Вернулся ли Виктор уже из офиса? Что сейчас делает?

Я медленно проехала мимо жилого комплекса, вдоль красивой ограды, посмотрела на башню, где на пятнадцатом этаже находилась квартира Виктора. Подумать только… Сейчас я могла бы покрывать поцелуями его тело - наше общение превратилось бы в путешествие по маковому полю, и мы срывали бы один за другим пьянящие цветы удовольствий…

Как он будет без этого жить? Как-нибудь обойдётся, наверное. На свете много других девушек, тоже искусных в сексе, но гораздо менее проблемных, чем я… Да к нему выстроится целая очередь девиц, предлагающих разнообразные и виртуозные утешения.

Я, например, не сомневалась, что «Армада» без меня не обойдётся, и Михаил Иванович уже через месяц начнёт уговаривать, чтобы вернулась. Ничего подобного! Не уговаривает, ему вполне хватает Лизы… Так и Виктор. Если жар-птица ему не нужна, он очень быстро найдёт себе курицу и успокоится.

Нет, я в это не верю. Он так не сможет…

Задумавшись о трагических вещах, я проскочила на красный, незамедлительно подтвердив свою принадлежность к категории «проблемных девушек». И сразу за перекрёстком попала в цепкие лапы гаишников.

Светоотражающие нашивки на куртке инспектора сверкали в свете вечерних фонарей, капельки блестели и переливались на боковом стекле, когда оно поехало вниз.

Гаишник, молодой крупный мужчина, стоял рядом с машиной и изучал мои права. Я уныло следила за дворниками – пыталась убрать размокший жёлтый лист с лобового стекла, но он катался на щётке вправо-влево, не отвяжешься.

- Ну и куда мы летим, Маргарита Андреевна?

- Домой ехала. После работы.

- А почему игнорируем запрещающий сигнал светофора?

- Простите, - кротко ответила я. – Задумалась.

- И о чём же это вы так глубоко задумались, Маргарита Андреевна?

- Мой парень меня бросил, - мрачно призналась я. - Сегодня, в одиннадцать утра. Сказал, что не сможет со мной жить, потому что я слишком красивая, а он будет умирать каждый раз от ревности, когда на меня кто-то посмотрит, - я всхлипнула, но тут же закрыла глаза и придавила закрытые веки пальцами: не начинай, Маргарита, не начинай, потом не остановишься! – Вот. Как-то так… Не знаю, как мне дальше жить, сердце разрывается. Это ужасно больно, я же его люблю. Но он там, а я здесь. Это неправильно, так не должно быть! – я в отчаянии мотнула головой. – Сейчас приеду домой и что мне там делать?

Гаишник некоторое время молча смотрел на меня.

- Он погорячился, - сказал он после паузы. – Вы не переживайте так сильно. Вернётся.

- Правда? – Надежда столько раз вспыхивала в сердце, но через мгновение гасла.

- Мне так кажется. Если нет – значит, он реальный лох, и думать о нём забудьте. Езжайте поосторожнее, вы в таком состоянии. И… возьмите на всякий случай мою визитку.

Удивительно, но он меня отпустил, и даже без санкций. Наверное, понял – девушка не бьёт на жалость, вымогая помилование, а действительно загибается от горя.

***

Дома меня встретила растяжка «Рита, не плачь!!!», написанная фломастером на склеенных скотчем листках в клеточку и натянутая поперёк прихожей.

Не успела раздеться, раздался звонок от бабули:

- Риточка, привет! Не рыдаешь? Держись. Я проиграла Грише три викторины. Как трудно быть честной! Не пользовалась электронной подсказкой. Блин, ну и вопросы! Сколько существует видов растений! Когда родился Тютчев!

- А откуда этот необъяснимый приступ честности?

- Надо ж было ребёночка морально поддержать. Он без Вити убивается, так же, как и ты. Бедный малыш. Но вроде бы мне удалось его развеселить. Он одержал глобальную интеллектуальную победу. Подготовил на этот раз такие вопросы, что закопал бабульку в грунт, как морковку… Риточка, я буду поздно, у меня свидание. Не забудь поужинать, я там тебе приготовила.

- Постой, но у тебя сегодня уже было свидание! С Кристофом.

- То было деловое. А сейчас романтическое. Опять с Кристофом. Мы так ловко вдвоём сегодня взбивали сливки и пилили артишок, что решили продолжить знакомство в неформальной обстановке. Идём в ночной клуб.

А ведь меня сегодня тоже приглашали в ночной клуб! Я отказалась, Соня – нет. М-да, если моя личная жизнь похожа на выжженную пустыню, то у бабули буйно колосится рожь и благоухают гладиолусы. Пока я загоняю внутрь рыдания, у неё два свидания подряд, француз, ночной клуб. Что там за Кристоф такой? Не поступит ли она потом с новым любовником так же, как с предыдущим – не зафиндилит ли его куда-нибудь на Мадагаскар?

…В холодильнике обнаружила бутерброд с колбасой и банку пепси. Бабуля всегда пристально следит за моим питанием, она подозревает, что стоит ей отвернуться, и внучка сразу попадёт в когтистые лапы анорексии.

А по скайпу меня вызвала Ксюша. Я обрадовалась нежданному звонку, потому что через Полинину подругу могла узнать что-то о Викторе. Гениально! Он сейчас находится в пяти километрах от меня, а новостей о нём я жду из Лозанны.

Ксюша звонила из квартиры, арендованной рядом с клиникой.

- Я пока здесь, но сейчас пойду в больницу. Мы с Полиной будем меняться, а то она опять с катушек слетит.

- Только не это! - испугалась я по привычке, потому что последние два месяца ждала выздоровления Полины больше, чем кто бы то ни было, ведь её выздоровление означало возвращение Виктора. И вот Полина поправилась и вернулась в Лозанну к сыну, а я так и осталась ни с чем…

- Риточка, огромное спасибо твоей бабуле, она так хорошо взбодрила Гришу. Он удивлялся, как это Соня выигрывает у него все викторины, вот просто какая-то ходячая энциклопедия! Но сегодня удача от неё отвернулась.

От меня тоже.

- И наш парень сразу повеселел.

- Вот и славно!

- А Витя уехал совсем убитый. Переживал, что довёл ребёнка до слёз своим отъездом.

Сюда ещё надо добавить фотографии с моим участием, полученные им накануне…

Я вздохнула.

- Но ничего, всё образуется, - успокоила Ксюша. – Вы с ним как решили? Где будете жить – у него или у тебя?

- Не знаю, - пробормотала я.

Ничего себе - где мы будем жить… Сейчас мне гораздо легче ответить на вопрос, какой способ самоубийства я считаю наиболее предпочтительным.

- А как там Жизель? Что с ней стряслось? – сменила я тему.

- Да ничего не стряслось, просто её анализы перепутали! – воскликнула Ксюша. - Вот тебе и Швейцария! Тут народ тоже косячит. Не так, конечно, самозабвенно, как у нас. Но случается.

***

Я не знала, куда деваться. Минуты складывались в часы, жизнь, так или иначе, продолжалась, но эта была совсем не та жизнь, о какой я мечтала. Как же хотелось выскочить из дома, сесть в машину и помчаться к Виктору! Неужели он меня выгонит, не захочет поговорить?

Нет, я никуда не поехала… Вместо этого достала письмо Виктора. Он отправил мне его с цветами, когда в августе должен был срочно улететь. Тогда он обращался ко мне на «вы»…

«Остаётся только удивляться, как природе удалось создать такое совершенство. И Вы созданы для того, чтобы сводить с ума…»

Как же я была счастлива в тот момент, когда впервые читала эти строки! А что сейчас? Сплошные слёзы…

В прихожей заголосил звонок. Наверное, бабуля и Кристоф так славно оторвались в ночном клубе, что были уже не в состоянии самостоятельно открыть дверь. Вероятно, ржут сейчас на лестничной площадке и никак не могут вставить ключ в скважину.

Я убрала драгоценное письмо, сползла с дивана и грустно поковыляла в прихожую.

Нет, это была не бабуля… и не Кристоф…


Глава 34

На пороге стоял Виктор.

Осознав, что это действительно он - пришёл, вернулся - я вспыхнула бенгальским огнём и на мгновение оторвалась от земли. Невероятная ослепительная радость накрыла меня сияющим куполом, дыхание сбилось, сердце замерло… А Виктор ввалился в квартиру и тут же схватил меня, прижал к себе и начал осыпать лихорадочными поцелуями…

О, это были те самые два миллиона поцелуев, которых я не дождалась в аэропорту, и сейчас они обрушились на меня раскалённым водопадом. Виктор не останавливался ни на секунду. Я хорошо знала, какой темперамент таится под маской ледяной невозмутимости. От неистового смерча кружилась голова, я видела, как под потолком один за другим вспыхивают и распускаются волшебные неоновые цветы. Через мгновение вся прихожая мерцала и переливалась радужными огнями, как новогодняя ёлка. У меня подкосились колени, и я обязательно сползла бы на пол, если бы Виктор не сжимал меня мёртвой хваткой.

- Рита, милая, прости меня! – произнёс он, задыхаясь, между двумя порциями бешеных поцелуев.

Потом он зацепился взглядом за бабулин транспарант «Рита, не плачь!!!», его лицо исказилось от боли, и он пробормотал что-то среднее между «я урод» и «бедная моя девочка». И снова принялся меня целовать. Я дрожала от возбуждения под градом безумных поцелуев. Его губы сводили с ума, я хватала ртом его дыхание, оно меня пьянило.

Из моей футболки Витя в секунду сплёл макраме, а лосины предательски сползали вниз - милый засовывал в них руки, чтобы добраться до моей попы. Конечно, это ему отлично удавалось, ведь опыта товарищу не занимать…

- Идём, идём, - жарко прошептала я и потянула Виктора в комнату. – Я одна, бабули нет, идём же скорее!

- Рита, подожди!

Я открыла глаза.

- Рита!

Я очнулась и немного пришла в себя, и только сейчас поняла, что одет любимый весьма странно. Да и выглядит подозрительно…

Витя вырядился в камуфляжный костюм «осенний лес», а на голове красовалась бандана – тоже камуфляжная. В другой момент я бы обязательно восхитилась, как идёт ему этот наряд - в бандане он выглядел суровым и мужественным наёмником, готовым провернуть рискованную операцию. Но сейчас подобная экипировка вызывала плохие предчувствия.

А ещё в течение дня кто-то успел подпортить моему красавчику внешность. На скуле у Виктора виднелась свежая ссадина, по небритой челюсти разлился фиолетовый кровоподтёк.

- Витя, почему ты так одет? А это что? - я дотронулась пальцами до ссадины.

- Да ерунда, - отмахнулся Виктор. Он взял моё лицо в ладони и прижался лбом к моему лбу. – Малышка, прости меня, пожалуйста! Я кретин. Попробовал жить без тебя, но продержался всего одиннадцать часов. Это не жизнь, а мучение. Представил, что тебя потерял, и сразу же сам умер. Если исключить тебя из моей жизни, ничего не остаётся, одна пустота, тоска, вакуум. Ничего не надо, ничего не хочется. Нет смысла в таком существовании, всё зря. Зачем что-то делать, предпринимать, суетиться, барахтаться… Всё кажется таким нелепым, ненужным и глупым, если тебя нет рядом. Невыносимо. Не хочу. Ты - смысл, солнце, надежда, радость, мечта, подарок, наслаждение, счастье, будущее…

И воспользовавшись тем, что я впала в прострацию от его прочувствованного монолога, Витя снова задрал мне футболку (я успела более-менее её расправить) и принялся целовать мою голую грудь. Какое же это наслаждение… и хорошо, что я без лифчика. Хотя Витя и из него быстренько сделал бы макраме. Мне достался умелый и настойчивый мужчина.

- Да раздевайся же! – закричала я и принялась расстёгивать кнопки на его огромной коричнево-оранжевой пятнистой куртке. - Идём, скорее! Что мы тут стоим!

- Нет, подожди, Риточка. Я только на минуту заскочил, - виновато моргнул Виктор.

- Как?! Нет!

- Мы едем на охоту... На кабана... В Курганскую область.

- Что?! Ну ничего себе! – расстроенно воскликнула я. – А почему не в Хабаровский край? Чего мелочиться-то? Нет, ехали бы сразу на Аляску - тюленей ловить!

- Генеральному нужен кабан, - вздохнул Виктор. Он гладил мои волосы, рассматривал лицо, словно видел меня впервые и удивлялся тому, что видит. – Уже и маскарадный костюмчик мне приготовил. Странно, что прямо в аэропорту меня не перехватил.

- Витя, а почему у тебя лицо разбито?

- Да так.

- Ты подрался?

- Да ерунда. Прилетело, не увернулся.

Внезапно мне всё стало ясно.

- Витя, - прошептала я в ужасе, вспомнив нашу недавнюю перебранку из-за подаренной гендиректором машины, - ты едешь на охоту, чтобы застрелить Михаила Ивановича!

Мой избитый герой замер от удивления:

- Застрелить Михаила Ивановича? Рита, какая же ты глупышка, - он поцеловал меня в нос, а потом прижался щекой к щеке.

- Да. Ты попытался дать ему по морде, но ничего не вышло, против лома нет приёма, ещё и сам получил. И тогда ты решил затаиться. Сейчас якобы едешь на охоту. А на самом деле возьмёшь и убьёшь генерального!

- Дурочка моя! – засмеялся Виктор.

- Витя, пожалуйста, не убивай Михаила Ивановича! Он хороший, у него шпиц! Рыжий! Он с ним гуляет. Умоляю, не делай шпица сиротой!