— Ты никогда… — начала было Дейдра и, покраснев, замолчала, почувствовав, что преступает границу дозволенного, расспрашивая о его прошлых любовных связях.

— Кроме тебя, в этой постели женщин не было. Ты первая, — ответил Тайрон на ее невысказанный вопрос. — Ты первая окажешь честь моей спальне.

Взгляд Тайрона не мог не выразить восхищения. Ее роскошные волосы, не сдерживаемые шпильками, разметались по простыне. Раскрасневшаяся от желания, с сияющими глазами, она была прекрасна. И он вдруг понял, что без нее в этой постели ему уже никогда не будет тепло и уютно. Он молил Бога, чтобы это действительно была первая ночь из длинной вереницы ночей, проведенных с ней в этой постели. Но его пугало, что он так страстно хотел этого. Пугала и собственная уязвимость. Если Дейдра откажет ему, то все прежние любовные неудачи покажутся по сравнению с этим комариными укусами. Почувствовав, как нарастает желание, он вздохнул с облегчением, это он мог до некоторой степени контролировать, зная, что их страсть взаимна. И решил, что использует их неодолимую тягу друг к другу, чтобы удержать ее, пока не завоюет ее сердце.

Глава 12

Дейдра положила под елку в гостиной подарок, купленный для Моры, и отступила на шаг, чтобы полюбоваться на свою работу. Большую часть дня она занималась украшением дома. Люди Тайрона любезно раздобыли для нее великолепную елку и огромное количество лапника для украшения комнат. Хотя у Тайрона за время его отсутствия скопилось множество корреспонденции и другой бумажной работы, он время от времени прерывал свои занятия и подходил к ней, то предлагая помощь, то целуя или торопливо обнимая ее.

Вдохнув восхитительный запах хвои, она уселась рядом с Тайроном на кушетке перед камином. Они были в доме одни. Миссис Хорн ушла, чтобы провести праздник с семьей своего сына в городе, а слуги, у которых не было родных или они жили слишком далеко, собрались в пристройке. Завтра им был предоставлен свободный от работы день и послано много вкусной еды, несколько бутылок виски для праздничного стола и даже по небольшому подарку для каждого. Дейдра и Тайрон поужинали, предварительно приняв ванну вдвоем, и теперь отдыхали перед камином. Дейдра, расслабившись, чувствовала себя счастливой.

— Ты уверена, что справишься с праздничным обедом на завтра? — спросил Тайрон, обнимая ее хрупкие плечики и прижимая к себе.

Чмокнув его в щеку, она взяла свой бокал с вином со столика, стоявшего рядом с кушеткой.

— Миссис Хорн сделала почти все необходимое. Мне осталось совсем немного. — Она улыбнулась и отхлебнула из своего бокала. — У Кении я сама много лет была экономкой. — Неожиданно испугавшись, что слишком уж расслабилась сегодня и почувствовала себя как дома, она опустила глаза, боясь взглянуть на него. — Извини, я очень люблю этот праздник. Мне кажется, я сегодня позволила себе забыться.

— Это просто великолепно, Дейдра! Я рад, что ты почувствовала себя как дома.

— Я приготовила для тебя подарок. — Она торопливо встала и извлекла из-под елки маленький пакетик.

— Но ведь сейчас только канун Рождества, Дейдра.

— Один подарок следует обязательно открыть в канун праздника, — сказала она и, неожиданно засмущавшись, передала ему пакетик. — Правда, у меня всего один подарок, но нельзя нарушать традицию.

— Ах, Дейдра, ты помогла мне отстоять земли, которые оставил нам отец. Этого более чем достаточно.

— Ну, то была работа, по крайней мере поначалу. А это совсем другое, я надеюсь, тебе понравится, — почти шепотом закончила она и, не зная, куда деть руки, спрятала их за спину.

Тайрон улыбнулся, посмотрел на нее и подумал, знает ли она, как при этом жесте распахивается ее пеньюар, приоткрывая линию шеи, плавно переходящую в нежную округлость груди. Застыв в ожидании, когда он откроет подарок, она выглядела так соблазнительно. Не желая обидеть ее, он уже приготовился изобразить восхищение и благодарность, что бы она ему ни подарила.

Открыв плоскую продолговатую коробочку, он охнул от изумления: на синем бархате лежал нож, но какой! Деревянная рукоятка его была инкрустирована слоновой костью и украшена великолепной резьбой: с одной стороны — искусно вырезанное китобойное судно, а с другой — киты. Нож был старинный и, возможно, передавался в семье из поколения в поколение. Зная, что ни в одном магазине такое не купишь, Тайрон с восхищением и любопытством взглянул на Дейдру.

— Это настоящее произведение искусства. — Он поднял нож и взвесил его на руке. — Как ты узнала, что мне нравятся такие?

— По правде говоря, я не была уверена. Эта мысль пришла мне в голову, когда я увидела нож, который ты носишь с собой: затейливая гравировка на лезвии, рукоятка, инкрустированная серебром. Даже ножны украшены орнаментом.

— Где ты отыскала такую прекрасную вещь? — Он нахмурился. — Нож, должно быть, дорого стоит?

— Наверное. Но я не покупала его. Он принадлежал отцу, — прошептала она.

Осторожно положив нож на столик, Тайрон внимательно посмотрел на Дейдру. Она подарила ему вещь, принадлежавшую ее отцу, которой она, несомненно, дорожила, потому что очень любила своего отца. А значит, она испытывает к нему более глубокие чувства, чем просто физическое влечение. Он привлек ее к себе, посадил на колени и нежно поцеловал.

— Спасибо, — прошептал он, прижавшись лбом к ее лбу и чувствуя, что ему не хватает слов, чтобы выразить свою благодарность. — У меня тоже есть кое-что для тебя. — Он вынул из кармана маленькую коробочку и протянул ей.

Дейдра медленно открыла крышку и судорожно глотнула воздух. Ее не просто поразила красота изящного колечка с жемчужиной, но пронзило чувство неуверенности. Было ли оно подарком мужчины своей любовнице? Или прощальным сувениром, который будет напоминать о приятных днях, проведенных вместе? Или это кольцо означает нечто большее?

— Оно прекрасно, — прошептала она прерывающимся голосом.

Моля Бога, чтобы кольцо подошло по размеру, Тайрон надел его на палец Дейдры. Убедившись, что кольцо подошло, Тайрон вздохнул с облегчением и, взяв ее руку, пристально посмотрел на нее. Странно, но вид этого кольца на ее пальчике — вещица, которую он купил, подчинившись импульсу, — внес ясность в его мысли и чувства. Кольцо не было залогом его любви, которой он уже не отрицал, оно было как бы личным клеймом, обозначавшим его собственность. Дейдра принадлежит ему. Или, вернее, будет принадлежать ему, если он наберется смелости произнести нужные слова и убедит ее ответить согласием.

— Выходи за меня замуж, Дейдра, — сказал он, проклиная в душе свою неуклюжесть и едва успев удержать ее, когда она от неожиданности вскочила на ноги, чуть не свалившись с его колен.

Дейдра не сразу пришла в себя от потрясения. Она всем сердцем желала услышать от него эти слова, но не ожидала, что это произойдет так внезапно и застигнет ее врасплох. Честно говоря, она представляла себе более нежное признание, хотела бы услышать слова любви или по крайней мере то, как она ему нужна. Отсутствие этих слов смущало и беспокоило ее. Она любила его, любила безоглядно, всем сердцем, и хотя была готова допустить, что он пока не испытывает к ней столь глубоких чувств, но все равно хотела их. Она подавила в себе сильное желание сказать немедленно «да», а там будь что будет.

— Почему ты это предлагаешь? — спросила она, заглядывая ему в глаза и пытаясь в них прочесть его мысли.

— По многим причинам, Дейдра. — Он снова обнял ее и с радостью почувствовал, как она сразу же расслабилась у него на груди.

— Потому что я была девственницей?

— Я солгал бы, если бы сказал, что это не имело значения. Но причина не в этом.

— Значит, все дело в страсти?

— Еще бы! Какой мужчина не захотел бы иметь то великолепное, что возникло между нами?

— Страсть проходит.

— Только не наша. Я не хотел бы ворошить печальные воспоминания об ошибках своей юности, но, поверь, то, что возникло между нами, — это особое, ни с чем не сравнимое чувство. Я понял это в тот самый момент, когда впервые поцеловал тебя. Правда, этот наглец собирался просто соблазнить девушку, совершенно не задумываясь о дальнейшем.

— И этот наглец здорово преуспел, — пробормотала она, улыбнувшись.

То, как он обнимал ее, тон его голоса говорили, что она ему глубоко не безразлична. Однако ей нужны были не ощущения, а слова. Тайрон рассмеялся и поцеловал ее в макушку. Ему казалось, что будет легче говорить о своих чувствах, если не смотреть ей в глаза. Робость и неуверенность не покидали его, хотя он стыдился признаться в этом. Глупо, конечно, что во время объяснения с единственной женщиной, которую он любит, его обычно бойкий язык будто свело.

— Ах, Дейдра, я трус. — Она удивилась и хотела было заговорить, но он остановил ее: — Я хочу тебя. Я хочу, чтобы ты была рядом со мной. Чем ближе мы подъезжали к. Парадайз, тем отчетливее я понимал, что не могу вот так расстаться с тобой, поблагодарив за документы и… доставленное удовольствие. К стыду своему должен сказать, что Стивен и Джейсон увидели это раньше, чем я сам смог понять себя. Они оба сказали, что я буду дураком, если отпущу тебя. Я хочу каждую ночь спать рядом с тобой, каждое утро видеть тебя за завтраком, хочу, чтобы ты родила мне детей, хочу смеяться с тобой, спорить с тобой и стариться вместе с тобой.

— Понятно. — Это не было признанием в любви, однако Дейдра была уверена, что ни один мужчина не захотел бы всего, о чем говорил Тайрон, от женщины, к которой не испытывает более глубокого чувства, чем физическое влечение.

Тайрон взял ее лицо в ладони и повернул к себе, чтобы заглянуть в глаза.

— Ты сказала «да»? Она кивнула:

— Да, я выйду за тебя замуж. — Она почувствовала, как ладони крепче сжали ее лицо.

Он глубоко втянул в себя воздух и произнес:

— А теперь я задам тебе тот же вопрос, который ты задавала мне: почему ты соглашаешься выйти за меня замуж?

— Только уж не потому, что ты был девственником. Он рассмеялся и поцеловал ее.

— Почему?

Дейдра заглянула в его темные глаза, безуспешно пытаясь прочесть его мысли. Она увидела лишь, что он напряженно ждет от нее ответа, и вздохнула. Они поженятся. Может быть, пора ей проглотить свою гордость и перестать скрывать свои чувства? Ведь если не своему мужу, то кому можно сказать о том, что любишь?

— Потому что, хотя ты наглец и мерзкий соблазнитель, хотя ты, как никто другой, можешь вывести из себя своим ужасным поведением, я люблю тебя.

Он так крепко стиснул ее в объятиях, что она вскрикнула от неожиданности, но тут же решила, что сила его реакции на ее слова является хорошим признаком. Обидно, что он сразу же не ответил тем же признанием, но он не остался равнодушным, и это ее утешало. Ясно по крайней мере, что он одобряет ее чувства. Вот если бы она заметила самодовольство или насмешку в его поведении, это было бы унизительно.

— Ах, Дейдра, как бы я хотел обладать красноречием, чтобы сказать тебе красивые слова, от которых на твоих прекрасных глазах выступили бы слезы умиления.

Но я, похоже, утратил дар речи. — Он встал, не выпуская ее из объятий, и подошел к медвежьей шкуре перед камином. — Однако я чувствую, что кое-что следует сделать немедленно.

— Ты собираешься сделать это сейчас? Здесь? В гостиной? — спросила она, когда он уложил ее на шкуру.

— Ты предпочла бы заняться этим на кухне? — спросил Тайрон, развязывая поясок ее пеньюара.

Сила его желания передалась Дейдре. Она развязала пояс его халата, и он торопливо сбросил его на пол. Ее одежда последовала туда же. Интуиция подсказывала им, что эта вспышка страсти вызвана ее словами о любви. Возможно, думала она, это единственный известный ему способ показать ей, как глубоко он тронут ее признанием, и выразить свои чувства. Она предпочла бы слова, но решила, что глупо портить такой момент своими капризами.

Его прикосновения воспламенили ее, и вскоре она уже не думала о своих сомнениях. Каждая его ласка говорила ей, что он не только хочет ее близости, он нежно любит ее. Несмотря на страстное желание как можно скорее слиться с ней, он сдерживал свое нетерпение.

Он был неистов в страсти, но не ставил свое желание превыше ее и был неизменно добр и нежен с ней. Похоже, он просто хотел растопить ее сердце в своей щедрости. Умелыми прикосновениями и страстными поцелуями он уводил ее к вершинам наслаждения. Она хотела достичь их вместе с ним, но он лишь склонился над ней, наблюдая за выражением ее лица, нашептывая ей страстные, нескромные комплименты.

— Тайрон! — прошептала она, прижимаясь к нему. Ей безумно хотелось полностью слиться с ним, особенно теперь, когда она открыла ему свое сердце.

Тайрон дрожал от желания, но не спешил, оттягивая момент. Он сам удивлялся своей выдержке. Миниатюрное тело Дейдры призывно льнуло к нему, дразня и побуждая его ринуться очертя голову в омут наслаждения. Но прежде чем свершиться тому, чего они оба жаждали, он хотел еще раз услышать от нее самое дорогое для него признание.