Рейф применил испытанный отвлекающий маневр – бросился бежать в противоположном направлении. Краем глаза он успел увидеть, как профессор Минноу запихнул Фанни в вагон и прыгнул следом. Профессор остался стоять на ступенях, а Хью с ружьем наперевес попятился к вагону, наводя своим видом ужас на пассажиров. На перроне началась давка. «Молодец, Керзон», – подумал Рейф.

Рейф оглянулся и увидел изрытое оспой лицо того самого бандита, что преследовал их в поле за Батгейтом, того, кто целился в Фанни. Между ним и Рейфом было еще несколько пассажиров. И рядом с рябым топтался его подельник – угрюмый тип в темном костюме.

Сопротивляясь напору толпы, Рейф безуспешно пытался уйти от преследования. За спиной его раздался выстрел, и ни в чем не повинный джентльмен рядом с ним застонал и упал на землю. Раздался истерический женский вопль, потом еще и еще. Люди бросились врассыпную. Прозвучал сигнал к отправлению, поезд тронулся.

Последний вагон покинул конец платформы. Рейф бросился к железному переходному мосту над путями. Бандиты, расталкивая пассажиров, бросились следом.

Дождавшись, когда между ним и преследователями никого не осталось, Рейф обернулся и выстрелил. Один из бандитов упал и покатился по ступеням. Оставшийся в живых бандит исступленно продолжил погоню. Рейф оттолкнулся и перемахнул через заграждение. Свободный полет завершился удачно – Рейф, пусть и не вполне мягко, приземлился на крышу последнего вагона движущегося поезда. Перекатившись на бок, Рейф оглянулся.

Мелькнул кулак, и в глазах у него потемнело. Рейф тряхнул головой, стараясь унять гул в ушах, и сел. Голова раскалывалась от грохота колес и истошного свиста – поезд вошел в туннель. От дыма было нечем дышать, на зубах скрипела зола. Над крышей в конце вагона показалась голова и плечи с трудом различимые в стремительно наступивших сумерках. Куда подевался револьвер?

На свет поезд вынырнул с той же стремительностью, с какой нырнул в темноту. Подтянувшись, рябой бандит взобрался на крышу. В руке его был пистолет. Рейф с тоской огляделся в поисках револьвера. Вот он, на краю крыши, но, увы, до него не дотянуться. Черные, похожие на бусины, глаза рябого злорадно сверкнули. Щербатый рот скривился в усмешке.

– Ну, вот и настал твой конец, детектив Льюис.

Глава 22

В отчаянии Рейф ринулся к краю. И в тот момент, как оружие оказалось у него в руках, над головой прогремел выстрел.

– Именем закона, я как уполномоченное лицо Скотленд-Ярда приказываю вам сдать оружие.

Рейф уже не знал, куда смотреть. Прогнувшись назад, он увидел Хью Керзона с двустволкой. Из ствола шел дымок. Рейф перекатился на спину и сел. Рябой бандит стоял на коленях, и на белой манишке его растекалось кровавое пятно.

Хью забрался на крышу и подошел к бандиту, чьи глаза закатились и остекленели. Поддев мертвеца носком ботинка, он перевернул его на спину. Кровь продолжала вытекать из него, заполняя неглубокие канавки рифленой крыши. Хью протянул Рейфу руку и помог ему подняться.

– Ты как? На ногах стоять можешь? Не штормит?

– Я в порядке. Ты успел вовремя. – Рейф пнул ногой труп. – Давай, что ли, вместе? – Вдвоем они оттащили мертвеца к краю крыши и сбросили вниз. Тело коснулось рельсов встречного направления за мгновение до того, как по ним промчался поезд. Трудно сказать, что осталось после этого от рябого бандита, но Рейф все же успел потешить себя кровожадной фантазией на эту тему. Похоже, он и сам превращается в монстра, ничем не лучше тех, с кем они ведут войну.

– Впереди еще один туннель, – предупредил Хью. Они спрыгнули вниз, в тамбур между вагонами, и перебрались из багажного вагона в пассажирский. – Нам сюда, – сказал Хью, открыв дверь в спальное купе.

Фанни сидела напротив профессора на удобном мягком диване и пила чай. На столе перед ней стояло блюдо с печеньем и маленькими пирожными.

– Ты никогда не говорил мне, что Скотленд-Ярд оплачивает путешествия первым классом, Рейф, – сказала она, закусывая печеньем. – Все в порядке?

Рейф присел рядом и угостился пирожным.

– Теперь против нас на две головы меньше. Одного бандита прикончил на вокзале я, второго пристрелил на крыше поезда Хью. А заодно он спас мне жизнь.

У Фанни глаза стали круглыми.

– Наверное, следовало бы вас за это поблагодарить, Хью, только делать мне этого не хочется. – Она со звоном опустила чашку на блюдце.

– Ты все еще злишься на нас, Фанни?

– Вы даже не представляете как. Я беспредельно раздосадована.

Рейф приподнял бровь.

– И чем мы заслужили такую немилость?

Хью убрал ружье на верхнюю багажную полку и сел рядом с профессором.

– Беспредельность, – задумчиво проговорил он. – Это больше или меньше, чем бесконечность?

Фанни бросила на него хмурый взгляд.

– Какой у меня выбор? Что хуже: попасть в плен к безумцам из «Утопического общества» или в королевскую тюрьму?

– Дорогая, о тюрьме речь не идет, – с набитым ртом возразил Рейф и, потянувшись за очередным пирожным, добавил: – И условия здесь не идут ни в какое сравнение с теми, в каких содержат заложников. Но если ты настаиваешь на том, чтобы я тебя связал…

– Это не смешно, Рейф. – Фанни уставилась в окно, стиснув в кулаки лежавшие на коленях руки.

Рейф не унимался:

– Правда? А мне кажется, в этом что-то есть. – Догадавшись взглянуть на нее и увидев, как она побледнела, Рейф замолчал. – Да будет тебе, Фанни, мне просто захотелось тебя поддразнить.

Она продолжала молча смотреть в окно.

– Здесь можно раздобыть колоду карт? – сказал Хью, подлив себе чаю. – Говорят, милые бранятся – только тешатся, однако мне совсем не хочется слушать ваши пререкания еще пару часов кряду.

– Я бы для начала устроил «разбор полетов». И начнем, пожалуй, с Фанни.

Фанни встревожилась.

– А надо?

Рейф усмехнулся, давая понять, что он здесь главный и его приказы не обсуждаются. Минноу мирно дремал в углу.

– Профессор, вас это тоже касается, – напомнил Рейф.

Минноу приоткрыл один глаз.

– Если мне будет что сказать, я обязательно скажу.

Рейф повернулся к Фанни:

– Может ли интерес Мэллори к тебе, если, конечно, Мэллори – тот самый, кто стоит за всем этим, иметь отношение к секретному изобретению твоего отца? Ты знаешь, что представляет собой его экспонат? И где именно он может находиться?

Фанни слизнула бисквитные крошки с нижней губы, чем сильно отвлекла Рейфа от размышлений.

– Мне не приходит в голову ничего, что могло бы заинтересовать террористов. Тема выставки, насколько мне помнится, «Лучшая Британия, лучшая жизнь».

– Могу авторитетно заявить, что экспонат твоего отца – не боевая машина, – откликнулся из своего угла Минноу. – Я потихоньку занимаюсь промышленным шпионажем, детектив, – пояснил он вопросительно взглянувшему на него Рейфу.

– А могу я спросить, что представляет собой ваш экспонат, профессор? Вы, кажется, говорили что-то о субмарине? – поинтересовался Рейф.

Глаза Минноу лукаво блеснули.

– Водоизмещение – двенадцать тонн, экипаж – три человека, мощность двигателя – семнадцать лошадиных сил плюс пневматическая система для запуска торпед.

– Впечатляет, – восхищенно заметил Рейф.

– Субмарина стоит на приколе на Оксфордском канале в верфи. Тамошние специалисты занимаются ее доработкой – дуговым освещением и стальной обшивкой. Я попрошу вас подбросить меня до Северного Оксфордшира, чтобы я успел доставить «Горацио» по Темзе к началу демонстрации. – Минноу усмехнулся. – Там как раз хватит места на нас троих, детектив Льюис.

Рейф нахмурился. Хью оживился.

– А ведь так, возможно, будет безопаснее, чем на поезде, – резонно заметил Керзон.

Фанни с сомнением взглянула на пожилого шотландца.

– Вы ее хорошо проверили? Не хочется оказаться на глубине двадцати футов с неисправными форвакуумными баками.

Профессор довольно осклабился.

– Правда, значит. Эмброуз сам занимался разработкой субмарины. Ха! Так я и знал! Он проводил кое-какие испытания в Квинсферри.

Фанни ухмыльнулась в ответ.

– Отец строил большой корабль в устье. Хорошо оснащенный корабль, в котором запросто можно отправляться в кругосветку, – гордо заявила Фанни.

Рейф обдумывал слова Хью. Поезда, прибывающие в Лондон с севера, наверняка находятся под пристальным вниманием утопистов.

– Хорошая мысль, профессор, – сказал он. – Попробуем себя в роли подводников.

Фанни заерзала на сиденье.

– Совещание, надеюсь, закончено? Мне надо написать письмо домой. Мне ведь обещали доставить сундук с нарядами в Лондон, не так ли?

– Вот незадача! Я совсем позабыл. – Порывшись в карманах, Рейф достал карандаш и блокнот. – Валяй, Фанни.

Фанни облизнула губы.

– Полагаю, мне следует быть готовой к худшему. Сколько времени мне придется провести в Лондоне? Неделю или две?

– Все зависит от того, сколько времени уйдет на то, чтобы изловить злодеев. Возможно, речь идет о нескольких месяцах.

Фанни помрачнела.

– Ты нарочно сгущаешь краски, чтобы меня позлить?

Рейф вымучил улыбку.

– Диктуй, Фанни.

– Мне понадобится дорожное платье в сине-белую полоску, пелерина в цвет и соломенная шляпка, украшенная васильками и синими лентами. К платью потребуются белые нижние юбки и камисоль. Белые или светло-серые чулки и синие подвязки…

– Подвязки в цвет? – Рейф в недоумении наморщил лоб. – Кто, черт возьми, будет знать, какого они цвета?

– Я буду знать, – строго ответила Фанни.

Рейф дипломатично воздержался от комментариев, ограничившись сдержанным вопросом:

– Ты всегда подбираешь белье в цвет платью? – Рейф не стал дожидаться ответа, ему достаточно было увидеть, как от возмущения зарделось ее лицо. – Не трудись отвечать, я уже все понял. Ну конечно, как без этого.

– Итак, мне потребуется, по крайней мере, пять дневных платьев. Однотонное из голубого муслина, бледно-желтое платье в полоску и к нему бело-розовый жилет с индийским орнаментом. – Затем последовало подробное описание комбинаций из юбок и жакетов. Рейф терпеливо делал пометки. – И наконец, что-нибудь элегантное черное, – со вздохом закончила Фанни.

Минноу сладко похрапывал в углу, и Хью, надвинув шляпу на лоб, делал вид, что дремлет. Впрочем, Рейф заметил, как тот ухмылялся всякий раз, когда Фанни упоминала интимные детали своего туалета.

Дабы не утруждать себя писаниной, Рейф решил не вдаваться в подробности, ограничившись одной строчкой: пять дневных платьев, одно черное. Поезд замедлил ход – впереди станция. Рейф должен был отправить телеграмму в Скотленд-Ярд и отдать распоряжения относительно отправки в Лондон нарядов для Фанни. Он сложил листок вчетверо.

Фанни нахмурилась.

– Я еще не закончила, остались туфли и украшения.

– Да нет, у меня все записано. – Рейф развернул листок и прочитал: – Туфли, перчатки и украшения в комплект. – Насчет нижнего белья он умолчал.

Рейф разбудил профессора, Хью поднялся с места, прихватив с собой оружие, и все трое направились к выходу. Выходя из купе, Рейф напомнил Фанни, чтобы заперла за ним дверь.

– Отправь телеграмму миссис Локли и сообщи ей, чтобы та велела Фионе упаковать мой багаж, – в свою очередь, напомнила ему Фанни. – Ты мог бы также направить телеграмму по адресу Аберкомби, семь, мистеру Коннори, поверенному моего отца. Он должен знать, куда был отправлен экспонат для выставки.

Рейф улыбнулся.

– Спасибо.

– Не за что. Чего не сделаешь, чтобы остановить этих маньяков из «Утопического общества». – Фанни заперла дверь изнутри и, вернувшись на место, сладко зевнула. Солнце уже поднялось высоко, день выдался ясным, и зеленые равнины за окном выглядели весьма живописно. Однако начало припекать, и в купе сделалось жарко. Фанни сняла жакет, сложила его, подложила под голову и, примостившись в углу, закрыла глаза. Самое время вздремнуть, но не тут-то было. В голове теснились вопросы, на которые у нее не находилось ответов. Она думала о Рейфе, о превратностях судьбы, приведших к его скоропалительному и, очевидно, не слишком счастливому браку.

Разумеется, теперь, после вчерашнего объяснения с Рейфом, многое прояснилось. Его ввели в заблуждение, заставив думать, будто она, Фанни, его бросила. Насколько помнилось Фанни, идея написать Найджелу о том, что Фанни встречается с герцогом Графтоном, принадлежала Клер. Фанни прикусила губу. В том письме действительно делался прозрачный намек на флирт между Фанни и Графтоном. Как ей тогда казалось, этот намек заставит Рейфа пожалеть о том, что он не поехал с ними в Италию, но чтобы довести Рейфа до отчаяния – об этом и речи не шло.