Марсия Андес - Вкус вишнёвой лжи

Я морщусь, но Костя не останавливается.

— Я стоял в стороне и все прекрасно слышал. Вмешиваться чертовски не хотелось — до конца смены оставалось буквально пара часов, я бы отработал и спокойно свалил домой, — Назаров хмурится. — Но я же, блять, сука, дохуя правильный. Докурил. Подхожу к ним, мол, пацаны, наркоту в клуб проносить нельзя. Либо выбрасываете, либо сваливаете с вечеринки. Ну, они и начали: «ты вообще никто», «да ты знаешь, кто наши родители», «да ты просто охранник», — замолкает на пару секунд. — Нельзя бить клиентов. Особенно тех, у кого предки депутаты, бизнесмены и большие шишки. Ударишь — лишишься работы. Но меня разве это когда-то останавливало? Началась потасовка. Я был один, их человек пять-шесть. А потом появился Стас. Словно из-под земли, я даже его вначале и не заметил. Он влез в драку, растолкал всех. А потом такой: «Наркота ваша, ребят? Может полицию вызвать?». И пакетиком перед их носом трясет. Те и драпанули. Только потом я понял, что испугались они вовсе не полицию, а Стаса. Сначала я думал, что парень просто мимо проходил, но потом оказалось, что Скворецкий был на той тусе. Так и познакомились. С тех пор и зависаем вместе.

Назаров замолкает, и я понимаю, что больше он ничего рассказывать не будет. Удивительно то, что он вообще решился поведать свою историю. Может быть, дело в алкоголе? Или просто поддался атмосфере? С виду парень не выглядит человеком, способным так просто рассказывать что-то личное чужим людям.

— Стас отличный парень, — бросает Костя. — А то, что твоя подружка продинамила его, лишь доказывает, что она ему не пара.

Я ничего не отвечаю, потому что Назаров прав. Стас действительно неплохой парень, а Элли так нагло обманывает его. Мало того, что была на семейном ужине с другим парнем, так еще и не пришла на вечеринку, которую устроили специально для нее. Это, как минимум, некрасиво. И мне противно от самой себя из-за того, что я покрываю подругу. Мне бы рассказать правду, признаться во всем, но…

Это не мое дело. Я могу еще больше наворотить бед. Да и Элли мне никогда этого не простит.

— У нее, наверное, должны быть весомые обстоятельства, — продолжает Назаров. — Хотел бы я послушать, как она будет объясняться. Что же для нее важнее любимого парня?

Другой любимый парень.

— Я бы на месте Стаса послал бы ее нахер.

Но ты не Стас.

— И не парился бы. Что за бабы пошли в последнее время? Вообще чужие жизни не уважают. Вот ты… — я вздрагиваю, готовясь к очередной колкой шутке в мою сторону. — Парень хоть есть?

— Нет.

Почему я сейчас чувствую себя ущербной?

— Наверное, потому что ведешь себя как кукла манерная, — кривится.

— Что? Похоже, что я веду себя, как манерная кукла?! — возмущаюсь я, скрещивая руки на груди. — У самого-то девушка есть?

— А нахрен она мне? — не понимает Костя. — Чисто перепихнуться я с любой могу, а так слишком много хлопот с вами. Подарки, свидания, рестораны. А все для чего? Чтобы в постель затащить? Я что на миллионера похож, так бабками разбрасываться…

— Да потому что ты хам, вот у тебя никого и нет, — обижаюсь я. — Не всем девушкам нужны подарки и рестораны. Достаточно простого внимания и парочки теплых слов.

Костя возмущенно взмахивает руками.

— Да где ты такую телку-то видела? — не понимает он. — Есть те, кто в постель по щелчку прыгает, и те, кто прыгает туда, но только после цветов и подарков. Результат один и тот же, только в первом случае особо тратиться не приходится.

Качаю головой, шумно вздыхая. Да… У этого человека явно сломана система восприятия окружающих людей. Что ж он всех под одну гребенку то сгребает. Это же неправильно. Люди-то разные.

— Получается, ты просто пользуешься девушками, — спокойно говорю я, вдруг понимая, что в этот момент не испытываю к этому парню ничего, кроме отвращения. — Они для тебя как вещь, которую можно трахнуть. И как с тобой говорить о любви или каких-то чувствах, если мы для тебя — расходный материал?

— А я и не говорю ни о какой любви, — бросает Назаров. — Стоит только почувствовать что-то, так вы пользуетесь этим. Разбиваете сердце. Гадите в душу. Вон, Стас — не пример разве? Она его продинамила, а он теперь будет загоняться. А потом простит ее. И все по новой. В какой-нибудь момент твоя подруга просто уничтожит его.

Я ничего не отвечаю. Не хочу прознавать, но Костя прав. Если Стас узнает, что Элли параллельно ему встречается еще с кем-то, то ему будет чертовски больно.

— Тоже самое и с парнями. Влюбляешься в них, а они тебя пережевывают и выплевывают, словно жвачку. Так что не думай, что только девушки бывают сучками.

Костя ничего не отвечает, очевидно, мой аргумент достаточно убедительный, чтобы закончить этот бессмысленный спор. Черт, теперь неприятный осадок останется после этого разговора.

Мы идем молча, как минимум, минут пятнадцать, если не больше. Болтать не хочется, а находиться в обществе Кости тем более, но я почему-то не решаюсь достать сотовый, набрать номер водителя Элли и попросить его заехать за мной.

Я смотрю на профиль Назарова, на его растрепанные светлые волосы и думаю о том, что уже сто лет не гуляла вот так просто с парнем. Последнее время я только и делаю, что работаю. Думаю о счетах, продуктах, бабушкиных лекарствах. Готовка, уборка, магазины, почта, работа. Вот, из чего состоит моя жизнь. Иногда я думаю, что если бы не бабуля, то все было бы куда проще. Она ведь совсем умом тронулась, только и делает, что сидит в кресле целыми днями и смотрит телевизор. Иногда даже спит в нем.

Я думаю о том, что, когда ее не станет, я вздохну с облегчением, и ненавижу себя за это, потому что люблю бабулю. По сути, кроме нее, у меня никого нет. Отец не считается.

— Назар!? — громкий голос хохочущих парней вырывает меня из мыслей.

— Вот, блять… — бурчит Костя, отворачиваясь, словно надеясь, что таким образом превратится в невидимку.

— Костян! — уже второй голос. — Стоять, Костян! Да стопэ, чувак…

Они догоняют нас, и Косте приходится притормозить. Я останавливаюсь в стороне, обнимая себя руками, и осматриваю незнакомцев. Четверо парней, все как на подбор: местная шантрапа, как любит называть их мой отец. Один бугай, у второго фингал под глазом, третий тощий с впалыми щеками, а последний с длинными волосами, собранными в хвостик.

— Че? — грубо спрашивает Костя.

Его руки в карманах, плечи опущены. Смотрит на них, словно недоверчивый бродячий пес.

— Че-че, топор в оче, — гогочет тот, что фингалом. — Слышал, ты брательнику моему угрожал. Че там за видос такой, что ты кипишь на районе поднял, а?

— Видос был, теперь нет, — бросает Назаров. — Если поднял, значит, надо было. Проблемы?

Парни переглядываются, будто пытаясь понять смысл слов Кости.

— Брательник мой теперь с раскореженным лицом шастает, — недовольно бормочет тот. — Думаешь, тебе это так просто с рук сойдет?

Костя шикает.

— Нечего было на понты выступать, — спокойно говорит мой спутник. — Довыпендривался, вот и ходит раскрашенный. Не мои проблемы.

— Проблемы-то как раз твои, — встревает бугай. — И че это с тобой за телочка? Неплохой бабе присунуть решил.

Я ежусь, посматривая в сторону незнакомцев. Вот поэтому я и хотела поехать на машине домой, а не шляться по темным улицам, где на каждом шагу можно повстречать таких вот придурков. В принципе, с тощим и с длинными волосами я смогу справиться. Не зря же на самооборону хожу, а вот остальные явно не моей весовой категории.

— Хлебало завали, — почти рычит Костя. — Хочешь тоже раскрашенный ходить? Могу устроить.

— Пацаны! Тут вызов! — гогочет тощий. — Давайте уделаем Назара, а потом его телку себе заберем! Во, веселуха будет…

— Заткнись, Ржавый. Башкой хоть соображай, — отрезает его парень с фингалом. — Костян, — шмыгает носом и делает шаг вперед, ну, отпетый гопник, ничего не скажешь. — Ты сам виноват. За брательника я порву любо…

Он не успевает договорить, потому что Назаров делает резкий выпад и заезжает ему кулаком по лицу с такой силой, что парень падает на асфальт. Не дожидаясь, пока остальные поймут, что здесь происходит, Костя набрасывается на бугая. Я отступаю в сторону, чтобы меня ненароком не зацепило.

Тощий прыгает на Назара и повисает на его спине, начиная душить, — тот пытается сбросить наглеца, но у него ничего не получается. Парень с длинными волосами заезжает Косте кулаком в живот, затем в лицо, и я вижу, как разбитая губа начинает кровоточить. Наконец, избавившись от «груза», Назаров сбивает с ног длинноволосого. К этому времени бугай и парень с фингалом успевают подняться. Я вижу лезвие в руке одного из нападающих и уже собираюсь крикнуть «осторожно» или еще что-нибудь в этом духе, но не успеваю.

Лезвие разрезает воздух, одежду, а потом и тело Кости.

А я так и стою в стороне, совершенно не понимая, что мне делать и что вообще происходит. Куда пришелся удар? Задеты ли важные органы? Насколько серьезно ранение? А, может быть, мне просто показалось, что парня задели?

Безумие какое-то…

— Ты издеваешься, блять, надо мной?! — злюсь я. — Ты нахера его ко мне подослал? Мало тебе моих мучений, так брата решил приставить?

— Не ори, — голос отца недовольный, но тихий.

Серьезно? «Не ори?». Лучше бы это ты на меня накричал, чем присылал ко мне Тему.

— Я не ору! — хватаю полупустую бутылку с пивом и делаю глоток. Иду к окну, резко разворачиваюсь и возвращаюсь обратно. — Знаешь, папочка, — ядовито выделяю последнее слово, — не пойти бы тебе в жопу? Моя жизнь тебя вообще касаться не должна!

Ну, почему они не могут оставить меня в покое? Я прекрасно и один могу справиться. Жил же два года как-то без их присмотра, и оставшиеся смогу прожить. Дерьмо!

Злость закипает внутри меня. Словно лава переполняет мои вены, впитывается в тело, так и норовя вырваться на свободу, будто я сраный вулкан.

— Не хами, — недовольно тянет отец.

— Я не хамлю, — уже спокойнее говорю я, но слова все еще продолжают сочиться ядом. — Я просто хочу, чтобы вы все оставили меня в покое. Я со своей жизнью разберусь сам, понятно?

Огибаю стеклянный столик, чтобы он не попался под горячую руку. Или ногу. Черт его знает, на что я способен на эмоциях.

— Слушай сюда, Стас, — и почему, блять, у тебя такой спокойный голос? Тебе совсем насрать на меня? Ну, конечно же, у тебя только Артемка на первом месте. Он же, сука, самый лучший сын на всем белом свете, потому что в ногах у тебя ползает, лишь бы получить в наследство бизнес. — Пока я в Гонконге, ты будешь слушаться своего брата, ты понял меня? Все мои требования он тебе передал. Никакого алкоголя, вечеринок и дома быть ровно в десять вечера. Если не будешь слушаться…

— То что, блять?! — перебиваю его я. Морщусь из-за злости, сковывающей тело. — Отправишь меня в какую-нибудь военную академию? Или в армию? А, может, сразу в боевую зону? Слушай, а это ведь отличная идея, — тяну я. — Получу аттестат, подпишу контракт и свалю куда-нибудь в Сирию. Буду убивать сраных бородатых камикадзе. Может быть, там ты меня оставишь в покое? Хотя ты и туда доберешься…

— Успокойся, Стас…

— Что, успокойся? Ты вообще в последний раз когда интересовался, как у меня дела? Появляешься в моей жизни только тогда, когда я накосячу. А почему? Да потому что тебе нахрен не нужен сын с проблемами в полиции. Ты же у нас идеальный бизнесмен, пример всем плохим коррупционерам! — на секунду замолкаю, успокаиваясь. — Знали бы все, сколько ты грязного бабла поднял за счет своих клиентов, давно бы прикрыли твою контору.

И тишина. Что, на больное место наступил? Правда глаза режет?

— Ты ведь всегда таким был, — продолжаю я. Остановите меня, личные демоны, а то отправлюсь к вам в ад до скончания времен. — Только и думал о своем бизнесе. Компания, работа, деньги, партнеры, — ставлю ногу на кресло и облокачиваюсь о колено предплечьем. Одной рукой прижимаю сотовый к уху, второй взбалтываю пиво в бутылке. — Все внимание только Теме. Идеальный папенькин сыночек. Будущий глава компании. Надо же кому-то наследство оставить. Аж, тошнит от всего этого. Ты хоть помнишь, когда у меня день рождения? — фыркаю. — Конечно же, нет. 28 августа, папочка. Где ты будешь в этот раз? В Гонконге? Или в Японию смотаешься? Может быть, в Англию? Да похуй. Забирай Артема, мать и всю свою прислугу. А жертву порванного презерватива можешь оставить здесь, он не обидится. Слышишь? Или, блять, отключился уже?

Смотрю на экран. А, нет. Вызов все еще идет.

— Чего молчишь? Всплакнул? Можешь не утруждаться.