– Слушай, давай нагуляем аппетит лучше? – продолжал отнекиваться Андрей. Виски снова напомнили ему о том, что у него продолжается сильнейшее похмелье.

– Договорились, ты мне позвонишь? Я буду очень ждать,– начала шептать девушка, а после последних слов нежно прикусила ухо Андрея.

– Может быть… – вырвалось у Андрея. Ему было больно даже думать о чем-либо.

– Что значит «может быть»? – Аня резко ослабила ладонь и сделала стремительный шаг от Андрея.

– Может быть значит может быть! Может позвоню, а может и нет! – отступать Андрею было уже некуда, он хотел скорее завершить этот разговор, при этом все равно с каким результатом.

– Ты охренел? – начала повышать голос девушка.

– Слушай! Признаться, я вообще не помню прошлой ночи! Но судя по тому, как ты сейчас кричишь, а мне это не нравится, вчера ты тоже выдавала оперу. Но сейчас я ее не готов слушать, у меня очень болит голова.

– Ты вообще ничего не помнишь? – удивленно и нервно переспросила собеседница.

– Анют, не обижайся, но я, вероятно, перебрал вчера, но я надеюсь, ты была хороша,– попытался Андрей все свести на шутку.

– Что ты сказал?

– Что я сказал?

–Ты сказал «Анюта»?

– Ну да, или ты предпочитаешь Анна, Анита, Аннушка, Аночек, нет, это слишком пошло звучит.

–Света…

– Согласен, тоже красивое имя.

– Мудак, Меня Светой зовут. Я для прикола представилась Аней твоему другу! – крайне раздраженно продолжала девушка.

– Ну согласись, что наши имена это лишь рамки, в которые нас поставили при рождении родители! Например, мое альтер-эго зовут Андреахамон I Женщин Обожающий, но ты меня можешь называть просто – Андрэ!– попытался спасти ситуацию молодой человек.

– Пошел нахер, Андрэ! – С этими словами девушка схватила свое платье, уже висевшее после уборки кухни на спинке стула и быстрыми шагами направилась в спальню, а оттуда к входной двери.

Андрей медленно присел на стул, его виски снова дико запульсировали. Ему было глубоко наплевать на то, что Аня или Света уходит, он хотел бы сейчас оказаться на кровати и просто поспать. Он взял чашку недопитого чая девушки и сделал глубокий медленный глоток, затем еще один, а где –то между ними прозвучал характерный хлопок дверью. «Ушла. Громко ушла. Не получилось не обидеть…» – скользнуло в голове у Андрея.


День

Сигарета докурена, но легче не стало. Еще один короткий, но резкий выдох вырвался откуда-то из глубины Андрея. Это напоминало последний выдох прыгуна с вышки перед шагом с высоты, он ничего не означал, но будто говорил выдыхающему: «Все, пора». Тот самый ежедневный ритуал перед машиной, с неудержимым потоком несвязных мыслей окончен. День начался. Андрей уселся в машину, повернул ключ зажигания, в колонках загремела музыка, которая позволяла не слышать шум и суету города, а иногда даже перебивала ход неприятных размышлений.

Это не был уход от проблем или попытка отложить их решение на потом, это скорее можно было назвать провокацией. Провокация, прежде всего, самого себя. Стремление не останавливаться, каждую минуту жизни реализовывать, подобно желанию смертельно больного человека прожить каждое отведенное ему мгновение сполна. Но каждый раз, когда Андрей оставался с собой наедине, он приходил к выводу, что, скорее, его все это разлагает. Череда нескончаемых перипетий, в которые он неизбежно попадал, которые, безусловно, разнообразили его жизнь, но почему-то, к его удивлению, не оставляли какого-то внутреннего удовлетворения, своего рода следа. «Для чего все это?»– задавал каждый раз себе вопрос Андрей, когда очередная веха была пройдена. Учеба, работа, женщины, алкоголь, люди – со всем этим Андрей не просто дружил, а жил этим всем, но каждое утро, просыпаясь, он желал снова заснуть, а, проснувшись, почувствовать себя иначе. Как угодно, но не так опустошенно. Будто все это из него высасывало жизненную силу, было медленно действующим ядом. Днем он выглядел искренне счастливым, настолько же искренне уставшим и угрюмым он был, оставшись наедине с собой.

Пока все это мелькало в голове Андрея, словно деревья в окне несущегося поезда, он не заметил, как подъехал к работе. Она была отдушиной, которая позволяла устать Андрею физически, но не морально. Он готов был работать по 16 часов, по несколько дней подряд, лишь бы не возвращаться домой. Лишь бы не было очередного выходного, где неизбежно с ним произойдет история. Подъехав ко входу, Андрей угомонил двигатель своего «Polo», откинулся на спинку водительского кресла, запрокинул голову и закрыл глаза, доигрывала одна из недавно полюбившихся ему песен. Голова продолжала гудеть, виски пульсировали так, будто они перекачивают воду из одного озера в другое. И вот играет последний аккорд, электрогитара дает последний рев, а барабан уходит в эхо, глаза резко открываются: «Нормас, show must go on!»– выдыхает то ли про себя, то ли очень тихо водитель и выходит из машины.

Работал наш герой в небольшом пабе в должности бармена. Он порхнул через входную дверь, поздоровавшись с гардеробщиком и охранником одновременно, но так, что каждый из них это принял исключительно на свой счет. Тут же в поле зрения появилась симпатичная хостес. В ее чертах было что-то пленительно жаркое, южное, страстное, она была похожа на испанку. Длинные, чернющие, ухоженные волосы, высокая, стройная, с великолепными бедрами и абсолютно идеально ровными ногами, прекрасными грациозными движениями тела и довольно гармоничной со всей этой картиной небольшой грудью. Андрей попытался пройти быстро мимо, пока та не подняла головы от книги записей резервов, но это ему не удалось.

–Андрей, привет! Выглядишь помято, – сказала уверенно в улыбке испанка.

– Привет, Маш, ты тоже сегодня неотразима! Как оно? – резко повернувшись, и как бы извиняясь, что не первым поздоровался, ответил ей Андрей.

– Ничего так. Опаздываешь?– явно желала продолжить диалог хостес.

– Опаздывает школьник на первый урок, я задерживаюсь – отшутился Андрей.– Сама понимаешь, пробки…

– Да, конечно, понимаю. Я думаю, сегодня трафик был бешеным, воскресенье же…– прозвучало недоверчиво со стороны девушки.

– Сегодня воскресенье?– Опоздавший бросил взгляд на окно. – И не скажешь, солнце светит, и тяжело просыпалось так, будто понедельник после субботы.

– Во сколько ты сегодня к Диме поедешь? – перевела разговор Маша.

– Думаю, часов в 6. Ты подъедешь?

– Я постараюсь, если меня раньше отпустят.

– Я договорюсь, хочу тебя увидеть там. Все, я пошел, – завершил разговор Андрей, коснувшись руки Маши.

Он прошел через весь бар, поздоровавшись с сидевшим уже в столь ранний час для воскресенья за стойкой постоянным гостем, который методично полоскал ложку в своем кофе, хотя пил он его всегда без сахара. Звали постояльца Александром, ему было лет 40-45, он был артистом, служащим какому-то из многочисленных театров Петербурга, снимающимся в эпизодических ролях в разного рода сериалах и даже имевшим собственную передачу для детей на телеканале «Культура». Это особо примечательно и забавно, если учесть, что Саша, так звали его бармены, приходил каждый день ровно в 10 утра, в то время, когда бар готовится к открытию и еще закрыт для гостей, но не для него, и садился за стойку, заказывал себе две текилы и чашку эспрессо. После того, как между двумя текилами в него проваливался эспрессо, артист привставал на подножке барного стула, бил по стойке обеими ладонями и с истинным МХАТовским артистизмом заявлял, что ему пора на работу. После работы, а заканчивалась она у него примерно часов в 19-20, он возвращался в паб, присаживался за стойку и начинал употреблять алкогольную продукцию с таким вдохновением и порывом, что, казалось, он до сих пор в роли, а в стакане у него не настоящий виски, а чай или яблочный сок, похожие по цвету на этот крепкий напиток. Уходил он тоже всегда последним и пьяным, как правило, с кем-нибудь из персонала паба. В каждом пабе должна быть своя душа. Это может быть человек, компания, определенные мероприятия или кто-то из персонала. В пабе Андрея этот почетный пост занимал Саша. Его все очень любили и с нетерпением ждали каждое утро и вечер, а когда тот не приходил, даже начинали волноваться.

После особого ритуала приветствия с артистом, включавшим в себя и удары кулаком об кулак, хлопки по плечам и даже спартанский хват, Андрей зашел за стойку и поздоровался со своим коллегой Женей.

– Здорово – с сияющей улыбкой произнес Андрей, будто только они знали что-то, что вызывало у них хорошее настроение.

– Здорово, лавелас! Ну ты конечно даешь…– Женя решился так трактовать улыбку Андрея, ведь именно ему еще меньше часа назад звонила некая Аня и отпрашивала его коллегу с работы.

– Че он снова натворил?– поинтересовался заинтригованный артист.

– Мужики, я сейчас переоденусь и все расскажу, но грудь у нее была хорошая, а попа еще лучше! Только тихо, а то даже у виски есть уши,– чуть перегнувшись через стойку, и не очень громко сказал Андрей и со смехом покинул пределы стойки. В след ему раздался раскатистый смех Саши и Жени.

Андрей не хотел, чтобы Маша слышала последние слова, потому что она могла бы разочароваться в человеке, который ей регулярно делал комплименты, приглашал на свидания и, с которым сегодня она была приглашена загород к другу Андрея. Маша, как было уже выше сказано, была невероятной красоты девушка. С первого дня ее появления в пабе, весь мужской контингент начал соревноваться за ее внимание. Андрей нанес первым удар по сердцу девушки и сделал это с присущей ему напористостью и страстью, девушка не устояла и понеслось. Но прошло буквально пару дней, и всплыл очень интересный факт из Машиной биографии, который если не напугал, то немного охладил пыл молодых людей, жаждущих остаться «наедине» с ней. Дело в том, что у 22– летней Маши был ребенок. Андрей же на свидании с Машей принял эту информацию с достоинством, на его лице не дернулась ни одна морщинка, голос не дрогнул, но самому ему показалось, что его зрачки сильно расширились, а тело бросило в пот. Девушка производила впечатление особы, крайне разочаровавшейся в мужчине– отце своего ребенка, а как следствие и во всем мужском роде, и очень боящейся вновь обжечься. Это усложняло, прежде всего, с моральной точки зрения, задачу Андрея, которая была ясна всем и сразу, кто хоть чуть– чуть его знал. И тем не менее, Маша имела неосторожность увлечься Андреем, а тот, в свою очередь, имел смелость поддержать ее в этом начинании. В защиту молодого человека необходимо сказать, что он всегда относился уважительно к женскому полу, тем более к тем персоналиям, с кем имел того или иного рода связь. И каждая следующая, появлявшаяся на пути Андрея, ему казалась неотразимой и краше предыдущей, и даже допускал, что может когда-нибудь он захочет на одной из них жениться. Потому в тот момент он, взвесив все за и против, пришел к выводу, что игра стоит свеч, что девочка и сама не особо за маму себя выдает, да и он не произносит пламенных многообещающих речей. Так и получилось, что Маша начала отвечать взаимным интересом, а Андрей наслаждался ее красотой.

Вернувшись за стойку уже в белой рабочей рубашке, Андрей незамедлительно прошел к кофемашине и начал делать себе горячий тройной эспрессо с корицей. Это тоже был один из незыблемых его ритуалов по приходу на работу.

– И? – прозвучало с ноткой нетерпения за спиной Андрея. Это был Артист, его поддержал смех Жени.

– Короче говоря,– начал Андрей, не отрываясь от процесса приготовления кофе.– Сань, помнишь, вчера начали бухать здесь?

– Я отлично это НЕ помню! Но судя по тому, какой поганый привкус у меня был с утра во рту, мы пили много и разное!– Со смехом ответил Артист, прикуривая сигарету.

– Вот и я проснулся и нихера не помню! Я ж тебе говорил, что абсент мешать с текилой не стоит!

– Теперь я тебе доверяю. Но как минимум вчера была веселая ночка, потому что я сегодня у себя в одном кармане нашел горсть соли и огрызок от лайма, а в другом 3 сахарных кубика и чей-то номер телефона на бумажке. Ах да, и еще я нашел себя крайне разбитым с утра.

– Аналогично! Но тебе повезло, потому что я себя нашел с утра не сразу, – засмеялся Андрей и тут же схватился левой рукой за лоб, при этом сдавив большим и средним пальцем виски. Головная боль напоминала о себе снова и снова.

– Вы здесь вчера начали?– уточнил Женя.

– Ну да, мы здесь закинулись сначала абсентиком, а потом у меня закончилась смена, я выпил с Саней пару текилок и поехал на район,– не отвлекаясь от готовки кофе ответил Андрей.

– А ты, Саша? – продолжал допытываться Женя.

– А я – Саша, – скривил гримасу Артист, развел руками и засмеялся.– Я остался на своем «районе»,– продолжал передразнивать Артист, он жил через дом от паба,– пошел домой и лег спать.

– И все? Ты скучный человек!– разочаровался Женя.

– Я решил отблагодарить свою печень и почки за их стойкость и верность мне в неравном сражении со всякого рода плодами буржуазной и капиталистической алкогольной продукции. Нас мало, но мы едины в наших целях! Спирт не попадет в школы и детские сады, пока я жив! – Саша это произнес так, будто он выступал перед самим народом Всея Руси, и тот должен был поверить его словам и поддержать его инициативу. При этом Андрей уже сварил кофе, повернулся с чашкой в руке к Саше и, морщась от горячего пара, вырывающегося из нее, начал дуть на кофейную гладь. Оба бармена застыли в момент выступления Артиста.