Гарольд Роббинс - Властелины удачи

Когда спальня погружалась в темноту, Бат обычно раздвигал штору. И с постели они могли любоваться океаном, звездами в ясном небе, в отсвете которых накатывали на берег волны.

Гленда вздохнула:

— Как прекрасен океан. Но я, помнится, очень его боялась. В девятнадцать лет я жила в квартире еще с одной девушкой на Девятнадцатой улице, в Бенсон-херсте. Тогда я работала в клубах, приезжала домой поздно ночью, и рядом плескался океан. А там… Кто мог это знать? На глубине пятидесяти или шестидесяти футов, в миле от берега, могла притаиться нацистская подлодка. Может, целая стая. Вооруженные люди… которые хотели тебя убить. Наверное, я и тогда понимала, что это нереально. Но нацисты находились не так уж и далеко. А для еврейки…

Бат прервал ее поцелуем.

— Дорогая… если нацисты сойдут на берег… в ночном столике есть пистолет.

Она вновь вздохнула.

— Так ты защитишь Голду? — спросила она голоском маленькой девочки. Бат провел рукой по ее шелковистым волосам, опять поцеловал в губы.

— Разумеется, я не дам тебя в обиду.

— М-м-м. Ты не хочешь звать меня Голдой, не так ли?

— Для меня ты Гленда.

— Голда Грауштейн. И Голда Грауштейн любит Бата Корда. А значит, жди неприятностей. Голда Грауштейн, дочь рабби Мордекая Грауштейна, полюбила сына Джонаса Корда, внука Джонаса Корда. Любовь не приносила мне ничего, кроме… неудач. Я всегда оставалась с разбитым сердцем. Раньше мне не хотелось говорить тебе об этом, из страха, что ты уйдешь.

— Голда…

— Нет. Ты должен называть меня по-другому. И не Гленда. Я буду для тебя кем-то еще. Зови меня Кристи! Можно ли предложить более христианское имя?

— Кто просит тебя быть христианкой?

— Но…

— Нет, Голда. Будь такой, какая ты есть. Иного я не прошу. Я же не стараюсь казаться другим, хотя многим это не нравится. Голда… Голда… Слушай, я люблю тебя, Голда. Ты любишь меня… Иди-ка сюда… К черту Кристи!

Спонсорство и эфирное время стали главными проблемами для «Шоу Гленды Грейсон». «Корд продакшнс» отсняла пилотную передачу на съемочных площадках «Корд студиоз» в марте 1955 года. В основу сценария легли те принципы, которые изложил Бат Джонасу Корду, когда впервые рассказал о своем намерении взяться за телешоу.

Сценарий… Идет репетиция «Шоу Гленды Грейсон» в бродвейской студии. Предполагалось пригласить на передачу Дэнни Кэя, но за три дня до выхода в эфир он попадает в больницу с острым приступом аппендицита. О возникших трудностях Гленды узнает Либрейс, аккомпаниатор ночного клуба, в котором выступает Гленда, и бросается на помощь. Дома Гленду ждут новые неприятности. Ее дочь Тесс, которую сыграла Маргит Литтл, в отчаянии: ее партнер по танцу сообщил, что отец посадил его под домашний арест, потому что он сшиб бампер на отцовском автомобиле. Звонок Гленды рассерженному папаше ничего не дает. Гленда находит лишь один способ успокоить Тесс: реализует мечту девушки — выступить в «Шоу Гленды Грейсон». Тесс исполняет танец под музыку Либрейса, а под занавес передачи танцует вместе с Глендой. Партнер Тесс звонит ей, чтобы сказать, что его отец видел ее по телевизору и проникся мыслью о том, как будет хорошо, если его сын составит компанию звезде экрана.

— Прямо-таки стандартный набор клише, — прокомментировал передачу Джонас. — Вероятно, успех нам обеспечен.

Гленда снялась в своем фирменном костюме: черные чулки, черная, с кружевами, грация, черная шляпа. В последний раз использовала она и свою коронную фразу: «Смени имя, Голда. Пожалуйста!» Фраза уже изрядно затерлась, и больше произносить ее она не собиралась.

Сэм Стайн повез пленку в Нью-Йорк и показал десятку перспективных спонсоров. Передача понравилась, но… Сочетание комедии положений и эстрадного шоу — смелая идея, да только понравится ли она зрителям? И Гленда Грейсон… Воспримет ли ее средний телезритель («Вы же понимаете, это будут смотреть в гостиной»). А ее костюм больше похож на нижнее белье. Никто еще не появлялся на телеэкране в грации и чулках. И Маргит Литтл в трико… А по одной из ее фраз можно понять, что она со своим партнером в интимных отношениях. И у Гленды несколько двусмысленных реплик. Слишком много шоу ставится в Нью-Йорке. Будут ли люди покупать холодильник, рекомендуемый Глендой Грейсон? Не очень-то они покупают те, что рекомендует Софи Такер. Американские домохозяйки не отождествляют себя с Глендой Грейсон.

И так далее.

Без спонсора передача не могла рассчитывать на выделение эфирного времени. Ни одна из телекомпаний не могла пойти на такой риск. Когда Бат возвратился в Калифорнию из Нортгемптона, Сэм все еще не нашел спонсора.

Джонас взял со стола бутылку бербона, он и Бат сидели в кабинете отца на заводе «Корд эксплозивз», налил себе стакан, передал бутылку и пустой стакан сыну. Бат плеснул в него самую малость: в отличие от отца и деда, он бербон не любил.

— Мы можем дать задний ход, списать убытки и забыть об этом. — Джонас пролистывал бумаги, которые принес Бат. — Я терял и больше на пустых затеях.

— Это не пустая затея, — возразил Бат.

— Все зависит от того, что понимать под пустой затеей. Если пустой называть затею, которая должна приносить деньги, но не приносит, то иначе этот проект не назовешь. Есть, конечно, и другая сторона. Идея слишком хороша для рынка, рынок просто ее не оценил. Не знаю, Бат. Возможно, ты дал маху. Ты вот спишь со звездой шоу. Не повлияло ли это обстоятельство на твое суждение?

— Ни в коем разе.

— Хорошо. Я верю тебе на слово. Пусть не влияет и в дальнейшем.

— Либрейс давно варится в шоу-бизнесе и прекрасно в нем разбирается. Он тоже считает, что идея хорошая.

— Да, но ему платят за участие в шоу. Он ничего не вкладывает, только получает.

— Дэнни Кэй разрешил упомянуть его имя в первой передаче. И дал согласие на участие в одной из последующих, если, конечно, они будут.

— Еще один человек, который не вложил ни цента, — буркнул Джонас. — Так что ты собираешься делать?

Бат покачал головой.

— Понятия не имею, — признался он.

— Ясно. А я вот имею. Твой старик, который вбухал семнадцать миллионов в Тихий океан, как ты мне вежливо напомнил, поможет тебе.

— Я не могу просить тебя и дальше вкладывать деньги в этот проект.

— Не можешь? Черта с два! Если ты веришь в успех, ты можешь просить больше денет. Если не веришь, то и мне верить нечего. Так что ты на это скажешь?

Бат посмотрел на отца:

— В успех-то я верю. Но я не знаю, что мы можем сделать. Я…

— Я знаю, что нам делать, — оборвал его Джонас.

Эй-би-си показала передачу ««Корд телевижн» представляет: «Шоу Гленды Грейсон»» в августе 1955 года, в то самое время, которое осенью отдавало эстрадным программам.

Отклики поступили самые положительные:

«Зажигательное шоу мисс Грейсон разительно отличается от пресных телевизионных эстрадных передач…» «Нью-Йорк таймс».

«Молодые артисты, ведомые Глендой Грейсон, сделали все, чтобы подарить зрителям час веселья…» «Ньюсуик».

«Никуда не деться так называемым «комедиям положений» от набивших оскомину штампов, но «Шоу Гленды Грейсон» совершило невозможное. Эстрадные врезки в ее шоу меняют характер передачи. Телевизионная эстрада уже не будет прежней. Слащавость уходит, уступая место утонченности. Теперь нам есть на что надеяться…»

Вторая передача, с Дэнни Кэем, показанная двумя неделями позже, собрала двадцать два процента национальной телеаудитории.

Какая-то церковь в Миссисипи опубликовала «заявление протеста», обвинив Гленду Грейсон в подрыве моральных устоев. «Что подумают молодые люди, увидев эту женщину, скачущую на экране в одежде, которую приличные женщины носят под одеждой»? В нескольких газетах заявление обсмеяли, привлекая все большее внимание к передаче.

Третье шоу показали в ноябре. Еще два — весной пятьдесят шестого года. О фантастическом успехе говорить не приходилось, но передача не провалилась. Телекомпания решила найти для нее постоянное место.

На сезон пятьдесят шестого — пятьдесят седьмого годов «Шоу Гленды Грейсон» отвели час эфирного времени, с девяти вечера каждую вторую среду. Компания «Америкен моторс» выразила желание стать вторым спонсором, так что из названия передачи исчезли слова «Корд телевижн» представляет». Осталось лишь «Шоу Гленды Грейсон».

Зимой солнце вставало поздно, поэтому в спальне еще царил полумрак, когда зазвонил телефон. Гленда тоже проснулась и смотрела в потолок. Трубку взял Бат.

Звонила Энджи из квартиры в «Уолдорф Тауэрс».

— Твоего отца увезли в больницу. Не знаю, то ли у него удар, то ли сердечный приступ, но он был без сознания, и за ним прислали бригаду реаниматоров. Я уезжаю в больницу. Джо-Энн найти не смогла. Постарайся разыскать ее, Бат. И я думаю, что тебе надо лететь в Нью-Йорк.

Джо-Энн Бат нашел без труда, постучав в дверь ее спальни. Еще через полтора часа брат и сестра летели в Нью-Йорк.

Джонаса поместили в кардиологическое отделение Колумбийской пресвитерианской больницы. Бату и Джо-Энн разрешили провести в палате пять минут, но Джонас лежал, не открывая глаз. Энджи они нашли в комнате ожидания. Она сказала, что кардиолог готов поговорить с ними, и позвонила ему по телефону. Они договорились встретиться в кафетерии.

— Он выкарабкается, — уверенно пообещал доктор, — но у него обширный инфаркт. И работать, как прежде, он уже не сможет. Придется ему сбавить обороты.

Бат улыбнулся:

— Неужели вы думаете, что такое возможно?

Энджи покачала головой:

— Он продиктовал для тебя письмо. После того, как появились боли в сердце и я вызвала «скорую». Я нашла в больнице пишущую машинку и отпечатала письмо. Оно не подписано, но здесь указано все, что он от тебя хочет. Думаю, ты его не подведешь.

Бат прочитал:

«Похоже, какое-то время я буду поправляться после гриппа. На этот период тебе придется взять на себя дополнительную нагрузку. Поэтому твое жалование увеличивается до 125000 долларов. Возьми их со счета «Корд эксплозивз».

Я передаю тебе право принимать решения по всем возникающим вопросам. Уделяй особое внимание «Корд пластикс» и «Корд эксплозивз». Это куда более надежные источники капитала, чем авиалинии, отели или телешоу.

Тебе может понадобиться помощь. Попытайся уговорить своего приятеля Дэвида Эмори уйти из фирмы и стать нашим штатным юристом, если, конечно, ты этого хочешь. Очень важно работать в паре с адвокатом, которому ты доверяешь.

Учитывая, что на тебя ляжет руководство всеми направлениями семейного бизнеса, рекомендую перебраться в Нью-Йорк. Настоятельно прошу приехать одному. Ты понимаешь, что я имею в виду.

Представь мне полный отчет о проделанной работе, как только я смогу выслушать тебя».

Читая письмо, Бат низко наклонил голову, чтобы никто не видел выступивших у него на глазах слез.

Только два дня спустя Джонас окончательно пришел в себя. Улыбнулся Джо-Энн и Энджи, поблагодарил за их заботу, потом попросил оставить их с Батом наедине. Он хотел поговорить с сыном о делах.

Бат опустился на стул у кровати.

— Жаль, что все так вышло. Доктор говорит, что ты поправишься.

— Не будем об этом, лучше послушай меня. Наклонись, я не могу кричать. А теперь слушай внимательно. Моррис Чандлер общается с парнями, общаться с которыми ему бы не следовало. С Карло Вулкано, Пьетро Джибеллино, Джоном Стефано.

— Откуда ты это знаешь?

— Когда я жил на пятом этаже, Чандлер подключил меня к своей личной телефонной системе. Я не доверял ему, а потому дал команду моим людям прослушивать его разговоры. Его телефоны связаны с коммутатором в Сан-Диего, так что фэбээровцы, пасущие этих парней, не догадываются, что говорят они с отелем в Лас-Вегасе. Разумеется, они пользуются не настоящими именами, а кодовыми. Чандлера они зовут Мори. Так его называл Невада, поэтому-то я и знаю, что это он.

— И что, по-твоему, они замыслили?

— Они хотят заблокировать строительство «Интерконтинентал Вегас». Им не нужна конкуренция. Они хотят использовать казино, как привыкли, а мы им мешаем.

— И что они могут сделать?

— Затянуть получение нами разрешения на строительство. Организовать забастовки. Кто знает? На насилие, полагаю, они не пойдут. Ты носишь с собой пистолет?

Бат покачал головой.