Барбара Босуэлл - Вкус вина и любви

Чтобы добраться от аэропорта Ла Гуардия до центра Манхэттена, Сьерра Эверли наняла такси. Но ей попался лихач. Водитель – видимо, эмигрант, – что-то бормоча на непонятном языке, вел такси в потоке стремительно несущихся машин слишком рискованно. Резко выворачивая баранку, он то прижимался к бетономешалке, то оказывался рядом с двухэтажным автобусом. Сьерру, сидевшую на заднем сиденье, мотало то в одну, то в другую сторону. Чтобы отвлечься, она решила прочесть свой гороскоп на этот день. И ей потребовалось немало усилий, чтобы открыть в газете нужную страницу с колонкой ежедневных астрологических предсказаний.

«Скорпион. Темная полоса получает поддержку от Большого света», – прочла она и задумалась.

Что бы это могло означать? Краткое и весьма расплывчатое предсказание можно было истолковывать как угодно. При желании даже зеленый свет, вспыхнувший на светофоре, можно было счесть тем самым благоприятным знаком, о котором шла речь в гороскопе.

Она посмотрела на предсказание Стрельцу, который шел следом за ее знаком. Тут все было четко и определенно: «Удерживайтесь от пристрастия к сладкому». Вот это она могла бы принять в свой адрес в любой из дней, поскольку очень любила шоколад.

Весам гороскоп обещал: «Короткое путешествие, связанное с дальним родственником».

«Если бы я родилась под знаком Весов (а Сьерра не имела к ним никакого отношения, так как день ее рождения приходился на ноябрь и ей покровительствовал Скорпион), то предсказание попало бы точно в цель», – подумала она. Сегодня Сьерра оказалась в Нью-Йорке именно из-за дальнего родственника – двоюродного дедушки Уилларда, и его вполне можно было бы назвать «очень даже необычным родственником», хотя он был добрым пожилым джентльменом, умершим в возрасте восьмидесяти трех лет. Пьяница, картежник и аферист – так отзывались все остальные родственники о Уилларде Эверли все эти годы.

И вот теперь, добавив еще слово «коварный», под этим списком можно было подвести черту. Сьерра снова сложила газету и вынула из голубовато-зеленой сумки тонкий конверт. Но перечитывать письмо, лежавшее внутри, не стала – слишком бурные чувства оно вызывало. Дедушка Уиллард по совершенно непонятным причинам подставил под удар своих близких родственников. И теперь ей надо было сделать все возможное, чтобы исправить эту нелепую ошибку, устранить опасность, нависшую над семьей.

На бледно-сером конверте была напечатана фамилия отправителя: Николас Николаи. До вчерашнего дня никто из Эверли не имел ни малейшего понятия об этом человеке. Сьерра машинально вертела конверт в руках, поворачивая его то одной, то другой стороной, словно надеялась, что эти буквы соскользнут с конверта, а вместе с ними исчезнет и сама проблема. Если она добьется желаемого – а она должна! – то после сегодняшней встречи Эверли навеки позабудут и про Николаса Николаи, и про коварство дедушки Уилларда.

Таксист резко затормозил, и Сьерра ткнулась в спинку переднего сиденья.

– О'кей, – произнес водитель, указывая на высокое каменное здание слева.

Оставалось надеяться на то, что в своем знании города таксист преуспел значительно больше, чем в изучении английского – в этой области он ограничивался только словом «о'кей».

– Это здесь? – переспросила она на всякий случай. Здание выглядело весьма внушительно даже на этой оживленной улице Манхэттена.

– О'кей, – снова повторил водитель.

Сьерра расплатилась с ним – цифра на счетчике показалась ей тоже весьма внушительной, но она отсчитала и чаевые и какое-то время стояла, провожая взглядом удаляющееся такси. Два пешехода едва не угодили под колеса, но это не замедлило ни потока автотранспорта, ни прохожих.

Еще никогда ее родной городок Эвертон, расположившийся неподалеку от цепочки озер Фингер, в котором насчитывалось шесть тысяч жителей, не казался ей таким далеким. Сьерре с трудом удалось подавить непроизвольное желание поднять руку, остановить другое такси и немедленно уехать назад в аэропорт. Впервые в жизни она почувствовала самый настоящий страх– страх перед большим городом, перед незнакомцем, с которым ей предстояло встретиться, и тем, что предстояло сделать.

Она снова посмотрела на конверт и перечитала еще раз четко напечатанные строки: «Николас Николаи, «Агентство охранных систем». Кто он такой? И что это за агентство?

Она поднялась на лифте на девятнадцатый этаж и оказалась в коридоре. Ковровое покрытие заглушало звук шагов. С правой стороны по коридору она увидела массивную стальную дверь с табличкой: «Агентство охранных систем».

Расправив плечи, Сьерра решительно подошла к двери и нажала на кнопку. Ни звонка, ни какого-либо другого сигнала. Ответом ей было полное молчание. Она нажала снова. И опять ничего.

Какое-то время Сьерра стояла, не зная, что предпринять, не представляя, как попасть внутрь.

Дверь лифта за ее спиной распахнулась, и оттуда вышел дородный розовощекий мужчина, весьма моложавый на вид, и шагнул к той же самой неприступной двери.

– Простите, пожалуйста… – Сьерра смущенно улыбнулась.

Обычно она предпочитала действовать самостоятельно, не ожидая чьей-либо помощи, но в этот раз была несколько сбита с толку и слегка растерялась. В чужом городе все было непривычным и немного враждебным.

Мужчина остановился и посмотрел на нее:

– Ну-ка, ну-ка, – проговорил он, – попробую угадать… Вам нужен Ник!

– Да, – кивнула Сьерра. – Это очень важно и…

– И вы, конечно, предварительно не договорились о встрече, – вздохнув, перебил ее мужчина. – Нажимали кнопку уже раз сто, но Юнис так и не открыла дверь.

– Я нажала всего два раза, – уточнила Сьерра. – А что, Юнис – это дракон у ворот?

– Она охраняет вход лучше любого дракона, – мрачновато ухмыльнулся рыжеволосый мужчина. – Стойкий, никогда не дремлющий Аргус – вот кто она такая, эта Юнис.

– Да-а? – протянула Сьерра, не зная, как отнестись к услышанной информации. И поэтому сочла, что будет правильнее вернуться к тому, с чего она начала, вместо того чтобы продолжать разговор о неприступной Юнис. – Мне нужно увидеть…

– Ника, – подсказал мужчина. Похоже, он считал своим долгом закончить фразу, начатую собеседником. И затем нахмурился. – Думаю, что я напрасно потеряю время, если начну убеждать вас оставить эту затею, пойти домой и выбросить его из головы.

Сьерра растерялась и не знала, что на это ответить. Но отступать ей было нельзя.

– Мне очень нужно увидеть его. Я не могу уехать, пока не переговорю с… с этим… Ником.

– Что ж, раз вы решили, тогда конечно. – Мужчина пожал плечами, после чего нажал на кнопку несколько раз подряд – это был быстрый, как стаккато, ритм.

– Азбука Морзе? – поинтересовалась Сьерра, наблюдавшая за ним.

– Код Николаи. А чего вы ожидали, направляясь к корифею в системе охраны и защиты?

– Вы правы, – пробормотала Сьерра, хотя понятия не имела, чего ей ждать от корифея в системе охраны и защиты. Если Николас Николаи на самом деле был таковым.

Дверь мягко скользнула вправо и исчезла в стене, как листок бумаги в конверте. Они оказались в приемной, задняя стеклянная стена оставляла впечатление, будто комната уходит дальше, в пространство.

Небо затянула темно-серая пелена – верный знак надвигающейся грозы. Но, что самое странное, это грозовое небо идеально вписывалось в интерьер приемной, словно его тоже заказали дизайнеру, потому что все в этой комнате было одного – изысканно серого – цвета. Взгляд Сьерры сразу отметил голубовато-серый ковер, жемчужно-серую обивку кресел и угольно-серый кожаный диван. Стены тоже отливали бледно-серым, и большая картина, висевшая над диваном, состояла из модернистских серых пятен и разводов.

Этот мало радующий глаз цвет сразу вызывал какое-то гнетущее ощущение у Сьерры, словно она оказалась в приемной больницы.

– Насколько я понимаю, вы здесь впервые? – Мужчина, стоявший рядом с ней, с сочувствующим видом усмехнулся. – А вы ждали чего-то другого от Ника Николаи?

– Думаю, нет, – отозвалась Сьерра. Она начала беспокоиться – что еще можно было ожидать от таинственного любителя монохромной гаммы – корифея в системе охраны и защиты, который стал владельцем половины винодельческого завода семейства Эверли благодаря коварству дедушки Уилларда.

Невысокого роста блондинка лет тридцати, одетая– чего же другого можно было ожидать от хозяйки этих чертогов? – в элегантный серый костюм, быстро вошла в приемную через боковую дверь.

Ее волосы были подобраны в тугой гладкий шиньон. Прическа секретарши чем-то напоминала шлем воина. Таким же – воинственно-неприступным – было и выражение ее лица.

– Привет, Юнис. – Голос взъерошенного рыжеватого мужчины был полон притворной сердечности. – Ты прекрасно выглядишь, впрочем, я другого и не ожидал. Ты всегда выглядишь великолепно.

– Хватит ломать комедию, Расс. – Блондинка метнула в его сторону взгляд, которым можно было заморозить большое озеро. Она даже не взглянула в сторону Сьерры, словно та была невидимкой.

Зато Сьерра не могла отвести глаз от секретарши. Неужто это и есть драконша Юнис? Даже на высоченных каблуках (туфли ее, конечно, тоже были серые) она едва доставала Сьерре (в ее оранжевых босоножках на плоской подошве) до плеча. Рядом с этой миниатюрной молодой женщиной Сьерра ощутила себя чем– то вроде Эйфелевой башни.

– Юнис, дорогая, ты ведь не сердишься на меня? – продолжал с угодливой улыбочкой Расс.

– Сядь и помолчи немного, – отрезала Юнис. – Ник примет тебя, когда сможет.

И только после этого Юнис посмотрела на Сьерру, видимо, внутренне смирившись с тем, что придется признать ее существование.

– А вы? – Она произнесла это как обвинительный вердикт.

– Она собирается побеседовать с Ником, – ответил вместо Сьерры Расс. – Я пытался отговорить ее от этой безумной затеи, но она, – он пожал плечами, – не вняла моим советам. Только ты в состоянии отбить у нее эту охоту, Юнни.

Юнис на секунду прикрыла глаза, словно пыталась собрать все свои силы для того, чтобы воздействовать на Сьерру.

– Хорошо. – Она взмахнула ресницами и посмотрела на посетительницу с таким выражением, словно испытывала к ней сострадание. – Можете остаться, но вам придется довольно долго ждать.

Быстрый взгляд, скользнувший по Сьерре, отметил и длинные темные, слегка растрепавшиеся волосы, золотые серьги, кончики которых почти касались плеч, ее свободную шелковую салатового цвета блузку с закатанными – из-за июньской жары – до локтей рукавами и короткую юбку в желто-бежевую клетку.

Завершив беглый осмотр, Юнис вздохнула, покачала головой и исчезла там, откуда вышла.

Только после этого Сьерра позволила себе сделать выдох. Юнис при своем небольшом росточке вела себя так, что, судя по всему, любой человек в ее присутствии испытывал невольную потребность вытянуться в струнку и отдать честь.

– Присаживайтесь, – предложил Расе и первым плюхнулся в кресло. Открыв кейс, он принялся шуршать бумагами.

Сьерра села на диван. Приемная не располагала к тому, чтобы люди, которым предстояло долгое ожидание, чувствовали себя раскованно и могли чем-то скрасить вынужденное безделье. Здесь не было ни глянцевых журналов, ни рекламных брошюр, которые помогали бы скоротать время. Судя по всему, Ник Николаи не чувствовал себя обязанным заботиться ни о клиентах, ни о посетителях, ни просто о людях, вынужденных томиться в ожидании встречи с ним в этом подобии склепа.

Откинувшись на спинку дивана, Сьерра принялась изучать светло-серый потолок. Она устала, проголодалась, и ей хотелось пить. Чтобы вовремя добраться до аэропорта, ей пришлось встать на рассвете, и до этой минуты у нее во рту не было и маковой росинки.

Поэтому, когда Сьерра наконец оказалась в безликой приемной, пустой желудок дал о себе знать. Прошло десять минут, затем пятнадцать, но Юнис не появлялась, и до них не доносилось ни единого звука, ни единого признака жизни с той половины, куда она удалилась.

Желудок все сильнее сводило от голода. Наконец Сьерра не выдержала:

– Нет ли где-нибудь здесь поблизости крана с водой?

Голова Расса вынырнула из-за открытой крышки кейса. Похоже, он был полностью поглощен своим занятием – шуршал бумагами и щелкал кнопками калькулятора.

– Вон там. – Он указал подбородком на дверь, за которой скрылась Юнис.

Сьерра вздохнула:

– Похоже, героям сказок проще добыть живую воду, чем мне глоток обычной.

– Вот именно, – рассеянно согласился с ней Расе. – Я бы вам не советовал покидать приемную без разрешения Юнис.

Дождь застучал в огромное стекло. Теперь к чувству голода добавилась и жажда. Должно быть, подействовал вид прозрачных капель, струившихся по непробиваемому стеклу. Ей вдруг захотелось слизнуть их с гладкой поверхности стекла.