Дженнифер Блейк

Вкус страсти

Посвящается авторам рассказов и романов о любви в Северной Луизиане за все их великие достижения — прошлые и будущие

ОТ АВТОРА

Вечный вопрос, неизбежно всплывающий при разработке сюжета, — «А что, если…» Право первородства Дэвида, как старшего сына Эдуарда IV и законного короля Англии, основывалось именно на этой, освященной временем, традиции.

В исторических документах засвидетельствовано, что Эдуард IV уже был женат (и по этому поводу был составлен договор, имеющий обязательную силу) на молодой вдове, леди Элеоноре Тэлбот Батлер, к моменту тайного заключения брака с Елизаветой Вудвилл — женщиной, позже ставшей его королевой. Некий священник (скорее всего, это был Роберт Стиллингтон, епископ Батский и Уэльский) поклялся, что он также провел обряд бракосочетания Эдуарда и Элеоноры. После смерти Эдуарда в 1483 году его брат Ричард воспользовался данной информацией и объявил брак Эдуарда и Елизаветы Вудвилл недействительным, а детей от этого брака — незаконнорожденными. Впоследствии именно благодаря этой юридической манипуляции он сумел занять престол под именем Ричарда III.

Вторгшийся в Англию Генрих VII в 1485 году в битве при Босворте одержал победу над Ричардом III. Чтобы усилить свои позиции и объединить враждующие группировки Йорков и Ланкастеров, Генрих женился на Елизавете Йоркской, старшей дочери Эдуарда IV и Елизаветы Вудвилл. По его приказу дети Эдуарда IV были признаны законными наследниками, а все документы, свидетельствующие об обратном, — уничтожены. Таким образом, его королеве был возвращен законный статус.

Эдуард IV был известным распутником и отцом многих незаконнорожденных детей, среди которых есть и такие, чью родословную можно проследить до сегодняшних дней. Утверждают, что предложение леди Элеоноре он сделал лишь потому, что она отказывалась ложиться с ним в постель до брака. Логично предположить, что Эдуард получил обещанную награду, как только выполнил требование дамы, однако нет никаких доказательств того, что у леди Элеоноры были дети. Она действительно ушла в монастырь примерно в то самое время, когда о браке Эдуарда и Елизаветы Вудвилл было объявлено официально, и умерла несколько лет спустя, а точнее, в 1468 году. Дата ее рождения неизвестна, однако, поскольку женщины считались готовыми вступить в брак по достижении пятнадцати лет, а ее первый супруг скончался через десять лет брака с ней, на момент смерти ей едва ли исполнилось тридцать.

Если леди Элеонора действительно была законной женой Эдуарда IV и если она предпочла уйти в монастырь, чтобы тайно родить сына, этот ребенок мог стать законным наследником английского престола. Из этого интригующего «А что, если…» и родился главный герой романа «Вкус страсти», как и сама книга.

Восстание Перкина Уорбека было длительной затеей: оно началось в 1491 году, а закончилось лишь в 1497-ом — когда войско Генриха VII нанесло поражение сторонникам Перкина Уорбека. Ряд современных ученых и романистов частенько акцентируют внимание читателей на том факте, что самозванца поддержали Яков IV Шотландский, Карл VIII Французский и герцогиня Бургундская — считая это доказательством того, что королевские дома Европы признали его и приняли как пятого герцога Йоркского, или Ричарда, второго сына Эдуарда IV. Они утверждают, что его дядя, Ричард III, в целях безопасности забрал его из Тауэра, а когда настал благоприятный момент, предъявил изумленной публике. Впрочем, доказать эту версию так и не удалось. Более того, в политике того времени было обычным делом заключать союзы, основанные на уступках территорий или старой вражде, а не на правах первородства. И к тому же Уорбек, когда его поймали, письменно признал себя самозванцем и открыл свою истинную фамилию и скромное происхождение.

То, как Генрих поступил с побежденным Уорбеком, можно назвать проявлением гуманизма, особенно если учесть, какова была обычная кара за государственную измену, применяемая его предшественниками. Он взял Перкина Уорбека и его супругу в свой дом, сделал их придворными — такая вот мягкая форма домашнего ареста. И только два года спустя, после побега Уорбека и еще одной его попытки поднять мятеж совместно с графом Уориком, этого претендента на престол наконец-то повесили.

В 1501 году сэр Джеймс Тиррелл признался в организации убийств принцев в Тауэре, хотя подтверждений этому нет никаких, поскольку его казнили за государственную измену до того, как можно было собрать годные для суда доказательства. В связи с этим публичным признанием в гибели сыновей Эдуарда IV опасность того, что сторонники другого претендента на трон поднимут восстание, снизилась, однако и не развеялась окончательно, пока род Йорков практически не исчез с лица земли — это произошло уже во время правления следующего короля из рода Тюдоров, Генриха VIII.

24 марта 2011 г.

Дженнифер Блейк

ГЛАВА 1

Июнь 1497

Англия


Он выехал им навстречу — рыцарь на молочно-белом боевом коне. Оранжевые и золотые лучи закатного солнца, отражаясь от его роскошных, тщательно отполированных доспехов, слепили глаза. Белый плюмаж на его шлеме развевался на ветру. Золотые нити вышивки на белом плаще, наброшенном поверх лат, переливались при малейшем движении его обладателя. Из-за ослепительного ореола, окружавшего его фигуру, рыцарь казался еще более высоким и широкоплечим — настоящей ожившей легендой.

Рыцарь придержал скакуна и развернул его, преградив путь кавалькаде. С легкостью удерживая своего чудовищного боевого коня, покрытого железными пластинами, словно перед боем, рыцарь властно поднял руку в латной рукавице, приказывая путникам остановиться.

Группа всадников, под чьей охраной леди Маргарита Мильтон направлялась на собственную свадьбу, резко остановилась, забряцав оружием. Остановившийся прямо перед леди Мильтон капитан тяжеловооруженных всадников и сэр Джон Деннисон, эмиссар ее будущего супруга, обменялись вопросительными взглядами. Капитан принял важный вид, нахмурился так, что его широкое лицо покрылось морщинами, поджал губы и неодобрительно уставился на явившееся им привидение.

Звуки раннего вечера стихли, и воцарилось гробовое молчание. В рощице, где росли буки и ольха, тянувшейся по обе стороны дороги, не пели птицы, не квакали лягушки, не стрекотали кузнечики. На мгновение легкий ветерок всколыхнул бледно-голубой вымпел с изображением короны из зеленых листьев, высившийся над воинами отряда. Затем вымпел замер, и тишина стала абсолютной: создавалось впечатление, что слышно, как пыль, поднимавшаяся за колонной всадников, потихоньку оседает в канаву.

— Золотой рыцарь…

Эту фразу прошептал кто-то за спиной Маргариты. Ее охватила дрожь, когда она услышала эти произнесенные сдавленным шепотом со священным ужасом слова. Сердце пропустило несколько ударов, а затем забилось испуганной птицей.

Это имя было известно всем без исключения — имя, дарованное королем Франции после грандиозного турнира вместе с бесценным комплектом оружия, инкрустированного золотом и серебром. Наилучший из лучших, храбрейший из храбрых, отважнейший из отважных — этот воин, получивший воистину королевский дар, был воспет в легендах и песнях, его знали во всей необъятной Европе и, уж конечно же, в каждом уголке Англии. Могучим называли его, непобежденным и непобедимым, но никогда — надменным. Он сражается, как сам дьявол, говорили люди, полагается на ум и невероятное чутье, а не на мускулы, хотя последние у него совершенно исключительные. Он человек весьма ученый, может вести спор на любую тему. Пригожий лицом, словно архангел небесного воинства, он был фаворитом французской королевы. Этого щеголя и мастера на любезные речи были рады видеть придворные дамы и их дочери на выданье. Он был воплощением чести, о нем никто не мог сказать ни единого худого слова.

Его изображали таким совершенством, таким абсолютным воплощением силы и добродетели, что многие ставили под сомнение сам факт его существования, в том числе и Маргарита. До сегодняшнего дня.

Он выглядел слишком реальным, его фигура на коне всерьез перегородила им дорогу, неподвижная, словно горы северного пограничья, откуда миледи выехала со свадебным кортежем. От страха по спине у нее пробежал холодок, слегка покалывая ей кожу мышиными коготками. Маргарита невольно вздрогнула, и кобыла, на которой она ехала, ощутив ее состояние, сделала несколько неуверенных шагов в сторону и выгнула шею, прежде чем благородная дама обуздала ее. Успокаивая лошадь, Маргарита не сводила взгляда с рыцаря, ее терзали сомнения и большая доля недоверия.

— Приветствую вас, сэр! — проворчал сэр Джон, поудобнее устраиваясь в седле, которое немилосердно заскрипело из-за его немалого веса. — Да будет вам известно, что мы исполняем повеление короля. Сей же час освободите дорогу!

— Увы, сие невозможно. Я бы не выполнил ваше требование, даже несите вы королевские штандарты — коих, кстати, я не вижу. — Ответ был любезным, но в голосе рыцаря звучали стальные нотки.

Сэр Джон побагровел от негодования.

— По какому праву вы не даете нам проехать?

— По праву оружия.

После этой фразы без паузы раздался лязг металла о металл. Огромный меч сверкнул серебряным пламенем в руке рыцаря; у рукояти лезвие было инкрустировано золотом, и рисунок повторял рисунок на доспехах.

На несколько мгновений, показавшихся вечностью, воцарились неразбериха, шум и толкотня: воинственно вопила охрана Маргариты, лязгали доставаемые из ножен мечи, визжала служанка, тревожно ржали кони.

— Сдавайтесь или умрите!

Этот приказ Золотой рыцарь отдал таким суровым и авторитетным тоном, что кавалеристы, окружавшие Маргариту, замерли, лишь наполовину вынув мечи из ножен. В то же мгновение на обочинах дороги началось непонятное волнение. Выпучив глаза и побагровев от злости и ужаса, охранники принялись вращать головами.

Их окружили. Из зарослей кустарника, в котором была устроена засада, медленно выехала группа рыцарей. Было их приблизительно полсотни (Маргариту охраняли едва ли два десятка конных воинов), и все они держали на изготовку длинные копья. Тяжелые доспехи, тщательно отполированные, но сохранившие следы жарких битв, говорили о том, что всадники представляют собой грозную силу, которой лучше не противостоять, если в твоем распоряжении лишь кольчуга да шерстяная рубаха.

— Сдаемся! — эхом отозвалась Маргарита на приказ рыцаря.

Ее голос был пронзительным и резким — она испугалась, поняв, что ее сопровождающие могут погибнуть, пытаясь защитить ее. Встреться им равный или хотя бы не настолько серьезно вооруженный противник, можно было бы сразиться с ним, рассчитывая на то, что удастся скрыться, но не в этом случае. Она не допустит, чтобы охранники сгинули понапрасну. И хотя человек пять из них послал ей в подмогу жених, остальные были из гарнизона Бресфорд-холла, их снарядил зять Маргариты, чтобы они оберегали ее во время опасного путешествия. Она знала их уже с десяток лет, с тех самых пор, как поселилась в Бресфорде.

— Сдавайтесь! Христом Богом молю, сдавайтесь!

Этот вопль издал сэр Джон Деннисон, который вертел головой во все стороны, и его налившиеся кровью глаза резко выделялись на бледном, как жабье брюхо, лице. Похоже, наибольшую тревогу у него вызывало сверкающее острие копья Золотого рыцаря, направленное прямо в центр его бочкообразной грудной клетки: одно хладнокровное движение опытной руки — и копье мгновенно пронзит досточтимого сэра насквозь.

Проклятия, резкие щелчки вернувшихся в ножны мечей, звон уздечек и мундштуков, стук копыт — и вот все стихло. Хрипло дыша, сэр Джон снова повернулся к рыцарю и, едва сдерживая клокочущий гнев, спросил:

— Что вам нужно? Если вы явились сюда ради наживы…

— Нет. — Тон рыцаря был язвительным, голос глубоким, а большой шлем еще и придавал ему гулкость. — Я искал конный эскорт, сопровождающий леди Маргариту Мильтон к лорду, желающему назвать ее своей суженой.

Гвин, стареющая служанка Маргариты, сквозь зубы предупредила свою госпожу о том, что ее собираются похитить. Циничная до мозга костей, она поддерживала двух сестер Маргариты во время подготовки к свадьбе и знала, через какие тяжкие испытания им пришлось пройти, прежде чем, наконец, они произнесли клятву у алтаря. Аналогичные испытания она предрекала и Маргарите. Впрочем, такие предсказания основывались на проклятии, лежащем на Трех грациях из Грейдона — так назвали Маргариту и ее сестер, когда они впервые появились на приеме у короля Генриха. Жуткое пророчество предрекало смерть любому мужчине, рискнувшему взять их в жены не по любви.