— Евгений, что происходит?

Знакомый мужчина, из тех, кто помогал во время драки усмирить Савина, вопросительно посмотрел на него. В глазах страх. А ведь человек, сразу видно, не робкого десятка. Но на высоте десяти тысяч метров все люди в своих инстинктах и страхе примерно равны.

— Нет, — Евгений на секунду задумался, как ответить, — сработал сигнальный датчик. Возможно, ошибка прибора, а возможно, действительно небольшой дефект. Командир обязан вернуться.

— Можем разбиться? — еще более напряженно, спасибо хоть шепотом, спросил он.

— Никак нет, — Евгений присел на корточки перед пассажиром, — ситуация штатная. Никакой угрозы безопасности полета.

— Спасибо, — Кирилл откинулся на спинку кресла.

— Если хотите, могу успокоительного принести, — сказал он дружеским тоном.

— Пока не надо, — Кирилл вяло улыбнулся, про себя проклиная на чем свет стоит свою актерскую впечатлительность. Умом все понятно: угрозы нет, а все равно страшно. На этот раз у Кирилла Николаева было самое дурное предчувствие.

Евгений коротко кивнул, поднялся и поспешил в кабину к Фадееву докладывать о том, что в салоне пока все в норме. Насколько это возможно, учитывая ситуацию.

— Кирилл, я ничего не поняла! — Алиса впилась в локоть Николаева так, что ему стало по-настоящему больно.

— Все в порядке, — он поморщился от неприятных ощущений, через которые к нему возвращалась угасшая было паника.

— Мы что, возвращаемся в Москву?! Будет аварийная посадка?!

— Про аварийную, — Кирилл высвободил руку из клешней Алисы, — командир ничего не говорил. Обычный возврат по техническим причинам.

— Ты что же, не понимаешь?! — Алиса взвилась. — Самолет сломался! Значит, сажать будут аварийно!

— Ситуация штатная, ясно?! — прикрикнул Кирилл на нее. — Тебе русским языком сказали, что угрозы безопасности нет.

— Ха! Кого ты слушаешь! Они хотят притупить наше внимание и спокойно всех угробить! Я, — голос ее дрожал, — я не могу! Мне страшно.

— Не бойся, — с трудом улыбнулся герой экрана, прижав девушку к себе, — я с тобой!

Алиса притихла в его объятиях.

Кирилл тем временем оглядел салон — часть пассажиров замерла, как на взлете, впившись побелевшими пальцами в подлокотники кресел, другая часть, наоборот, громко переговаривалась. Гул, похожий на жужжание взбудораженного пчелиного улья, нарастал. То и дело слышались слова «сломанный самолет», «аварийная посадка». Бортпроводницы, улыбаясь, ходили между рядами кресел, наклонялись к пассажирам, отвечали на вопросы. Некоторое время клиенты прислушивались к ним и успокаивались, но очень скоро на слова девушек перестали обращать внимание. Аптечка пошла в дело полным ходом. А те, кто не признавал лекарств, но и со страхом был не в состоянии справиться, начали распаковали пакеты из Duty free. Маршал переходил от одной компании к другой с суровым видом — при его приближении бутылки прятали под кресло. Но стоило ему отойти, как их тут же доставали.

Евгений велел срочно вывозить в проходы тележки с прохладительными напитками. Надеялся, что такой нехитрый маневр отвлечет людей.

Кирилл попросил у Вареньки минеральной воды и посмотрел на Алису: та сидела сосредоточенная, с невесть откуда взявшимся ноутбуком на коленях.

— Что ты пишешь? — поинтересовался он.

— Статью для журнала!

— Какую?! — удивился Кирилл.

— На злобу дня, — Алиса дернула плечом, — как триста пятьдесят пассажиров, среди которых оказались известная журналистка Алиса Бранько и знаменитый актер Кирилл Николаев, чуть не погибли по вине одной авиакомпании!

— Милая, — Кирилл нервно засмеялся, — что за глупые шутки!

— Послушай, — она посмотрела Кириллу в глаза, — у нас с тобой есть шанс как следует пропиариться на этом деле. Хочешь?

— Ну, да, наверное, — неуверенно пробормотал он.

— Тогда сиди спокойно и жди! Как только самолет приземлится, я перешлю редактору текст. Через десять минут эта сенсация заполнит весь Интернет! А потом появится в нашем журнале. Ты, кстати, не против романтической линии? — деловито поинтересовалась она.

— Что?! — не понял Кирилл.

— Ну, если я напишу, что пережитые опасности сблизили актера и журналистку, стали началом зарождающихся чувств. Твоя девушка не обидится?

— Нет у меня девушки, — ошарашенно пробормотал Кирилл, — со вчерашнего вечера. Но ты, прежде чем передавать текст в редакцию, мне покажи!

— Ладно, — отмахнулась она. — А ты не помнишь, как представителя этого рейса зовут?

— Помню, — удивился он, — Дарья Морозова.

— Спасибо, — пробормотала Кристина и с нечеловеческой скоростью застучала по клавишам.

Кирилл никак не мог оправиться от удивления: десять минут назад Алиса сидела напуганная, бледная, а теперь вот во весь опор понеслась извлекать выгоду из ситуации. Надо же, насколько прагматичны стали современные женщины: даже в обмороке полежать спокойно не могут, испуга хватает ровно на пять минут. А потом пережитый стресс оборачивается неуемной энергией. Ладно, лишь бы не разрушающей. А так, пусть себе строчит в своем ноутбуке, если ей делать нечего. Акула пера! Все лучше, чем сидеть с квадратными глазами, впившись в его руку.

Кирилл откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Что-то, откровенно говоря, он от всей этой ситуации перенервничал. Его способность действовать и извлекать из чего-либо выгоду была сейчас на нуле. А до Москвы еще далеко.

Полтора часа полета тянулись мучительно долго, и чем ближе становилась Москва, тем чаще покрывался испариной лоб Фадеева. Да и не только его — весь экипаж прекрасно понимал, что если взрывное устройство заложено, то оно должно сработать либо по времени — чего до сих пор не произошло, — либо в момент посадки. От первого удара о землю. Каким бы профессионалом ни был пилот, зайти на полосу двухсоттонной махиной так, чтобы чувствительное устройство не среагировало, физически невозможно.

Михаил Вячеславович в который раз подумал о жене. Как она там справляется с перепуганными пассажирами, как чувствует себя? Впервые в жизни ему в голову пришла мысль о том, что надо летать отдельно. Своей авиакомпании он, конечно, доверял на миллион процентов, но, как выяснилось, есть еще и не зависящие от них обстоятельства. Не дай бог и в самом деле взрывное устройство, с кем тогда останутся дети? Если они с Людмилой вот так вот, вдвоем.

Единственное, что успокаивало Фадеева, — это присутствие Михалыча на борту. Пилот-инструктор вышел в пассажирский салон и теперь работал вместе с бортпроводниками. А этот старый хохмач в какой угодно ситуации способен людям настроение поднять. Даже если у самого поджилки трясутся.

— Посадочный вес какой? — Фадеев, как ему казалось, незаметно в сотый раз провел ладонью по лбу.

— Двести шестьдесят пять тонн, — моментально ответил Антонов.

— Много, — проворчал он чуть слышно себе под нос.

— Михаил Вячеславович, — Андрей посмотрел на командира, — вы только не обижайтесь. Если хотите, я посажу.

— Ишь ты, — Фадеев усмехнулся, от спокойного голоса Антонова ему стало легче, — наглец!

— Простите, — Андрей замолчал и опустил глаза.

— Да ладно, — Фадеев удобнее сел в кресле и пристегнулся, во всей его осанке читалась теперь уверенность, — чего глаза прячешь, как девица?! Работать пора. Скоро приступим к снижению.

— 777, работайте Москва-Подход, — не заставил себя ждать диспетчер, — сто двадцать девять запятая восемь.

— Работаю Москва-Подход. Спасибо.

Фадеев следил за снижением по приборам — девять тысяч сто, восемь тысяч шестьсот — и физически ощущал движение самолета, словно его организм сросся с машиной, стал с ней единым целым.

— Аэропорт-Транзит. Рейс 777. Доброе утро! — вышел он на связь.

— Доброе утро! Транзит слушает.

— Рейс 777, триста пятьдесят один пассажир, одиннадцать — первый класс, двадцать пять — бизнес. Багаж — тонна восемьсот пятьдесят, двести пятьдесят мест. Посадка экстренная.

— Информацию приняли. Аэропорт к экстренной посадке готов, аварийная бригада на взлетно-посадочной полосе. Конец связи до посадки. Удачи!

Фадеев переключился на своих:

— Операционный центр, 777, доброе утро!

— Михаил Вячеславович, — Алексей моментально взял его на себя, — внимательно слушаю.

— 777, триста пятьдесят один пассажир… — Фадеев слово в слово повторил предыдущее сообщение.

— Принято. Ждем.

— Алексей, — Фадеев понизил голос, — что-нибудь выяснили?

— Никак нет, — голос Алексея едва заметно дрогнул, — но все силы задействованы. Генеральный директор в аэропорту.

— Зачем директора-то подняли?! — Фадеев с досадой качнул головой. — Дайте мне только сесть, я сам во всем разберусь!

— Положено, Михаил Вячеславович, — Алексей словно извинялся, — категория ЧП красная.

— Сам знаю, что красная, — проворчал он. — Ладно, даст бог, увидимся на земле.

— Увидимся, — Алексей первый раз в жизни произносил это слово с таким значением. — Успешной посадки!

Фадеев с Антоновым молчали. До момента первого соприкосновения с землей остались считаные минуты. Пилоты четко выполняли команды диспетчера, следили за показаниями приборов, сверялись с инструкциями. Делали все, что привыкли делать на протяжении многих лет, — четко, сосредоточенно, без посторонних мыслей и лишних слов выполняли свою работу.

Диспетчер скомандовал снижаться до четырех тысяч двухсот, потом до двух тысяч двухсот, потом до тысячи восьмисот…

— 777, снижайтесь тысяча пятьсот, работайте Аэропорт-Круг сто двадцать семь запятая семь.

— Вас понял. Тысяча пятьсот, сто двадцать семь запятая семь.

— Хорошей посадки!

— Спасибо.

— Аэропорт-Круг, 777, доброе утро. Пересекаю тысяча восемьсот, снижаюсь тысяча пятьсот.

— 777, приветствую, Аэропорт-Круг. Тридцать вторая правая. Давление девятьсот девяносто восемь. Снижайтесь девятьсот метров. Курс триста.

— Снижаюсь девятьсот, курс триста, тридцать вторая правая 777.

— Экипажу пассажирской кабины приготовиться к посадке. — Голос Фадеева безмятежно прозвучал в салоне. На мгновение Евгению даже показалось, что ситуация разрешилась, что Михаил Вячеславович получил с земли новую радиограмму и теперь абсолютно уверен: все хорошо! Или нет? Нет, разумеется! Если было бы хорошо, сказал бы! Сообщил бы, вызвал, по интерфону набрал.

Аверин подумал о своих пожилых родителях. Мать не переживет. А его девчонки? У всех дети, мужья… Что уж говорить о родственниках и близких пассажиров — сколько людей здесь! Многие с детьми летят…

Евгений заставил себя сосредоточиться. Прочь эти мысли из головы! До посадки всего ничего, несколько секунд. Но он все проверил и головой отвечает за людей. Должны и обязаны справиться! У него же замечательный коллектив, опытных людей в экипаже много — сработают четко и быстро. Спустят пассажиров по аварийным трапам. По действиям в экстренной ситуации, по эвакуации пассажиров, по выпуску спасательного трапа дополнительный инструктаж он провел. Выходы между экипажем распределил. Хорошо, что Борис Михайлович с ними — без него девушкам пришлось бы тяжелее! Главное, пресекать панику и быстро выводить людей из самолета. Все. Все, что могли, они сделали. Теперь только ждать.

Он перекинул через плечи ремни и пристегнулся на откидном сиденье для экипажа рядом с Варенькой. Девушка сидела, вытянувшись в струну и закрыв глаза. Губы ее что-то беззвучно шептали, ресницы подрагивали. Он ободряюще положил свою теплую ладонь на ее плечо. Она вздрогнула, открыла глаза. «Мы справимся», — прошептал он одними губами и улыбнулся ей. Варенька кивнула в ответ, но в глазах ее по-прежнему был страх.

Господи! Ну, какие звери все это сделали?! Зачем?!

— 777, ветер триста десять градусов, десять метров в секунду.

— Понял. Триста десять градусов, десять метров в секунду.

— Снижайтесь шестьсот, заход тридцать вторая правая, разрешаю.

— Снижаюсь шестьсот, тридцать вторая правая, заход разрешили.

— Работайте Аэропорт-Вышка, сто девятнадцать запятая семь. Всего доброго.

— Спасибо. Сто девятнадцать запятая семь.

— Аэропорт-Вышка, 777, доброе утро. На рубеже шестьсот, тридцать вторая правая.

— Доброе утро, 777. Продолжайте заход по схеме.

— По схеме, тридцать вторая правая, 777.

Антонов, сидя рядом с превратившимся в бесстрастного робота командиром, и сам ощущал себя частью точного механизма. Никаких посторонних мыслей. Только по схеме. Закрылки. Шасси. Отключили автопилот.

— 777. Вошел в глиссаду. Шасси выпущены, к посадке готов, тридцать вторая правая.