Рози Томас - Влечение

* * *

Джесс распахнула железные ставни и, облокотившись на подоконник, выглянула на улицу. Сверху ей была видна елочка железнодорожного полотна, а над ним — провода, поблескивавшие на фоне небесной лазури. Было раннее утро; но в воздухе уже чувствовалось обещание зноя.

Она посмотрела вниз. Улица была пустынна, только мусороуборочная машина медленно ползла вдоль тротуара; за ней шел рабочий в синем комбинезоне и подгребал остатки мусора. На бетонной стене напротив, между гаражом и маленьким универмагом, висели устаревшие афиши. Типичный вид маленького провинциального городка, мало чем отличающегося от того, который она только что оставила, но у Джесс было такое чувство, словно она очутилась в параллельном мире, где не действует земная сила тяжести.

С тех пор как они ступили на итальянскую землю, она ощущала необыкновенную легкость во всем теле, которую поначалу отождествляла со счастьем, но потом решила, что этого не может быть (ведь счастье идет рука об руку с чувством вины) и, скорее всего, это род эйфории. В их положении радость граничила с извращением, но что поделаешь. Она даже перестала страдать от разлуки с дочерью и думала о Бетт без угрызений совести, как было все эти годы. Ей хотелось сберечь в памяти все подробности своего путешествия, и она писала дочери длинные письма, перемежая восторги коротенькими описаниями приморского городка и его жителей, а также зарисовками растений и зданий. Письма к Бетт стали одним из главных удовольствий. Она даже получила пару ответных писем, сдержанных по тону и поверхностных по содержанию, но все-таки это были письма.

Джесс подперла подбородок кулаками и продолжала разглядывать скромную улочку. Она заучила ее наизусть, со всем неизменным распорядком. Память запечатлела железный стол у двери универмага и рядом — окрашенный в синий цвет стул. После открытия, когда улицу заливали солнечные лучи, приходил какой-то старик и часами просиживал на этом стуле. А в каких-нибудь нескольких сотнях метров, скрытое от ее глаз железной дорогой и бесформенными блочными домами, простиралось море. Она явственно ощущала дуновение соленого средиземноморского бриза с примесью запаха хвои. В этот час море сверкает неисчислимыми радугами. Позже оно потемнеет и станет ослепительно-синим, как на открытках, а ближе к вечеру его цвет сгустится до темно-бирюзового.

Улыбаясь, Джесс отвернулась от окна. Она немножко дрожала — босым ногам было холодно на голом полу. Роб еще спал — на боку, повернувшись лицом к тому месту, где недавно лежала она сама. Джесс почувствовала, как все ее существо затопила нежность.

Все течет, все меняется, как бы ей ни хотелось остановить это мгновение или любое другое из прошедших недель. Ей не удержать Роба, их отношениям не суждено длиться вечно. Он так молод и полон жизни.

Роб открыл глаза и, выпростав из-под одеяла руку, притянул Джесс к себе.

— Ты замерзла.

Он заключил ее в кольцо своих рук и ног и согрел поцелуями. Джесс выгнула спину. У них был уже немалый опыт, они хорошо приспособились друг к другу.

Потом они долго лежали, не размыкая объятий. Сквозь завесу волос Роба Джесс был виден яркий квадрат окна. Она стала мысленно считать, сколько дней прошло с тех пор, как они уехали из Англии. Уже больше трех недель.

— Поедем сегодня в Лукку?

Они давно собирались.

Роб работал грузчиком в крупном отеле, и сегодня у него был первый выходной. Джесс еще не нашла работу, хотя чего только не пробовала. Деньги Грэхема Эдера катастрофически таяли.

Она резко оборвала свои мысли и приблизила губы к губам Роба.

— Можно поехать на автобусе. Погуляем по крепостной стене и полюбуемся соборами. Они изумительны.

— Да, поедем в Лукку. Как примерная чета туристов.

День был теплый, но широкая прогулочная тропа на верху крепостной стены была закрыта от солнца густыми кронами платанов. Они купили проспект и не спеша, рука об руку, двинулись по тропе, любуясь рыжевато-красными крышами тесно посаженных домов. Время от времени Джесс читала вслух выдержки из проспекта. Ее радость от знакомства со сложной и драматической историей города усилилась благодаря энтузиазму Роба.

— Да что ты? — то и дело вставлял он. — Неужели так давно? Его построили древние римляне?!

Они остановились в нише, чтобы хорошенько рассмотреть старинную башню с крохотными арочными окошками. Башня была увенчана громадным деревом, дерзко распростершим свою сень над парапетом. Роб обнял Джесс за талию. Сквозь тонкую ситцевую юбку она чувствовала тепло его бедра. Внизу, прямо под ними, сушилось белье на веревках; крохотные детские платьица флагами реяли в густом воздухе. Роб переменил положение и прильнул поцелуем к затылку Джесс. Они были совсем одни, несмотря на колонны туристов из Скандинавии и носящихся по стене велосипедистов.

«Вот оно, — подумала Джесс, — мгновение, которое я хотела бы остановить, если бы это было возможно».

— Ты права, — воскликнул Роб. — Это прекрасно! Раньше я не видел ничего подобного, но, может быть, просто не присматривался. Нигде особенно не бывал, да и не хотел — то ли энергии не хватало, то ли желания. Мое любопытство спало, задавленное борьбой за выживание. — И добавил после короткой паузы: — Я больше не чувствую себя конченым. Благодаря тебе.

— Мне приятно это слышать, — ответила Джесс, не отводя глаз от джунглей из куполов и крыш. В полдень на одной башне ударил колокол; за ним другой, третий. А когда наступила торжественная тишина, Джесс решила: вот он, главный момент. Их любовь — колокольный звон: он утихнет, и даже эхо замрет, но в воздухе еще долго будут ощущаться волшебные вибрации.

«В каком-то смысле мы получили благословение, — подумала Джесс. — Все течет, все меняется. Уход каждой минуты — невосполнимая утрата. Но и маленький шаг вперед».

— Пойдем дальше? — тихо предложила она.

Описав круг, они нашли маленький ресторанчик — несколько столиков под широким брезентовым тентом. Живя в Италии, они старались не есть вне дома — экономили как могли, чтобы денег из питомника хватило подольше. Обычно Джесс варила макароны на двухконфорочной плите в их маленькой квартирке. Однако в этот день они почувствовали: им есть что праздновать. Они жадно пробежались глазами по строчкам меню и заказали местное блюдо из кролика. Роб перекинулся парой слов с официантом. Джесс в который раз поразилась, как быстро он схватывает итальянские слова.

Поглощенные друг другом, они не заметили, как на них подозрительно или завистливо поглядывали другие посетители. Подошла уличная кошка и потерлась о голень Роба, мурлыча от удовольствия. Роб скормил ей несколько кусочков крольчатины. Кошка долго работала розовым треугольным язычком, пока не слизала последнюю каплю жира. «Нужно будет нарисовать ее в следующем письме к Бетт», — решила Джесс.

Потом они заказали крепкий растворимый кофе. Город погрузился в послеобеденную дрему.

— Расскажи мне о Дэнни, — попросила Джесс. Со временем она все острее нуждалась в настоящем Дэнни, а не своем идеализированном образе сына. — Каким он был на самом деле, мой мальчик?

Роб закрыл глаза рукой — задумался.

— Ты же все знаешь.

— Нет. Расскажи мне о твоем Дэнни.

Он наконец-то понял. И заново начал рассказ о том последнем дне, начиная с утра, когда они отправились в спортзал, а после обеда играли в бильярд. Джесс уже слышала все эти подробности, но теперь, когда Робу не нужно было ничего сглаживать, они казались особенно живыми. У Дэнни были свои темные стороны. Он привык побеждать любой ценой. Вечер с Кэт и Зоей — наглядное подтверждение.

Рассказывая Джесс о Дэнни, Роб поймал себя на том, что в его голову потихоньку закрадываются мысли о Кэт. В последнее время это случалось нередко, особенно по вечерам, когда молодежь высыпала на улицы и площади города. Что-то она сейчас делает? Он понял, что соскучился. И еще — где-то впереди его ждет другая жизнь. Сейчас он находится в подвешенном состоянии, но будущее рано или поздно наступит.

Джесс отставила чашку. На ее лице было выражение грусти и собранности. Роб нашел, что она прекрасна.

— Пройдемся немного?

Рука в руке, они побрели вдоль старинных особняков с массивными крышами, по улице Филлунго с фонарями на перекрестках. Сделали крюк, чтобы заглянуть в прохладный полумрак собора, и наконец вышли к римскому амфитеатру. Высокие, расположенные правильным овалом строения еще хранили дневное тепло. Рынок под открытым небом разворачивал вечернюю торговлю. Они прошлись по рядам стеклянной посуды, овощей и дешевой обуви. Джесс нашла соломенную шляпу с широкими полями и раскошелилась на несколько тысяч лир. Роб сам надел шляпу ей на голову и залюбовался тем, как смягчилось ее лицо в тени с золотистыми дырочками.

Они купили мороженое и сели на скамью, спиной к стене, чтобы полакомиться.

— Я была здесь с Тонио.

— В такой же день?

— В каком-то смысле. Но сегодняшний гораздо лучше.

Он взял ее руку и поцеловал влажную подушечку большого пальца.

— Спасибо тебе.

Какое-то время они сидели молча, наблюдая за рыночной суетой.

— Куда теперь? — спросил Роб.

— Домой.

То, что дом — это маленькая квартирка с окнами на железнодорожное полотно, не требовало уточнений.

Они подождали автобуса на пыльной, прокаленной солнцем площади за городской стеной. На небольшой площади перед кафе носилась на велосипедах группа мальчишек. Они гонялись друг за другом, сталкивались и подшучивали друг над другом. Особенно доставалось толстяку в мешковатых спортивных штанах и оранжевой майке.

Неожиданно двое мальчишек с разных сторон на большой скорости устремились в центр площади. Остальные бросились врассыпную. Толстый мальчик резко вывернул руль, но не рассчитал и оказался как раз у них на пути. Один из велосипедистов вильнул и избежал столкновения, зато другой врезался прямо в него. Мальчик с размаху грохнулся на бордюр. Банка с шипучим напитком, которую он держал в руке, полетела в канаву, но успела облить его.

Велосипедист восстановил равновесие и бросил на него быстрый взгляд — велик ли ущерб. Развернулся и скрылся за автобусной станцией. Его товарищ последовал за ним. Жертва осталась мешком лежать на асфальте. Остальные сгрудились поодаль.

Роб встал и приблизился к мальчугану. Джесс не слышала его слов, но мальчик поднял голову; у него был затравленный вид. Оценив габариты Роба, остальные отошли на безопасное расстояние.

Мальчик пожал плечами. Роб помог ему встать. На ноге ниже колена осталась багровая отметина. Он стряхнул с одежды брызги. Роб подошел к киоску и купил ему такую же банку. Мальчик залпом осушил ее. Потом они, как старые друзья, дошли до городских ворот. Там Роб остановился и смотрел вслед, пока толстяк не исчез из виду.

Когда он вернулся к Джесс, как раз подошел автобус.

— Это наш? — спросил Роб.

Его взгляд предостерегал: никаких комментариев! Но Джесс поняла важность для него этого эпизода.

— Прощай, Шматок, — тихо произнесла она.

Роб сделал вид, что не слышал. Они вошли в автобус и даже нашли два свободных места. Джесс склонила голову ему на плечо. И они поехали к морю.

День был отмечен какой-то нереальностью, из-за чего Бетт смотрела на знакомые улицы так, словно видела их впервые. Красные автобусы запрудили перекресток. Среди простаивающих автомобилей заметался тощий человек со скребком и раствором для чистки стекол. В глазах рябило от афиш, оповещающих о предстоящем концерте в Уэмбли.

«У меня рак, — повторяла про себя Бетт, вновь и вновь взвешивая в сознании тяжесть этой новости. — Не исключено, что я умру».

Возможность того, что вместо многих десятилетий ей отпущено несколько месяцев, в лучшем случае лет, словно приблизила ее к Дэнни — он как будто шел рядом. Их разделяла совсем не такая толстая стена, как она думала. Шагая по нереальной улице, Бетт поймала себя на том, что мысленно беседует с Дэнни.

«У тебя не было времени об этом подумать, не правда ли? Или, неподвижно лежа на больничной койке, привязанный шлангами к разной аппаратуре, ты знал, что тебя ожидает? Тебе было страшно?»

Она словно наяву услышала его голос — насмешливый, как всегда, когда он снисходил до разговоров с ней о музыке, сексе или других вещах, в которых начал разбираться гораздо раньше нее: «Подумаешь, большое дело! Со всеми случается».

«Только ты угодил туда раньше, — подумала Бетт. — Я старше, но ты оказался шустрее».

Он ехидно осклабился.

«Завидуешь, да? Ты всегда мне завидовала и никогда не перестанешь».

Бетт так резко остановилась, что какой-то пешеход сзади налетел на нее и едва не упал. Но восстановил равновесие и потопал дальше.