Для того, что он задумал, требовался помощник. И лучше обойтись без лишних свидетелей. Он не боялся, что погонщик на него донесет: что взять с пастуха-полудурка? У Мэфиса не было четкого плана, он только хотел каким-то образом разрушить или хотя бы вывести из строя баржу «Кошечка Карнахэна». Он помнил предупреждение Тэйта Броули о том, что надо действовать осторожно, предварительно все тщательно спланировав. К чертям! Не в характере Мэфиса осторожничать, особенно когда он злился. Сейчас ему хотелось голыми руками разнести «Кошечку» в щепки и задушить любого, кто встанет у него на пути.

Он стоял на румпеле, высокий и грозный. Его «Король» шел вперед во тьме ночи, нимало не заботясь о встречных судах. Если кто и попадется на пути, он просто протаранит его. Мэфис давно обшил железом носовую часть корпуса. У него была мысль протаранить «Кошечку», но потом он передумал: ему хотелось не просто покалечить баржу, а уничтожить ее полностью. Маловероятно, что на такой медленной скорости тараном можно потопить судно. Нет, надо придумать что-то другое.

«Король» плыл всю ночь. Погонщик взмолился:

– Мулы устали, мистер Мэфис. Мы гоним их без отдыха, они падают с ног.

– Пусть падают! – рявкнул Мэфис. – Найду других. Гони!

Все равно мулы были краденые. Сдохнут – не велика беда, он еще украдет! Надо во что бы то ни стало догнать эту проклятую «Кошечку Карнахэна»!

Как только рассвело, он забрался на крышу каюты и, приставив ладонь козырьком к глазам, стал вглядываться вдаль. Вон она, «Кошечка», впереди на два судна!

Подозвав погонщика, Мэфис сказал:

– Все, я ее вижу! Можно немного сбавить ход. Пусть мулы отдохнут. Нужно только не упускать «Кошечку» из виду до тех пор, пока она не причалит на ночь.

– Я хочу есть, мистер Мэфис, – робко признался погонщик.

– Ладно, я тоже не прочь перекусить. Встанем ненадолго, и ты что-нибудь приготовишь.

Мэфис устал после долгой бессонной ночи, но «король Эри» был вынослив, как слон. К тому же его распирала такая злость, что он мог бы, наверное, запросто обойтись целый день без еды, разве что немного перекусить. Сейчас он не собирался ничего предпринимать. Надо было дождаться ночи, когда баржа причалит и все ее обитатели будут спать.

При мысли о ночи Мэфис вспомнил про фонари, горевшие на носу его баржи. Закрепив румпель, он пошел их гасить. Когда он задул последний, его вдруг осенила идея. Пожар! Надо устроить пожар на «Кошечке»! И как же он раньше не догадался? Все судовладельцы на канале панически боятся огня. Хорошее пламя очень быстро спалит баржу, и Карнахэны навсегда лишатся работы. Гениальная мысль!

Злорадно посмеиваясь, Мэфис вернулся к румпелю и стал нетерпеливо ожидать темноты.

Кэт выбрала маленький приток, и они причалили там вскоре после захода солнца. Мик ушел вниз готовить ужин, а Морган помогал Тимми заводить мулов в конюшню. Она украдкой рассматривала Моргана, любуясь грациозными движениями его мускулистого тела и уверенной быстротой рук. Кэт задрожала, вспомнив, как эти руки ласкали ее прошлой ночью.

Впервые за долгое время она чувствовала себя спокойно. Теперь ей не надо было волноваться о том, где найти следующий груз. Этим занимался Морган, и она была уверена – он всегда найдет способ заработать деньги. Кэт не слишком верила в везение, полагая, что человек сам кузнец своего счастья, и все же Морган Кейн на борту их баржи представлялся ей талисманом, залогом успеха.

Они стояли в чудесном месте. Справа было что-то вроде парка – небольшая полянка, а вокруг – деревья, все в зелени, лесные цветы и цветущие кусты.

Мысли Кэт были прерваны появлением Моргана. Он подошел по бечевнику и легко запрыгнул на палубу. При взгляде на него Кэт почувствовала, как желание сладкой болью пронзило ее тело. Ей хотелось, чтобы Морган ее обнял, хотелось еще раз пережить то, что было прошлой ночью. Он остановился перед ней. Кэт подняла голову и увидела, как застыл его взгляд. Она поняла, что у нее на лице написано желание. Сейчас ей было все равно. Она даже хотела, чтобы он знал.

– Кэт...

Он протянул к ней руку, и в этот момент на канале раздался звон колокола. Морган, вздрогнув, обернулся и увидел небольшое суденышко, спешившее на восток. Его тянула четверка лошадей. На носу судна висел колокол, рядом стоял мужчина. Он опять ударил в колокол.

– Что еще за чертовщина? – удивился Морган.

Кэт засмеялась.

– Это судно скорой помощи.

– А что такое судно скорой помощи?

– Аварийное судно. Что-то случилось там, впереди. Может, размыло берег, а может, какое-то судно село на мель, и они идут его спасать.

Морган опять посмотрел на Кэт, но не успел ничего сказать, потому что в этот момент снизу появилась голова Мика.

– Ребята, ужин готов! Будем есть на палубе, как обычно?

Кэт кивнула, с трудом справившись со своим волнением.

– Конечно, Мик. – Она встала. – Я помогу тебе принести.

– Нет, сиди. – Морган положил руку ей на плечо и ласково сжал его, не сводя с ее лица горящего взгляда. – Я сам помогу твоему папе.

– Возьми на камбузе бутылку вина, Морган, – крикнула она ему вдогонку. – Я спрятала ее в мешочек с мукой, на верхней полке справа.

Мик удивленно уставился на нее:

– Вино на барже? Я думал, дочка, что ты против этого.

– Вообще-то против, но эту бутылку я купила в Буффало, – дочка пожала плечами.

Вино и простая, но приятная пища, приготовленная Миком, еще больше расслабили Кэт. Она тихо сидела и с улыбкой слушала, как папа плетет Моргану байки про Эри-канал – верный признак того, что Мик не только принял Кейна за своего, но и полюбил его.

– Один чокнутый морской капитан, – рассказывал Мик, – взял мертвого кита, которого вынесло волной на берег мыса Код, и за большие деньги перевез его на Эри. Парень решил разбогатеть на этой мертвечине: показывать ее на канале – разумеется, за хорошую плату. Да вот беда, кит полежал на солнышке недельку-другую и начал жутко вонять. Никто не подходил к барже ближе чем на сто ярдов, не говоря уж о том, чтобы идти и смотреть на этот чертов труп. Капитан пытался избавиться от зловонной туши, сбросив ее ночью в канал, но какой-то прохожий увидел и донес на него в полицию. Капитану пришлось заплатить штраф в два доллара за создание помех водному транспорту на канале. И знаешь, чем все это кончилось? – Мик громко расхохотался. – Он нашел фермера, такого же сумасшедшего, как он сам, убедил его, что кит будет хорошим удобрением для его полей, и продал ему труп за восемь центов. Представляешь, какие убытки понес бедный капитан?

Морган засмеялся. Кэт, хоть и слышала эту историю много раз, все же присоединилась к мужскому веселью. Встретившись взглядом с Морганом, она вновь ощутила прилив желания и беспокойно заерзала на стуле, надеясь, что Морган найдет способ остаться с ней наедине. Но Мик продолжал разглагольствовать.

– Ты, наверное, слышал, как ирландцы строили Эри-канал? Больше трех тысяч человек проливали здесь пот, кровь и слезы. Не один погиб от воистину каторжной работы на этом адском болоте к западу от Сиракьюса – в топи Монтесума. Тучи москитов и малярийных комаров, а они в одних брюках, ботинках и широкополой шляпе, защищавшей от палящего солнца. И за все это, парень, им платили королевское жалованье – четыре шиллинга в день, семь раз в неделю. Это если не было дождей, потому что в дождь они не работали. Ночью они спали вповалку на полу в жалких хибарах, построенных за гроши, ели самую дешевую и грубую пищу, какую только могли найти подрядчики. Ах, да, чуть не забыл... Шестнадцать раз в день им давали выпить по полчетверти пинты виски или рома – чтоб только они держались. Но это не всегда помогало. Бедняги умирали прямо на работе, падая в грязь. Да, строительство Эри-канала – это тебе не детская забава. Когда Мик наконец выговорился и понес на камбуз грязную посуду, Морган сказал:

– Не хочешь немного пройтись, Кэт? Сегодня чудесный вечер. К тому же после прогулки лучше спится.

Кэт охотно встала.

– С удовольствием, Морган.

Кэт с помощью Моргана спрыгнула с баржи и, случайно оглянувшись, наткнулась на странно пристальный взгляд Тимми. Уж не подозревает ли он о том, что происходит? Она мысленно пожала плечами – какая разница, что думает Тимми Уоткинс? Да, паренек влюблен в нее, но она-то к нему совершенно равнодушна. У нее никогда не возникало романтических мыслей на его счет. И дело было вовсе не в том, что Тимми простой погонщик, – Кэт не страдала снобизмом, – но паренек был на несколько лет моложе ее и казался ей зеленым юнцом.

Она взяла Моргана под руку, и они зашагали по бечевнику. Узкий рожок месяца лил на дорогу тусклый свет сквозь густую листву деревьев. В тишине теплой ночи стрекотали насекомые, где-то хрипло квакала лягушка.

– Кажется, Мик наконец признал меня, – сказал Морган.

Кэт подняла на него глаза и улыбнулась.

– Можешь в этом не сомневаться. Когда он говорит с человеком так, как только что говорил с тобой, значит, этот человек ему нравится.

– Что ж, это чувство взаимно, Кэт. Мне тоже нравится твой отец.

– И мне. Я уже говорила тебе: это такой человек, который не может не нравиться. – Кэт печально вздохнула. – Если бы он только поменьше пил!

Морган пожал плечами.

– Что ж, у каждого из нас есть свои недостатки. У кого больше, у кого меньше.

– А ты, я смотрю, освоился на канале. И сколько ты думаешь с нами пробыть? – Кэт затаила дыхание в ожидании его ответа.

– Думаю, еще побуду. – Он сжал ее руку.

– А что, если к тебе вернется память и ты вспомнишь, что ты... ну, что ты какая-нибудь важная персона, что у тебя хорошая работа и куча обязанностей?

– Я почему-то уверен, что у меня нет никаких обязанностей. Если я захочу остаться, ничто не сможет оторвать меня от Эри... и от тебя.

– Я рада, что ты так настроен, Морган, – сказала Кэт с бьющимся сердцем.

Морган повел ее обратно к барже. Они шли молча. Только когда они подходили к притоку, он предложил:

– Может, пойдем вон туда, на полянку?

Кэт кивнула, уже предвкушая дальнейшее. Ее тело размякло и горело от желания. Она хотела этого мужчину. Хотела с такой страстью, какой до этого и не предполагала в себе.

– У барж есть один недостаток, – тихо сказал Морган. – На них слишком тесно и почти невозможно уединиться.

– Я знаю.

Кэт с отвращением услышала, как дрогнул ее голос.

Он повел ее под раскидистое дерево и, обхватив ладонями ее лицо, нежно поцеловал. Она прижалась к нему, обняла за шею и пылко ответила на его поцелуй.

– Милая Кэт, – прошептал Морган, – я думал о тебе весь день. При одной мысли о вчерашней ночи я загораюсь огнем.

– Знаю. Я тоже, – сказала она дрожащим голосом.

Он отошел на шаг, сбросил с себя пальто и расстелил его на густой траве. Кэт опустилась на колени, Морган упал рядом и снова заключил ее в объятия. Они сидели, крепко прильнув друг к другу и раскачиваясь в такт нарастающей страсти. Скользнув рукой под рубашку, он нашел ее грудь.

– Подожди, дай я разденусь, – шепнула Кэт.

– Эти чертовы брюки и рубашка похожи на рыцарские латы, – проворчал Морган.

Кэт не ответила. Она быстро скинула брюки, рубашку, белье и легла, с бьющимся сердцем глядя, как раздевается Морган. Падавший сквозь листву лунный свет пятнами ложился на его высокое мускулистое тело, словно вылепленное античным скульптором. Почему-то здесь, под открытым небом, посреди теплого дыхания ночи, Кэт чувствовала себя естественнее и свободнее, чем в каюте, в душе ее не было ни капли стыда.

Кейн лег рядом, положив руки ей на груди и припав губами к ее губам. Кэт, осмелев, опустила руку и впервые дотронулась до мужского органа. Морган сдавленно охнул от этого прикосновения, и Кэт почувствовала восторг: она способна возбуждать в нем такую реакцию! Его твердая плоть была теплой и шелковисто-гладкой под ее ласкающими пальцами.

Застонав, Морган повернулся и вошел в нее. Кэт была готова его принять. На этот раз боли не было. Теперь близость протекала гладко и слаженно, как будто их тела уже много раз были вместе и давно привыкли друг к другу.

Кэт обвила его руками за шею и зажала бедрами. Удовольствие все росло, и она растворялась в ритме страсти, становясь такой же буйной, как и Кейн. Потом начались конвульсии экстаза. Морган, громко застонав, сдавил ее в объятиях, и сам затрясся в блаженной агонии.

– Ах, моя милая Кэт, моя сладкая распутница, как же я тебя люблю!

Когда он наконец лег рядом, Кэт задумчиво спросила:

– Как ты назвал меня, Морган? Распутницей?

– Да, но я имел в виду распутницу в лучшем смысле этого слова. Здесь нет ничего плохого. Так должно быть, и я люблю тебя за это.

Кэт беспокойно заворочалась.

– Но распутница... Так называют нехороших женщин. На суше думают, что почти все женщины канала – распутницы или шлюхи.

Он прочертил пальцем по ее подбородку.