Элизабет Хойт - Влюбиться в дьявола

— Простите, простите меня!

— Зачем вы толкнули меня? Вы же нарочно это сделали?

Стремясь предотвратить худшее, Беатриса торопливо проговорила:

— Милорд, милорд.

Но Хоупа уже понесло. Он схватил обидчика за горло и встряхнул:

— Отвечай!

— Рено! — взмолилась она и схватила его за руку, в которой блестел нож. Услышав свое имя, он замер, слегка расслабился, и его холодный взгляд стал более осмысленным.

Она опять прошептала:

— Рено, пожалуйста.

Хоуп оттолкнул неуклюжего танцора так резко, что тот чуть не упал.

— Мы уходим. — Хоуп схватил Беатрису за руку и, не замечая, что в руке держит нож, потащил ее за собой сквозь расступившуюся в страхе толпу. Страх наполнил сердца всех гостей, он витал в воздухе, окружая Хоупа со всех сторон.

Лонгсуорд вскинул над головой меч. Дракон заревел, из его пасти вырвалось пламя, но Лонгсуорд слишком долго прожил у гоблинов и теперь огонь был ему не страшен. Он смело ринулся вперед и снес дракону голову. Мертвое чудовище рухнуло на землю, выронив из своих жутких лап прекрасную девушку. Увидев, что она падает на острые скалы, Лонгсуорд подскочил, на лету поймал ее и крепко прижал к себе сильными руками. Леди обняла его за шею и взглянула на него лазоревыми глазами: «Храбрый рыцарь, благодарю вас, вы спасли мне жизнь. Но если вы спасете от смерти моего отца, короля этой страны, я стану вашей женой».

История Лонгсуорда

На следующий день Беатриса поднялась очень рано, с помощью камеристки быстро оделась, выбрав простое платье в бело-синюю полоску, и спустилась вниз. Позавтракав в одиночестве — в такую рань дядя Реджи и лорд Хоуп, конечно, еще спали, — она велела заложить для себя карету.

Время для визитов было раннее, но поскольку из-за болезни Джереми страдал бессонницей, она не сомневалась, что он обрадуется ее визиту. Ей надо было, во что бы то ни стало поделиться с кем-то нелегкими раздумьями в связи со вчерашним скандалом на балу. Через полчаса она уже сидела в спальне Джереми и пила с ним горячий чай.

— Интересно, в каком платье вы были на балу?

— Мое любимое, желто-коричневого цвета. Помните, я летом показывала вам образцы ткани?

— А, припоминаю, с бронзовым отливом, кажется. Такое переливающееся, — Джереми улыбнулся, — словно бренди, когда держишь бокал на свету. Наверное, вы выглядели в нем обворожительно.

— Ну, скажете. — Беатриса весело рассмеялась. — Хотя оно мне идет, не спорю.

— Вы, как всегда, необыкновенно скромны. А что сказал по этому поводу лорд Хоуп?

Беатриса потупила взгляд, опасаясь особой проницательности Джереми:

— Он сказал, что платье мне идет.

— Он не слишком красноречив, как я погляжу.

— Возможно, но комплимент мне все равно понравился.

— Даже так.

Беатриса осторожно поставила чашку на блюдце.

— Знаете… на балу случилось небольшое происшествие.

— Какое? — Джереми вытянул шею и наклонился вперед.

Беатриса чуть помедлила, а затем призналась:

— Один из джентльменов нарочно толкнул лорда Хоупа во время танцев, и дело приняло скверный оборот.

— А с кем танцевал лорд Хоуп?

— Со мной, если вам так хочется знать.

— Ах, вот как, — весело заметил Джереми. — Говоря о скверном обороте, что вы имели в виду?

— Он вытащил нож, который всегда носит с собой, принялся им размахивать перед носом незадачливого джентльмена, а потом схватил беднягу за горло.

Джереми с сожалением заметил:

— Как жаль, что меня там не было!

— Джереми! — с упреком воскликнула Беатриса.

— Мне, в самом деле, жаль, — отозвался он, ничуть не смущаясь. — Очень забавно. Наверное, поднялся жуткий переполох. Лорда Хоупа не вывели с бала?

— Нет, ведь это случилось на балу его тетушки, — напомнила Беатриса. — Разумеется, она по-прежнему будет его принимать.

— Вы, наверное, вышли вместе?

— Да. — Она чуть помедлила, а затем прошептала: — По дороге домой он не проронил ни слова. Вы бы видели, какими глазами смотрели на него гости — будто перед ними дикий зверь.

— А он, — Джереми замялся, — действительно опасен?

— Нет. — Она отрицательно замотала головой. — Он не опасен.

— Вы уверены, Беа?

Закусив губу, она растерянно заглянула ему в лицо:

— Он никогда не причинит мне зла. Он не такой.

— Надеюсь, что так. — Джереми откинулся на подушки. — Если бы он чем-нибудь обидел вас, я возненавидел бы его всем сердцем.

Она сидела, опустив глаза. Ей совсем не хотелось, чтобы он по ее лицу понял, что творится в ее душе. В своем расположении к Хоупу она боялась признаться себе самой.

Для того чтобы скрыть замешательство, она встала, взяла у него пустую чашку и поставила на стол. Присев, онаначала говорить о другом:

— Лотти на вчерашнем балу шепнула мне по секрету, что уходит от мистера Грэма.

— Милые бранятся — только тешатся. Она вернется назад через неделю, запомните мои слова.

— Нет, я так не считаю, — задумчиво, но твердо сказала Беатриса. — Непохоже, чтобы она капризничала, она была очень огорчена и подавлена.

Беатриса взглянула на Джереми. Он, утомленный, полулежал на постели с закрытыми глазами. Почувствовав на себе ее взгляд, он открыл глаза.

— Не думаю, что Нейтан Грэм настолько плох. Неужели он обзавелся любовницей и в открытую бывает с ней на людях?

Беатриса помедлила, его вопрос озадачил ее:

— Лотти не упоминала ни о какой любовнице. Я думаю, что дело здесь не в любовнице. Она говорит, что Нейтан к ней равнодушен. Ему все равно, какая у него жена, лишь бы она была. Будь то Лотти или другая женщина, ему безразлично. Признаюсь, все это меня…

— Озадачило, разочаровало, шокировало? Она молча кивнула.

— Вы не ожидали, что мужчины столь переменчивы, но ведь они тоже простые смертные, любят поболтать о чувствах, не придавая им особого значения. Может быть, поэтому в нас так трудно пробудить сострадание к дамским переживаниям. Это своего рода защита. Если бы леди вдруг начали вести себя недостойно, без всякой жалости бросать мужей, то мы бы просто пропали.

Беатриса улыбнулась его попытке превратить все в шутку.

— Но вы же не такой, Джереми?

— Но ведь вам известно, что я несколько отличаюсь от других мужчин, — с усмешкой возразил он и быстро, чтобы не дать ей возможности вставить слово, задал вопрос: — Вы обсуждали билль о военных пенсиях с лордом Хоупом?

— Я говорила с ним об этом, — осторожно начала она.

— И что?

Она уныло покачала головой:

— Его интересует одно — как бы поскорее вернуть себе титул. Говорить с ним сейчас о чем-либо другом бесполезно.

— Понятно, — грустно вымолвил Джереми. Беатриса поспешила хоть как-то его утешить:

— Он с большой теплотой отзывался о своих подчиненных, солдатах, которых он вёл в бой. Подобные слова внушают надежду, что закон о пенсиях ему не безразличен. Но я не представляю, что нужно сделать для того, чтобы он всерьез заинтересовался этим законопроектом и встал на нашу сторону.

— Он думает только о себе, — пробормотал Джереми.

— Нет, он не эгоист. — Беатриса задумалась. — Он думает только о том, как бы вернуть себе то, что у него отняли.

— Гм… думаю, все, кто воевал, а потом вернулся домой, хотели бы продолжить ту жизнь, которую вели до ухода на войну. — Голос Джереми звучал все слабее и слабее. — Но вся штука в том, что потерянного не вернуть. Интересно, понимает ли он это?

— Не знаю.

— Как бы там ни было, но с ним надо поговорить как можно скорее. Законопроект поступит на парламентское слушание в следующем месяце. У нас крайне мало времени. — Джереми закрыл глаза, он явно устал.

Беатриса закусила губу:

— Вы устали. Мне пора идти.

— Нет, не уходите. — Он открыл свои блестящие васильковые глаза, такие прекрасные. — Вы же знаете, как мне нравится говорить с вами.

— О, Джереми! — воскликнула растроганная до слез Беатриса.

Вдруг снизу, из холла, донесся громкий шум. Она взглянула на дверь спальни:

— Что там?

Крики раздавались все ближе и ближе, уже можно было разобрать слова: «Я увижу ее, во что бы то ни стало. Прочь, не мешай мне!»

Голос принадлежал лорду Хоупу. Побледневшая Беатриса привстала со стула.

Голоса все приближались. Выбежав из спальни, она увидела на лестнице разъяренного Хоупа, которого тщетно пытался остановить Патли. Вид у дворецкого был потрепанный, парик съехал набок. Он был явно ошарашен.

— Что вы себе позволяете? — рассердилась Беатриса.

— Просто хочу увидеть вашего любовника! — проревел он, устремляясь к ней.

— Нет у меня никакого любовника.

Он попытался обойти ее, но она преградила ему путь.

— Ступайте домой! — прошипела она. — Вы ведете себя крайне глупо и выставляете себя на посмешище.

— Лучше посмотрите на себя, мисс, — послышался из-за спины Хоупа хриплый от одышки голос Патли.

— Заткнитесь, Патли! — закричала с негодованием Беатриса и жалобно вскрикнула, так как Хоуп приподнял ее и отодвинул в сторону. — Остановитесь!

Но было уже поздно. Хоуп распахнул двери, влетел в комнату Джереми и тут же встал как вкопанный.

Она услышала, как Джереми, рассмеявшись, воскликнул:

— Лорд Хоуп, как я догадываюсь!

— Черт побери! — ругнулся виконт.

— Дайте мне пройти! — крикнула Беатриса, отталкивая Хоупа в сторону. Он покорно отодвинулся, давая ей пройти.

Она торопливо прошла мимо него.

— Джереми, с вами все в порядке?

— Все хорошо, — весело ответил он, раскрасневшись от лихорадочного возбуждения. — Так весело мне уже давно не было.

— Но ведь вам вредно волноваться. — Она взяла его за руку, бросив рассерженный взгляд на Хоупа, все еще стоявшего возле дверей, хотя вид у него был вовсе не смущенный. — О чем вы думали, врываясь сюда?

— Я думал, — он захлопнул за собой двери, — застать вас здесь с вашим любовником, но, кажется, я ошибся.

— Кажется. — Она уперлась рукой в бок с грозным видом. — Вы ведете себя как круглый идиот, а ваше поведение оскорбительно для меня и Джереми. Разве не понятно, что мы не любовники?

— Пока непонятно, — вызывающе ответил он, внимательно осматривая очертания ампутированных ног Джереми, выступающих под одеялом.

— Какой вы, однако, мерзкий тип! — закричала Беатриса, потеряв голову от гнева. Нет, как он посмел так плохо думать о ней?! Как это унизительно!

Тут позади нее Джереми начал издавать какие-то странные звуки, похожие на всхлипывания. Она забеспокоилась и обернулась к больному. Но он просто старался изо всех сил сдержать смех, который, судя по всему, душил его.

— И вы туда же, — сердито сказала она, подавая ему стакан с водой.

— Благодарю вас. Как я погляжу, мне следует просить прощения за то, что я мужчина.

— Еще как следует, — ворчливо заметила она. — Вы все одинаково испорченны, все до единого.

— Что поделаешь, — смиренно отозвался Джереми. — Вы просто святая, раз терпите наши выходки. Но я хотел бы попросить вас о небольшой услуге, дорогая.

— О какой именно? — вызывающе спросила она.

— Не могли бы вы прямо сейчас пройти к Патли и пригладить его растрепанные перышки? Я знаю, что это скучно и утомительно, но мне не хотелось бы, чтобы он насплетничал моим родителям о том, что здесь сейчас произошло.

— А-а, конечно, — с облегчением ответила Беатриса и тут же с удивлением уставилась на лорда Хоупа. — Но тогда вы останетесь наедине с этим чудовищем.

— Ну и что. — Лицо Джереми приняло невинное выражение, которое все равно не могло обмануть Беатрису. — Мне с виконтом надо поговорить с глазу на глаз.

Хмыкнув в знак согласия, она подошла вплотную к Хоупу и сильно ткнула указательным пальцем чуть пониже ключицы.

— Ой! — вскрикнул от боли Хоуп.

— Если вы хоть пальцем дотронетесь до него, — прошептала она угрожающе, — или растревожите его, то я вырву вашу дурацкую серьгу из уха.

За ее спиной раздался кудахтающий смех Джереми, но она не стала больше обращать на него внимание. Она хлопнула дверью и пошла вниз, искать дворецкого.

Мужчины! Да пропади они все пропадом!

Рено потер пальцем место на груди, куда ткнула его пальцем мисс Корнинг.

— Прошу меня извинить.

— О, передо мной не стоит извиняться, — сказал Джереми, все еще смеясь. — Даю небольшую подсказку. Ее любимые цветы — ландыши.

— В самом деле? — Рено кинул задумчивый взгляд на двери, через которые вышла Беатриса. Он целую вечность не дарил девушкам цветы, однако положение, в котором он оказался, предоставляло отличный повод вспомнить былое. Кроме того, подношение цветов — традиционный для Англии способ добиться расположения любимой девушки. Хотя в настоящий момент у него было достаточно других безотлагательных дел. Он повернулся к больному на кровати: — Ранение на войне?