Вести приятный разговор с человеком, один вид которого почти полжизни наводил на нее ужас…

Нет… нет, это не совсем так.

Мирабелла в задумчивости отпила из чашки. Она никогда не боялась Вита. Насколько она могла припомнить, встречи с ним не огорчали ее. Да, он делал ее несчастной: сердитой, раздраженной, злой, разгневанной… и довольной, с испугом поняла она.

Потому что ей всегда хоть и немного, но нравилось быть сердитой, раздраженной, злой и разгневанной.

Она поставила чашку на колени, даже не заметив, что пролила немного жидкости на платье.

Боже правый, да что же это? Кем нужно быть, чтобы получать удовольствие, испытывая раздражение и раздражая других?

Она долго над этим думала и решила, что нужно быть именно таким, как Вит.

В конце концов, не только она виновата в их затянувшейся вражде, и уж точно не ей одной вражда была в радость. Он устраивал ссоры так же часто, как и она, и Мирабелла вполне отчетливо могла припомнить далеко не один случай, когда их обмен остротами и колкостями от души веселил его.

Она вздохнула и потерла рукой бедро.

Они оба сумасшедшие. Вот так-то. Она полагала, что стать нормальными им будет сложно, но этого хотела леди Тарстон. Мирабелле казалось, что нужно быть не только душевнобольным, но и слабоумным, чтобы перечить графине. Многовато для одного дня.

Мирабелла услышала, как по дорожке из гравия, ведущей к ее лавочке, кто-то приближается. Она невольно напряглась, и ей с трудом удалось снова расслабиться. «Не странно ли, что я узнаю его по походке?» — думала она. Наверное, нет: она различала быструю и легкую поступь Софи, уверенные, но неровные шаги Иви. Кейт ступала медленно и вяло. Леди Тарстон — энергично и…

Как же это нелепо — думать о походках подруг, дабы успокоить свои расшатанные нервы! Она не сопливая девчонка, чтобы вздрагивать при одной мысли о предстоящем разговоре с мужчиной — с мужчиной, на чью голову она как-то вывалила целое блюдо яиц. Вспомнив этот забавный случай, Мирабелла расслабилась, улыбнулась и стала ждать.

Она все еще улыбалась, когда перед ней появился Вит.

— Доброе утро, мисс Браунинг, — сказал он. «Выглядит почти восхитительно», — подумала она: руки заложены за спину, голубые глаза старательно излучают искренность.

— Доброе утро, — ответила она.

— Как себя чувствуешь?

— Э… очень хорошо. А ты?

— Неплохо, неплохо.

Случайность это или нет, но за вымученным разговором последовало долгое и неловкое молчание.

Она водила носком сапожка по гравию. Он покачивался на каблуках.

— Чудесная погода, — попытался он снова.

— Да. Да, чудесная.

Вит выждал немного. Затем поднял бровь, наклонил голову вперед и чуть в сторону. Не сумев расшифровать, что бы это значило, Мирабелла просто смотрела на него в упор, пока он не сдался, издав отчаянный вздох.

— Скажи то, на что я смогу ответить, чертовка. «Да, чудесная» явно не достаточно для поддержания беседы.

— Ах да! Э-э… — Она прикусила губу, изо всех сил стараясь придумать что-нибудь уместное и милое. — О! Есть планы на сегодня?

Он кивнул, то ли в ответ, то ли в знак одобрения.

— Вообще-то есть. Сегодня утром наши гостьи, юные леди, захотели осмотреть окрестности, и я согласился сопровождать их.

— Как мило, Вит! Мне интересно, какая из… Почему ты так смотришь на меня?

— Думаю, ты не должна называть меня Витом, — сказал он.

— Значит — Виттакер? — спросила она со сладкой улыбочкой. — Или, может быть, Виттакер-Винсент?

— Ты нарываешься на оскорбление. Называй меня «милорд». Мирабелла хмыкнула дважды при одной только мысли об этом.

— Не буду.

— Так положено. Я назвал тебя мисс Браунинг, поэтому…

— Тогда не называй, — предложила она. — В любом случае, странно слышать это от тебя. Почему не называть друг друга по именам? Твоя мать попросила нас вести себя как друзья, а не как знакомые. И я даже не смогу…

— Ты перечишь мне, чертовка.

— Нет, не перечу, я… — Она услышала, как в голосе нарастает гнев, и умолкла. Глубоко вдохнула, задержала дыхание и выдохнула. Затем заговорила рассудительным, сдержанным тоном: — Ты совершенно прав. Но ради пользы дела я должна сказать тебе — спокойно и непредвзято, разумеется…

— Разумеется.

— …что мне неловко называть тебя милордом, поэтому я вряд ли буду. Так как мы знаем друг друга с ранних лет, мне кажется, это будет выглядеть странно и наигранно.

— Очень хорошо, я хотел бы…

— К тому же я точно об этом забуду.

— Ты все слишком усложняешь…

— Да, и постарайся не называть меня чертовкой.

— Клянусь, что… — начал было он, но замолчал: до него дошел смысл ее слов. — Я назвал тебя чертовкой? Сегодня, я имею в виду.

— И не раз.

— Я… правда? — Вит прищурился, как будто пытаясь вспомнить. — Я и не заметил.

Мирабелла пожала плечами.

— Мне все равно, но твоя мать может обидеться.

— Тебе все равно?

— Абсолютно. А тебя задевает, когда я называю тебя глупцом? Он покосился на нее.

— Да.

— Ладно. Я не стану звать тебя милордом и постараюсь не обзывать глупцом.

— И другими обидными словами.

— И другими обидными словами, — согласилась она. — Буду обращаться к тебе «Вит» или «Виттакер». Можешь звать меня Мирой, Мирабеллой и даже чертовкой, если твоя мать не будет против.

— Думаю, ее это не слишком волнует.

— Тогда договорились? — спросила она, задумавшись, мог ли между двумя умными людьми состояться более нелепый разговор.

— Договорились, но прими к сведению: никогда не называй меня Виттакером-Винсентом.

— Можешь на меня положиться.

На другой стороне лужайки, в прохладной тени ивы леди Тарстон наблюдала за молодыми людьми с возрастающим беспокойством. Скованность в их поведении говорила о неловкости. Это было заметно даже на расстоянии. Вит вежливо склонил голову. Мирабелла словно кол проглотила. Леди Тарстон представила возмутительно официальный тон их беседы.

— Чудесная погода. Так необычно для этого времени года.

— Да, вы правы.

Она сердито посмотрела в их сторону. Затем сердито посмотрела на человека, который стоял рядом с ней.

— Черт возьми, задумка не сработала. Мы и оглянуться не успеем, как они станут называть друг друга «лорд Тарстон» и «мисс Браунинг».

Уильям задержал на них взгляд, прежде чем ответить.

— Похоже, что к этому все и движется.

— Я думала, вы занимались подобными делами раньше.

Проскользнувший упрек покоробил его.

— Да, и замечу — небезуспешно.

Она кивнула в сторону пары.

— Это, по-вашему, успешно?

— Тут все иначе.

Стоило ей лишь взглянуть на него, подняв бровь, как он судорожно закашлял в кулак.

— Признаю, возникли некоторые… э, осложнения.

— Осложнения, — повторила она, прищурив глаза.

— Что ж, такое случается, — сказал он в свою защиту. — Я усвоил урок и в этот раз пошел по пути наименьшего сопротивления, но я не могу предвидеть будущее, правда?

Она вздохнула и нежно сжала его руку.

— Да, конечно, да. Пожалуйста, простите. Я просто волнуюсь. Охотничий пир ее дяди состоится в конце недели, и я надеялась, что ей не придется ехать.

— Если все сложится, она сделает это в последний раз. Приглашение доставили?

— В то же время, что и каждый год, — подтвердила она. — Этот человек — идиот. Мерзкий пьяный идиот.

— Не спорю, — тихо сказал он. — Но Мирабелле ничто не угрожает, миледи. Большего пока мы сделать не можем.

— Знаю. — Она обернулась, чтобы наградить его улыбкой признательности. — Я никогда не смогу сполна отплатить вам за доброту. Дар, что вы вручили мне, бесценен.

— Ну что вы. — Он снова покашлял в руку и шаркнул ногой. — Право, не стоит. Всего лишь услуга старой знакомой.

— Вы слишком скромны. Я перед вами в долгу.

— Нет, нет…

— Но что касается другого вопроса, который мы обсуждали… — Она повернулась к нему лицом. — Хотя Вит уже давно вырос, для меня он всегда будет ребенком. Если он пострадает, выполняя ваше поручение, я сделаю так, чтобы вы тоже страдали. И будьте уверены, мои методы будут куда… изощреннее, чем то, до чего додумались бы такие, как вы, — умные, но лишенные воображения мужчины.

В ответ он лишь громко сглотнул.

Довольная тем, что выразилась предельно ясно, она улыбнулась и похлопала его по руке, прежде чем уйти.

— Заходя в дом, не забудьте вытереть ноги, дорогой.

Мирабелла подвинулась, чтобы Вит смог сесть на лавочку. С успехом решив важный вопрос с выбором имен, они снова не знали о чем говорить.

— Что ж… — вяло произнес он, озираясь вокруг в поисках вдохновения.

— Что ж… — повторила она, почувствовав себя донельзя глупо.

Обычно Мирабелла довольно неплохо поддерживала беседу. Именно поэтому ее наперебой приглашали танцевать во время лондонского сезона. Но теперь ей ничего не приходило на ум. Точнее ничего, что не привело бы к ссоре.

По правде сказать, единственная мысль, которая сейчас мерцала в ее сознании, была о том, что она никогда раньше не сидела так близко к Виту.

Они старательно соблюдали дистанцию. Не столько из-за неприязни, сколько из соображений безопасности — Вита, в первую очередь. Но недавно их колени и плечи соприкоснулись, а теперь она чувствовала тепло его тела сквозь платье. «Так много тепла, — заметила она. — Так много его…»

Мирабелла хотела что-то сказать, чтобы отвлечься от их близости.

— Вит, я…

— Составишь мне компанию на прогулке? — вдруг спросил он.

Она резко закрыла рот, вмиг забыв, что хотела сказать. Она даже под страхом смерти не смогла бы вспомнить, предлагал ли он ей раньше пойти куда-нибудь без подсказок своей матушки. Впрочем, если подсчитать, сколько раз он предлагал ей пойти к черту, то тут наберется масса примеров…

— Мирабелла?

— Ой, прости. Задумалась.

— Я так и знал. О сакральном или профанном?

— О сакральном, — решила она с улыбкой. — Я согласна. А пойдем мы…

— Озерной тропой, если леди будут не против.

— Правда? — спросила она, искренне обрадовавшись. — Моя любимая тропа.

— Да? — Он внимательно посмотрел на нее. — Ты говоришь честно или из вежливости?

— Думаю, по обеим причинам. Мы ведем себя, как мне кажется, на удивление хорошо. И это действительно мой любимый маршрут. Особенно мне нравится поворот на восточном берегу, где растет тот большущий старый дуб и камыш, высотой мне по пояс. Ты знал, что прошлой весной утка свила гнездо по другую сторону дерева?

— Да, но не думал, что о нем известно еще кому-то. — Его лицо озарила понимающая улыбка. — Таких упитанных утят я никогда не видел.

Мирабелла улыбнулась в ответ.

— Они огромные… Я их регулярно подкармливала.

— И я.

Представив, как взрослый мужчина крадется к старому дереву, чтобы покормить утят, Мирабелла прыснула от смеха.

Расслабившись, Вит вытянул ноги. У нее приятный смех. Тихий и низкий, как теплый ветер, рассекающий водную гладь. Он слышал его раньше много раз. Но смех ни разу не был вызван им. Нет, не совсем так. Она смеялась над ним гораздо чаще, чем он мог вспомнить. Но никогда раньше ему не удавалось рассмешить ее. Ему это было в новинку и — вдруг осознал он — очень приятно.

Намного приятнее, чем слышать визгливое хихиканье мисс Виллори и ее свиты, которое, к несчастью, только что донеслось из-за двери, ведущей в сад. Он почувствовал, как напряглась Мирабелла, когда компания заметила их и направилась к ним. Едва ли он мог винить ее за это.

Может, мисс Виллори и не была самой надменной и подлой женщиной из его окружения, но явно претендовала на это звание. Не спасало даже присутствие мисс Фанни Стиллс и мисс Шарлотты Салливан — ее самых больших поклонниц и подражательниц. Еще с ними была мисс Ребекка Хейнс. Что ж, мисс Хейнс сама по себе довольно милая, но вместе эта четверка внушала тревогу.

— Это те леди, о которых ты говорил? — спросила Мирабелла, все еще наблюдая за ними.

— Да.

— Понятно, — медленно произнесла она. — Идея с прогулкой возникла не у тебя, ведь так?

— О, у меня было много соображений по поводу этой прогулки, — заверил он. — Ни одно из них не озвучишь при дамах.

Выдержав паузу, она сказала:

— Твоя мать заставила тебя.

— Да. — Он натянуто улыбнулся, когда хохотушки подошли ближе. — Да, заставила.

Мирабелла встала с лавочки и окинула дом тоскливым взглядом.

— Знаешь, я, кажется, забыла…