— Людочка, ты приехала?

— Да, уже на парковке, — мелодичный голос жены, как всегда, заставил его улыбнуться.

— Отлично! Как дети?

— Отвезла к маме, так что все хорошо. Просили передать тебе огромный привет и просьбу привезти чего-нибудь из Бангкока.

— Начина-ается, — Михаил Вячеславович нахмурился, — дома не развернуться уже от этих подарков-сувениров.

— Тебе что, не хочется детей порадовать? — спросила Людочка лисьим голосом.

— Ладно, — согласился Фадеев, — купим какую-нибудь мелочь.

— Как скажешь, любимый.

Михаил Вячеславович не стал комментировать мнимую покладистость жены, прекрасно понимая, что, как только они окажутся в приличном торговом центре, Люда тут же бросится искать новые наряды для Люси, которая и так у них разодета как кукла, а его отправит выбирать подарок для Темы. В этом вопросе она неисправима — настоящая женщина.

— Сообщи, в какой вы будете брифинговой. Я подойду.

— Конечно, — Людмила, словно прочитав его мысли о своем отношении к магазинам, улыбалась в трубку, — пришлю тебе СМС.

Михаил Вячеславович отключился и в ожидании документов откинулся на спинку кожаного кресла. Как же перетерпеть еще эти три часа до вылета?! Хотелось войти в самолет и почувствовать себя дома — в родной кабине. Ничто не может сравниться с ощущением мощи и силы, которые придает громадная машина. «Боинг-747» — техника невероятная. С вальяжностью и в то же время с неиссякаемым запасом энергии. Он и на взлет идет с достоинством: не врывается в небо, а плавно, не торопясь, взрезает мощным корпусом облака.

Могли бы, со вздохом подумал Фадеев, в свое время и в России такой самолет построить. Он вспомнил свой любимый «Ил-86», на котором проработал много лет. Все у этой машины было как надо: и мощность, и комфорт, и вместимость. Прекрасная крейсерская скорость, хорошая дальность полета. Михаил Вячеславович улыбнулся, подумав о том, что ведь именно «Ил-86» соблазнил его перейти на работу в тогда еще только создававшуюся авиакомпанию. Решил, так сказать, судьбу. Если бы не та поездка в Воронеж, не увиденный собственными глазами красавец, который готовился к выходу в небо, вряд ли решился бы Фадеев оставить прежнюю должность и перейти в компанию, которой, по сути, еще и не было. Но «Ил-86», построенный по специальному заказу, его покорил. Такой роскоши, такого великолепия он не видел прежде нигде: двадцать шикарных кресел бизнес-класса, видеоэкраны, оформление салона по лучшим западным образцам и традиционная надежность детищ Ильюшина. Хотелось немедленно сесть за штурвал и стать первым пилотом этой невероятной машины. Перед соблазном Фадеев не устоял — распрощался с прежними коллегами и через несколько месяцев уже пилотировал новенький «Ил-86» из Воронежа в Москву. Как же его встречали! Крошечный коллектив в лице молодого президента компании и десятка-другого сотрудников собрался в аэропорту. Шампанское, цветы, счастье на лицах. Михаил Вячеславович улыбнулся, вспомнив, как едва успел поймать президента за руку, когда тот собрался на радостях разбить бутылку шампанского о переднюю стойку шасси. «Это же не корабль, — улыбнулся он, — и без шампанского будет чудесно летать».

Да-а-а. Волшебные были времена: с энтузиазмом и верой в будущее. Жалко, что забросило государство «Ил-86», хотя был в стране тогда и научный потенциал, и мощный авиапром. Надо было доработать двигатели, снизить расход топлива хотя бы в два раза — и была бы уже хорошая экономия. А так ничего не осталось компаниям из-за роста цен на авиакеросин, как пересесть на «Боинги». Иначе бы разорились. Хорошие машины, слов нет. Но на то ведь и щука в реке, чтоб карась не дремал! Американцы в свою авиацию громадные ресурсы вкладывают, не перестают совершенствовать машины, а мы…

— Михаил Вячеславович, можно?

Фадеев моментально вышел из задумчивости и сел ровнее в своем кожаном кресле.

— Конечно, Андрей, заходи.

— У вас будем? — не услышав приглашения сесть, Андрей Антонов застыл на пороге.

— У меня, — жестом Михаил Вячеславович указал на стул напротив своего стола, — присаживайся. А Михалыча ты не видел?

— Нет.

— В принципе, рано еще, — Фадеев взглянул на часы, — подождем.

Андрей сел, водрузив на стол тяжеловесные папки с документами, и стал ждать указаний начальника. В авиакомпании он работал недавно, потому его и ставили в рейс то с самыми опытными командирами, то с пилотами-инструкторами. А сегодня вообще предстояло лететь с таким великим боссом, как Фадеев, да еще усиленным экипажем. Пилот-инструктор Борис Михайлович должен был явиться с минуты на минуту.

Антонов прекрасно понимал, что за ним пока наблюдают, не решаясь доверить пассажиров и самолет. Но что-то уж слишком предвзято! Он же первоклассный пилот, бывший командир воздушного судна «Боинг-767». Ну и что, что ему двадцать восемь лет?! Какое это имеет значение при его послужном списке? Не мог Антонов понять, почему на новом месте работы пришлось начинать все с начала и летать вторым. Есть такой старый анекдот: «Что такое командир? Это мозг экипажа! Что такое штурман? Это глаза экипажа. Что такое бортинженер? Это руки экипажа. Что такое второй пилот? А это, э-э-э, член экипажа!» Вот именно. Обидно же, черт возьми! Он — профессионал, в стране таких пилотов — по пальцам пересчитать! Ему даже прочили в летном училище карьеру космонавта, о чем он до сих пор не забыл. А теперь…

В общем, конечно, после того как Андрей просидел почти полгода без нормального налета, без денег, а потом в один прекрасный день получил от руководства прежней компании «добрый совет» уволиться, ему и должность второго пилота показалась приемлемой. Но на самом деле черт бы побрал этот кризис и тех, кто довел до развала кучу авиакомпаний! Не сомневался он в том, что все проблемы в авиации от дураков. Кризис кризисом, но есть предприятия, которые продолжают приносить прибыль и умножать свой капитал. В такую компанию Андрей и попал благодаря одному давнему знакомству. Потом случайно узнал — пригласил его приятель не из дружеских чувств, а потому, что получил от Фадеева задание найти лучших пилотов и принять на работу. Аргументом «за» для Антонова было то, что в новой компании его обучили и дали допуск на новый тип самолета — «Боинг-747-400», да и по деньгам он явно только выигрывал, аргументом «против» до сих пор оставалась ущемленная гордость. Вот и сейчас он с досадой ощущал себя сопливым мальчишкой перед всемогущим Фадеевым.

— Давай-ка мы с тобой, пока Михалыча нет, с метеосводки начнем, — услышал он мечтательный голос Михаила Вячеславовича, — представить себе не можешь, как хочется улететь!

— Сейчас посмотрим, — Андрей извлек из кипы нужные документы.

— Завидую я тебе, Андрюха, — к великому изумлению Антонова, произнес вдруг Фадеев, — ты сколько угодно можешь летать, а я — только пару раз в месяц. Тяжела, черт бы ее побрал, шапка Мономаха.

— Неужели, — Андрей недоверчиво улыбнулся, — заместителем генерального директора быть хуже, чем обычным вторым пилотом?

— Что ж хорошего, — Михаил Вячеславович покачал головой, — пилот и во сне самолеты видит. А я вот сижу на земле и за всех вас несу ответственность. Тяжело.

— Да, — Андрей вздохнул и искренне посочувствовал Фадееву: какому летчику хорошо без неба?! Ущемленная гордость, которой он мучился пару минут назад, чуть-чуть отступила.

Они посмотрели сводку погоды по трассе — прогноз оказался благоприятным. Фадеев заметно повеселел. Отметили зоны возможной турбулентности на карте, все было в пределах нормы. В Москве, правда, к вечеру обещали дождь, но кратковременный. Да и какая, собственно, разница с третьей-то категорией допуска пилотов и аэропорта — дождь не дождь. Лишь бы ветра сильного не было, такого, который сдувает с полосы. А для Москвы это редкость: не Крайний Север.

Борис Михайлович ворвался в кабинет Фадеева как ураган. Невысокий, чуть полноватый и с добродушной улыбкой на губах, он напоминал повзрослевшего Винни-Пуха.

— Я вас ищу-ищу по брифинговым, — выпалил он с порога, — а вы тут в начальственных кабинетах окопались!

— Во-первых, здравствуйте, Борис Михайлович, — строго осадил веселого коллегу Фадеев, — а во-вторых, мы уже начали. Присоединяйтесь.

— А мы чего, — сразу погрустнел Михалыч, — готовимся к выступлению на саммите глав государств?

— Не понял.

— К чему, говорю, такой официоз? — неохотно пояснил свою мысль пилот-инструктор. — Весь рейс, что ли, церемонии разводить будем?

— У нас, — Фадеев сделал страшные глаза, — ответственное мероприятие по вводу в строй молодого пилота!

— А-а-а, — Михалыч наконец сел и протянул покрасневшему от возмущения Антонову руку, — ясно.

Усиленный экипаж, теперь в полном составе, изучил техническое состояние самолета «Боинг-747-400», на котором им предстояло лететь. Никаких отложенных дефектов на машине не было. Обнаружилось, правда, одно досадное недоразумение — не работал туалет в хвостовой части самолета, так что на время полета бортпроводникам придется его закрыть. Но уж оставшимися-то пятнадцатью туалетами можно как-нибудь обойтись. Не проблема.

Пролистав для верности документы, заранее обсудив, что Фадеев возьмет на себя управление самолетом, а Антонов, как и положено, сядет в кресло второго пилота, взглянули на часы.

— Ну, что, братцы, — Михаил Вячеславович потянулся, — у меня лично уже руки чешутся! Давно не держали штурвал.

— Всего-то ничего осталось, — улыбнулся Михалыч.

— Ладно, — Фадеев сел поудобнее, — как-нибудь выдержим. Но если кто помешает нам сегодня вылететь — порву на части! Имейте в виду.

— Да мы чего, — Михалыч, а вслед за ним и Антонов улыбнулись, — мы только «за»!

Они еще проговорили минут десять на первый взгляд ни о чем. На самом деле пилот-инструктор шаг за шагом прощупывал внутреннее состояние второго пилота — когда идешь с человеком в рейс, нужно быть уверенным, что он абсолютно спокоен. Что никакие житейские проблемы или личные неурядицы не тащит за собой в небо.

А у Фадеева своя задачка стояла — потому и просил поставить Антонова с ним в рейс, — посмотреть своими глазами, насколько профессионален новый пилот. Одно дело — читать положительные отзывы и отчеты, и совсем другое — наблюдать за работой летчика в реальном времени и пространстве. Без собственных наблюдений и без мнения Бориса Михайловича Фадеев не принимал серьезных решений.

Сейчас, с учетом новых поступлений воздушных судов «Боинг-747», требовалось увеличение командирского состава. Теоретически Андрей Антонов для повышения в должности, учитывая его послужной список на прежнем месте работы, подходил. Практически — что-то уж слишком молод, да и нос любит задирать. Фадеев страдающих манией величия летчиков не любил. Будь ты хоть сам господь бог, а коли форму пилота надел, значит, ради людей работаешь. И младших коллег, и пассажиров должен уважать.

— О, — отреагировал Михаил Вячеславович на вибрацию в кармане, — сообщение. «Брифинговая номер два».

— Что, бортпроводники собрались? — поинтересовался Антонов.

— Твоя правда, — Фадеев нетерпеливо поднялся из кресла, — пойду. Пообщаюсь с молодежью. А можно и вместе. Задавим их массой?

— Ну, — Антонов не слишком любил эту часть работы, предпочитая не спускаться с Олимпа, но начальству-то не откажешь, — давайте я присоединюсь.

— А я пас, — подмигнул Борис Михайлович, пересаживаясь в удобное кресло Фадеева, — когда еще доведется в отсутствие начальника его подсидеть!

— Вот ты взрослый человек, — улыбнулся Михаил Вячеславович, — а простых вещей не понимаешь. За чужой штурвал не берись!

И они с Антоновым вышли из кабинета под веселый хохот Михалыча.

Михаил Вячеславович настороженно взглянул на Антонова. То, что новый пилот бортпроводников не жалует, — это ясно. Видимо, считает их низшей кастой. В общем-то, ничего смертельного в этом нет: пилоты, что уж там говорить, подвержены звездной болезни. Но надо это дело лечить — чем раньше, тем лучше. В критической ситуации пустая напыщенность может и подвести. Общее дело делаем, о какой дистанции может быть речь?!

— Андрей, — Фадеев осторожно прощупал почву, — у тебя с прежней работы друзей среди бортпроводников не осталось?

— Нет, — отрезал Антонов и, подумав, добавил: — А что?

— Да так, — Фадеев пожал плечами, — авиакомпании нашей ценные кадры нужны.

— У нас пилоты только между собой общались, — объяснил Андрей, — бортпроводники — не мой статус.

— Эх, ты! — вырвалось у Фадеева: — А кто же твой?

— Летчики, — сообщил Антонов, помолчал и мечтательно выдохнул: — Космонавты. У меня вообще-то среди друзей космонавтов больше.

— Понял, — кивнул Михаил Вячеславович и подумал, что нелегко будет Антонова исцелить, — большому самолету — большие полеты!