям Лера – ее не занимал разговор, поэтому она почти ничего не слушала.

– Видите, какая у нас добрая Лера, – медленно произнесла Наташка. – Обижаться не на что, говорит.

– Не надо, – одними губами прошептала Ася. Ей очень хотелось броситься на Жеребцову и ударить ее больно-больно по губам, чтобы она заткнулась. У нее даже кулаки сжались. Но вся эта внезапно вспыхнувшая ярость так и осталась лежать комком в ее груди. Ничего сделать Наташке она, конечно, не могла.

– Здесь обиженных – полный дом, – довольно покачала головой Наумова, почувствовавшая, что в этой игре у них наметилось явное преимущество.

– Не знаю, кто здесь недоволен. Мне лично все нравится, – Майкл икнул, изображая полное удовлетворение. – Сто лет Гараеву не видели, а тут такая встреча! Лерка, дашь адресок, я тебе письмо напишу.

– Что вы все на нее так налетели? – не выдержала Юлька. – Отчего это она вдруг особенной стала? Сначала Махота, потом Константинов, еще, вон, Васька.

На этих словах Крылышкин на секунду оторвался от уничтожения пакета чипсов.

– Гараева, какого черта ты приехала? – все больше и больше заводилась Наумова. – Отправлялась бы ты обратно, да без остановок! Зачем ты тут воду мутишь? – Она повернулась к мальчишкам. – Что вы в ней такого нашли, вокруг нее все бегаете? Она же моль бледная! Ни рожи, ни кожи! Она же черепашка в панцире. С ней ни сесть, ни встать рядом нельзя. Без слез не взглянешь. Вы что все ослепли, что ли?

Лера глядела на одноклассников, не зная, что делать – то ли уйти, то ли попытаться что-то объяснить.

– А ну, чеши отсюда! – коротко бросил Ян, встав между Юлькой и Гараевой. – Лера, не слушай ее.

– И правильно сделали, что Быковскому твоему рожу разукрасили, – пыталась докричаться до Леры из-за спины Константинова Наумова. – Этого еще мало! Надо добавить, чтобы подольше помнил…

– Что помнил? – так же через Яна бросила свой вопрос Гараева.

– Наумова, убирайся! – взвизгнул Константинов, и Ася впервые увидела, каким он может быть страшным. Невысокий, худой, он вдруг весь подобрался, черты лица его заострились. Он чуть покачивался на месте, словно хотел броситься на Наумову, но сдерживался. – Или немного помолчи! От тебя уже голова болит.

– Ой, ой, ой! – Наташка вышла вперед и демонстративно положила руку на плечо готовой закипеть от ненависти подруге. – Какие здесь все благородные. Готовы защищать честь прекрасной дамы! – Она нервно рассмеялась. – А дама-то – не ваша! Что вы все темните, шикаете, глазами стреляете? Сказали бы всё, и уже могли бы ее делить.

– Что вы сказали? – выкрикнула Лера.

– Ничего, – быстро ответил Ян. – Жеребцова, ты иногда думай, о чем говоришь!

– А тут уже и говорить нечего, – прошептала Наташка, глядя мимо ребят.

По дорожке от арки шла Лиза Курбаленко.

– Вот кого я больше всего люблю из «червяков», так это Курбаленко, – негромко произнес Майкл. – Учись, Наумова, какой надо быть! – крикнул он, выбегая с детской площадки.

– Опоздал, – бросила ему в спину Жеребцова. – Курбаленко – любимица Константинова. Или ты уже передумал, а, Янчик?

– Занимайся своими делами, – сухо отозвался Константинов и повернулся к Лере. – Не слушай ты их. Это они с недосыпа. Сегодня какая ночь-то была!

Гараева чуть кивала головой, но было видно, что ребят она не слушает, думает о своем.

У Аси внутри все похолодело, съеденный кусочек торта запросился обратно. Нервное напряжение, в котором она пребывала всю последнюю неделю, с момента приезда подруги, напомнило о себе, и Репину затрясло.

И тут Наумова совершила странный поступок. Она упала на качели, уронила лицо в ладони и нервно рассмеялась:

– Как же с вами, ребята, весело! Прямо бразильские страсти какие-то. – Она подняла голову. – Скорее бы ты, Гараева, отсюда уезжала. А то все парни скоро из-за тебя с ума сойдут. Оставь нам хотя бы некоторых!

– Ну ты что? – удивилась как всегда ничего не понимающая Царькова. – Так хорошо веселились…

– Очень хорошо, – эхом отозвалась Лера и повернулась к Константинову. Ян стоял около пенька и терзал плеер, нажимая то на кнопку «play», то на «stop». Из наушников доносилось недовольное «вяк», и вновь все смолкало.

– Да, замечательно посидели, – медленно произнес он, пряча плеер в карман. – Приезжай, Гараева, почаще, будем устраивать праздники. А то, видишь, без тебя всё как-то не получалось.

Он поднял глаза на Леру. Гараева слабо улыбнулась ему и снова взглянула на Курбаленко. Махота забрался на низенький заборчик. Он широко размахивал руками, с трудом сохраняя равновесие, и при этом еще умудрялся что-то говорить.

– Ну, полный беспредел, – процедила сквозь зубы Жеребцова, тяжелым взглядом наблюдавшая за этими переговорами. – Он ее сейчас сюда потащит. Какого черта она вообще приперлась?

– Она к нему пришла? – услышала Ася быстрый шепот рядом с собой.

– Что? – крутанулась Репина. Лицо Леры было бледным, глаза нехорошо блестели.

– Он с ней, да? – все так же тихо спросила Гараева.

– Да что ты! – как можно беззаботней махнула ладошкой Ася. – Человеку по улице пройти нельзя, что ли? Она, может, где-нибудь здесь живет…

– Она живет не здесь, а возле супермаркета, – все так же шепотом произнесла Лера.

– Ну да, – растерялась Репина. – Живет. Да! У нее надо спросить, может, они уже выяснили, кто побил Павла. А? Ты как?

Ася уже сделала шаг с площадки, когда Наумова не выдержала.

– Давай, давай, спроси! – Она резко спрыгнула с качелей. – А почему вы всё темните? – Юлька повернулась к Гараевой. – Нет уж, не надейся, не случайно здесь появилась Курбаленко, а очень даже нарочно! Вместе они. Да, вместе! Как только ты уехала, она к нему и метнулась. А он и не прогонял. Наши ему даже морду бить собирались из-за того, что он так поступил! Но не успели! Репина, что ты молчишь? Ты же была заводилой! Первой начала кричать, что ему надо отомстить, что он – гад последний!

– Я?! – ахнула Ася.

– Трепло! – коротко бросил Константинов, глубоко вздохнул, сдерживая рвущиеся наружу слова и эмоции, и пошел прочь с площадки.

– Идем отсюда, – толкнул он Майкла, и тот, наконец, свалился с заборчика. – Хорош фигней страдать.

Махота прервал свою пламенную речь на полуслове и побежал за приятелем.

И тут Курбаленко обернулась. Казалось, она только что заметила их большую и шумную компанию. Лиза попятилась, прижимая к себе сумку, и встретилась взглядом с Гараевой. С места она сорвалась одновременно с Крылышкиным.

– Это все из-за нее! – проорал Вася, перепрыгивая через забор. Что он собирался сделать с Курбаленко, никто так и не понял, потому что, оказавшись на дорожке, он остановился.

– Лерка, – быстро вернулся он. – Слушай, я тебе еще позвоню, ладно? Ты пока не уезжай.

Лицо Гараевой как-то странно дернулось, но отвечать она не стала.

– Погоди, Крылья Советов, а что это вы? – пошла за Крылышкиным Наумова. – Сговорились, что ли?

Васька не ответил. Махнул рукой и побежал со двора.

– Вот дурдом-то, – прокомментировала увиденное Жеребцова.

Лера попятилась.

– Подожди, – протянула к ней руки Ася. – Я сейчас все объясню.

– Не надо, – чуть качнула головой Гараева. – Я все понимаю! Я же говорила, все в порядке.

– Ничего ты не понимаешь, – заволновалась Репина.

Надо-то было сказать всего два слова, объяснить, что ничего страшного не произошло. Что она не хотела причинять Лере боль. Что все так вдруг запуталось, что она и сама не успела ни в чем разобраться.

Нужные слова, как всегда, в голову не приходили. Пауза заметно затянулась.

Еще чуть-чуть, и Гараева уйдет. Навсегда уйдет!

Но в голове было пусто, и только каким-то эхом там носились настойчивые: «надо», «надо», «надо».

Конечно, Лера не дождалась. Она потупила глаза и медленно пошла через площадку, через дорожку, к арке.

– Нет, не так! – побежала за ней Репина.

Гараева махнула рукой. Этот жест Асю остановил. Она вдруг почувствовала страшную усталость. Сколько можно бегать и волноваться? Она ведь так старалась, пыталась сделать, как лучше. И вот у нее опять ничего не получилось. Как всегда. Она ни на что не способна. У нее никогда не выходило так, как надо. И ничего она не может сделать хорошего. Ничего. Никогда!

Репиной стало так жалко себя… До слез.

– Хорошо развлеклись, – коротко улыбнулась Наташка. Теперь пришла ее очередь качаться на качелях, и старая конструкция с жалобами и стонами приняла ее вес. – Мне понравилось.

– Да ну, отстой. – Наумова заглянула в опустевший пакет из-под чипсов. – Они, что, галлюциногенов нажрались и накинулись на эту Гараеву?

– Массовый психоз – один побежал, и все побежали. – Наташка откинулась назад, держась за поручни качелей вытянутыми руками, от этого затоптанный снег, полоска асфальта, серая стена дома, темный кусочек неба, – все это опрокидывалось, а потом в обратном порядке наваливалось на нее.