Стелла Грей - Владелец моего тела

После озвучивания и так очевидной причины этого дивного собрания поднялся шум. Перебивая друг друга, члены совета делились своим честным мнением на мой счет.

– Это недопустимо! – яростно втолковывала остальным пожилая полная дама, с энтузиазмом тряся тремя подбородками. – Да как можно оставлять таких людей в образовательном учреждении?!

– Согласна, – усмехнулась в лицо мне памятная Эмма Бронсон. – Как теперь спокойно отпускать своих дочерей в университет, если они там непонятно чем в кабинетах с преподавателями занимаются?

Я мимолетно вспомнил, чем именно мы с Фел занимались в кабинете, и едва сдержал совершенно неуместную в данной ситуации улыбку.

Если честно, перспектива вылететь с места работы не пугала. Последние годы преподавательская деятельность была скорее отдушиной, куда я направлял всю свою энергию. После Клары это было особенно актуально.

– Господин ректор, что же вы молчите? – мои мысли прервал возмущенный голос Паркера.

Ректор и правда все это время молчал и не вмешивался в более чем оживленную дискуссию, но когда ему задали прямой вопрос, отмолчаться уже не смог.

– Жду, пока вы завершите полемику, и мы предоставим слово мистеру Брауну, – невозмутимо ответил глава университета. – В свою очередь, я гарантирую, что Адам Браун является одним из самых блестящих специалистов за мою практику, и я уверен, что от него мы услышим объяснение, которое всех устроит.

На меня перекрестились несколько взглядов и воцарилось молчание. Обвиняемому дают слово? Да неужели!

– Хочу заметить, дамы и господа, что Фелисити Томпсон является моей невестой. Мы это не афишировали как раз для того, чтобы избежать досужих домыслов, и собирались перестать скрывать после выпуска девушки, который состоится буквально через пару недель.

Вот так.

Я с удовольствием оглядел вытянувшиеся лица присутствующих и потянулся к бокалу с водой на столе.

Во рту пересохло.

Как просто оказалось озвучить то, что даже я сам еще не до конца принял и тем более не успел обсудить с Фелисити. Но, с другой стороны, я был подсознательно готов к этому шагу еще с той ночи, когда у нас все впервые случилось и Фел стала не просто приходить ко мне домой, чтобы скрашивать вечера, а осталась жить. Такое в секрете точно не утаишь.

– Невеста? – слегка улыбнулся ректор, с лица которого сбежала тень. – Это несколько меняет дело.

– Но подождите… – попыталась было начать возмущенная Эмма Бронсон.

– Это не просто роман, а отношения на грани свадьбы, как я полагаю? – Похоже, ректор сам ухватился за мою свадьбу, как за спасительную соломинку. Ему не меньше моего хотелось избежать скандалов и тем более огласки. – Так что этот вопрос несомненно снят.

Ректор довольно улыбнулся, но вот, судя по всему, остальным присутствующим такой быстрый исход дела не понравился. Быстрый и для меня благоприятный.

Старательно подзуживаемые Эммой Бронсон, дорогие меценаты и спонсоры мигом вспомнили и про мораль, и про еще много ранее не свойственных никому из них человеческих качеств.

– Господин ректор, вы считаете нормальным саму возможность такого рода взаимоотношений между преподавателем и ученицей?

Я смотрел на эту престарелую курицу и ухмылялся. Ректор тоже смотрел и, судя по всему, тоже хотел заткнуть.

– Вы повторяетесь, уважаемая миссис Бронсон, – лениво протянул я, поправив запонки на рукаве пиджака.

Обвинения в растлении постепенно захлебнулись в моих аргументах, хотя это, конечно, стоило немалых нервов.

Я начинал злиться…

И желание найти тварь, которая мне устроила такой занятный психологический квест, крепло с каждой минутой, с каждой фразой этих людей, у которых за плечами тоже более чем достаточно грешков.

Моралистка Эмма содержит красивых мальчиков-альфонсов, ну а Паркер-старший даже разделяет ее увлечения.

Странно, как, с учетом склонностей папы, у него вообще появился сын.

– Также у нас есть основания полагать, – решил добить меня Паркер, – что в этом свете отличные отметки девушки вовсе не заслуга ее знаний.

Фраза про «а совсем другого места» не прозвучала, но в воздухе повисла, вызвав у меня приступ глухого раздражения.

– Что же касается инсинуаций в сторону отметок… Я не единственный преподаватель у Фелисити. И по остальным предметам она учится так же блестяще. Вдобавок, если вы ставите под сомнение мой профессионализм, то всегда можно созвать независимую комиссию и проверить. Уверяю вас, мисс Томпсон не разочарует.

Искренне надеюсь, что так оно и будет…

Увы, какой бы ты ни была умницей, если преподавательский состав целенаправленно тебя топит – сдать сложнее многократно.

Утешает одно: я ни с кем не конфликтую из коллег и, возможно, они не станут вредить моей Фелс.

Вновь в диалог вмешался ректор.

– Мистер Браун, я уже посмотрел на табель успеваемости мисс Томпсон и хочу заметить, что ввиду скорых экзаменов необходимости в дополнительном тестировании нет, но вот ваше присутствие в экзаменационной комиссии выглядит неэтично.

– Предлагаю исключить Адама Брауна из экзаменационной комиссии, – тут же вставил Джон Паркер, не скрыв торжествующий блеск в глазах.

Ага, для его сыночка все оборачивается самым лучшим образом. У нас в университете очень мало несговорчивых преподавателей, и я, можно сказать, золотой призер в плане неподкупности. Так что мое устранение открывает красивые перспективы.

Ну и плевать. Я не идейный пакостник, чья цель не позволить Джареду Паркеру защитить диплом. Самое главное, чтобы у Фел не было неприятностей.

Еще полчаса мы утрясали формальности, я подписал пару документов и позволил себе небольшую приятную пикировку с Паркером и буквально дымящейся от злости Эммой Бронсон.

Уже после окончания собрания я догнал в коридоре ректора и, пользуясь тем, что отношения у нас если не теплые, но весьма доброжелательные, спросил:

– Не подскажешь, кому я обязан сегодняшним представлением?

– Подскажу. Пост с ссылкой на облако был опубликован в одном из студенческих сообществ. В числе материалов были фотографии, где ты и мисс Томпсон в городской больнице в обнимку, а после в твоей машине. Весьма недвусмысленные фото.

– М-да… – я едва сдержал порыв грязно выругаться. – Пост был анонимный?

– Разумеется, – со вздохом ответил начальник. – Какой-то недавно созданный аккаунт. В общем, я сочувствую тому, как все раскрылось. В свете этого очень хорошо, что до сдачи диплома осталось всего ничего, так как, учитывая твою популярность среди студенток, мисс Томпсон просто затравили бы.

Я лишь кивнул и скрипнул зубами.

Мы попрощались, но не успел я сделать и нескольких шагов, как в кармане пиликнул телефон, и, проведя пальцем по экрану, я прочитал сообщение, пришедшее с незнакомого номера:

«Ну, как тебе начало обещанной мести? То ли еще будет, милый, то ли еще будет…»

Вот же сучка!

Чертова мстительная сучка!

Мне стоило немалых усилий подавить в себе вспышку агрессии. Не время, не место, и свидетели не нужны.

Я продолжил движение, напряженно размышляя над тем, что же теперь делать.

Как я не любил воевать с женщинами, кто бы знал.

Хотя бы потому, что баб нельзя было с чистой совестью морально и материально уничтожить в случае чего. Были у меня определенные табу на эту тему.

Но оставлять поступок бывшей без наказания нельзя хотя бы потому, что я прекрасно знал, насколько мстительной мерзавкой она может быть.

Я задумчиво перебрал пальцами в воздухе, а после решительно открыл телефонную книжку и сделал один звонок. В наше время нет ничего невозможного… Ничего не стоит найти одну зарвавшуюся барышню, имея на руках номер телефона и аккаунт в соцсети, по которому элементарно можно вычислить айпи.

Ну а сейчас пора собираться и ехать домой. К Фелс…

Несмотря на подавленное состояние, я улыбнулся, вспомнив свою золотоволосую яблочную девочку. Она очень гармонично вписалась в мой дом и сделала его… настоящим домом, а не местом, где я с комфортом ночую. Мне теперь ХОЧЕТСЯ туда возвращаться. К ней.

А значит, я все делаю правильно.

Вернувшись за рабочее место, я по-быстрому закончил все дела и, подкидывая ключи на ладони, пошел к парковке.

Уже в машине в голову пришла интересная мысль о том, что я еще ни разу не дарил Фелисити цветов. Да и вообще ничего не дарил…

– Досадное упущение! Но мы его сегодня же исправим, – с улыбкой протянул я, заводя тачку, которая отозвалась мягким урчанием мотора под капотом. С ним тоже теперь было связано немало воспоминаний, от которых становилось тесно в штанах.

Проезжая по одной из центральных улиц, я заметил вывеску цветочного магазина и затормозил. Уже через минуту я стоял в ароматном царстве разнообразных растений и несколько растерянно рассматривал многочисленные букеты. Какой выбрать?

Ромашки? В наше время это едва ли не более банально, чем розы.

Наконец я остановился напротив большого, роскошного букета орхидей и удовлетворенно кивнул. То, что надо. Хрупкие, безумно красивые тропические цветы, которые вянут при малейшем изменении в уходе, но расцветают в заботливых руках.

Как и моя Фелисити.

В итоге букет с трудом помещался у меня в руках, и я едва смог впихнуть его в салон, но почему-то эти странные хлопоты казались мне просто безумно приятными. Представляя реакцию Фел, я сам радовался.

Захлопнув заднюю дверь, я вновь повернулся к ряду магазинов и внезапно зацепился взглядом за ювелирный. А дальше произошло необъяснимое.

Ноги сами занесли меня в него, и очнулся я только у витрины с обручальными кольцами. С ужасом покосившись на них, я едва не перекрестился и, не реагируя на вопросы продавца-консультанта, быстрым шагом покинул заведение.

Нет, я и правда планирую этот шаг, но меня чрезвычайно настораживает тот моральный подъем, который я при этом испытываю. Даже во время отношений с Кларой я не сходил с ума до такой степени!

Что ты со мной сотворила, малышка Фел?

В любом случае этот серьезный шаг и разговор стоит отложить до того момента, когда она сдаст экзамены. Не хочу волновать ее еще больше. Вот получит диплом, и мы в тот же день поговорим о свадьбе.

По дороге домой я вновь и вновь мысленно возвращалась к диалогу с однокурсницами и нервно закусывала губы. Откуда они узнали?

И, самое главное, что же теперь будет? Сейчас к связям такого рода относятся с большим осуждением.

Ответ на первый вопрос настиг меня подобно грабителю в темном переулке – битой из-за угла и по голове. На телефон посыпались сообщения, и, открыв первое попавшееся от случайной знакомой курсом младше, я ахнула и прижала пальцы к губам.

Ссылка… А по ссылке куча фоток со мной и Адамом… Слава богу, максимальный разврат – это поцелуи в машине, но сам факт…

А сообщения все приходили и приходили. Всем хотелось знать из первых рук, какой же на самом деле в постели наш несокрушимый преподаватель и как же мне удалось его совратить.

Чего мне стоило скрутить истерику в узел, знает только небо. Часто, мелко дыша, я прислонилась спиной к входной двери и старалась не поддаться эмоциям. А проклятый телефон продолжал вибрировать, разрываясь от входящих сообщений. Ну, а когда вслед за мессенджерами посыпались еще и звонки, я не выдержала и просто выключила телефон, а после отшвырнула от себя, словно ядовитое насекомое.

Спокойно, Фел… Спокойно.

Подавив первую истерическую реакцию, я снова взяла в руки телефон и, включив, быстро набрала номер Адама. Ответом был механический голос, ввергший меня в еще большую панику.

Что теперь будет? Я-то ладно, от пристального внимания еще никто не умирал, но Адам Браун карьерист, который потратил много сил на становление как в бизнес-кругах, так и в научных. А обвинение в нарушении преподавательской этики может лишить его должности и добавить неприятностей в рабочей сфере.

Посмотрев на свои подрагивающие пальцы, я решительно встряхнула головой и отправилась на кухню. Механические действия всегда меня успокаивали, надеюсь, выручат и сейчас.

Еще вчера я поставила мариноваться мясо, и сегодня надо было только отправить его в духовку, а на второй уровень поставить запекаться картофель в ломтиках.

Я перетащила на кухню ноутбук Адама и включила одну из лекций по аналитике, материалы из которой должны были прийтись очень кстати для защиты диплома. Но слова будто проходили мимо меня. Я ни черта не могла запомнить из-за нервов.

Ужин был почти готов, когда в дверном замке повернулся ключ.

Я сняла фартук и, поправив завязанные в хвост волосы, отправилась в прихожую.

Меньше всего я ожидала увидеть Адама с огромным, роскошным букетом орхидей.

– Бог мой… – протяжно выдохнула я, ощущая, как немного притупляется тревога, накопленная за день, а в глубине души расправляет крылышки хрупкая бабочка Счастье.