Стелла Грей - Владелец моего тела

В ушах звенело, ноги подгибались, и я осела на стул в полном осознании, что это все для меня слишком. Я не могу так, не могу!

Начавшуюся внутреннюю истерику прервал звонок и спокойный голос профессора:

– Итак, раз все в сборе, то, пожалуй, начнем. Хочу сказать, что я разочарован итогами контрольной, проведенной на прошлом занятии. Это просто безобразно, господа. Потому сегодня мы разберем самые частые ошибки, а в конце пары вы заберете свои работы. Начнем!

Чертов Браун вел себя так, словно ничего не было и мне померещился весь этот кошмар в его квартире. Ни единого лишнего взгляда, а тем более прикосновения или намека. Внимания ровно столько же, сколько и всегда.

Профессионал высшего уровня.

Чтоб его черти унесли! И показали все прелести нетрадиционных видов секса.

С горем пополам получилось сосредоточиться, и остаток занятия прошел терпимо. Но все равно долгожданный звонок стал для меня гонгом освобождения. Я радостно проследила за тем, как профессор неторопливо вышел из аудитории, а после в числе остальных студентов рванула к преподавательской кафедре. Кое-как отвоевав свою работу, я трепеща открыла последнюю страницу и замерла… Потому что там были сразу две новости. Одна хорошая, а другая плохая.

За самостоятельную Браун мне поставил "отлично", но после этого следовала приписка:

"Жду вас сегодня на дополнительном занятии в 18.00. В той же лаборатории, что и в пятницу."

Эм… Какая еще лаборатория? В конце недели ничего подобного не было.

Но почти сразу я шепотом прокляла свою несообразительность и, скривив губы, осознала, про какие именно занятия он говорил. В пятницу я пришла к нему домой, и мы там заключили соглашение. Уже все, да? Пора выполнять?

Я прикусила губу и резкими движениями, не боясь помять, запихала листы контрольной в сумку.

После этого апатия и отчаяние навалились с удвоенной силой. Меня подхватил шумный поток студентов и куда-то понес, а я просто не сопротивлялась этому течению, вяло переставляя ноги.

Растерянным взглядом окинула столовую, в которой оказалась, и пошла к пункту раздачи. А то потерять сознание от голода прямо под профессором Брауном как-то неуважительно.

Присев за столик и проигнорировав попытку вовлечь меня в диалог, минут пятнадцать медитировала над едой. Рассеянно тыкала в нее вилкой и даже с трудом запихала в себя пару листиков салата, но поняла, что дальше мучиться смысла нет. С этим с успехом справится профессор через несколько часов. Господи, реально совсем немного времени осталось. Колени предательски задрожали, а из прострации вывел только голос одного из однокурсников:

– Томпсон! – меня с размаху хлопнули по плечу. – Что застыла? Нам уже пора нестись на лекцию к мисс Дэвис! А то она все перья за опоздание ощиплет!

К счастью, мы успели за несколько мгновений до звонка, и у нашей штатной грымзы не было ни шанса понудеть на тему нерадивых студентов. Первый раз, когда мне хотелось, чтобы пара у мисс Дэвис длилась и длилась!

Но, увы, все хорошее когда-либо заканчивается. Экономика тоже.

Время летело стремительно. Все по той же инерции, выработанной с годами, после того как пары закончились, я отправилась в библиотеку. Нужно было почитать материалы к экзаменам. И я честно пыталась все это сделать! Пока в дверном проеме не появился Адам Браун. Не глядя на меня, он тихо переговорил с библиотекарем, и тот, с готовностью кивнув, передал ему какую-то заранее подготовленную книгу. Браун расписался в ведомости и покинул просторное помещение, навсегда забрав с собой хотя бы иллюзию моей сосредоточенности на учебе.

Потому как я разом вспомнила о нашей договоренности, а также о том, что я понятия об анальном сексе фактически не имею. В безвестности я оставалась недолго, спасибо гуглу. Осторожно оглянувшись, я быстро набрала в поиске жуткое словосочетание, потом, чуть помедлив, нажала на замыленные цензурой картинки и едва слышно ахнула, мучительно покраснев. Матерь Божья…

Следующие пять минут прошли в режиме просвещения в предмете, о котором я бы и знать не желала. Изображениями не ограничилась, зайдя на несколько тематических сайтов, я сидела, потрясенная фотографиями со всеразличными девайсами для подготовки… Пробки, хвосты и фаллоимитаторы просто чудовищных размеров.

Он не может так со мной поступить. Это ужасно, унизительно и больно. Противоестественно, наконец!

Почувствовав приступ тошноты, я закрыла все вкладки и даже брезгливо отбросила от себя телефон.

Время пролетело слишком быстро. Казалось, что я только пришла в библиотеку, а вот уже пять часов вечера и пора собираться домой к чудовищу.

Встала, словно в тумане сдала всю литературу, почти не помня себя, вышла из университета и села на трамвай. Потные ладони соскальзывали с поручня, в животе поселился холодок, а в голове звенящая пустота, в которой был лишь бесконечный ужас. Внутри меня давно уже тикал секундомер обратного отчета, и я, нервно дернувшись, поняла: наверное, именно такие чувства испытывают самоубийцы. Да, я понимаю, что жизнь и принудительный секс это немного разные вещи, но для меня теперь мир раскалывался на "до" этого и то, что ждет меня "после".

Что мистер Браун потребует сделать в первую очередь? Минет или сразу на колени становиться и прогнуть поясницу?

Я всхлипнула, но тотчас потрясла головой.

Ничего, Фелисити! Выживешь! Не ты первая, не ты последняя, в конце-то концов. Вот, сколько девушек в интернете…

Лишь бы все прошло быстро, без издевательств и мучений.

Безликий голос объявил остановку, я вышла из транспорта и, запрокинув голову, посмотрела на высотку. При свете для она казалась еще более роскошной. Поднимаясь на последние этажи, я от души желала, чтобы лифт ехал как можно медленнее, но он взлетел буквально за секунды. То ли от резкой смены высоты, то ли от стресса мое сердце ухнуло куда-то вниз, словно нечто невидимое перерезало последние нити, на которых держалась надежда в лучшее. Бесшумно распахнувшиеся двери ознаменовали мой выход на плаху. Я медленно подошла к знакомой квартире и, подняв трясущуюся руку, все же нажала на кнопку звонка.

За спиной с траурным шелестом закрылись створки лифта.

Вот и все…

Браун открыл слишком быстро, словно ждал моего прихода и сразу поспешил к дверям.

Он возник на пороге: высокий, спортивный, пугающий… подавляющий. Стоял, как и в прошлый раз прислонившись к косяку, и не сводил с меня темного, странного взгляда, а после одним рывком отошел с дороги и, мотнув головой, пригласил в квартиру.

И тишина…

Не поднимая глаз от пола, я сделала несколько шагов вперед, сняла обувь и аккуратно поставила туфли, а следом стянула верхнюю кофту и повесила на вешалку. В общем, делала все, для того чтобы оттянуть свое появление в гостиной, где скрылся хозяин дома.

Но ничто не длится вечно, и пришлось идти вперед. Замерев на пороге, я окинула помещение долгим взглядом, понимая, что в прошлый раз совсем не рассматривала обстановку и умудрилась пропустить панорамные окна.

В комнате царил полумрак, освещаемый лишь огнями города за стеклом и ночниками в виде шаров-теслы с бьющимися внутри молниями. Невероятно красиво.

Адам стоял возле окна, пристально глядя на меня, а я наконец-то нашла в себе смелость поднять голову и встретить его взгляд.

Сейчас мужчина был одет, но все равно его облик настолько отличался от того, что я привыкла видеть в университете, что это диссонансом отдавалось у меня в висках. Словно другой человек. На работе строгий, упакованный в костюм гений-аналитик. Странный, но справедливый.

А дома на нем были широкие серые штаны с низкой посадкой и белая майка, плотно облегающая торс с четко прорисованными мышцами. Сейчас Адам Браун был красив и агрессивно сексуален.

И меня это пугало.

Ни малейшего трепета или восхищения, ни единой искры любования мужской статью. Я его просто и без прикрас боялась.

– Подойди, – хрипло позвал он.

Тот десяток шагов, что мне пришлось преодолеть, казался самым длинным в моей жизни. Поневоле я пыталась отвлечься на все, что есть в комнате и на определенном этапе осознала, что ищу, где лежат все те жуткие игрушки, подсмотренные в интернете. Кнутов по стенам развешено не было, анальных пробок на журнальных столиках тоже не валялось, но это не успокаивало.

Я остановилась в двух шагах от Брауна, не в силах пересилить себя и приблизиться еще больше. Но он сам преодолел оставшееся расстояние.

– Очки будут мешать, – спокойно произнес он, вставая вплотную ко мне и медленно скользя пальцами по щекам все выше и выше, пока не снял тонкую оправу.

Обошел меня по кругу, как тигр в последнем пируэте вокруг добычи, и, встав сбоку, осторожно стащил с волос резинку, растрепав высвободившуюся копну и рассыпав ее по плечам и груди.

Он часто дышал. Поверхностно, резко, и крылья носа дрожали, словно пытались жадно уловить мельчайшие оттенки моего запаха. Когда Адам Браун подцепил одну из светлых прядок и поднес к лицу, глубоко втягивая аромат, а после провел волосами по губам, мое сердце окончательно провалилось в пятки, а я поняла, что пропала.

Он еще и ненормальный.

/Адам/

Никогда не считал себя извращенцем, но именно это осознание накрывало меня сейчас с головой. Потому что ни один нормальный мужик не станет творить того, что творил я.

Фел…

Она стояла передо мной, в своей обычной скромной юбке, серой майке, кусала губы, потупив взор, и смиренно ждала, что же я ей скажу. А сказать хотелось многое. Точнее, шептать на самое ухо, медленно снимая с нее одежду.

Я не фетишист и никогда им не был, но сейчас руки сами потянулись к девушке, легли на ее талию и притянули ближе. Потому что она мой фетиш.

Фел тихо ойкнула и позволила вжать себя в мое тело. Потереться о нее бедрами, чтобы почувствовала мое возбуждение.

А оно было болезненным, разрывало брюки, и демоны нашептывали мне отдать приказ девчонке, развязать шнурки, заменяющие ремень, а после взять член в руку и медленно скользить по стволу вначале пальчиками, а потом и губками.

Но я отмахнулся от этих советов. Слишком долго ждал, чтобы испортить себе все удовольствие ненужной поспешностью.

Ведь Фелисити теперь от меня никуда не убежит. Ей и бежать-то, впрочем, некуда. Я же собирался растягивать свой кайф, а потом и ее…

Уверен, после недолгих ломаний она прекратит строить из себя жертву. Любой женщине понравятся правильные ласки в нужных местах, даже если вначале она против.

Нужно просто быть последовательным.

За выходные я все здраво взвесил. Мысли немного улеглись, разум сумел обуздать часть демонов, но большинство все еще оставались на свободе. Но даже этого мне хватило, чтобы понять, что насильно трахать Фел я не стану, так же как и нагибать ее в первые же дни и растягивать попу под свои удовольствия. Даже я не настолько моральный урод.

Такие вещи должны быть добровольными, ну, или почти добровольными, когда девушка сама хочет, но стесняется сказать. И интуиция мне подсказывала, что Фелс точно не из их числа, иначе бы не хранила себя столько лет для какого-то там жениха. При мысли о нем я начинал звереть. Словно стена этот невидимка стоял между мной и Фелс, не давая до конца расслабиться. И все же, отступать я был не намерен.

Сегодня я хотел получить пусть немного, но уже что-то. Всего лишь минет, пусть неловкий, но я жаждал ее губ на своем члене. Просто ласковых касаний язычка и невинного взгляда из-под очков. Я даже не стану кончать ей в рот, хотя все внутри просит именно этого.

– Что на тебе надето? – спросил я, уткнувшись носом в ее макушку и вдыхая аромат чертовых яблок.

– А разве не видно? – голос девушки звучал растерянно.

– Видно. Но я спрашивал о белье. Какие на тебе трусики? Расскажи… – Фелисити судорожно схватила воздух, готовясь возразить, но я остановил: – Хотя не нужно. Я сам посмотрю.

Пока говорил, спустил руки с ее талии ниже, туда, где кончалась кромка маечки. Пальцы скользнули под нее, коснулись бархатной кожи живота и замерли. Я решал, куда двинуться дальше. Вниз, под юбку, или вверх, к груди?

Впрочем ответ нашелся довольно быстро.

Интересно, какого цвета у нее сосочки? Нежно-розовые, словно пионы, или темные, почти коричневые, как вишни? Хотелось именно второго, чтобы такие же тугие и сладкие, как ягоды.

Моя рука направилась вверх, задирая складками тонкую материю, коснулась края лифа. По тактильным ощущениям – самого простого. Ни грамма кокетливого кружева, но я ощутил от этого очередной болезненный кайф.

И вот уже рука проникала под тонкую чашку без прослоек поролона, и я накрыл ладонью округлую грудь. Маленькую, аккуратную, такую же, как и сама Фелисити.

Под пальцами чувствовалась вершинка соска, и я с нажимом обвел ее подушечкой. Мне хотелось услышать в ответ хоть какую-то реакцию, будь то стон или учащенное дыхание, но Фелс молчала. Тишина. Она просто замерла и не шевелилась, позволяя мне и дальше делать то, что делал. А сама напряглась, словно кол проглотила, сгусток нервов…