Джас Риччи - Вкус Евы

— Не стоило, — режет отец по живому.

— Ну, пааап, это же не игрушки, зачем ты так.

— То есть, ты считаешь нормальным, что к мужику с нихерали прилетает признание в любви, ему вешаются на шею? Я должен был бы сразу сойти с ума, задрать ей юбку и здесь же на столе трахнуть её?

Я вспыхнула до корней волос, Котов очень напомнил мне Макса в гневе. Тот так же реагировал на меня в начале. А теперь я просто боюсь представить, что у нас с ним всё быстро закончится. Впрочем, я себя стараюсь сильно не обнадёживать прочными отношениями. Он взрослый, слишком привлекательный, а я глупая студентка, которая поехала крышей. Моя симпатия к Максу далеко не любовь, это порочная страсть, которая может свести с ума.

А Алина… Мне очень больно за нее, и я понимаю это отчаяние влюбленной девочки. Она много лет подавляла в себе эмоции, желание, а когда решилась открыться, получила удар в спину. Но здесь как на войне, никогда не знаешь, где выиграешь, а где останешься у разбитого корыта.

Я понимаю отца, но не понимаю его бурной реакции. Все сложно, слишком запутанно. А мне нужно стать между этими двумя близкими мне людьми и попытаться их примирить. Хотя, зачем себя обманывать, примирения никакого не будет.

— Не нужно, ты же не какой-то пошлый извращенец, — скривила губы, метая с Котова гневный взгляд.- Но зачем ты это все развил до взрыва эмоций, почему спокойно обо все было не поговорить.

Отец смотрит на меня озадаченно, а я же не дура, понимаю, что поведение Алины его детонировало, вывело из равновесия.

— Давайте просто попытаемся остудить эмоции, и решить, как жить дальше. Что случилось, то случилось, пленку не перемотаешь.

— Я буду искать квартиру, и сегодня же найду вечернюю подработку, чтобы её оплачивать.

Я в отчаянии, родители Алины мне такого отношения к их дочери не простят. Они отпускали дочь с уговором, что она будет под нашей опекой, что мы пристально будем следить за её безопасностью. И что в итоге? Другая квартира. Да уже через полдня чемоданы Алины будут валяться в багажнике отцовской машины, а моя подруга зареванная будет лить крокодильи слезы.

— Ты права.

Отец идет к столу, нажимает кнопку кофемашины, делает себе американо, а я смотрю на его напряженные плечи, сжимая ревущую Алину.

— Я всё решила, так будет легче, всем будет легче.

— Никому не буде легче, — выносит свой вердикт Котов и поворачивается к нам, — уйду я, до тех пор, пока вы не вылечите своих тараканов, пока не прекратите творить чушь в этом доме.

Ой как мне не нравится подобный расклад и выводы отца. Что-то чует моя задница, что нас с Максом придется несладко, что Котов на почве этой проблемы, с головой закопает меня, узнав о том, что я связалась с его приятелем, что сплю и не собираюсь его бросать. А что будет с Максом, даже не хочу представлять.

— Ты прав, давай сделаем паузу, — уверенно делаю выводы, и выталкиваю Алину из кухни, шепчу, — вы сошли с ума!

— Зато я теперь уверена в том, что мне нужно вырвать эту чертову любовь из себя, навсегда.

— Прости, Алька, что так всё вышло. Не отчаивайся.

Я случайно повернула голову назад и нервно сглотнула, увидев, что отец провожает нас хмурым взглядом, делая короткие нервные глотки кофе.

Котов

Я смотрел на двух красивых девушек, которые жались друг к другу и понимал, что лишним в этой огромной квартире, увы, являюсь именно я. Еве нужен близкий человек, и это не я. Я — отец, с которым никогда не поговоришь настолько откровенно, что душе станет легче. Ей нужна женская поддержка, ей требуется человек, который поможет преодолеть все трудности. И если в нашей жизни нет родной, близкой женщины, то пусть Ева восполняет пробел общением с Алиной.

Я полночи не спал, мои мысли до сих пор витали вокруг того, что пришлось узнать. Принять такую новость нелегко, она все нарушила. Исчезла та легкость, непринужденность в наших отношениях. Теперь память мне активно подбрасывала расшифровки всех случаев, когда Алина со своей стороны делала какие-то попытки обратить на себя моё внимание. Даже последнюю неделю она непозволительно много раз разрешала себе прикасаться ко мне, кокетничть. А я все воспринимал за чистую монету, я привык видеть её веселой, жизнерадостной, девочкой, которая дружит с дочкой. И вот здесь такое вывалилось.

Помню по себе, как предательская фантазия штурмовала мозги в те дни, когда я случайно встречал Стеллу с братом, видел, как она флиртует с ним. Паршивое чувство, раздирало на части, снося здравый рассудок.

Ставлю чашку в мойку, шумно выдыхаю, а потом упираюсь руками в столешницу. Мне действительно время собираться. Так действительно будет лучше.

— Пап, я не думала, что она вот так, я не знала, — уже у порога меня ловит Ева и виновато смотрит мне в глаза.

— Не ври, вы же едва не с пеленок дружите, — нервно пытаюсь ступней попасть в кроссовок, сумка с вещами валяется у ног.

— Тогда посмотри мне в глаза, — дергает за руку и заставляет смотреть, как раньше, когда я с одного взгляда на лицо дочери понимал: врет или нет, — я не знала об её истинных чувствах к тебе до недавнего времени.

Ева слишком серьезная, и это дает мне повод не сомневаться в правдивости слов дочери.

— Я тебе верю, — целую Еву в висок и поднимаю сумку, — заставь эту девчонку выбросить глупости из головы.

— Это не так просто, как кажется.

— У тебя есть время, немного, но есть, — стою на своём и хмурюсь.

— Окей, тогда мои условия: ты сейчас же блокируешь все номера, удаляешь из сети контакты бывшей и тоже начинаешь жизнь с нуля.

От такого заявления я ногами в коврик у порога врос. Вот это заявка, не ожидал.

— Что молчишь, не так просто всё? Тогда не нужно указывать, кому и когда перестать любить, или забыть. Мы давно уже выросли, и будем встречаться с кем хотим и когда хотим.

— Не держу. Познакомь свою подругу с кем-то моложе, пусть работает над новыми отношениями, а не вешается на взрослых.

— Ты, кажется, спешил, — Ева поджимает губы и уходит на кухню.

— Можешь не уходить, я уезжаю.

Из спальни выходит Алина, смотрит как-то пространственно сквозь меня.

— И куда ты собралась?

— Тебя не касается, я возвращаюсь домой.

— Ты никуда не поедешь, — сам не замечаю, как хватаю её за руку и встряхиваю, — мне не хватало проблем с твоими родителями.

— Так ты только об этом печешься? Слабак. Беги к своей Стелле, у тебя рога ещё не все провода оборвали.

Я внезапно почувствовал, как внутри меня словно что-то лопнуло, в ушах зашумела кровь, а дыхание сбилось.

— Пап, только не вздумай, — Ева, вырывает Алину из моей руки и тянет в кухню.

— Ты что творишь.

— Я не буду жить там, где не нужна, где своим видом буду создавать только плохое настроение.

— Пап, поговорите, я умываю руки.

Ева вылетает из кухни, я же смотрю на Алину и не могу пошевелиться.

Котов

— Я в универ, надеюсь, что вы здесь не поубиваете друг друга, а мне потом не придется жить с разочарованием в сердце.

Ева влетела на кухню сразу же обратно, держа сумочку в руках, я даже не успел открыть рот, чтобы по возможности на нормальной тональности поговорить с Алиной.

— Ева, прости, — лепечет Алина, дрожащей рукой пытаясь налить себе воды в стакан.

— Аль, не делай глупостей, ты же должна понимать, что порой ничего вернть нельзя будет.

— Я понимаю, — выдыхает обреченно и отворачивается.

— Пап, только не ори.

— Постараюсь.

Ева сбежала из дому, я же прижался плечом к стене и сложил руки на груди, рассматривая то, как Алина нервно крутит стакан в руке. Действительно девочки выросли, я должен это принять. У каждой свои желания, симпатия. Только вот вторые сутки я нахожусь на грани. У меня никогда мысли не было засматриваться на девушек намного младше меня. Мне тридцать семь вот, вот стукнет, ей недавно — двадцать. О чем она думала? Детская влюбленность? Охотно верю в это чувство, оно очень болезненное, если без взаимности.

— Ты долго на меня будешь смотреть, — стук стакана по столу вывел меня из нелегких размышлений, — я больше не буду напрягать тебя.

— Как ты объяснишь родителям своё скорое возвращение?

— Не знаю, не думала, но это сущий пустяк.

— Ты готова вот так просто столько лет дружбы с Евой пустить на ветер? Ты вообще думала о чувствах тех людей, которые тебя любят?

Алина молчит, а я вижу, как дрожат её пальцы, как она нервно их выламывает, кусая губы. Конечно же всё происходит на эмоциях. И я должен девочке донести то, что она совершает ошибку. Я немного протрезвел после эмоциональных качелей, я всё делаю правильно.

— Как мне тебя забыть? — Выкрикивает Алина и в следующий момент девочка влипает в меня, крепко сжимая меня за талию.

Я застыл словно каменный, боясь прикоснуться к рыдающей навзрыд девушке. Любое проявление тактильных эмоций с моей стороны вновь даст девушке надежду. Пытаюсь понять поведение девушки. Она выросла в хорошей семье, единственный ребенок, которого нежили и лелеяли. Отец души не чаял в дочери, которая родилась, когда ему было слегка за тридцать. Мама — изящная женщина, которая даже сейчас, в свои сорок сохранила молодость и свежесть. Алина вся в мать, такая же хрупкая и нежная. Что не хватало этой юной девушке? Почему у неё такое неуемное желание иметь отношения с мужчиной старше и опытнее?

— Алина, так у нас разговор не получится, — произношу четко и громко, даже не пытаясь встряхнуть девушку, — мы будем говорить?

Не слышит, зато моя футболка полностью промокла от слез. Сильнее сжимаю зубы, чтобы сдержать рык негодования. Меня напрягает её поведение, внезапно упавшие на голову признания. Жил, не знал горя, теперь душа встревожена. Нет, не тем, что малолетка сошла с ума, а тем, что жизнь теперь не будет прежней. И скандал с её родителями нашей семье обеспечен.

— Прости, — отрывается и смотрит мне в глаза, а вид жалкий и разбитый, очень напоминает меня же в молодые годы.

— Алина, у нас ничего и никогда не будет, пойми, — уже в десятый раз пытаюсь вложить информацию в голову девушки.

— Ты просто ещё не готов к новым отношениям, я слишком рано открылась тебе, — отчаянно кусает губы, роняя крупные слезы себе на грудь.

— Время бы ничего не изменило, прости.

Я пытаюсь сделать шаг в сторону, но девушка вновь вжимается в меня, стает на носочки и губами влипает мне в губы. Мои ладони сильнее сжимают талию девушки, я пытаюсь намерено сделать ей больно, но она не реагирует. Её губы атакуют слишком смело, такой накал желания нежной и чистой девочки меня немного сбивает с толку. Я даже не понял, когда она успела пробраться пальцами под мою футболку, когда успела, едва касаясь моей кожи ноготками, проехаться сверху вниз. Моё тело напряглось, это не могло не нравиться, давно женские пальцы так требовательно не прикасались к моему телу. Теперь я понимаю, почему мужики теряют голову, когда на горизонте появляется смазливая девчонка и своими смелыми действиями сводит его с ума.

Хватаю Алину за плечи руками и делаю крутой разворот, вжимаю её спиной в стену и смотрю разъяренным взглядом ей в заплаканное лицо. Вот только страха в глазах Алины давно нет, она словно ждет от меня окончательного приговора. Дергает плечами, пытаясь сбросить мои пальцы, которые не дают возможности вырваться. Длительная пауза оголяет наши нервы, я же сверлю девушку грозным взглядом, но ей параллельны мой грозный вид.

— Я должна была это сделать, чтобы окончательно понять: я никому не нужна, понимаешь.

— Аль, так не делают, — обреченно выдаю разбитой девушке, ведь крупные слезы опять блестят на длинных ресницах.

— Теперь я понимаю, я глупая, и почему-то решила, что хватит рвать себе душу, нужно действовать. Но не всегда наши желания совпадают с желаниями тех людей, которые тебе нравятся.

— Аль, мне безумно жаль. Поверь, в твоей жизни ещё будут парни, любовь или влюбленность.

— Я не уверена, что хочу ещё кого-то кроме тебя, — как ножом по венам эти простые слова, но для Алины они несут много смысла.

— Алин, давай постараемся всё забыть, давай просто постараемся, — я не знаю, кого пытаюсь уговорить: её или себя, потому что внутри всё уже давно перевернуто вверх дном.

— Я действительно тебе ни капельки не нравлюсь, как женщина?

Я сдерживаю рычание, потому что такие каверзные вопросы цепляют меня за живое. Никогда не рассматривал её, как женщину, никогда даже мысли не было. А теперь что я имею?

— Правду, какой бы она ни была? — Пытаюсь рассмотреть в её глазах страх, но опять его не вижу.