Как было бы хорошо, если бы все сложилось по-другому!

Ему не хотелось отталкивать их от себя.

Разговор закончился довольно поздно. Даннет проводил гостя до отведенных для него комнат. На душе у Лахлана было тепло, не только от выпитого виски, но и от той симпатии, которую он испытывал к Даннету.

Он в нем не ошибся. На Даннета, на его честность и дружбу можно было смело положиться. Жаль только, что острая нужда в деньгах и вызванная ею необходимость очистки земель делали дружбу между ними невозможной. Если бы не деньги, с каким бы удовольствием он оставил Даннета и дальше управлять Лохланнахом!

С тяжелым сердцем Лахлан вошел в свою комнату. К его удивлению, предназначенные для него комнаты были не хуже, если не лучше его собственных покоев в замке Кейтнесс. Кровать с балдахином, обитые шелком и бархатом стены, отдельная ванная – роскошь, которую он никак не рассчитывал здесь встретить. Как сказал ему Даннет, эти покои раньше занимал его дядя Дермид.

Сперва Лахлан подумал, что Даннет с женой постеснились ради него, но потом, узнав об их неприязни к умершему, узнав, с каким презрением относилась к дядиному призраку Лана, он все понял.

Удивительно, их с Даннетом сближало даже общее несчастливое детство. Они оба рано осиротели, но, по крайней мере, его дядя Колин не так издевался над ним, как Дермид над Даннетом. Даннет рассказывал о своем детстве не очень много, но вид у него при этом был такой угрюмый, что все сразу становилось понятно.

Лахлана уже поджидал Дугал с приготовленным пуншем.

– Где вы так долго были? – Дугал накинулся на него, как сварливая жена на запропастившегося мужа.

Лахлан упал в кресло возле камина и, вытянув ноги, пробормотал:

– Немного посидел с Даннетом, выпили местного виски. Кстати, очень неплохое.

– А я вас искал, – подавая поднос, проворчал Дугал. Он вообще выглядел слишком мрачно и сердито.

Поставив поданный пунш на столик, Лахлан принялся расстегивать сперва рубашку, потом пояс на килте. Он подумал, не поделиться ли ему с Дугалом тем, что ему стало известно о гибели его родителей, но передумал, так как очень устал. Неожиданное открытие вызвало у него много вопросов, а явное недовольство Дугала не располагало к откровенности, к тому же разговор, который обещал быть непростым, несомненно, затянулся бы допоздна.

– Мы были в кабинете Даннета. – Лахлан вытянул ногу, и Дугал снял один сапог, затем другой.

– В кабинете? – удивленно протянул Дугал.

– Он находится в одной из башен замка.

– Хм, – презрительно хмыкнул Дугал. – Узнаю шотландцев. Как это на них похоже.

Издевательский тон кузена не очень понравился Лахлану, но он привык к его желчным замечаниям.

– Эй, эй, полегче, братец. Ты ведь тоже шотландец, впрочем, как и я.

– И не говорите, – хмыкнул Дугал, подавая ночную рубашку, затем брезгливо взял двумя пальцами килт, как будто он был весь во вшах. – Должен вам признаться, прожив столько лет в Лондоне, теперь я едва понимаю этих варваров.

– Странно. – Лахлан отпил пунш и поморщился – приготовленные Дугалом пунши всегда казались очень крепкими. – Если бы обстоятельства сложились иначе, вероятно, мы провели бы здесь всю свою жизнь.

– Вы как будто жалеете, что не остались здесь? – вопросительно взглянул на него Дугал.

– О, не надо превратно понимать мои слова. Я очень рад, что твой отец после того, что случилось, забрал меня из этих каменных развалин, которые язык не поворачивается назвать замком. Меня пробирает озноб от одной мысли, что мое детство прошло бы здесь, в стенах замка Кейтнесс. – Лахлан то ли усмехнулся, то ли фыркнул. – Особенно сейчас, когда я как следует его разглядел. Не могу себе представить, чтобы кто-нибудь согласился в нем жить по доброй воле.

– Но ведь это ваше родовое гнездо.

– В теперешнем виде это трудно назвать гнездом. Для житья пригодна лишь небольшая часть замка, к тому же, надо сказать, он выстроен довольно бестолково. Восточное крыло уже практически превратилось в развалины, а там, где еще кое-что уцелело, такие щели и такие сквозняки, что не поймешь, то ли ветер завывает, то ли…

Нет, Лахлану совсем не нравилось жить в замке Кейтнесс, который больше походил на наполненную воюющими призраками тюрьму, там он чувствовал себя не герцогом, а тюремным сторожем. Зато здесь, в Лохланнахе, все было иначе. Здесь он был шотландским герцогом, носившим настоящий килт. Здесь, в замке Лохланнах, Лахлану было очень комфортно, можно сказать, он обрел здесь свой дом.

– Вы одно целое с замком Кейтнесс, – гнул свое Дугал.

– Я одно целое с людьми, которые мне верны.

– Они не люди, они ваши вассалы, и они вам не верны, – презрительно пробурчал кузен.

– Некоторые из них, несомненно, верны.

– Вы имеете в виду Даннета? Ба, глядите, чтобы он вас не околпачил!

– Не думаю, что Даннет меня обманывает.

– А как же насчет заявления Олрига, что он заодно со Стаффордом?

– Даннет уверяет, что это не так. Честно говоря, в этом вопросе я больше верю Даннету, чем Олригу.

Лахлан очень сильно подозревал, что тучный, с хитрыми глазками Олриг нарочно мутит воду, чтобы извлечь из этого для себя какую-то выгоду, но какую именно, пока было неясно.

– Вы слишком доверчивы. Вам надо быть с ними построже.

– Построже?

– Вот именно. Кто они? Малообразованные, грубые шотландцы.

– Неужели? А на мой взгляд, они достаточно умны.

Очень толковый план Даннета сразу пришелся Лахлану по вкусу. Если бы у него было время, он, конечно, взялся бы за его осуществление. Нововведения Даннета должны были привести его графство к процветанию.

– Умны? Ха! Они глупые варвары. Это стадо овец, куда их поведешь, туда они и пойдут.

– Может, их надо стричь тоже как овец? – насмешливо спросил Лахлан.

– Как вам будет угодно, – поморщился Дугал. – Нам нужно возвращаться в Акерджил, чем быстрее, тем лучше. Здесь вокруг одни враги.

– Эй, полегче! Ну какие они враги?

– Ладно, пусть не враги, но для нас с вами они точно чужие.

Лахлан стиснул зубы, нападки Дугала ему надоели, впрочем, как и сам Дугал, особенно в последнее время.

– У нас там как-то мрачно и уныло. – Лахлан не преувеличивал. Лохланнах нравился ему намного больше, здесь он не чувствовал себя так одиноко.

– Там все переменится после намеченного вами ремонта.

– К тому времени, как я отремонтирую Кейтнесс, я буду мертв.

Дугал потупился, кашлянул и буркнул:

– Гм, гм…

Настроение у Лахлана испортилось окончательно. Он нахмурился и, цедя маленькими глотками пунш, уставился на горевший в камине огонь. Хотя ему не особенно хотелось пить, но к пуншу он привык, и без него было как-то непривычно. Пунш, огнем пробегая по жилам, приятно согревал нутро. День выдался долгим, он устал, пора было спать.

Да, сегодня ему удалось сделать несколько открытий, которые вселили в него смутную, робкую надежду на избавление от наваждения и от проклятия. Во-первых, он встретил ее, девушку из его сна. Это действительно ошеломило и потрясло его до основания. А еще она умела общаться с призраками, которые не давали ему покоя, – это тоже было крайне интересно. И последним открытием для него стало то, что она обладала частью утраченного древнего креста. Нет, не зря она являлась к нему во сне. Если призраки существуют на самом деле и они могут общаться с живыми людьми, то, может быть, таким образом его мать помогала ему, подсказывая выход из его положения.

Лахлан устал намного больше, чем предполагал. Когда его глаза стали слипаться, он встал и зевнул. Дугал помог ему дойти до постели.

– Спокойной ночи, ваша светлость, – прошептал кузен, гася лампу. Но его слова отозвались в сознании Лахлана лишь далеким эхом. С тайной надеждой увидеть прильнувшую к его груди Лану он уже погружался в сладкие сновидения…


Его разбудил знакомый тревожный шум. Наводящее ужас позвякивание цепей. Он вздрогнул и тут же с широко раскрытыми глазами приподнялся на постели, смутно различая перед собой темные тени. Голова кружилась от страха, в висках стучало, а кровь бегала по жилам с удвоенной скоростью.

Опять стон, горестный всхлип.

На лбу Лахлана выступил пот. Он попытался спрятаться под одеялом.

Неужели опять, опять то же самое?!

Внутри его поднялась волна негодования. Он отказывался верить.

Нет, все верно. Он вернулся. Призрак не исчез.

Лахлан с ужасом смотрел, как из ночной тьмы выныривает призрак отца, как обычно, во всем сером и с висящими на нем цепями. Нетвердыми, раскачивающимися шагами он подошел к нему и застыл на месте, издавая жалобные, рыдающие стоны.

Затем медленно поднял руку и, длинным тонким пальцем указывая на застывшего от страха Лахлана, протяжно застонал:

– Ты должен…

Лахлан задрожал от холодного озноба, пробежавшего от макушки до пяток.

Что он должен?

Лахлан протер глаза, затем, пытаясь унять дрожь, снова всмотрелся в стоявший перед ним призрак.

– Ты должен вернуться домой.

Призрак то ли горестно вдохнул, то ли всхлипнул и, медленно отступая назад, скрылся в густой тени возле стены.

Лахлан вздохнул, переводя дыхание.

Как он ненавидел эти ночные наваждения!

Почему-то к нему призрак всегда приходил по ночам, пробуждая, терзая стонами и оставляя его измученным и полностью разбитым. Так ведь призраки питаются энергией людей, смутно мелькнуло в его сознании, и его призрак не был исключением, он буквально высасывал из него все силы. Теперь ему вряд ли удастся заснуть.

Лахлан совсем растерялся. Почему призрак продолжал его мучить? Он же вернулся в Шотландию, выполнил свой долг. Он пробует выполнить просьбу отца, хотя иногда она кажется ему почти невыполнимой. Тем не менее, несмотря на то что времени у него осталось всего ничего, Лахлан был полон решимости исполнить свой долг.

Отбросив в сторону одеяло, он опустил ноги на каменный пол и немного подождал, пока они перестанут дрожать от пережитого ужаса. Когда к нему вернулись силы, он встал, хотя ноги еще подгибались от слабости. Кое-как доковыляв до гардероба, он достал оттуда брюки и простую рубашку. После перенесенного кошмара ему надо было немного проветриться, чтобы прийти в себя.

Как обычно, он не стал будить Дугала. Впрочем, он никогда его не будил. Было бы несправедливо взваливать хотя бы часть своего бремени на плечи кузена. Лахлан не спеша побрел по пустынным залам Лохланнаха и спустился по лестнице, которая заканчивалась небольшой террасой, откуда открывался чудесный вид на море.

Стояла тихая лунная ночь. Созерцание прекрасного вида должно было принести покой его истерзанной душе. Ну а если этого не произойдет, то у него был в запасе еще один вариант – шагнуть вниз со скалы и… обрести долгожданный покой.

Но едва он ступил на террасу, в прохладный бархат ночи, как все грустные мысли о покое его оставили.

На парапете в одной почти прозрачной ночной сорочке сидела Лана Даунрей и как ни в чем не бывало смотрела на него.

Ее длинные светлые волосы, на которых сейчас переливался лунный свет, были распущены по плечам.

Сердце Лахлана подпрыгнуло и застучало быстро-быстро, но уже не от страха, а от радости.

Она выглядела такой прекрасной и такой безмятежной, что он замер от немого восхищения.

Держа на всякий случай руки в карманах и нарочно глядя в сторону моря, Лахлан молча подошел к ней. Лана спокойно посмотрела на него, как будто ожидала встретить его именно здесь и именно в этот ночной час. Несколько минут они в полной тишине глядели на искрящиеся в лунном свете волны, набегавшие на скалы.

Теплый ветер доносил до него ее дурманящий запах, от которого у него кружилась голова.

О, как ему захотелось…

Захотелось одного – стать другим человеком, не проклятым навеки, чтобы его не посещали призраки, чтобы ему не грозила неизбежная и уже совсем близкая гибель. Стать тем, кто мог поцеловать ее, не обнадеживая напрасно…

Как бы это было чудесно!

Должно быть, он тихо вздохнул от грусти, потому что Лана вдруг ласково положила свою теплую ладонь ему на руку. Какой приятный, полный невыразимого очарования жест!

– Вам тоже не спится? – Ее голос звучал под стать жесту, так же ласково и приятно.

Лахлан как зачарованный смотрел ей в лицо. В ее бездонные, голубые, широко распахнутые глаза, в которых можно было утонуть.

– Да… меня опять навестил призрак.

– Призрак? – Ее брови удивленно взлетели вверх.

– Вот именно. – Отвернувшись от нее, Лахлан опять посмотрел на море. Он терпеть не мог разговоры о призраках из-за боязни, что его сочтут сумасшедшим, но Лане, как он уже понял, можно было довериться.

– Мой отец.

– Да, понятно. И как часто он к вам приходит?

Лахлан попытался пошутить, но его голос прозвучал хрипло и напряженно:

– Слишком часто.

Лана задумчиво склонила голову набок: