Рэйчел Гибсон - Влюблен до безумия

Когда мне было шестнадцать, я уже знал о сексе больше, чем следовало. А ты была юная, наивная и не знала ничего. Ты была принцессой Трули, а я – незаконнорожденным сыном мэра. Я был недостоин даже целовать твои ноги, но это не мешало мне желать тебя так, что кишки сводило от боли. Я мог бы позвать какую-нибудь из девчонок, которых я знал, их было немало, но я не хотел. Я предпочитал предаваться фантазиям о тебе. – Ник снова глубоко вздохнул. – Ты, наверное, считаешь меня извращенцем.

– Да, – рассмеялась Делейни, – извращенцем размером с сосну.

Ник повернул голову и посмотрел в ее большие смеющиеся глаза.

– Ты не думаешь, что я просто больной?

Этот вопрос Ник часто задавал себе сам.

– Честно говоря, я польщена. Наверное, каждой женщине хочется, чтобы в какой-то период ее жизни был хотя бы один мужчина, который бы о ней грезил.

Ник подумал, что Делейни не знает и половины всего.

– Ну да, я и потом время от времени о тебе думал.

Делейни повернулась к нему и взялась за верхнюю пуговицу его рубашки.

– Я тоже о тебе думала.

Ник посмотрел сквозь ресницы на ее белые руки на фоне красной фланели. Тонкие пальцы Делейни двинулись ниже.

– Когда?

– С тех пор как вернулась в Трули. – Она вытянула полы рубашки из джинсов. – На прошлой неделе я думала вот об этом.

Она наклонилась и лизнула его плоский сосок. Он отвердел. Ник погрузил пальцы в ее волосы.

– А еще о чем?

– Об этом.

Делейни расстегнула молнию на его джинсах и просунула руку под резинку трусов. Обхватила теплой мягкой ладонью твердый ствол и сжала. Она стала гладить его от основания до головки, вверх-вниз, вверх-вниз, а Ник стоял и упивался ощущениями. Мягкостью ее волос под своими пальцами. Прикосновениями ее влажных губ к его шее и груди. От Делейни исходил легкий запах каких-то духов, а когда она его поцеловала, то Ник ощутил привкус кофе, виски и желания. Ему нравилось чувствовать во рту ее язык, в трусах – ее руку. Ему нравилось смотреть на ее лицо, когда она к нему прикасалась.

Он снял с нее свитер и расстегнул бежевый бюстгальтер, вспомнив тысячи фантазий об этой женщине, которые его посещали. Но все вместе они не могли даже близко сравниться с реальностью. Ник обхватил руками ее округлые белые груди и стал ласкать пальцами розовые соски.

– Я говорила, что хочу облизать тебя всего, – прошептала Делейни, стягивая с него джинсы вместе с трусами. – Я думала и об этом.

Делейни опустилась перед Ником на колени и взяла его член в рот. У Ника захватило дух, и, чтобы не потерять равновесие, он широко расставил ноги. Делейни целовала и нежно ласкала его руками. Он вздрогнул, отвел волосы от ее лица и посмотрел на ее длинные ресницы и нежные щеки.

Обычно Ник предпочитал оральный секс всему остальному и не надевал презерватив, оставляя это на усмотрение женщины. Но он не хотел кончать Делейни в рот. Он хотел смотреть ей в глаза, когда будет в нее входить, хотел сознавать, что она его чувствует. Хотел ощутить, как она сжимает его внутренними мышцами, чувствовать пульсацию ее страсти. Ему хотелось забыть о предохранении и оставить глубоко внутри ее тела частичку себя, нечто, что останется в ней и после того, как он уйдет. С другими женщинами он никогда не чувствовал ничего подобного. С Делейни ему хотелось большего. Ему хотелось такого, о чем он раньше даже и думать не смел, даже не представлял, что такое возможно. Ему хотелось сделать ее своей не только на одну ночь. Впервые в жизни он хотел от женщины больше, чем она от него.

Ник поднял Делейни на ноги и достал из кармана джинсов презерватив. Вложив пакетик в руку Делейни, он сказал:

– Ну-ка, Дикарка, одень меня.

Делейни проснулась от того, что ее позвоночник нежно ласкали кончики пальцев. Она открыла глаза и увидела прямо перед собой, меньше чем в дюйме от своего носа, широкую волосатую грудь Ника. На смуглой коже лежал прямоугольник яркого утреннего света.

– Доброе утро.

Делейни лежала на животе, и она почувствовала, как Ник поцеловал ее в макушку.

– Сколько сейчас?

– Почти половина девятого.

– Черт!

Делейни перекатилась на бок и, наверное, упала бы на пол, если бы Ник не схватил ее за плечо. Их разделяла только тонкая простыня в цветочек. Делейни посмотрела на розовый полог кровати – тот самый, под котором она просыпалась по утрам в детстве. Кровать была узковата для двоих, тем более когда один из них такой крупный, как Ник.

– На девять у меня записана клиентка.

Делейни решилась посмотреть на Ника, и ее худшие предположения оправдались: да, по утрам он выглядит потрясаюше. Его волосы, доходящие до плеч, упали на одну сторону, на скулах темнеет щетина. Глаза из-под темных ресниц смотрят слишком напряженно и настороженно для половины девятого утра.

– А ты не можешь это отменить?

Делейни помотала головой и огляделась в поисках одежды.

– Если выехать в ближайшие десять минут, то я успею вовремя.

Она снова посмотрела Нику в глаза и обнаружила, что он смотрит на нее очень пристально, словно пытается запомнить ее черты – или отмечает изъяны. Чувствуя, что краснеет, Делейни села и прижала к груди простыню.

– Я знаю, что выгляжу ужасно, – сказала она.

Однако Ник смотрел на нее вовсе не так, словно она походила на полутруп. Может быть, в кои-то веки ей посчастливилось проснуться без темных кругов вокруг глаз?

– Хочешь услышать правду?

– Да.

– Ну хорошо. – Ник взял ее руку и поцеловал в ладонь. – Ты выглядишь лучше, чем когда была Смерфом.

В углах его глаз появились морщинки, и Делейни почувствовала легкое покалывание в кончиках пальцев и в груди. Сейчас это был тот самый Ник, которого она любила. Ник, который дразнил ее, целуя. Мужчина, который мог ее рассмешить, даже когда ей хотелось плакать.

– Мне надо было попросить, чтобы ты соврал.

Делейни высвободила руку, пока Ник не заставил ее забыть о девятичасовой клиентке. Одежда обнаружилась на полу, рядом с кроватью. Повернувшись к Нику спиной, она подобрала вещи и быстро оделась.

Пружины матраса распрямились позади Делейни – это Ник встал с кровати. Он прошел по комнате, собирая с пола одежду и нисколько не стесняясь собственной наготы. Делейни, держа в руке носок, смотрела, как он натягивает джинсы и застегивает молнию. Даже в безжалостном утреннем свете Ник Аллегрецца выглядел как фотомодель из эротического журнала для женщин. «Нет в жизни справедливости».

– Дай ключи, я разогрею тебе машину.

Делейни натянула носок. Ни один мужчина не предлагал ей разогреть машину, и этот простой жест ее тронул.

– Ключи в кармане пальто, – сказала она.

Когда Ник ушел, Делейни умылась, причесалась и почистила зубы. К тому времени, когда она выходила из дома, окна «кадиллака» были чистыми. Такого для нее тоже ни один мужчина не делал – не отчищал стекла от наледи. По контрасту с белым снегом и серебристой машиной новые черные покрышки прямо-таки сияли. Делейни хотелось заплакать. Никто никогда не заботился так о ее благополучии и безопасности. Разве что ее давнишний бойфренд Эдди Кастилло. Он следил за ее диетой и был просто помешан на упражнениях. На день рождения он подарил ей кухонный комбайн для приготовления салатов. Но конечно, с зимними шинами для колес это не сравнится.

Делейни не спросила Ника, когда они встретятся снова. А он не предложил встретиться. Они провели ночь вместе, как любовники, но ни один не произнес слова «любовь» и даже не заикнулся о том, чтобы пообедать вместе.

Делейни вошла в салон буквально за секунды до прихода клиентки – Джины Фишер. Джина закончила школу на год позже Делейни, и сейчас у нее было трое маленьких детей. Джина носила волосы до талии еще с седьмого класса. Сейчас Делейни отрезала их до плеч, оставив пряди разной длины, и покрасила волосы, добавив рыжие «перышки». Молодая мать снова стала выглядеть юной. После Джины Делейни занималась девушкой, которая хотела походить на Клэр Дейнс. В одиннадцать Делейни обслужила одну клиентку, с улицы и после этого закрыла салон. Наконец-то она смогла принять душ. Она говорила себе, что не ждет звонка от Ника, не прислушивается к каждому звуку, мечтая услышать гул мотора его джипа, но, конечно, все было именно так.

Ник так и не дал о себе знать. В шесть вечера Делейни села в «кадиллак», решив совершить небольшой рождественский шопинг. Она еще не купила подарок матери и в поисках чего-нибудь подходящего завернула в один из дорогих магазинов, которые в основном служат ловушкой для туристов. Для матери она там ничего не нашла, но зато выбросила семьдесят баксов за мужскую фланелевую рубашку точно такого же цвета, как глаза у Ника. Она упаковала рубашку в подарочную красную бумагу с фольгой, отвезла домой и оставила на обеденном столе. На автоответчике сообщений не было. Делейни на всякий случай еще нажала кнопку «перезвонить» и убедилась, что Ник не звонил.

На следующий день о нем тоже ничего не было слышно. Когда настало последнее утро перед Рождеством, Делейни чувствовала себя одинокой, как никогда. Она набралась храбрости и позвонила Нику, чтобы пожелать ему счастливого Рождества, но он не ответил. Ее даже посетила мысль подъехать к его дому, чтобы посмотреть, не прячется ли он от нее, но в конце концов она поехала в дом матери. По крайней мере Дьюк и Долорес всегда рады ее видеть.

К полудню Делейни впала в состояние зомби, сидя перед телевизором. Показывали «Рождественскую историю», и никогда еще Делейни так не сопереживала Ральфи. Теперь она знала, каково это – желать то, чего у тебя никогда не будет. И что такое иметь мать, которая наряжает тебя в дурацкий костюм кролика. В самый кульминационный момент фильма в дверь позвонили. Собаки подняли головы, но потом снова легли, доказывая, что как сторожевые псы они не очень-то хороши.

На крыльце стоял Ник в кожаной куртке и темных очках.

Он улыбнулся чувственной улыбкой, и из его рта вылетело облачко белого пара. Выглядел он так, что хотелось обвалять его в сахаре и съесть. Делейни колебалась, впустить ли его в дом или захлопнуть дверь у него перед носом. за то, что он два дня продержал ее в подвешенном состоянии. Но конечно, она его впустила.

Ник снял очки, сунул в карман и, достав откуда-то веточку омелы, поднял ее над головой Делейни:

– Веселого Рождества.

Его теплый рот накрыл губы Делейни, и она прочувствовала его поцелуй всем телом, до самых пяток.

Когда Ник отстранился, чтобы посмотреть на нее, она обхватила его голову руками и притянула к себе, чтобы продолжить. О том, чтобы скрывать свои чувства, она даже не подумала. Провела руками по его плечам, по груди и, когда поцелуй закончился, призналась:

– Я по тебе скучала.

– Я был в Буазе, вернулся вчера поздно вечером. – Ник переступил с ноги на ногу и протянул Делейни коробку. – Это тебе. Нашел не сразу, пришлось поискать.

Делейни посмотрела на коробку, обернутую в золотую бумагу, и погладила гладкую поверхность.

– Может быть, я открою позже? У меня тоже есть для тебя подарок, но он остался в моей квартире.

– Нет! – возразил Ник с настойчивостью приговоренного, который хочет услышать приговор как можно скорее. – Открой сейчас.

Делейни разорвала упаковку и открыла коробку. Внутри, на подложке из бархатной бумаги, лежала корона со стразами – такая, какие вручают на конкурсах красоты.

– Я решил, что, раз уж Хелен украла у тебя корону в школе, я подарю тебе другую, лучше.

Корона была большая и кричаще яркая, но при этом Делейни никогда в жизни не видела ничего прекраснее. Закусив нижнюю губу, чтобы не дрожала, Делейни достала корону из коробки и сунула коробку в руки Нику.

– Какая красивая!

Искусственные бриллианты отражали свет и разбрасывали разноцветные искры. Делейни надела корону на голову и посмотрела на себя в зеркало возле вешалки. Стразы были выложены сердечками и лентами; одно сердечко, центральное, было крупнее остальных. Глядя на себя в зеркало, Делейни сморгнула слезы.

– Это самый лучший рождественский подарок, какой я только получала.

– Я рад, что тебе понравилось.

Ник положил свои большие ладони на ее живот, потом сунул руки под свитер и накрыл ладонями груди. Он ласкал ее сквозь чашечки бюстгальтера, потом передвинул руки на спину и прижал Делейни к себе.

– Вчера вечером, за время долгой дороги из Буаза, я представлял себе, что на тебе надета только эта корона – и ничего больше.

– Ты когда-нибудь занимался любовью с королевой?

Ник отрицательно покачал головой и улыбнулся:

– Ты первая.

Делейни взяла его за руку и повела в гостиную, где до этого смотрела телевизор. Ник раздел ее медленными томительными движениями и прямо на лимонно-желтом диване ее матери занялся с ней любовью, давая ей почувствовать себя прекрасной и желанной. Делейни провела пальцами по теплой спине Ника и поцеловала его в плечо. Ей хотелось, чтобы ощущения, которые она испытывала в этот момент, длились вечно. Ее тело горело, кожу слегка покалывало, сердце переполняли чувства, и когда Ник вошел в нее, она была более чем готова. Он положил руки по обе стороны от ее головы и стал смотреть ей в глаза, входя в нее снова и снова.