А вы не ходите вокруг да около, не так ли?

Терпеть не могу тратить время на пустые разговоры.

Да, Коди Джонсон ей определенно нравится. Она оглянулась и заметила Нэйтана.

—Да, у нас все серьезно.

Он улыбнулся. Легкая заносчивая улыбка. Наверное, женщины от нее без ума. Это потому, подумала Джеки, что никогда нельзя сказать наверняка, о чем он сейчас думает.

—Тогда давайте я угощу вас чем-нибудь.

Взяв Коди под руку, Джеки направилась вместе с ним в бар.

—Вы знакомы с Джастин Честерфилд?

Коди захохотал во все горло. Этот открытый, искренний смех нравился Джеки не меньше, чем мужественное лицо Коди и его растрепанные светлые волосы.

Кто-нибудь когда-нибудь говорил вам, что вы прямолинейны, как танк?

Терпеть не могу тратить время на пустые разговоры.

Ценю вашу откровенность. — Они подошли к бару. Чарли по-прежнему не отрывал от Джеки глаз. Коди усмехнулся. — Она приятная особа. Даже слишком приятная, на мой вкус.

Значит, ваше сердце занято?

—Пока нет. А у вас есть сестра?

Джеки рассмеялась и попросила Чарли налить ей шампанского. Ни она, ни Коди не заметили, что Нэйтан довольно угрюмо наблюдает за ними издалека.

Нэйтан, разумеется, не был ревнивцем, всегда считал ревность одним из самых глупых и бесполезных чувств. Это не только чудище с зелеными глазами, как говорят поэты. Тот, кто ревнует, неизменно выглядит абсолютным идиотом в глазах окружающих и ведет себя соответственно.

Он не считал себя ни идиотом, ни ревнивцем, однако сейчас, глядя на мило беседующих Джеки и Коди, начал подозревать, что ошибается в отношении себя. Не самое приятное ощущение, надо сказать.

Коди, вне всяческих сомнений, подходит ей больше. Нэйтан автоматически улыбался, делая вид, что слушает, что говорит ему инженер с писклявым голосом. Коди больше похож на бунтаря, мятежника и наемного стрелка. На драгоценного прекрасного Джейка Редмонда. Да, это точно Коди. Стройное, поджарое тело, раскованная пластика, выгоревшие на солнце волосы, которые всегда выглядят так, будто Коди пропустил очередной визит к парикмахеру. И еще эта его привычка чуть растягивать слова. Нэйтан находил его неторопливую речь успокаивающей, но сейчас ему вдруг пришло в голову, что женщины, слыша Коди, должно быть, просто тают.

Кроме того, Коди отличали обманчиво расслабленная манера поведения, презрение к общепринятым правилам, верный глаз и любовь ко всему красивому. Быстрые автомобили, веселые ночи, яркие огни — в этом весь Коди.

Джеки подняла глаза на Коди и чему-то рассмеялась. Он тоже широко улыбался. Нэйтан с огромным удовольствием придушил бы сейчас обоих.

Это просто смешно. Он сделал большой глоток виски и потянулся за сигаретой. В последнее время он стал курить очень редко, но теперь испытал острую нужду затянуться.

Коди — его друг. Может быть, даже самый близкий друг. А Джеки... Что для него Джеки?

Возлюбленная, друг, собеседница, спутница. Счастье. Восторг. И как ни странно, надежная опора. Несмотря на то что она порхала по жизни легко, как бабочка, на Джеки всегда можно было положиться. Она была преданной — если человек заслуживал ее преданности, и сильной, когда это было необходимо. Однако она не давала ему обещания хранить верность. Вернее, он не брал с нее такого обещания. Не хотел запирать ее в клетку и ограничивать ее свободу.

Ага, как же. Черта с два он этого не хотел.

Прервав инженера на полуслове, Нэйтан невнятно извинился и решительно направился в ту сторону, где стояли Коди и Джеки.

Она снова смеялась над чем-то сказанным Коди, то и дело поднося к губам бокал с шампанским, ее глаза блестели, лицо сияло.

Нэйтан, ты не говорил мне, что твой компаньон из тех парней, которых обычно остерегаются матери взрослых дочерей. — Джеки сжала ладонь Нэйтана — жест, свидетельствующий о тесной связи между ними.

Принимаю это за комплимент. — Коди отсалютовал ей своим квадратным бокалом. Он пил водку со льдом. — Отличная вечеринка, босс. Я уже похвалил твой вкус сегодня.

— Спасибо. Там, снаружи, столы ломятся от закусок. Зная твой аппетит, я очень удивлен, что ты до них еще не добрался.

Уже иду. — Коди еще раз подмигнул Джеки и удалился.

Ты его беззастенчиво спровадил, — прокомментировала Джеки.

Я решил, что он отнимает тебя у других гостей.

Джеки взглянула на него с неожиданным интересом. Лицо ее озарилось понимающей улыбкой.

Как мило. Просто прелестно, честное слово. — Она на мгновение прижалась к его губам. — Некоторым женщинам не нравятся мужчины-собственники. А я их обожаю. До определенной степени.

Я всего лишь...

— Умоляю, не порть впечатление. — Джеки снова поцеловала его и взяла под руку. — Ну что, будем вести светские разговоры или пойдем набросимся на еду, пока я не умерла с голоду?

Он поднес ее руку к губам. Неожиданная вспышка ревности — если это была ревность — не сделала его идиотом. Нужно будет пересмотреть свою точку зрения по этому вопросу.

—Набросимся, — решил он. — Трудно вести светские разговоры на голодный желудок.


Вечер удался на славу. Следующие несколько дней Нэйтан только и успевал отвечать на звонки и получать благодарственные открытки. Все наперебой расхваливали вечеринку. Ответные приглашения сыпались дождем. Джеки должна была бы находиться на седьмом небе — она познакомилась с друзьями и коллегами Нэйтана и сумела их очаровать. Но все это совершенно не имело значения. Значение имело только одно — Нэйтан и его отъезд в Денвер.

Невозможно было и дальше зарывать голову в песок — билет на самолет уже лежал в его портфеле. Джеки один раз была в Денвере — болела за футбольную команду на стадионе «Майл хай стедиум». Тогда город ей очень понравился. Сейчас она его ненавидела — и как город, и как символ разлуки.

Через несколько часов он улетает, а они так и не поговорили. Раз или два Нэйтан, правда, пытался завести разговор, но Джеки ему не позволяла. Трусость, конечно, но раз уж Нэйтан скоро уйдет из ее жизни, она хотела насладиться каждой оставшейся минутой.

Теперь времени больше не осталось. Джеки твердо решила: он должен по крайней мере сказать ей почему. Если он больше не хочет продолжать их отношения, она имеет право знать причину.

Она собралась с духом, расправила плечи и вошла в спальню.

— Я принесла тебе кофе.

Нэйтан поднял голову. Пару раз в жизни он чувствовал себя несчастным. Как же он ошибался! Тогда он еще не знал, что это такое.

—Помочь тебе уложить чемоданы? — Джеки отхлебнула кофе. Как-то легче вести жизненно важные разговоры, когда делаешь что-нибудь привычное, повседневное. Пьешь кофе, например.

—Нет, спасибо, я почти закончил.

Кивнув, Джеки присела на край кровати.

Если она станет расхаживать туда-сюда (а ей этого очень хотелось), слишком велико будет искушение в какой-то момент запустить в стену чашку с кофе. (Этого ей хотелось еще больше.) Чтобы она разбилась. Вдребезги.

Ты так и не сказал, на сколько ты едешь.

Я и сам не знаю на сколько. — Как же он ненавидит собирать вещи. Раньше Нэйтан не замечал за собой такого. — Может, на три недели. Может, на четыре. Скорее на четыре, учитывая, что это первая поездка. Если не возникнет никаких осложнений, то потом я буду время от времени наезжать туда на пару дней, чтобы проверять, как идут дела.

Джеки сделала еще глоток. Кофе неожиданно показался ей слишком горьким.

—Мне ждать тебя?

Очень в духе Джеки, подумал Нэйтан. Не требовать, не просить, а задать вопрос. Он очень хотел сказать: «Да, пожалуйста, да!», но вместо этого произнес сухое:

Как хочешь.

Нет, дело не в моем желании. Тебе известно, что я чувствую к тебе, я не скрываю этого. — Она остановилась на секунду. — Вопрос в том, чего ты хочешь. И что чувствуешь по отношению ко мне.

Джеки смотрела на него серьезно и грустно, без малейшего намека на улыбку. Нэйтан уже привык к ее горящим глазам и брызжущей через край радости жизни, к веселому лицу — лучшему ее украшению. Было больно видеть ее такой.

—Ты много значишь для меня, Джеки. — Слово люблю рвалось с губ, но Нэйтан не мог произнести его. — Больше, чем кто бы то ни было еще.

Джеки сама удивилась тому, как отчаянно ей вдруг захотелось покончить с этим разговором; принять эти жалкие крохи и насытиться ими, удовлетвориться тем, что он может ей предложить. Но она, не отводя взгляда от Нэйтана, лишь подняла бровь:

—И?..

Нэйтан аккуратно сложил еще одну безупречно отглаженную рубашку. Хотел бы он найти нужные, правильные слова. За последние двадцать четыре часа он сотни раз мысленно повторял, что скажет Джеки. Сотни раз представлял себе, что сделает. В одной из его фантазий они вместе отправлялись в аэропорт и улетали прочь. На пеликане из ракушек.

Но это реальность. Если он не в состоянии дать Джеки того, что она ждет, он хотя бы будет с ней честным.

—Я не могу просить тебя остаться и ждать меня, а там будь что будет. Я не хочу для тебя такой жизни, Джеки.

Честность Нэйтана ранила. Но Джеки знала, что он не стал бы лгать во спасение.

—Давай вернемся к тому, чего ты хочешь для себя. Чтобы все было как раньше? Мир, покой, тишина и никаких осложнений?

Не этого ли он хотел, в самом деле? Но сейчас, когда Джеки сказала это, его прошлая жизнь вдруг показалась Нэйтану серой и бессмысленной. Но как бы там ни было, другой ему не дано.

—Я не могу дать тебе того, что ты хочешь. — Нэйтан старался говорить спокойно. — Я не могу дать тебе надежный брак, счастливую семью и любовь по гроб жизни, потому что я не верю в эти вещи. Лучше я причиню тебе боль сейчас, чем мы будем мучиться всю оставшуюся жизнь.

Джеки помолчала. Ее сердце разрывалось от любви и жалости к Нэйтану. Он и сам не подозревал, наверное, сколько горечи и страдания вложил в эти слова. Но, как бы это ни было больно, необходимо продолжить.

—Все было настолько плохо? — тихо спросила она. — Ты был настолько несчастлив в детстве?

Джеки попала в самое больное место. Нэйтан еле сдержался, чтобы не нагрубить ей.

—Это не важно.

—Важно. И мы оба это знаем. — Джеки встала. Если она будет продолжать сидеть на месте, то внутреннее напряжение разорвет ее на миллион мелких кусочков. — Нэйтан, я не стану говорить, что ты должен мне что-то объяснить. Люди постоянно твердят: «Он мне должен» или «Я перед ним в долгу». Мне всегда казалось, что если ты что-то делаешь для кого-то или, скажем, отдаешь, то следует делать это по доброй воле. Или лучше совсем ничего не надо. Поэтому ты мне ничего не должен. — Немного успокоившись, она снова села и посмотрела на Нэйтана. — Но я полагаю, что было бы правильно, если бы ты

объяснил мне, что с тобой происходит.

Нэйтан вытащил сигарету, закурил и присел на другой край кровати.

—Да, ты права. Ты имеешь право знать почему.

Он долго молчал, не зная, с чего начать.

—Моя мать выросла в очень уважаемой и состоятельной семье. Естественно, предполагалось, что она удачно выйдет замуж. Найдет себе достойную пару. Эта мысль вкладывалась ей в голову с детства.

Джеки постаралась быть объективной:

Это совсем не редкость для людей, принадлежащих к тому поколению.

Да, это так. И в ее семье так было принято. Моего отца трудно было назвать солидным, обеспеченным человеком, какого прочили в мужья матери, но про него говорили, что он «подает надежды». Он был крайне амбициозен. Энергичный, активный. Словом, харизматическая личность. Мать влюбилась в него без оглядки. Семья была не в восторге от ее выбора, но возражать против свадьбы они не стали. Брак с ней давал моему отцу все, что он хотел. Вход в высшие круги, поддержку респектабельной родни, хорошо воспитанную жену, которая умеет держать себя в обществе и родит ему наследника.

Джеки посмотрела в свою чашку. Кофе больше не было.

Понимаю, — пробормотала она. И кажется, действительно начала кое-что понимать.

Он не любил ее. Этот брак был для него удачной сделкой. — Нэйтан снова замолчал, наблюдая за поднимающейся к потолку струйкой дыма. Не в этом ли главная причина? — подумал он. Возможно, именно изначальное отсутствие любви со стороны отца разрушило брак его родителей и так губительно повлияло на него самого. — Как бы там ни было, все это давно забытая история.

Не сомневаюсь, что по-своему отец был к ней привязан. Просто он не мог, не был способен отдаться ей — да и кому бы то ни было — целиком. Он отдавался только своей работе. Почти не бывал дома. Он был одержим карьерой, деньгами, успехом. Делал все для того, чтобы заработать состояние. Когда родился я, отец подарил матери изумрудное ожерелье, в награду за то, что она родила сына.