Она говорила и делала все это, не узнавая себя. Словно находясь под воздействием алкоголя… Она никогда не позволяла себе быть такой грубой, вызывающей. Вульгарной. Никогда не произносила столь резких слов. Но этот сосед словно пробудил все плохое, что в ней таилось.

– Я не одна! Теперь-то ты мне веришь? – повернулась она.

– Верю, – нахмурившись, недовольно пробормотал Федор. – Но все равно хреновый у тебя любовник. Только о себе думает. Сейчас, одну минуту… – Он рванул опять на кухню.

– Почему ты так нахально ведешь себя? Ходишь тут, проверяешь… Это мой дом, между прочим!

… Федор стоял на кухне, распахнув дверцу холодильника.

– Ты голодный, что ли?

– Нет. Смотрю просто. Раз, два, три, четыре… Четыре яйца, пакет молока и… – Он хлопнул дверцей морозилки. – …И одна куриная нога. Всё.

– И что?

– Он тебя держит в черном теле, твой любовник, вот что я тебе скажу. Не думаю, что его беспокоит то, как ты живешь.

– А почему тебя это волнует?

– Если бы я был любовником такой красивой женщины, как ты, то…

– Какое счастье, что ты не мой любовник, – Мария, уже окончательно выведенная из себя, схватила Федора за рубашку и стала толкать к выходу. – Уходи! Тоже мне, принц на белом коне… Ждали его тут все… Прямо с ума посходили! О, вот приедет Федор Байкалов, о, он собирается продавать вишневый сад…

– Что, все в округе уже знают?

– Конечно, – остановилась Мария. – Или ты не продаешь сад? – Она шагнула назад.

– Продаю. Ну людишки… – он засмеялся коротко. – Шустрые какие.

– Почему ты называешь их людишками? Это нормальные, хорошие люди. И их беспокойство понятно – они хотят знать, кто будет жить с ними рядом после твоего отъезда! Целиком ты продаешь свой сад или хочешь разбить его на участки?

– Даже насчет этого момента они в курсе… Хех.

– Ну да. Это же очевидно, – усмехнулась она. – Твой вишневый сад настолько огромен, что не всякий согласится приобрести его целиком.

– Ты права. Возможно, придется распродавать его по участкам. Ты меня за это осуждаешь?

– Почему я должна тебя осуждать?

– Ну как… Я же свою Родину продаю, по сути. Свое фамильное гнездо, в котором жили поколения нашего славного рода, – с иронией заявил мужчина. – Сама меня в этом уже успела упрекнуть… Предателем назвала.

– Ты меня не понял, я другое имела в виду, – отмахнулась Мария. – А сад – это просто кусок земли. И деревья. За которыми, кстати, плохо ухаживают – потому что один Ахмед со всем этим не справляется. Да, за территорией он хорошо смотрит, он замечательный охранник, но вот вишни… Если сад не продать, скоро тут все придет в запустение, деревья погибнут. Ты же не будешь тут жить, так?

– Нет. Не жил и не буду. Не мое, – коротко ответил сосед.

– Ну вот! Ничего плохого в том, что ты решил продать свой сад, я не вижу.

– Ой, спасибо тебе огромное, что разрешила!

– Да пожалуйста, – хладнокровно ответила она.

– Господи, какая же ты… вредная. И все вы тут… Деревня, одним словом. Всем до всего есть дело!

– Опять ты за свое. Здесь хорошие люди живут, хорошие!

– Много они тебе помогли, твои хорошие.

– А почему кто-то должен мне помогать? Мне, здоровой женщине тридцати четырех лет?! – не выдержала, опять возмутилась Мария.

Федор хотел опять что-то язвительное ответить, но не стал, только скривился, махнул рукой и отвернулся. Мария все ждала, когда он уйдет. Но Федор вдруг снова повернулся к ней и сказал спокойно, глядя в глаза:

– Ты так защищаешь здесь всех… Может, я не прав, я чего-то не понимаю? Я, пожалуй, вот что сделаю. Приглашу-ка я к себе всех желающих. Завтра. Нечто вроде фуршета устрою, в саду. Да, точно! Пусть приходят, кто хочет. Ворота оставлю открытыми для всех, объявление на заборе повешу. Заодно и о продаже вишневого сада с местными жителями поговорю. Пусть сами все решают судьбу вишневого сада, а потом уже оформим покупку. Может, кто и решится приобрести его целиком.

Мария с интересом, с удивлением слушала Федора.

– И ты приходи! – Он взял ее за руку.

– У меня нет таких денег, чтобы земельные угодья покупать! – Она немедленно вырвала руку.

– При чем тут деньги? Ну почему ты все сводишь к деньгам?! Я же сказал – я хочу собрать всех соседей, чтобы познакомиться с ними! Да, и бизнесмена своего приводи, посмотрю я на него…

Федор сказал это и вышел.

Тут же, после его ухода, в доме появился Ахмед.

Старик держал в ладонях, измазанных черной землей, трехлитровую банку с огурцами.

– Вот, смотри… Нашел. Целая!

Мария не выдержала, улыбнулась. Хотела было обнять Ахмеда, потом вспомнила, что он этого не любит. Просто приняла у него банку и с благодарностью произнесла:

– Спасибо.

Ахмед важно надул щеки.

– Ахмед… А почему вы сказали Федору, что у меня никого нет? То есть что у меня мужа нет… что я одна живу? Ведь это не так. А как же Костя? – осторожно спросила она.

– Пфф… Какой Костя? Он тебе никто. Никто! – Для убедительности старик даже ногой топнул. – И ты – живешь одна. Одна, слышишь, девочка!

– Какая я девочка… Мне тридцать четыре года. Тридцать четыре!

– Нет, ты девочка еще, – упрямо повторил Ахмед. – Молодая и глупая. И ты – одна, одна совсем. Никого у тебя нет! А Костя твой – не мужик.

* * *

Костик приехал на следующее утро. Вернее, сначала, на рассвете, звякнул мобильный, оповещая, что получено СМС-сообщение. Мария, сонная, потянулась к телефону, прочитала послание от Костика:

«Мари, только что выехал из Москвы, к одиннадцати буду у тебя».

Мария обрадовалась – она всегда радовалась возвращениям своего возлюбленного, но в следующий момент восторг ее немного потускнел. Ну приедет Костик, и что? Тонна комплиментов, немножечко секса и бутылка хорошего вина на ужин. А еще какой-нибудь знаменитый кофе, аж из самих джунглей Амазонки, Костик может приготовить! Потом от этого кофе – несварение желудка…

«Господи, да что со мной такое? Почему я стала такой… расчетливой? Неужели этот Байкалов на меня вчера повлиял подобным образом? И я теперь во всем ищу выгоду… даже в любви! Я же не содержанка какая-то, которая требует от своего спонсора деньги, норковые шубы и бриллианты… А что мне нужно тогда? Мне нужен новый сарай и новый погреб. Хотя, минутку, зачем мне сейчас погреб, если… если мои заготовки уже погибли. Можно, конечно, еще закатать огурцов и сварить вишневого варенья, но… Это меня уже не спасет – в этом году, по крайней мере. Что же на самом деле мне нужно тогда?..»

Мария попыталась вновь заснуть, но мысли, самые разные, так и крутились в голове, мешали расслабиться и забыться.

А главное, она теперь все время думала о своем соседе, Федоре Байкалове. «Интересный ведь человек. Да, у него рациональный склад ума, он все привык просчитывать, но на то он и ученый. И он… в нем что-то есть… такое. Мужское обаяние, что ли. Интересно, почему у него синяк под глазом? Неужели с кем-то подрался? Со своим учителем, как его… не помню фамилии».

Мария застонала, заставила себя подняться с кровати. Умылась, долго расчесывала свои непокорные длинные волосы. Потом заглянула в зеркало и осталась недовольна. «Нос слишком красный, на солнце обгорел. А брови, наоборот, посветлели. На кого я похожа, действительно деревня деревней. А руки?!» – Мария взглянула на свои руки и едва не расплакалась. Еще совсем недавно ее подобные вещи не волновали. Вернее, волновали, но не столь остро, поскольку Костик (добрая душа!) милостиво прощал своей возлюбленной и обгорелый нос, и шершавые руки.

Теперь же молодая женщина волновалась так, словно ее пригласили во дворец. «Или не идти никуда?» – засомневалась она.

Начались новые мучения – теперь Мария уже не верила в то, что Байкалов пригласил ее в гости всерьез (равно как и других жителей поселка он вряд ли собирался позвать).

Ляпнул, не подумав, про фуршет, а сейчас, наверное, уже передумал. Зачем ему эта морока – готовить стол, принимать толпы народа… Он же, и это очевидно, – мизантроп, люди ему неприятны, даже отвратительны.

Тогда зачем он вчера приходил к Марии, хватал ее за руки, рыскал по дому зачем-то…

Если бы я был любовником такой красивой женщины, как ты, то я…

Федор Байкалов счел ее красивой.

Да, она понравилась ему, что тут думать. Только ничего в этом хорошего нет. Обычный флирт. Пустые, ничего не значащие комплименты. Заигрывания самца с молодой женщиной… Чем этот Байкалов отличается от тех, например, мужиков, которые приехали на речку с шашлыками и свистели вслед Марии? Да ничем, просто Байкалов флиртует более-менее интеллигентно. А суть-то – одна и та же!

Мария отправилась на кухню, включила телевизор. Она не могла ничего делать и думать о чем-то серьезном тоже была не в состоянии, просто сидела и смотрела подряд все передачи.

Когда в глубине дома хлопнула задняя дверь, молодая женщина вздрогнула – кто это может быть? Побежала проверять и наткнулась на Костика.

– Мари, детка… – с нежностью потянулся к ней тот, с портфелем в одной руке.

– Так это ты, Костик! Но откуда? – Мария рассеянно чмокнула его в щеку.

– Я же прислал тебе СМС… ты не получила?

– А, да. Точно. Я… как-то не в себе со вчерашнего дня.

Она отправилась обратно на кухню. Костик – следом.

– Вот смотри, что я сегодня тебе привез, – оживленно вещал возлюбленный. – Вино – мускат, французское. Багет… Ранним утром покупал, был еще теплый, но и сейчас хрустит, все равно очень свежий. А это суджук, очень вкусная вещь. Ну, вино на вечер, а сейчас я бы съел твоего знаменитого омлетика. А, и кофе, кофе я тоже привез, сейчас сам его сварю! – Костик заглянул в кружку, из которой Мария пила свой растворимый кофе, понюхал и поморщился. Впрочем, ничего не сказал.

Мария молча смотрела на бутылку вина, которую Костик поставил на стол. «Мускат, багет, суджук», – крутилось у нее в голове.

– Мари? Мари, да что случилось?

– А? Ты представляешь, вчера сарай упал, – пробормотала она.

– Куда упал? На тебя? – испугался тот.

– Нет. На погреб. Вернее, там погреб обвалился, и сарай заодно.

– Фух… Хорошо, что не на тебя. – Костик звонко поцеловал ее в щеку.

– Там, в погребе, были все мои запасы. Варенья и соленья.

– Ты расстроилась? Конечно, обидно. Это ведь твой труд. Но, Мари, я давно тебе хотел сказать, что подобные продукты очень вредны для здоровья. От них страдает поджелудочная, начинается диабет… Эти все твои заготовки крайне неполезны. В них не осталось ни витаминов, ни микроэлементов… Овощи надо есть с грядки, в том виде, в котором они и росли.

Мария вдруг представила – а что будет, если она возьмет сейчас эту бутылку вина за горлышко, размахнется, и… нет, конечно, не Костика по голове ударит, а швырнет эту бутылку в стену?

– Мари… Мари, ты опять меня не слушаешь, – с укоризной заметил ее возлюбленный. – Я, кстати, когда по главной улице ехал, видел: на воротах твоего соседа какой-то плакат висел. Что-то вроде «велкам»… но дальше не успел прочитать. Продает он свой вишневый сад?

– Да. Он, значит, все-таки решился к себе весь поселок позвать…

– Ты его видела? Соседа то есть?

– Федора Байкалова? Видела вчера. И говорила с ним даже… Нормальный дядька, умный, неплохой, но какой-то социопат, похоже. Решил в Америку свалить, вот и распродает тут все, – Мария потерла лицо руками и села на табурет, в угол. – Костя, я устала. Я… я не буду сейчас ничего готовить. Так что ты уж сам, – она кивнула на плиту.

– Ты не в настроении? Неужели из-за какого-то старого сарая расстроилась? – удивленно, немного обиженно засмеялся ее возлюбленный.

– Костя, я бы хотела, чтобы ты купил мне участок у Байкалова. Если тот, конечно, начнет распродавать свой вишневый сад по частям, – выпалила Мария, глядя Костику прямо в глаза.

– В смысле? – растерялся тот, заморгал часто.

– Это место, где я сейчас живу, очень неудобное. Одни камни, мало что растет, и земля требует слишком много усилий, чтобы вообще вырастить хоть что-то. Ты знаешь все это, – непреклонно проговорила она. – Сейчас я в очень тяжелом положении. Меня уволили – это раз, мои запасы на зиму – пропали, это два. Одна банка с солеными огурцами осталась, ее Ахмед откопал. Но меня не спасет ни новый сарай, ни даже новый погреб. Мою проблему надо решать глобально. Поэтому участок по соседству, рядом с моим – меня бы очень устроил.

– Бред какой-то, – пробормотал Костик. – Зачем тебе еще один участок? Ничего не понимаю…

– Костик, мне не на что жить скоро будет и нечего есть. Я уже все продумала. Этот дом я стану сдавать дачникам, а жить – по соседству. Там можно времянку построить. Часть вишен, конечно, придется вырубить, часть останется. Свободную землю я пущу под грядки.

– Какие-то огурцы, какие-то грядки, какие-то дачники… – Костя схватился за голову. – Ты соображаешь, что ты говоришь? Это же… маниловщина какая-то! За́мки из песка!