– Почему? – спросила Мэдди. Мало ли на свете обаятельных красавцев? – Что делает мужчин Хеннесси столь неотразимыми для местных дам?

– Очень уж красивы они все. Хотя главное, конечно, то, что у них в штанах.

– Вы хотите сказать, у них…. – Мэдди умолкла и поднесла руку ко лбу, будто никак не могла подобрать подходящее слово. Разумеется, она это слово прекрасно знала, и оно тотчас же пришло ей на ум. Но не хотелось произносить его в присутствии пожилой дамы.

– То, чем одарил их Господь, – подсказала Хэрриет.

Затем в течение часа она описывала подробности своего долгого и захватывающего романа с Галвином Хеннесси. И не важно, что старой карге было хорошо за девяносто, а глаза ее превратились в бусины. Было совершенно очевидно: Хэрриет Лэндерс обожала рассказывать о своей сексуальной жизни каждому, кто готов был ее слушать.

И Мэдди зафиксировала ее рассказ на пленке.


Вечер среды в баре «Хеннесси» именовался «вечером преодоления». Чтобы помочь согражданам преодолеть горный хребет середины недели, бар предлагал серьезную скидку на напитки и однодолларовые порции пива – до семи вечера. После семи некоторые уходили, но большинство оставалось, и эти платили за выпивку уже полную цену. «Вечер преодоления» придумал именно Галвин, и следующие поколения Хеннесси эту славную традицию сохраняли.

Находились те, кто боялся лишиться «вечера преодоления», когда за дело взялся Майк Хеннесси. В конце концов, он ведь покончил с традицией бросаться трусиками у «Морта». Но после двух лет наслаждения дешевой выпивкой и однодолларовым пивом Трули вздохнул с облегчением – вздохнул в твердой уверенности, что бывают на свете священные, незыблемые традиции.

Майк стоял в дальнем конце бара с бильярдным кием в руке, а Стив Касл тем временем, прицелившись, нанес удар. Стив был чуть выше Майка, и его широкую грудь обтягивала небесно-голубая футболка с надписью: «Внимание, дамы! Я забыл записную книжку». Майк знал Стива еще по школе подготовки пилотов. Тогда Стив мог похвастать гривой белокурых волос. А сейчас его лысая голова блестела как бильярдный шар, который он только что послал через весь стол.

Когда Майк демобилизовался, Стив остался в армии. Затем его «Черный ястреб» был подбит над Эль-Фалуджей выпущенной из гранатомета ракетой «SА-7». В результате катастрофы пять солдат погибли, а семеро получили ранения. Стив же лишился ноги. Потом были месяцы реабилитации и новый протез. А затем он вернулся домой, в Северную Калифорнию, где обнаружил, что его брак потерпел крушение. Он прошел через многие испытания и тяжелый развод. Когда Майк предложил ему переехать в Трули и занять место управляющего в баре «Хеннесси», Стив тут же сел в свой грузовик и через несколько дней был уже на новом месте. Майк никак не ожидал, что его приятель приживется в маленьком городке. Но прошел год, затем – еще полгода, и Стив купил себе дом у озера.

Стив был Майку как брат. У обоих был схожий жизненный опыт и общие воспоминания – из тех, что никому не станешь рассказывать. Они знали о жизни такое, о чем штатские не догадывались. Но на людях они никогда не говорили о времени, проведенном в армии.

Шестой шар закатился в угловой «карман», и Стив примерился к шару номер два.

– Вчера сюда заходила Мэг, искала тебя, – сказал он приятелю. – Насколько я понимаю, весь город гудит как осиное гнездо. Ведь эта писательница разговаривала с шерифом Поттером и Хэрриет Лэндерс.

– Мэг звонила мне вчера вечером. – Стив был единственным человеком, с которым Майк мог поговорить о непредсказуемых вспышках и перепадах настроения Мэг. – Сестра не так уж и расстроена из-за этой книги.

По крайней мере, она не устроила многодневную истерику, хотя именно этого ожидал Майк от женщины, которая рыдала, глядя на обручальное кольцо.

– Может быть, она сильнее, чем ты думаешь.

Может быть. Однако Майка одолевали сомнения.

Стив ударил, но шар врезался в угол «кармана» и отскочил.

– Так я и думал, – буркнул он.

– Ага… – Обработав мелом кий, Майк загнал «десятый» в боковой «карман».

– Мне лучше стать за стойку, – сказал Стив и положил кий. – Будешь здесь до закрытия?

– Нет. – Майк тоже положил свой кий и обвел взглядом бар. По будням и «Морт», и «Хеннесси» закрывались в полночь. – Хочу посмотреть, как справляется новый бармен в «Морте».

– И как он справляется?

– Куда лучше, чем предыдущий. Мне следовало хорошо подумать, прежде чем брать на работу Ронни Ван Дамма. Большинство Ван Даммов ни к чему не пригодны. – Две недели назад Майку пришлось уволить Ронни. Тот вечно опаздывал, а на работе бездельничал. – Новый парень когда-то управлял баром в Бойсе. Надеюсь, он справится.

Майк давно хотел найти управляющего для «Морта», чтобы самому работать меньше, а зарабатывать больше. Он не верил ни в государственное пенсионное обеспечение, ни в систему социальной защиты, которые, по идее, должны были обеспечить его в старости.

– Дай знать, если потребуется помощь, – бросил Стив на ходу. Его хромота была едва заметна. Когда сбили вертолет Стива, Майка уже не было в Ираке. Но он тоже попадал в переделки и однажды был вынужден совершить аварийную посадку в Афганистане, когда его «Апач» подбили управляемой ракетой. Посадка была не самой удачной, однако он выжил.

Майк любил летать. Полеты – то немногое, чего ему очень не хватало в его нынешней жизни. Зато он совсем не скучал по песку, пыли и интригам армейской жизни. Когда-то Майк выбрал смертельный риск – лишь бы не скучать, стоя за стойкой бара и дожидаясь заказов. А теперь он жил в маленьком городе, где не происходило ровным счетом ничего. Но ему, как ни странно, никогда не бывало скучно. Особенно в последнее время.

Майк взглянул на танцпол в другом конце бара. По уик-эндам он обычно нанимал оркестр, и тогда из-за танцующих было не протолкнуться. Сегодня же некоторые сидели за столиками или у барной стойки, другие болтали стоя. К девяти часам «вечера преодоления» бар обычно пустел, оставались лишь особо страждущие. В детстве отец время от времени приводил его и Мэг в бар и разрешал разливать пиво. Он учил их наливать пиво так, чтобы получалась красивая пенная шапочка. Оглядываясь в прошлое, можно было бы сказать – не лучшая наука для детей. Но им с Мэг это ужасно нравилось.

«Пусть ваш отец обманывал жену, – сказала Мэдди, – но разве он заслуживал того, чтобы ваша мать всадила в него три пули, а потом наблюдала, как он истекал кровью на полу бара?»

Последние два дня он думал об отце почти постоянно. Если Мэдди не лжет, мать действительно наблюдала, как он умирал, и эту воображаемую картину Майк никак не мог выбросить из головы.

Он присел на край бильярдного стола, скрестив ноги и глядя, как Стив выхватывает из холодильника бутылку с «Хайнекен» и отвинчивает крышку. Майк знал, что официантка Элис Джонс была застрелена за барной стойкой, тогда как отец с матерью умерли на полу перед стойкой. Но никогда не видел фотографий и не читал полицейских отчетов. Однако за прошедшие годы ему пришлось выслушать столько рассуждений о том вечере, что он решил, будто знает все подробности. Теперь выяснилось, что не все. А ведь он сотни раз бывал в этом баре… У Мэг даже сохранилась фотография, где малыш Майк – ему года три – сидит на высоком стуле вместе с отцом. Целые поколения семейства Хеннесси отсиживали свои задницы в этом баре. После смерти родителей бар был полностью перестроен, чтобы уничтожить все следы того, что произошло здесь в тот далекий вечер. И потом, входя сюда, он, Майк, ни разу не подумал о том, что его мать сделала с их отцом и Элис Джонс.

«Значит, ваша мать имела все основания застрелить ее?» – так, кажется, сказала Мэдди. По какой-то причине Майк никак не мог выбросить из головы Мэдди Дюпре и ее проклятую книгу. Ох, как же ему не хотелось обременять мозг размышлениями о смерти родителей… Такое лучше забыть, и женщина, собиравшаяся об этом писать, не должна его интересовать. Но разве он мог ее остановить? Разве что связать по рукам и ногам и запереть в шкафу… И если честно, то мысль о том, чтобы связать Мэдди, нравилась ему вовсе не потому, что это помешало бы ей писать книгу.

«Вы как торнадо. Увлекаете за собой все, что встречаете на пути», – сказала она также. Да, конечно, Мэдди совсем не та женщина, к которой ему следовало бы воспылать желанием. Но воспоминание о ее губах, распухших от поцелуев, крепко засело у него в мозгу.

Майк встал со стола и пошел к барной стойке. Рейбен Сойер сидел на своем обычном месте. Он казался совсем старым и изрядно набравшимся. Тридцать лет назад Рейбен потерял жену, и с тех пор каждый вечер сидел на этом стуле и топил горе в выпивке. Майк не верил в родство душ и не понимал его горя. По его мнению, если вам одиноко без женщины, делайте что-нибудь такое, что не предусматривало ежедневного распития бутылки виски «Джек Дэниэлс».

Его окликали разные люди, но Майк не останавливался. Не хотелось копаться в дерьме. Не сегодня. Когда он был уже у двери черного хода, его остановила бывшая одноклассница.

– Привет, Майк, – сказала Пэм Пакетт, выходившая из женского туалета.

Майк решил, что просто пройти мимо будет грубостью.

– Привет, Пэм.

Он остановился, и женщина сочла это поощрением. Встав на цыпочки, она закинула руки ему на плечи и дружески обняла. Хотя объятия продлились чуть дольше, чем просто дружеские.

– Как поживаешь? – прошептала она ему на ухо.

– Отлично. – После окончания средней школы Пэм успела три раза побывать замужем и развестись.

«Надо полагать, – думал Майк, – в будущем ее ждет и новое замужество, и новый развод».

Отстранившись, он взглянул ей в глаза.

– А ты как?

– Неплохо. – Теперь ее ладонь лежала у него на груди. – Ты здесь долго не показывался.

– Провожу много времени во втором баре. – Пэм не растеряла былой привлекательности, и Майк знал: ему требовалось лишь взять ее за руку – и она тотчас поедет с ним. Положив руку ей на талию, он спросил: – Ты по-прежнему работаешь в офисе у шерифа?

– Да. Все так же сижу на телефоне. Почти каждый день угрожаю им, что уйду. – Ее ладонь поглаживала его грудь.

У него – три часа до закрытия. Необязательно просиживать штаны в «Морте». Он уже бывал с Пэм, и они оба знали, что их связывал только секс. Просто сходятся двое взрослых людей, чтобы хорошо провести время, вот и все.

– Ты здесь одна? – спросил Майк.

Она опустила руку ему на пояс и пальцем подцепила пряжку ремня. Ему давно пора было ощутить первые признаки возбуждения, но он ничего не чувствовал.

– С подружками.

«Скажите, Майк, все женщины, с которыми вы спали…» Проклятье, опять он вспомнил о Мэдди. Вероятно, секс – это именно то, что ему нужно, чтобы выбросить ее из головы. Прошел месяц с тех пор, как это было у него в последний раз. И сейчас все, что от него требовалось, – это взять Пэм за руку и увлечь за собой через дверь черного хода.

– Ты ведь знаешь, что я вообще не собираюсь жениться, – сказал он почему-то.

– Думаю, Майк, это всем известно.

– И ты знаешь, что я никогда тебе не лгал.

– Да, конечно.

Как только он разденет Пэм, она заставит его выбросить из головы все ненужные мысли. Пэм не любила долгого секса. Ей нравилось, когда все происходило быстро и столько раз, сколько может выдержать партнер. Майк был настроен дать ей желаемое. Он провел пальцем по ее ребрам. Казалось, в нем просыпалось желание.

– Я слышала, что эта писательница расспрашивает всех в городе, – выпалила вдруг Пэм.

Майк поморщился, тотчас забыв о сексе.

– Увидимся. – Он повернулся, чтобы уйти.

– Уходишь? – удивилась Пэм.

– Мне надо работать.

На улице еще не стемнело, когда Майк вышел из бара и покатил к «Морту». Он нацепил темные очки, чувствуя в висках тупую боль. Мэдди Дюпре лезла в его прошлое, расспрашивая горожан о его родителях. И с каждой минутой ему все сильнее хотелось все-таки связать ее… и засунуть куда-нибудь подальше.

Когда Майк остановился у бара «Морт», в животе у него заурчало. Немного поразмыслив, он пошел не в бар, а вниз по улице, к пивному ресторану «Уиллоу Крик». Недавно пробило девять вечера, а он последний раз ел во время ланча. Неудивительно, что разболелась голова.

Ресторан был почти пуст. От запахов, доносившихся с кухни, голод усилился. Подойдя к стойке, он сделал заказ, который должна была принести молоденькая официантка. В этом ресторане готовили лучшую во всех трех штатах копченую говядину, которую подавали на ржаных гренках. Будь у него побольше времени, он бы заказал еще и «летний» эль. Здесь его варили чертовски вкусно.

Интерьер ресторана украшали плакаты со всего света, рекламирующие пиво. И под плакатом пшеничного пива «Страждущая собака» сидела женщина, которую Майк в своих мечтах связывал и прятал в дальнем чулане.

На столе перед Мэдди Дюпре стояла большая миска салата, а рядом лежала раскрытая папка. Сегодня она зачесала волосы назад и подкрасила губы темно-красной помадой. Майк сел на скамью через проход от нее, и Мэдди тотчас же подняла на него взгляд своих огромных карих глаз.