Гарольд Роббинс - Властелины удачи

Бат позвонил в Вашингтон Тони Максим и пригласил ее в Нортгемптон. Отцу Тони нравилась. Джо-Энн тоже, полагал он. Если бы он появился в Нортгемптоне с Глендой Грейсон, встреча с родственниками могла закончиться скандалом. Кроме того, он не хотел окончательно рвать с Тони и, приглашая ее на столь важное семейное событие, искупал вину за события прошлые, куда он тоже мог бы пригласить Тони, но не пригласил. Таким образом Бат полагал, что сделал правильный выбор.

Это, однако, не уберегло его от шпильки Джонаса:

— Ага. Возвращение в родную гавань. С чего бы это?

— Моногамия — не в традициях Кордов, — ответствовал Бат.

Уик-энд не улучшил их отношений. Монику сын Джонаса интересовал только с одной стороны: неужели он действительно готовит телешоу, звездой которого будет Гленда Грейсон? Как редактор журнала, она хотела знать его мотивы. Впрочем, как и причину смеха Джонаса. И не пыталась скрыть своего любопытства.

Билл Толлер чувствовал себя лишним и медленно наливался желчью. В поисках человека, который мог бы поговорить с ним, он остановил свой выбор на Тони. Она действительно поговорила с ним о политике и хоть как-то отвлекла его от грустных мыслей.

Присутствие Энджи злило Монику. Джонас радовался тому, что его экс-жена злится. Энджи все это забавляло.

Джонас пригласил Бата в свой «люкс» в половине седьмого утра. До торжественной церемонии. Одного.

— Мы с тобой позавтракаем дважды. — Джонас пригласил сына за стол, заставленный тарелками с яйцами, ветчиной, булочками, фруктами. С кофейником соседствовала неизменная бутылка бербона, к которой Джонас постоянно прикладывался. — Остальные подтянутся к восьми.

Бат кивнул. Он отметил, что Энджи не вышла из спальни.

— Ты привез с собой первоклассную девушку. — Джонас отпил бербона. — Тони, мне кажется, эталон как в том, что я имею в виду, так и в том, что из нас двоих знаешь только ты.

— Такие встречаются нечасто, — признал Бат.

— Так почему ты не женишься на ней?

— Во-первых, это не твое дело. А во-вторых, она не уверена, что хочет выходить замуж за сына Джонаса Корда.

— Я ей не нравлюсь?

— Нет, ты-то ей нравишься. Но она в раздумье, а нужен ли ей муж, жизнь которого определяет отец.

— Я определяю твою жизнь? Мне-то казалось, что ты достаточно ясно заявил о своей независимости. Слушай, ты хочешь выйти из семейного бизнеса? Вернуться к адвокатской практике? Почему нет? Вроде бы у тебя получалось.

Бат кивнул:

— Я уже думал об этом.

— Вот только о чем не забудь. Ты довольно быстро свыкся с образом жизни Джонаса Корда, и тебе, похоже, это только пошло на пользу. Не говоря уже о неограниченных расходных счетах, смог бы молодой адвокат трахать известную эстрадную звезду, не говоря уже о девушке, на которой…

— Я не давал Тони никаких обязательств. Как и она мне.

— Вот это и плохо. В конце концов… Ладно, хватит об этом. Это телешоу. Никому оно не нужно. Спонсоров нет. Так?

— Еще не знаю.

— А когда будешь знать?

— Я этим занимаюсь.

— Однако на данный момент спонсора у тебя нет. Может, причина в том, что ты не знаешь, как сделать удачное телешоу? Я вбухал больше миллиона…

— В сорок пятом году ты вбухал семнадцать миллионов в Тихий океан, неподалеку от Сан-Диего. Причина в том, что ты не знал, как строить самолеты?

На мгновение лицо Джонаса налилось кровью. Потом он улыбнулся:

— Послушай, я хочу, чтобы каждый твой проект завершался успешно. Или ты обо мне другого мнения?

Бат замялся:

— Ты думаешь, легко быть сыном Джонаса Корда?

— Нет. Не забывай, я был… сыном старика. Может, теперь я иначе воспринимаю своего отца. Быть отцом Джонаса Корда тоже нелегко.

— Да уж. Все хорошее требует немалых усилий.

Джонас допил бербон.

— Правильно. Но послушай меня. Ты говоришь, Гленда не охотится за мужем. Пока вроде бы нет. Но все-таки будь осторожен.

— А может, просто прислать ее к тебе?

За завтраком, да и в течение всего уик-энда, Бат уделял максимум внимания сестре. Собрались-то все ради нее, да как-то забыли об этом, занятые выяснением отношений друг с другом. Он наблюдал, как она пьет. Вроде бы должна радоваться, а радости в ней не чувствовалось, вот она и наливалась виски.

— Где ты собираешься жить после получения диплома? — спросил он Джо-Энн.

— У Моники, в Нью-Йорке.

— Воспользуйся нашей квартирой в «Уолдорф Тауэрс». Отец там бывает максимум раз в две недели, а я и того реже.

— Я слышала, ты арендовал виллу на побережье в Калифорнии. Можно мне пожить там? Обещаю быть паинькой.

Бат искоса глянул на Тони.

— А ты умеешь хранить тайну? Тебе придется быть паинькой. Я там живу не один.

Гленде понравилась вилла, хотя пляж она терпеть не могла. Ее белоснежная кожа не загорала. На солнце она краснела и слезала лохмотьями. Да и не хотела она загорать. Белая кожа была ее отличительным знаком. Когда солнце находилось в зените, она даже уходила с крытой веранды. В доме, однако, она носила бикини, зная, что Бату это нравится.

В воскресенье вечером они сидели на веранде, в слабеющем багрянце заката: солнце уже закатилось за горизонт. Пили виски, закусывали крекерами с сыром.

Бат повернулся к Гленде:

— Завтра мне нужно лететь в Лас-Вегас.

— Опять?

— Это моя работа, знаешь ли. «Семь путешествий».

— У тебя есть и другая работа. Ты продюсер нашего шоу. Сэм никак не может его продать. Нам придется кое-что переснять.

— Я президент «Корд хотелз». Мы купили землю к югу от Фламинго-роуд. Завтра прилетает мой отец. У нас встреча с архитектором.

— Второй отель Корда, — промурлыкала Гленда. — Как вы его назовете?

— Авиакомпания у нас «Интерконтинентал», так мы его и назовем, «Интерконтинентал».

— Плюс ваш отель на Кубе.

— Не совсем так. Мы арендуем казино и концертный зал у «Флоресты». К отелю мы не имеем ни малейшего отношения.

— Бат… — Она смотрела на океан, потом резко тряхнула головой, но фразы не закончила.

— В чем дело, крошка?

Гленда повернулась к нему:

— Бат. Будь осторожен. В Лас-Вегасе есть очень крутые парни.

— Этим мне тоже придется заняться. Наш Чандлер очень уж близко сошелся с этими крутыми парнями.

— Почему ты его не уволишь?

— Мы загружаем его работой, чтобы у него оставалось меньше времени на всякие пакости. Если же развязать ему руки, хлопот не оберешься.

Они услышали звук открывающейся двери и голос Джо-Энн, очень уж веселый. Язык у нее заплетался.

— Где все? На веранде?

Гленда накинула махровый халат. Бат повернулся и постучал в стеклянную дверь, давая знать, что они действительно на веранде.

Джо-Энн пришла не одна. С Беном Парришем. Бат уже жалел, что познакомил сестру с Парришем. Он и представить себе не мог, что она так быстро влюбится в этого человека. Знакомил-то он ее из чисто практических соображений: Парриш хорошо знал Лос-Анджелес и Голливуд и мог показать Джо-Энн много интересного. Он рассчитывал, что Бен познакомит ее со знаменитостями, поможет хорошо отдохнуть.

Гленда пришла в ужас, как только узнала о том, что он сделал.

— Господи, Бат! Ты не знаешь этого человека. Это же голливудский жеребец.

— Я думал, он агент. Так мы и познакомились. Он старался заинтересовать меня в одном шоу. Надо отметить, я заинтересовался.

— Это лишь одна сторона медали. У него самый длинный шланг в Калифорнии. Девушки готовы на все ради того, чтобы просто взглянуть на него.

— А ты его видела?

Гленда заулыбалась:

— Нет, дорогой, не видела. Но слышала предостаточно.

Не следовало сбрасывать со счетов и обаяние Парриша. С первого взгляда чувствовалось, что это настоящий мужчина: мощные плечи, крупная голова, высокий рост. Светло-синие глаза на загорелом лице. Лишь на год или два старше Бата, он только начал седеть, однако явно ускорил процесс с помощью химии. И теперь щеголял густой белоснежной шевелюрой. Открытое лицо располагало к себе. Не могло возникнуть и мысли, что такой человек способен на ложь.

Бен и Джо-Энн ездили на коктейли. Радушные хозяева по случаю хорошей погоды принимали гостей в бассейне. Джо-Энн была в белом махровом халате и черном бикини, Бен — в бордовых плавках и белой тенниске. Джо-Энн уже прилично набралась.

Как только они вышли на веранду, Бен раскурил две сигареты, для себя и Джо-Энн. В доме они не курили: Бат терпеть не мог сигаретного дыма.

Все понимали, что Бен останется на ночь. Собственно, он и оставался несколько ночей кряду.

— Мы хотели заказать обед. Составите нам компанию? — спросил Бат.

— При одном условии. Плачу я, — ответил Бен. — Какую предпочитаете кухню? Мексиканскую? Китайскую?

— Кит-тайск-ю. — Слова давались Джо-Энн с трудом. — И обяз-зат-тельно с жар-реными тар-раканами.

— Разумеется, с жареными тараканами, — кивнул Бен. — Как насчет шампанского?

— От него мен-ня п-пучит. Лучше б-бы об-бычно-го б-белого вина.

Бен кивнул:

— Будет исполнено. Пойду позвоню.

— И-я с т-тобой.

— Ты лучше сядь, — остановил ее Бат. — Нам надо поговорить.

Бен на мгновение нахмурился: ему не понравилось, что Бат командует Джо-Энн, но он повернулся и ушел в дом. Гленда поднялась и последовала за ним.

— Маленькая сестричка, ты пьяна. Я не твой отец, но…

— Хорошо. Хоть с этим все ясно. Здесь моего отца нет. И не пытайся вести себя так, будто ты мой отец.

Она потянулась к бутылке шотландского, но Бат отодвинул ее.

— Наш отец не так уж и плох. Может, беда в том, что тебе не с кем сравнивать.

Она отвернулась от Бата, уставилась на океан.

— Когда я знакомил тебя с Беном, я не предполагал, что ты будешь с ним спать.

— Ты должен ценить его. Ты вот отнял у меня бутылку. А вчера вечером он отвесил мне оплеуху и выплеснул все, что было в стакане, в туалет.

— Отвесил оплеуху? Здесь? В этом доме? Вчера вечером?

Она кивнула, посмотрела на Бата:

— Я сама на это нарывалась.

— Что-то я в этом сомневаюсь.

— Не вмешивайся, старший брат. Он ударил меня, потому что я ему небезразлична.

— Или он так говорит.

Джо-Энн покачала головой:

— Он этого не говорил. Но почему? Какая ему разница, напьюсь я или нет? Если только…

— Ты думаешь, остальным ты безразлична?

— Невада любил меня. Полагаю, ты тоже любишь, по-своему. А вот Джонас? Моника? — Она покачала головой.

— Рано ты начала жалеть себя. Тебе двадцать один год, наш отец определил тебе щедрое пособие…

— Щедрое? Неужели?

— Оно такое же, как мое жалование. До цента.

— Скажи мне, старший брат, согласился бы ты получать пособие от Джонаса? Он назначил тебя вице-президентом «Корд хотелз», потом президентом. Ты должен отрабатывать свои деньги. А иначе ты бы их взял?

Бат долго смотрел на нее:

— Хорошо, я бы не взял.

— А вот я должна брать. Он не назначит меня президентом чего бы то ни было. И мне приходится брать от него милостыню.

— Он щедр и любит тебя.

— Вот тут ты ошибаешься. И в первом и во втором. По-моему, он не способен ни на щедрость, ни на любовь.

— Ты не права. Но… Ты хочешь работать? Об этом речь?

— Я хочу, чтобы кто-нибудь наконец-то понял, что я могу работать.

— Я посмотрю, что можно сделать. А теперь вернемся к Бену Парришу…

— Зачем ты познакомил меня с ним? — спросила Джо-Энн.

— Я думал…

— Если я выйду за него замуж, ты и Джонас можете катиться к чертовой матери.

Тремя часами позже Гленда и Бат лежали в постели. Ее неналаченные волосы мягко стелились по его плечу. Умиротворенная, она уже засыпала.

— Джо-Энн… и Бен Парриш. Не могу в это поверить.

— В ней говорило шотландское, — ответил Бат. — Едва ли она серьезно думает о том, чтобы выйти за него замуж.

— Она выпила еще. Вина и виски. Да и он крепко набрался к тому времени, как они отправились спать.

— Будем надеяться, что они не пойдут купаться на рассвете. А то ведь могут и утонуть.

— Утром вода слишком холодная. — Гленда улыбнулась. — Как только она дойдет ему до яиц, он тут же выскочит на берег.