Изабелла Сова - Вкус свежей малины

– Кстати, что там с этими духами? – воскликнул Лешек. – Я бы хотел знать, кто меня любит.

– Ради этого духов можешь не беспокоить, – шепнул ему Диди.

– Я тоже хотел бы узнать, кто любит меня, – сказал Петр.

– Для этого тебе достаточно посмотреть в зеркало, – порекомендовала ему Анка.

– Бейби, я тебя не узнаю.

– Терпеть не могу, когда ты называешь меня «бейби».

– Бейби!!! – У Петра глаза на лоб полезли.

– «Белый медведь» начинает действовать, – пояснил Лешек. – Я забыл предупредить, что этот коктейль действует как эликсир правды.

– Этого только не хватало, – вырвалось у Виктора.

– Виктор, ты можешь объяснить, что ты имел в виду? – грозно осведомилась Иола.

– Ненавижу это твое «бейби», – не унималась Анка. – Я тебе не персонаж компьютерной игры.

– Лешек, на самом деле я ходил только с Томеком, – принялся исповедоваться Диди.

– А все твои рассказы о табунах любовников?

– Мне очень хотелось произвести на тебя впечатление. Обратить на себя твое внимание. Ты мне нужен.

– А мне нужен Рафал! – зарыдала я. – Но я его не интересую.

– Не интересуешь, – подтвердил Виктор. – Нисколечко.

– А меня никто не интересует, – раздался из-под одеяла голос Эвы. – Но мне хотелось бы наконец влюбиться.

– Может, в меня? – поинтересовался Виктор.

– Не самая умная шутка. Мы ведь с тобой собираемся пожениться, – напомнила ему Иола.

– А я и не шутил, – произнес Виктор. К счастью, тихо.

– Я мечтаю о ком-нибудь сильном и властном, – сказал Лешек.

– А мне иногда хочется послать все к черту, – пролепетала Анка.

– Мне тоже, – подхватила Иола. – О, о!

– Так бросим! Забудем глупые предубеждения и страхи. Начнем, наконец, жить и любить по-настоящему! – воскликнул Петр.

– Начнем! – подхватил Лешек. А потом внезапно настала тьма.

* * *

Проснулась я с огромным обручем на голове и большущим камнем в окрестностях печени.

– Есть тут кто? – прохрипела я.

– Отзыв: Эва! – услышала я слабый шепот.

– Где ты?

– Возле дивана. Не знаешь, который час?

– Сейчас посмотрю.

– Еще только шестой, – отозвался кто-то из-под стола. Вроде бы Иола.

– Странно, а? – раздался еще голос, кажется из-за пианино. – Прошло всего восемь часов.

– Что-то меня придавило, – простонала Эва. – Нога Виктора.

– А остальное? – испугалась Иола.

– Рядом. Свалиться ему, видите ли, некуда было. Как будто мало диванов.

– Надо думать, тут ему показалось удобней, – сделала вывод Анка. – Интересно, где Петр?

– Боже, как колотит в башке, – простонал Диди.

– Ищешь Петра? – отозвалась Иола. – Он здесь. Не знаю только, обрадует ли тебя эта находка.

– Что случилось?

Анка вскочила. Я тоже встала. Любопытство, куда денешься.

Мы доплелись до стола. Рядышком на подушках лежали, обнявшись, Петр и Лешек. Оба без рубашек. Лешек держал в руке крышку от банки, а на белой груди Петра отпечатался неровный ярко-красный круг с осью координат.

– Интересно, кого-нибудь им удалось вызвать? – бросила Эва.

– Убью гада. Парня увел у меня, – прошипела Анка.

– И испортил мою лучшую помаду.

– Что такое? – очнулся Петр. – Где моя рубашка?

Он обвел комнату ничего не понимающим взглядом. Потом глянул на свой торс и вскочил на ноги. Еще быстрей, чем мы с Анкой.

– Бейби, все не так, как ты думаешь, – заблеял он. – Это какая-то гнусная шутка.

– Надеюсь, это того стоило, – рыкнула Анка.

– Прекрати, не то меня вырвет.

– Что тут происходит? – очнулся Лешек. – Выключите кто-нибудь барабаны.

– Нет тут никаких барабанов, – объяснила ему Эва.

– Обычный обмен мнениями между влюбленными, – добавила я. – Анка недовольна тем, что ты соблазнил ее парня.

– Никто меня не соблазнял, – вскинулся Петр.

– А, понимаю, соблазнителем был ты! А может, дело дошло до насилия?

– Кто тут кого изнасиловал? – заинтересовался Виктор.

– Не было никакого насилия, но сейчас произойдет, – взвыл Петр, – кровавое убийство, если вы не уберете от меня эту пиявку!

– Это меня ты называешь пиявкой? – взревела я так, что все даже уши заткнули. – А кто первым прицепился? Из-за дурацких десяти минут! Ты, бакалейщик недоделанный!

– Послушайте, – прервал наш обмен любезностями Диди. – А вы знаете, что уже почти семь?

– Знаем!!!

– Да, но семь часов среды.

Этого мы не знали.

* * *

Весь путь до города в автобусике царила тишина. «Белый медведь» сделал свое дело.

7.05. Продолжаю отдыхать после Малой Касинки. Очищаюсь от токсинов, много времени лежу на свежем воздухе. Настроение очень рефлексивное. Еще денек-другой – и я приду в норму.

10.05. Я сидела и правила реферат моей дипломной работы, и тут позвонила Иола.

– Привет, Малина. Знаешь, что произошло?

– А ты как думаешь? – не без иронии осведомилась я.

– Ты права, это был риторический вопрос. Петр вышвырнул Анку.

– Как это вышвырнул? В окно?

– Ты ведь знаешь, что она жила с ним. Так вот, вчера она возвращается с работы, а на лестничной площадке стоят ее чемоданы. Угадай, кто занял место Анны?

– Лешек?

– Молодец!

– А что с Анкой?

– Я приютила ее у себя.

– Очень плачет?

– Нет. Утверждает, что не успела прижиться.

– Ну, хоть это хорошо.

– Только знаешь что? Она все время рыщет по шкафчикам с продуктами. Хлопает дверцей холодильника, копается в буфете.

– Все в порядке. Она проверяет, есть ли у тебя еда. Это память тощих лет.

– Слушай, Малина, поразительные странности бывают у людей. Как хорошо, что мы с Виктором совершенно нормальные.

13.05. Встретила Лешека. Даже не покраснел.

– Что, тоже будешь делать вид, будто незнакома со мной?

– А кто делает?

– Иола и Анка. Диди кое-как простил меня. Сказал, что, к счастью, еще не успел привыкнуть ко мне.

– И ты счастлив с Петром?

– Честно? Пока что ошеломлен.

– Обязательно нужно было отнимать его у Анки?

– Неужели ты думаешь, что, если бы он сам не захотел, у меня это получилось бы? Малина, я скажу тебе одно: Петр первым мне позвонил. Спустя два дня после возвращения. Позвонил и предложил встретиться.

– Врешь.

– Ни вот столечко. Правда, он хотел всего лишь прояснить недоразумение, произошедшее в Малой Касинке… однако после двухчасового разговора понял, что это любовь.

– А ты?

– Я так легко не разбрасываюсь признаниями. Поживем – увидим.

И это говорит человек, который влюбляется в среднем раз в квартал.

18.05. Завтра праздник. Ювеналии[10].

21.05. Воскресенье. Отдыхаем втроем на Плянтах. Послеювенальное похмелье. Мы едва доползли до скамейки. Сидим под зонтиком и вдыхаем прохладный влажный воздух.

– Кефира хоть немножко еще осталось?

– Ты в состоянии что-то взять в рот?

– Нужно восполнить потерю жидкости. Знаешь, сколько я потеряла ее, когда меня рвало после вашей водки?

– Умоляю, не произноси это слово, иначе меня вывернет наизнанку. – Эва сделалась желтой, как светлое пиво.

– Какое именно? – Иола обязательно должна все уточнить. – «Рвало» или «водка»?

– Уже неважно. – Эва вытерла рот. – Пошли отсюда. А то сейчас сюда налетят мухи.

Мы доползли до следующей скамейки. К счастью, почти сухой, достаточно было вытереть платком. Бузина! Только ее и не хватало. Нашла время цвести. Когда нужно, так ее нету. Сидит человек с любимым в парке, и в нос лезет смрад прокаленного асфальта, табачный дым, вонь масла из фритюрниц. А когда у него жуткий бодун, так тут бузина сразу выходит из укрытия.

– Нет, я не выдержу, – проскрипела я. – Это не для моей головы. Надо пересесть.

– Но вчера было отлично, верно? – бросила Эва.

– Точно так же, как год, два и три назад. Шаблон, – равнодушно оценила Иола.

Нет, было замечательно. Я обожаю атмосферу ювеналий. Ради этих двух дней безумств стоит поступать в университет. Даже стоит страдать от жуткого похмелья.

Начинают их праздновать в городе, но самое главное – концерты на стадионе. Билеты лучше купить заранее, чтобы не выстаивать километровую очередь. Верней, очереди. От них можно слегка озвереть. Потому как сперва стоишь за билетами. Потом покорно становишься в очередь на вход. Проходишь через воротца – ощупывают в поисках спиртного и оружия. Вторые воротца – снова щупают. Дольше всех мучают Эву. Меня всегда пропускают. Даже по спине никто не похлопает. Эва утверждает, что это оттого, что вид у меня невинный и взгляд как у серны, но я-то знаю причину. Серна тут совершенно ни при чем, все дело в носе. Вот вчера, например, меня здорово щупали. К сожалению, женщина.

Как пройдешь через трое воротец, сразу же встаешь в очередь за жетонами на пиво. Лучше брать сразу побольше, чтобы потом снова не стоять. После чего с жетонами в кармане сражаешься за пиво. Давка страшнейшая. Затем уже после пива становишься в очередь в сортир. Неторопливо попьешь его – ну и тут же нужно опорожнять мочевой пузырь. Парням хорошо: они орошают растущие в сторонке липы, так что у них одной очередью меньше. Ну, а когда входишь, все кардинально меняется. Прямо Вудсток. Парочки на одеялах. Свобода полнейшая. И никаких тебе локонов, шпилек, накладных ресниц, атласных сумочек. У меня все четко отработано.

Во-первых, брюки, потому что юбка не для того создана, чтобы сидеть на плечах. А кроме того, небезопасно – обладатели плеч бывают всякие. Поэтому брюки, лучше всего грубые джинсы. У меня есть такие, серо-синие, обтягивающие.

Во-вторых, ботинки. Обязательно на «манке» и с жесткими носами. Это чтобы пальцы не оттоптали, когда доберешься до сцены и, смешавшись с толпой, будешь вместе со всеми прыгать в такт музыке.

Потом куртка, потому что может и дождь пойти. Куртка у меня кожаная, бордового цвета, и, как утверждает Эва, она напоминает времена Би Джи. Длиной до бедер, и ею очень удобно крутить над головой, когда сидишь на плечах.

Под курткой сексуальная блузка. У меня есть одна – с селедками и психоделическими фиолетово-бордовыми зигзагами, очень подходит к куртке. Под блузку я надеваю мой лучший лифчик, бордовый «Wonderbra». На всякий случай. Бывает, что, сидя на плечах, я вместе с курткой снимаю и блузку.

Завершает ансамбль индейское ожерелье из перьев, черный от туши взгляд и подведенные карандашом губы. Иола предпочитает блеск, он, по ее мнению, больше привлекает внимание. А я блеском пользуюсь на дискотеке, но это же совсем другой стиль. Мини, парча, блестящий топик или прозрачная блузочка. Нужно уметь одеться соответственно обстановке. Одно дело – на экзамен, другое – для прогулки по Рыночной площади и уж совсем третье – ювеналии.

А Иола вроде читает кучу газет, а совершенно не сечет. Зато уж Эва… Эве никакие ухищрения не нужны. Ей достаточно распустить волосы.

Но вернемся к ювеналиям… Одетая как хиппи, ты стоишь на стадионе и ощущаешь жизнь каждой клеточкой своего тела. Но при одном условии: нужно быть с компанией, иначе ощущаешь одиночество. Каждой клеточкой тела. Мы пришли втроем – Эва, Иола и я. Жетоны отоварили полностью. Вместе с Эвой мы стояли в очереди за пивом, а Иола заняла очередь в уборную. И едва начался концерт группы «Перси», мы были около сцены. Литр пива в желудке, пол-литра в пластиковом стакане и пустой мочевой пузырь. А в жилах почти шесть литров жаркой крови, пульсирующей в ритм музыке. И в два ряда мурашки по спине. Мы глубже внедряемся в толпу. Давка… Мы раскачиваемся и осматриваемся. Надо войти в общий тон, а тут как раз со сцены врезали «Будем вместе пиво пить». И вот на припеве «У меня с собой есть башли, у него как прорва глотка, будем вместе пиво пить» мы уже прыгаем вместе с толпой, а в желудках у нас прыгает пиво.

Нет, тут сплошные парочки. Идем дальше. Есть. Они просто созданы для нас. По крайней мере, на эту единственную ночь. Третий или четвертый курс. Джинсы, кроссовки, футболки с эмблемой «Майкрософта». Побриты одноразовой бритвой (одной на всех?). Самый высокий будет мой.

– Самый высокий мой.

Эва бросает на него взгляд и делает вид, будто утирает слезу. Будто она так огорчилась. Но тут же прячется за какую-то парочку. Если Высокий увидит ее, у меня не останется никаких шансов. Рядом с ней шансов нет ни у кого, потому что Эва – это польская Сельма Хайек. Смуглая кожа, кошачьи глаза цвета горького шоколада, небольшой пухлый рот и ураган черных волос. Это несправедливо, когда у одной столько волос, а другая тратит целое состояние на бальзамы, репейное масло, а толку никакого. К тому же ей, везушнице, не нужно думать о похудании. Она может нагло уплетать все, что только захочет. А я? С драконом диеты я кое-как справилась, но продолжаю навещать доктора Губку. Когда мы идем вместе с Эвой, я превращаюсь в невидимку. Это я-то, стройная блондинка с невинным взглядом. Все только и пялятся на мою спутницу с округлыми формами и глазами Сельмы. К счастью, Эва – верная подруга и моих парней не привораживает. Вот и сейчас она исчезла из поля зрения. Я приближаюсь к Высокому. Примерно под 190 сантиметров, так что, наверно, выдержит. Крепкие плечи, видно, качается. Шатен, голубые глаза. Журнальная красота, как говорит Иола. Он взглянул на меня, потом еще раз. Ну вот, контакт установлен. Он улыбнулся. Носик действует. Мы танцуем вместе. Он угощает меня своим пивом. Перерыв. Из репродукторов несется идиотская реклама. Мы бежим за пивом, потому что через несколько минут последний исполнитель. Казик. Это его дожидается большинство собравшихся.