Сабрина Йорк - Влюбленный лэрд

Она оказалась пустой, что было нисколько не удивительно.

Лане не спалось, и вовсе не из-за того, что Изабелл храпела почти как взрослая. Ее не отпускали сладостные видения, возникавшие в ее возбужденном сознании. Две ночи, проведенные в объятиях Лахлана, не прошли бесследно. Ей не терпелось снова испытать это столь неожиданно преобразившее ее жизнь блаженство.

Несколько раз она пыталась встать, чтобы тихо прокрасться к Лахлану, и каждый раз отказывалась от этого намерения. Если бы Изабелл, проснувшись, увидела, что она одна, то от огорчения разрыдалась бы так, что разбудила бы весь замок. А могло быть и еще хуже. Заподозрив, куда направилась Лана, Изабелл могла пойти в комнаты Лахлана и… войти внутрь.

Без стука. Изабелл не отличалась особой воспитанностью.

Каждый раз Лана, привстав, с тяжелым вздохом опять ложилась и пыталась заснуть, но как она ни старалась, ничего у нее не выходило. Под утро девушка, совсем измучившись, все-таки задремала.

Когда они с Изабелл спустились к завтраку, то, к их удивлению, почти все мужчины уже сидели за столом.

– Что-то случилось? – с тревогой спросила Лана.

– Ничего, если не считать того, что ночью в покои герцога пожаловал незваный гость.

– Неужели опять призрак? – забыв о всякой осторожности, обратилась она прямо к Лахлану.

Все головы повернулись в ее сторону.

– Как ты узнала об этом? – довольно резко спросил Даннет.

– Лана как обладающая известными вам способностями помогла мне кое в чем разобраться, – пришел к ней на выручку Лахлан.

– В самом деле? – недоверчиво прищурился Даннет.

– Она первая, кто навел меня на мысль, что мой ночной гость вовсе не призрак, – не моргнув глазом ответил Лахлан.

– Вот как? – Даннет, не очень-то веря таким объяснениям, заметно разволновался.

– Лахлан рассказал мне, что призрак носит цепи и звенит ими. Мне показалось очень странным, что бесплотный призрак может носить тяжелые цепи.

– А они что, их не носят? – удивленно спросила Изабелл.

– Никто из тех, кого я видела, а видела их я немало, не носит никаких тяжестей.

Даннет расслабился, его напряжение заметно спало.

– Ну что ж, твои подозрения оправдались, – вступил в беседу Эндрю. – Мы схватили этого человека. Сейчас он сидит в подземной тюрьме.

– Вот и отлично, – отозвалась Лана. – А удалось ли узнать, действовал ли сам он или по чьему-нибудь наущению?

– Да, им руководил Дугал, – мрачно признался Лахлан.

– А его вы схватили?

– Не успели. Он скрылся, прежде чем мы пришли в его комнату, – вставил свое слово Хэймиш.

– Неудивительно, он услышал шум и понял, что его сообщник попался, – сказал Даннет. – Должно быть, он сейчас уже далеко.

Все успокоились и принялись за еду.

– Как ты думаешь, теперь Дугал не опасен? – дождавшись, когда на них перестали обращать внимание, задала вопрос Лахлану Лана.

– Не знаю, сейчас я думаю совсем о другом.

– В самом деле? – кокетливо спросила она, увидев знакомый блеск в его глазах. – И о чем же?

Она огляделась по сторонам, все были увлечены своими разговорами.

– Может, встретимся в библиотеке? – прошептала Лана.

– Хорошо, – чуть слышно ответил он. – Минут через пять.

– Отлично.

Сгоравшая от нетерпения Лана тем не менее не забывала об осторожности. Когда Лахлан встал и, зевая, сказал, что после бессонной и тяжелой ночи хочет немного отдохнуть, все согласно закивали. Когда он вышел, она как ни в чем не бывало продолжила есть, понимая, что если она уйдет сразу за ним, то это, несомненно, вызовет подозрения. Закончив с завтраком, она встала и не спеша направилась к выходу.

– Лана? – окликнула ее Ханна.

Она медленно обернулась:

– Да?

– Мы с Сюзанной собираемся после обеда обсудить ее свадебное платье. Ты не хочешь к нам присоединиться?

Сегодня утром Эндрю и Сюзанна как раз объявили о свадьбе.

– О да! С большим удовольствием.

– Итак, договорились. Встречаемся после ленча в кабинете отца.

– И я тоже хочу помогать! – вдруг заныла Изабелл.

– Конечно, дорогая. Без тебя мы никак не обойдемся.

– Без тебя и без дедушки, – вставил Эндрю, целуя дочь в макушку. – Ты самая главная участница. Ты вместе с дедушкой будешь сопровождать невесту, нашу маму.

Сюзанна насмешливо фыркнула. Уж кто-кто, а она не нуждалась в подобной опеке. Однако традиция – вещь давняя, устоявшаяся, и даже независимой Сюзанне ее не стоило нарушать.

Но Лана уже не слышала продолжения оживленного спора, под шумок она тихо улизнула из столовой.

Подойдя к библиотеке, девушка оглянулась, проверяя, не видит ли ее кто-нибудь, но сзади никого не было. С легким сердцем она отворила дверь.

Лахлан ждал ее. Устремившись к ней, он заключил ее в объятия. Она прильнула к нему, трепещущая, жадная до его ласк. Они оба знали, что времени у них немного.

– Мне так хотелось тебя поцеловать! – С этими словами он нежно и горячо прильнул к ее губам. В его поцелуе чувствовалась страсть.

Она тоже хотела его. Очень хотела.

– Хорошо бы найти более безопасное место, – задыхаясь под его поцелуями, прошептала Лана.

– У тебя есть какие-нибудь идеи на этот счет?

– Наверху есть нежилые комнаты, там точно никого нет.

– Но в них будет не так удобно, как в моих покоях, – предложил Лахлан. – Что думаешь по этому поводу?

– К тебе очень часто заходят, – возразила Лана.

– Это правда. Хорошо, я сейчас поднимусь наверх и найду что-нибудь подходящее. Ты пока побудь здесь, а минут через пять тоже иди наверх.

Однако Лахлан явно не спешил уходить. Он с новой силой принялся ее целовать. У Ланы кружилась голова. Ей хотелось напомнить ему об осторожности, но мешали охватившая ее слабость и сладостное томление.

Одна его рука проскользнула под ее платье. Она была не против, более того, она хотела от него именно этого. Его ладонь добралась до ее бедра. Застонав от неутоленного голода, она приподняла ногу, обвив ею его бедра. Она хотела продолжения, причем как можно скорее.

Они оба сгорали от страсти, напрочь забыв обо всем, и, главное, об осторожности.

Никто из них в первую секунду даже не услышал шума отворяемой двери. А в следующую раздался чей-то удивленный и сердитый голос, похожий на рычание, он-то и охладил их пыл.

Опомнившись, Лахлан вскинул голову. Затем он перевел взгляд на Лану, и она по его лицу поняла: случилось непоправимое, и ему очень жаль, что все так вышло.

То, чего они так опасались, произошло. Их тайна выплыла наружу. Лахлан медленно вытащил руку из-под ее платья, подол с шорохом упал, закрывая ее ноги. Глубоко вздохнув, герцог обернулся в сторону входа. Следом за ним на двери взглянула и Лана.

Боже, сколько же там стояло народу, просто удивительно! Однако в первую очередь ее внимание привлекло выражение лица Даннета – суровое, жесткое, свирепое. Даннет буквально побагровел от ярости, жилы на его шее вздулись, глаза светились, как у волка. Лана даже испугалась, но не за себя, а за Лахлана, потому что Александр глядел именно на него.

Эндрю, судя по его ухмылке, смотрел на это дело намного проще.

Лана хорошо знала и Даннета, и Эндрю, она любила их обоих, но сейчас выражение их лиц совсем ей не нравилось, особенно выражение лица Даннета. С присущей всем женщинам из рода Даунрей решительностью Лана принялась исправлять положение дел. Она не сомневалась, что сумеет сгладить неприятное впечатление.

Кроме того, они вошли без стука – это было откровенным хамством. Лану это слегка разозлило и подзадорило.

Упершись руками в бока, она смело взглянула на Даннета и Эндрю – это их явно озадачило. Их удивленный вид невольно развеселил Лану.

Но в этот миг в библиотеку из-за спин взрослых пролезла Изабелл.

– Вот видите! – закричала она. – Я же говорила, они в библиотеке.

Хорошо еще, что она не вошла первой и не увидела то, что девочке было еще рано видеть.

Лане стало досадно. Как же она могла так просчитаться и забыть об Изабелл?! Изабелл нельзя было полностью увлечь разговорами о свадебном платье или угощеньем. Ее племянница любила следить за всеми.

– Изабелла, детка, – обратился к ней Эндрю, – пойди узнай, что делает мама.

– Но я хочу посмотреть, что будет дальше.

– Цыц, иди, кому сказал! – цыкнул на нее Эндрю. Как ни строптива была девочка, но по сердитому блеску в глазах отца она поняла, что сейчас не самое удачное время ему прекословить.

Как только за ней закрылись двери, Даннет, хрипя, произнес:

– Хотелось бы узнать, что здесь только что произошло?

– Думаю, здесь все ясно без всяких слов, – с плохо скрытой насмешкой заметил Эндрю.

Даннет смерил брата суровым взглядом, затем бросил свирепый взгляд на Лахлана и глухо прорычал:

– Итак?

Сейчас он очень походил на волка. Всем было ясно, почему ему дали такое прозвище.

К чести Лахлана, он нисколько не испугался, напротив, он даже улыбнулся, пусть натянуто, но все-таки улыбнулся.

– Итак, – подхватил он слова Даннета, – вы будете первыми, кому мы с Ланой намерены сообщить приятную новость.

Лана внимательно посмотрела на Лахлана. Вид у него был решительный, твердый, но она не увидела в его глазах самого главного – любви. Ей это сразу не понравилось.

– Мисс Даунрей только что оказала мне высокую честь, согласившись стать моей женой.

Лана застыла на месте, как только до нее дошел смысл его слов. Ею овладел непонятно откуда взявшийся холодный гнев. Сердце забилось резко и быстро. Любая девушка на ее месте была бы на седьмом небе от счастья, но никакой особой радости Лана не ощутила. В первый момент она обрадовалась, но это чувство сразу испарилось. Серьезное, строгое выражение лица Лахлана навело ее на мысль, что здесь что-то не так. Глупая иллюзия, что он так же, как и она, хочет жениться, потому что не может без нее жить, дышать, растаяла, как туман.

От обиды и злости Лана совсем забыла о том, что только что ее видели целующейся с мужчиной, и по правилам теперь она должна выйти за него замуж. В противном случае ей придется дорого заплатить за свою опрометчивость.

Любовь в ее сердце тихо говорила: «Ну и пусть, все равно выходи за него. Ты будешь вместе с ним спать, лежать в его объятиях, разве ты не об этом мечтала столько лет?» Да, она мечтала, более того, она любила его, тогда как он…

Он женится на ней из чувства долга.

В горле у нее пересохло. Перед глазами закружились пестрые точки. Шумно вздохнув, она решительно произнесла:

– Вы, наверное, неправильно меня поняли.

– Что? – Лахлан быстро и резко обернулся к ней.

– Я не выйду за вас.

– Но… – Его губы задрожали от волнения. Лахлан смотрел на нее ничего не понимающими глазами, он был потрясен, растерян, раздавлен ее отказом.

– Я не согласна и я не выйду за вас, Лахлан Синклер.

Даннет опять зарычал, даже еще страшнее, чем в первый раз:

– Ты выйдешь за него!

Лана, нисколько не испугавшись его рычания, улыбнулась ему.

– Нет, – твердо сказала она. – Не выйду.

Чувствуя, что мужество может ей изменить, Лана торопливо вышла из библиотеки. Трое мужчин смотрели ей вслед, раскрыв рты от удивления.

Лана твердо решила, что ее никто не заставит выйти замуж силой. Даже любимый человек.

Тут она вспомнила о его глупом проклятии, в которое Лахлан так слепо верил, и ей стало обидно вдвойне. До тех пор, пока он не избавится от предрассудков, никаких серьезных отношений между ними быть не может. То, что произошло между ними, было прекрасно. Но на этом их короткий любовный роман должен закончиться.

Волчий взгляд Даннета был тяжел и страшен, но еще тяжелее и страшнее был ее обескураживающий отказ, гулко звучавший в его голове до сих пор. Это был сильный удар. Лахлан смотрел ей вслед в полной растерянности. Озадачивал не столько сам отказ, сколько его решительность и твердость.

Если бы он знал, что такое настоящая любовь, то никогда бы не влюбился. Когда любишь, то испытываешь настоящую, всеохватывающую, жгучую радость и одновременно боль. И сейчас ему хотелось выть от отчаяния. Он погиб, в этом у Лахлана не было ни капли сомнения.

Опомнившись, он увидел, что Даннет по-прежнему смотрит на него выжидающе.

– Ты не хочешь объяснить, что же тут произошло на самом деле?

Хотел ли он?

Нет, не хотел. Нисколько не хотел.

Это было его личное горе. Ему было слишком больно.

– Ты действительно хочешь на ней жениться? – Эндрю кашлянул. – Или ты сделал ей предложение, потому что мы застали вас врасплох?

Врасплох? Не совсем поэтому.

Хотя именно поэтому.

Лахлан почесал пальцами лоб.

– Не могу представить себе другую женщину, с которой я был бы способен прожить всю жизнь.

Только сейчас, когда Лана ему отказала, Лахлан понял, что хочется ему больше всего на свете, в чем он больше всего нуждается…