Сабрина Йорк - Влюбленный лэрд

Нашего сына? У Ланы сладко защемило сердце, и она снова ему улыбнулась:

– Не коснется. Проклятия действуют очень точно, а не как попало.

– Ты так говоришь, потому что не веришь в проклятия, – возразил он.

– Да, не верю. Но зато тебе сразу станет легче, если ты будешь знать, что я за тебя не выйду.

Легче, конечно, ему не стало, напротив, внутри даже появился неприятный осадок. Принять ее предложение было бы недостойно и неблагородно.

– Если у тебя будет ребенок, я женюсь на тебе.

– Пф, – фыркнула Лана.

Что за чудачества? Неужели она против?

– Лана, ты выйдешь за меня, так поступают все женщины.

– Пф.

Вот упрямая чертовка! Но какая она все-таки очаровательная, просто прелесть! Одно ее слово, а против ничего и не возразишь. И глупо, и смешно. И ничего нельзя поделать.

– Нет, ты должна выйти за меня.

– Не выйду, отстань. – Она упрямо выставила вперед подбородок, но в ее мимике было столько очарования, что сердце Лахлана сразу растаяло. Он принялся ее уговаривать:

– Послушай, дорогая, что тогда с тобой будет? Не замужем! С ребенком на руках! Тебя будут избегать, ну сама понимаешь, о чем я говорю.

– Какой ужас! А впрочем, все это чепуха!

От удивления Лахлан не знал, что сказать. Как ни был он далек от реальности, но о тяжелых судьбах одиноких матерей, живущих в Лондоне, он знал не понаслышке. Да и не только в Лондоне.

– А где ты будешь жить?

– У моего отца с моей сестрой Сюзанной. Она одна воспитывает дочку. Мужа у нее нет. Мы будем растить детей вместе.

Лахлану это сразу не понравилось. Она принадлежала ему, она доверилась ему…

Но тут он вспомнил о своей скорой смерти. Согласно предсказанию, он должен был умереть через девять месяцев.

Ему стало невыносимо тяжело. Неужели ему не суждено увидеть своего сына? Он не сможет даже подержать его на руках, приласкать его…

Лахлан попытался утешить себя мыслью, что пока никакого ребенка нет и, скорее всего, не будет. Так что горевать ему, в сущности, не о ком. Рассуждать об этом было легко, но на душе у него по-прежнему было невыносимо тоскливо. Ведь все могло быть иначе: через девять месяцев у него мог бы родиться сын… Ладно, пусть даже так. Но все равно ему не быть вместе с Ланой. В любом случае через девять месяцев его прах будет покоиться в холодной могиле, а его душа – корчиться в муках в адском пламени.

Оставалось одно небольшое утешение. Учитывая Ланин удивительный дар, он, может быть, будет встречаться с ней и общаться и после смерти. Но это, скорее всего, будет совсем другое общение.

Лахлану страшно захотелось, чтобы после его ухода Лана не испытывала нужды ни в чем, чтобы она жила спокойно, в полной безопасности. Тем более если она останется не одна. Он сделает все, что в его власти, чтобы ее обеспечить, а для этого прежде всего надо было на ней жениться. Пусть ради этого ему придется нарушить клятву. Одним грехом больше или меньше, какая разница. Все равно это никак не влияло на его положение – безвыходное и безнадежное.

– Хорошо, давай все как следует обсудим завтра утром.

Как ни хотелось ему снова заняться с ней любовью, но тяжелые мысли отбивали всякое желание.

Лахлану хотелось удержать ее возле себя, чтобы она была с ним. Пока это было еще возможно.

Его внутренняя тревога не прошла незамеченной. Не говоря ни слова, Лана с таким удивительным тактом и теплом, на которые способна далеко не каждая женщина, положила голову ему на плечо и обняла его рукой, что на сердце у Лахлана сразу стало легче. Его волнение моментально пошло на убыль, его дыхание стало ровным и мерным, он явно успокоился.

Ей было немного совестно: она соблазнила его, выполнила то, что задумала давным-давно. Но шепот совести утонул в потоке захватившей все ее существо радости.

Как кстати подвернулся тот пьяный негодяй, который попытался овладеть ею силой. А дальше все было очень просто и даже совершенно безболезненно. Сколько раз взрослые женщины говорили ей о первой ночи: о том, что это бывает больно и даже течет кровь. Но Лана всегда была уверена, что у нее с Лахланом все будет иначе: никакой боли, никакой крови, и все действительно прошло просто восхитительно.

Зачем ее только пугали? Их слияние было волшебным, полным еще не изведанного блаженства. Она даже не представляла, как это чудесно. Как он ее ласкал, дразнил, сводил с ума! Но все это не шло ни в какое сравнение с тем, что она испытала, когда он ее взял. И она вобрала его в себя полностью, они стали так близки, что невозможно уже было быть ближе, она как бы перенеслась в иной, волшебный мир, совершенно не имевший ничего общего с обычной реальностью. Более того, в эти пленительные мгновения Лана чувствовала власть над ним. Она видела, как он теряет самообладание, и это ощущение своей собственной силы и могущества, пожалуй, осталось ее самым лучшим и самым сильным воспоминанием.

Удивительное дело, она могла им управлять! Лану переполняло восторженное осознание своей власти над ним и решимость впредь этой властью пользоваться.

Нет, нет, их любовь не могла закончиться на этом!

Они и впредь будут вот так встречаться, чтобы любить друг друга.

Несмотря на его явное нежелание иметь детей, Лана взялась за дело с излишним пылом. Да, она его соблазнила, она завладела им, но она не видела в этом ничего плохого. То, что случилось, должно было случиться, и она ничуть не сожалела о содеянном. Напротив, Лана уже мечтала о повторении и с замирающим сердцем предвкушала будущие моменты их блаженного слияния. Ей даже захотелось все повторить прямо сейчас.

Но тут до ее слуха долетел храп Лахлана, и она беззвучно рассмеялась. Ладно, не надо торопиться, у них еще много времени. Как же он расхрапелся! Видимо, от усталости. Да, она заставила его поработать!

Она сумела подчинить его себе. Но все мужчины нуждались в мудром руководстве, особенно сильные, упрямые и своевольные. Как же она ловко его победила, он даже ничего не заметил!

Лана облокотилась о локоть и вгляделась в его лицо. Странно, но во сне он выглядел моложе, наивнее и беззащитнее. Почему раньше она не замечала, что у него губы, как у ребенка, такие же пухлые и розовые. А какие у него длинные ресницы! А его черные кудри – ей захотелось их пригладить.

Она целиком отдалась сладким мечтаниям. Мечтать и грезить было легко и приятно, особенно под еле слышное потрескивание дров в очаге. Будущее рисовалось ей уже не грозным и страшным, а светлым и радостным. Ею овладела легкая дрема, и она уже была готова отправиться в сладкий мир снов, суливших ей продолжение ее грез наяву, как вдруг дверь еле слышно стукнула. Кто-то пытался тихо к ним войти. Затем послышался металлический лязг. Этот неизвестный теперь, по-видимому, отодвигал ножом дверную задвижку. Дверь скрипнула, поддалась и открылась.

Но Лане совсем не было страшно, ведь рядом с ней был Лахлан. Она с любопытством ждала, что же будет дальше.

В комнату вошла огромная бесформенная тень, отдаленно напоминавшая привидение. Как бы это ни было смешно, но шутка, пожалуй, зашла слишком далеко. Лана встревожилась и уже хотела было толкнуть Лахлана, чтобы он проснулся, но вдруг встрепенулась и напряженно прислушалась.

До ее слуха донесся странный, но очень знакомый металлический лязг. Так обычно звенят надетые на человека цепи.

В спальне было темно, комнату тускло освещал лишь льющийся в окно слабый лунный свет.

Лана приподнялась, закрывая себя одеялом, и, пристально всматриваясь в темноту, следила за движениями призрака. Она нисколько его не боялась, потому что, как ни странно, знала, что призрак не опасен.

Как ей было известно, это был призрак отца Лахлана, и момент, чтобы во всем разобраться, был очень удобный.

Вся эта история казалась Лане весьма странной.

Привидение, по ее мнению, не очень походило на обычное привидение. Ступало оно слишком тяжело, и хотя было видно, что оно старалось производить поменьше шума, половицы под его ногами заметно поскрипывали, а цепи чуть позвякивали, так, как будто их аккуратно поддерживали. Лана тихо опустилась на кровать и спряталась под одеялом, в оба глаза следя за призраком. На вид это был мужчина – высокий, широкоплечий, с густыми темными волосами. Кожа у него была пепельно-серого цвета, хотя все его тело закрывал необычный, под цвет кожи, наряд, сшитый, похоже, из мешковины. Призрак остановился рядом с кроватью, развел руки и завыл, но тут его взгляд упал на светлые волосы Ланы, блестевшие в лунном свете, и вой сразу прервался, не успев набрать силу.

Видимо, увиденное стало для призрака настоящим потрясением, он замер у постели с открытым от удивления ртом. Лана немедленно воспользовалась его растерянностью. Протянув руку, она коснулась его, желая проверить то, о чем уже догадалась.

От ее легкого прикосновения призрак отскочил назад, словно от сильного удара, но Лана успела дотронуться до грубой и шершавой на ощупь материи его наряда. Она узнала то, что хотела узнать.

Призрак развернулся и пустился наутек. Выскочив наружу, он плотно закрыл за собой двери.

Лана задумчиво смотрела ему вслед.

Это был не призрак. Это был человек в наряде привидения. Кроме того, как ей было известно по личному опыту, призраки не любили ни входить, ни выходить через двери.

Все было ясно. Некто с какой-то целью преследовал Лахлана, явно желая его напугать.

Но на мертвого этот некто точно никак не походил.

Когда Лахлан проснулся на следующее утро и не увидел рядом с собой Лану, ему стало одиноко и холодно. Он удивился тому, насколько крепко уснул. Он даже не услышал, как она от него ушла. Давно он так хорошо не спал, и это его утешило и подбодрило.

Он соскользнул с постели и сам быстро оделся. Его наряд был прост и скромен: брюки, белая рубашка и шотландский плед сверху. Теперь он уделял туалету гораздо меньше времени, чем прежде. Честно говоря, он уже не задумывался о том, что надевать. Лане же было безразлично, что на нем надето, она предпочитала видеть его вообще без всякой одежды.

При мысли о Лане ему стало немного грустно. Жаль, что до этой ночи он не мог ее порадовать «нарядом», который ей был больше всего по вкусу.

Лахлан немного помечтал о том, какой может быть их следующая ночь любви, но, вспомнив, как он ее уверял, что это их первая и последняя ночь, устыдился. Как он убеждал ее, что больше таких глупостей делать не стоит! Но теперь, утром, на свежую голову Лахлан ясно понял, что нес чепуху: ему просто необходима вторая ночь, и третья, и еще… опять заключить ее в свои объятия, ласкать ее, целовать…

Он ничего не мог с собой поделать. Он с ужасом понимал, что влюблен в Лану по уши, что не может прожить без нее ни дня. Его клятвы, прежние убеждения, планы – все летело к черту. Теперь весь смысл его жизни был сосредоточен в ней одной.

Он хотел все время быть рядом с ней.

Ради этого Лахлан был готов на любые жертвы и подвиги. Тогда как ему оставалось жить меньше года. Ну что ж, в таком случае остаток его жизни будет проходить под девизом: ни дня без нее. Пусть это станет для него последним утешением, посланным свыше.

Намереваясь зайти к ней в номер, разбудить ее поцелуем и поделиться своими новыми планами и надеждами, Лахлан поспешно вышел в коридор. Но не успел он подойти к ее комнате, как встретил Александра и Ханну.

– Доброе утро, – первым поздоровался Даннет. – Хорошо спали?

Посылая их про себя ко всем чертям, Лахлан повернулся в их сторону.

– Хорошо, даже чудесно, – ответил он. И он нисколько не преувеличивал. Ночь была чудесной, а если бы Даннеты узнали, как он ее провел и с кем, они вряд ли разделили бы его радость.

– Мы спали… достаточно спокойно, – отозвался Александр, обвивая рукой чуть располневшую талию жены.

– Мы идем вниз, чтобы посмотреть, что приготовил на завтрак хозяин гостиницы. Вы с нами? – спросила Ханна.

– О, приятная новость! – улыбнулся Александр, ласково откидывая с лица жены прядь волос. – Неужели у нас проснулся аппетит?

Вчера вечером леди Даннет чувствовала себя неважно и почти ничего не ела. Хотя сегодня она тоже выглядела не лучшим образом.

– Надеюсь, что проснулся, – улыбнулась Ханна. – Вчера я заказала на утро бекон. Лана обожает свинину.

– Неужели? – удивился Лахлан, мысленно отмечая, какое из блюд больше нравится его любимой.

– Хотя Лана ранняя пташка, – улыбнулась Ханна. – Давайте поторопимся, иначе нам ничего не останется.

– Поторопимся? – удивился Лахлан.

– Ну конечно, а то она съест все подчистую.

До Лахлана наконец дошло. Оказывается, Лана давно проснулась! Более того, она могла быть уже внизу, в зале гостиницы.

Он без лишних слов последовал за Александром и его женой. И точно, как только они спустились по лестнице и вошли в зал, он сразу ее увидел. Его сердце подпрыгнуло и радостно забилось. Она выглядела очаровательно. Он не мог отвести от нее глаз.