– Милый, ты изменился, – заулыбалась гостья, переступая порог и закрывая за собой двери. Осмотрев квартиру беглым, несколько оценивающим взглядом, она добавила, перетягивая на себя все наше внимание: – Мне нравится здесь.

Наклонившись и расстегивая молнию на одном из ботинок, Клара повела плечиком и, подмигнув, громко шепнула, словно только для Адама:

– Уютнее, чем в прежних наших норах.

Слово "наших" эта гадина выделила особенно четко. Я стояла ни жива ни мертва, чувствуя, как леденеет от ужасного предчувствия душа. И разглядывала нежданно появившийся на пороге призрак прошлого. Клару. Ту, кому он однажды предложил всего себя без остатка. Ту, кого называл невестой.

Бывшая или нет, но теперь она вернулась. Стоит здесь, напротив меня, снимает обувь и по-хозяйски, небрежно, кидает на комод свой клатч.

За все время, проведенное здесь, я ни разу не смела вести себя с Адамом настолько вольно. Словно услышав мои мысли, Клара обворожительно улыбнулась.

– Адам, думаю, сейчас самое время отпустить твою мышку погулять. Нам есть о чем поговорить и что вспомнить, – промурлыкала она, обнажая два ряда ровных зубов. Настоящий оскал хищницы.

Мне захотелось уйти. Сейчас же. Чтобы не видеть дальнейшего развития событий. Потому что откуда-то изнутри рвалась наружу убежденность, что таких женщин не бросают. А значит…

– Ты зря разулась, – спокойным тихим голосом заговорил Адам. – Дальше я тебя не пущу.

Она засмеялась. Звонко, беззаботно. Грациозно откинула голову назад, отчего волосы рассыпались по плечам золотистыми волнами… Будто услышала хорошую шутку, а не прямое предостережение, означающее, что ей не рады.

– Милый, я помню эту нашу игру, – смахнув иллюзорную слезу, Клара эротично прикусила нижнюю губу и походкой от бедра сделала пару шагов к нему, не сводя с Адама жгучего, пронзительного взгляда: – Ты меня гонишь, а я остаюсь. Потом ты просишь не уходить, но мне так трудно принять это, и я сбегаю…

– С моим кошельком, – все так же спокойно говорит Адам. – И каждый твой приход – пытка. Да, я очень хорошо помню, как это было, Клара. Даже слишком хорошо.

– Было, ты прав, – она останавливается на расстоянии двух ладоней от него. Так близко, что мне кажется, будто я подглядываю за зарождающимся интимным процессом между двумя любовниками. Только вот Адам все еще сжимает мою ладонь…

– Теперь все будет иначе, – продолжает говорить Клара. – Я вернулась другой. Исцеленной. Понимаешь? Вылечилась для тебя. Для нас. Для наших детей… Помнишь, как ты мечтал?.. – Она смотрит на Брауна так, словно где-то в астрале уже занимается с ним сексом, пытаясь зачать первенца. Я подумываю выдернуть ладонь из захвата

Адама и все же сбежать. Потому что смотреть и слушать дальше просто нет сил. Но в следующий миг совершенно теряюсь, ошарашенная происходящим, глядя на все, будто на кино в замедленной съемке.

Клара бросается Адаму на шею, собственнически обнимая и приникая губами к его губам. Она делает это стремительно и уверенно, рассчитывая лишь на победу.

Проигрыш для таких женщин сродни смерти.

Но в миг, когда я, приоткрыв рот от брезгливости и обиды, делаю шаг назад, раздается звенящий от гнева голос:

– Не смей! – Адам, отпускает мою руку и, вцепившись в плечи бывшей невесты, буквально швыряет ее прочь, позволяя отлететь на несколько метров и врезаться в стену у самого порога. Он продолжает говорить, глядя, как Клара неверяще ощупывает собственную голову и спину после сильного удара, надвигаясь на нее, словно молот возмездия. Без тени жалости или чувства вины.

– Неблагодарная мерзкая дрянь! Никогда больше не смей приближаться ко мне. Забудь эту дорогу! Забудь мое имя! Иначе я задушу тебя! Этими руками! Сам! Никому не позволю отнять у меня подобное удовольствие. Ты слышишь меня?!

Адам стоит прямо над Кларой и рычит, источая такое количество негатива, что даже мне страшно. Меня трясет от увиденного, и я, вопреки собственному неприятию, собираюсь заступиться за девушку… Пока не убеждаюсь, что она в защите не нуждается.

– И кем ты меня заменишь? – кричит в ответ та, что когда-то была единственной в его сердце, а теперь униженно стоит на пороге. – Этой дешевой подделкой? Нашел мое подобие и решил, что она сможет утолить твой голод?! Посмотри на нее, Адам! Эта серая, невзрачная моль не сможет подарить тебе того кайфа, что давала я!

Клара снова захохотала, но на этот раз в ее смехе не было ничего привлекательного. От него у меня бежали по коже мурашки, а тело стал пробирать озноб.

– Не будь дураком, Адам! – Девушка вскинула голову и бесстрашно посмотрела в его перекошенное от злости лицо. – Скажи, милый, что не думаешь обо мне, когда трахаешь ее в миссионерской позе! Скажи, что не вспоминаешь меня, когда эта очкастая невинность испуганно жмется к стенке при виде мужского члена! Ну же? Молчишь?! Потому что понимаешь: я права! И я вернулась к тебе, Адам. Больше нет зависимости, есть только наша любовь…

– Ты – больная идиотка. – Протянув руку, Адам брезгливо схватил бывшую невесту за шиворот блузки и хорошенько тряхнул, от чего ее грудь едва не оказалась снаружи. – Конченая наркоманка, решившая, что ей все позволено из-за связи, которая давно прекратилась. Запомни, Клара, что я говорю! Между нами все кончено. Ищи себе другого дебила, а я… считай, что я тоже исцелился. От тебя. Теперь проваливай и больше не лезь в мою жизнь, если не хочешь неприятностей. Вон отсюда!

Открыв двери, Адам подтолкнул бывшую невесту к выходу, а затем вышвырнул в коридор ее обувь и сумку.

– И шмотки свои забери, меня тошнит от их запаха.

– Да как ты смееш-шь! – прошипела Клара, бросаясь на Брауна и едва не падая, споткнувшись о собственные ботильоны. – Я тебя уничтожу! Сломаю твою жизнь, падаль конченая! Ты по миру пойдешь с протянутой рукой, сам ко мне приползешь умолять, чтоб я все исправила! Слышишь, тварь?!

Адам легко увернулся от ее когтей, схватив Клару за запястья и снова отшвырнув подальше. Следом захлопнулась дверь. Повернулся в замке ключ, тихим щелчком оповещая, что спектакль окончен.

Клара еще несколько раз стукнула с той стороны и, кажется, поцарапала обивку, крича нечто совершенно непотребное. Потом повисла тишина, в которой я слышала только стук собственного сердца, отдающий в висках. Адам стоял, опустив голову и уперев руки в дверь. Он шумно дышал и казался мне совершенно незнакомым. И в первую минуту в голове пронеслась трусливая подлая мысль о том, что нужно держаться от него подальше. Только следом я вспомнила, кем являюсь сама. Фелисити Томпсон – сирота при живой матери, сестра наркоманки, бездомная. Имела ли я право винить Адама за его поведение с бывшей невестой? Вряд ли. Мел умело прятала от меня свою зависимость, но мне хватило всего одного дня знания ее проблемы, чтобы понять, насколько меняет наркотик человека, и влипнуть по полной. А Адам жил с девушкой, подобной моей сестре. Терпел ее выходки, ждал; скорее всего, пытался лечить и верил в лучшее… Только лучшего не случилось. Сегодня я увидела обратную сторону его жизни, но вместо страха почувствовала лишь острое желание поддержать…

Приблизившись со спины, я робко тронула его плечо и чуть слышно проговорила:

– Адам, я могу как-то помочь? Или тебе нужно сейчас побыть одному?

Он замер. Я почувствовала, как напряглись мышцы под моей рукой. Но когда спустя секунду наши взгляды встретились, Браун уже не выглядел рассерженным. Он потянулся ко мне, обнял, прижал к себе и зашептал:

– Прости, Фел, за все это. Если бы я только знал, что она жива и припрется ко мне вот так, словно я ждал ее все эти годы… Как хотелось закрыть ее поганый рот… навсегда, понимаешь? Особенно, когда она говорила о тебе, угрожала. Знаешь, если бы не ты, стоящая здесь и наблюдающая все это… – Он сжал кулаки, рвано выдохнул и, уткнувшись носом в мой затылок, завершил эту болезненную тему: – Все в прошлом, малышка. Клары больше нет и никогда не будет в моей жизни. А все эти угрозы – пустое. Идем, я обещал накормить тебя.

Глава 16

/Фелисити/

Никогда не понимала выражение “затишье перед бурей”.

Ну какое может быть затишье, если вот-вот должна разразиться всепоглощающая стихия и уничтожить все вокруг? Несколько раз я видела, как зарождаются торнадо. Они никогда не возникали на пустом месте, так же как и ураганы; они появлялись постепенно. У них были предвестники: нарастающий ветер, гром, молнии, гроза…

Наверное, именно таким предвестником мне показалась угроза Клары, потому что не смотря ни на что ее слова словно отпечатались в моей голове.

Она пообещала испортить жизнь мне и Адаму.

И пусть мой профессор заверил, что она ничего не сможет сделать, мне было очень боязно.

Дни шли своим чередом, и все внешне казалось будто бы идеальным.

Теплые объятия на ночь, нежный секс, завтраки в постель по утрам. Словно два влюбленных мы с Адамом проживали каждый день, но в моей голове постоянно всплывало чувство опасности из-за Клары.

Мне казалось, что однажды я проснусь, поеду в университет на вызванном Адамом такси, а там уже все знают о нашей с ним маленькой тайне. Потому что он мой преподаватель, а я студентка. И нам не положено быть вместе. По крайней мере, не сейчас, не до выпускных экзаменов.

Для себя я уже решила, что обо всем обязана сообщить Эштону и расторгнуть помолвку. Это было моим однозначным решением, и я несколько раз порывалась позвонить жениху по скайпу, но тут же откладывала, понимая, что расставание без разговора с глазу на глаз – это низко с моей стороны.

Нам нужно будет поговорить наедине, и я отдам ему кольцо, когда он вернется в Штаты.

Прошло пять дней, как я полностью и безраздельно жила у Адама. Это было странно, потому что начинало походить на почти семью. В своем доме я была лишь однажды. Адам отвез меня, чтобы я забрала кое-какие вещи. Телефон и немного одежды. Я надеялась, что еще и ноутбук, но его не оказалось на месте. Похоже, моя мать окончательно превратилась в спившееся чудовище, если посягнула на последнюю ценную вещь в доме.

Это бесконечно меня расстраивало, но теперь в жизни появилось новое светлое пятно – Адам. А в один из дней мне даже позвонила Мел.

Я была невероятно рада услышать ее голос. Сестра извинялась, говорила, как ей стыдно за свое поведение, и я наконец-то ей верила. Потому что звучало неподдельно искренне. Она жаловалась, как тяжело дается лечение, что организм с трудом воспринимает отсутствие наркотиков, но ломает уже не так сильно, как раньше. Под конец она даже передала трубку лечащему доктору, и этот мистер, пусть и с тяжелым вздохом, но признал, что динамика положительная, однако… Всегда остаются эти самые "однако", когда дело касается наркоманов.

В любом случае, разговор поселил в душе некую надежду на то, что все будет хорошо.

Этим субботним утром я просыпалась удивительно медленно. Солнце ласковыми лучами проникало в комнату и заставляло жмурить глаза, чтобы поваляться в постеле еще немного. Адам был рядом, судя по дыханию, он уже давно не спал, а просто тихо лежал рядом и невесомо поглаживал меня по обнаженному плечу.

Внезапная трель звонка разрушила нашу идиллию. Звонил мой телефон. Звук казался необычно резким и настораживающим, хотя мелодия была все той же, что обычно.

Наверное, я встрепенулась излишне резко, потому что рука Адама свалилась с меня.

Номер был не известен, и я на секунду засомневалась, стоит ли вообще его поднимать. С другой же стороны, это может быть Мелани, пусть и в столь ранний час.

– Слушаю, – произнесла я, приняв вызов.

– Мисс Фелисити Томпсон? – голос был женским, незнакомым. В меру приятным, что уже принесло некое облегчение. – Вас беспокоят из центральной больницы Нью-Джерси.

Сердце тут же пропустило удар.

– Что-то случилось?

– Ваша мать, – продолжила девушка. – Ее привезли сегодня ночью с четырьмя ножевыми ранениями. Операция только что закончилась. Вы бы могли приехать?

Телефон выпал из моих рук в мятые простыни…

– Мисс Томпсон… Мисс Томпсон? – раздавалось приглушенное из динамиков, и я дрожащими руками попыталась поднять аппарат и приставить обратно к уху.

– Как она? С ней все впорядке? – выпалила я, когда мне наконец удалось это сделать. Перед глазами стояла пелена слез, а пульс зашкаливал от беспокойства. Какая бы она ни была, но она мать…

– Сейчас сложно сказать, – неуверенно произнесла девушка. – Приезжайте, думаю, доктор сможет объяснить ситуацию лучше меня.

Я подскочила с кровати и принялась судорожно натягивать лежащие на стуле джинсы.

– Ты куда? – Адам приподнялся на локте. – Что случилось?

Вид у него был озадаченным, все же, похоже, я ошиблась с выводом, что он уже давно проснулся. Глаза все еще заспанные, а голос хриплый.

– Мама… Она в больнице, – голос дрогнул из-за комка, собравшегося в горле. – Кажется, на нее напали. С ножом. Я должна ехать!