Джоанна Линдсей - Влюбленный повеса

– Врете! Сегодня мне уже дважды сказали, что у меня безнадежно измята юбка.

– Мятая одежда – это сущие пустяки, дорогая. Она не портит твою изумительную фигуру, редкий цвет волос, фиолетовую прозрачность глаз. Но поскольку все это я уже видел, мне следовало бы заявить: «Господи, да у тебя красивая грудь!»

Лицо Дэнни жарко запылало. Но на этот раз обвинить Мэлори во лжи она не могла: вчера она целых полчаса смотрелась в зеркало, восхищаясь тем, как ее грудь приподнимает блузку.

Она нахмурилась, от волнения опять начиная глотать слоги:

– Разве это прилично – говорить про мою грудь?

Мэлори усмехнулся как ни в чем не бывало и заверил:

– Только в смешанном обществе.

Она поджала губы.

– Значит, все слуги слышат от вас такое?

– Нет, только те, с кем я надеюсь познакомиться поближе. Кстати, у меня очень удобная кровать. Не желаешь опробовать ее – к примеру, прямо сейчас?

Напрасно она начала задавать вопросы, от которых у Мэлори совсем развязался язык.

– К этой постели я в жизнь не подойду – разве что буду заправлять ее, когда вы уйдете.

– Я ранен в самое сердце, – вздохнул Мэлори.

– Вы лентяй. Ступайте куда-нибудь, мне надо здесь прибраться.

– Я занят. Набираюсь сил после вчерашних развлечений и готовлюсь к сегодняшним. И потом, тебе незачем ждать, когда я уйду. Можешь убирать при мне. – Он повернулся на бок, подпер ладонью голову и усмехнулся. – Представь, что меня здесь нет.

Как будто это так просто! Но Дэнни решила попытаться не смотреть на него. Проклятие, это не помогло – она каждую минуту помнила, что он наблюдает за ней. А когда он отводил взгляд, Дэнни сама украдкой посматривала на него, и…

– Лучше уж я подожду.

– Не дождешься, – радостно известил ее Мэлори. – Я пробуду здесь до ужина.

Скрипнув зубами, Дэнни вынула из кармана метелку из перьев и направилась к маленькому письменному столу, с которого следовало смахнуть пыль. И ахнула, увидев, что поверх бумаг лежит ее шляпа. Еще вчера ее здесь не было.

– Моя шляпа! Откуда она у вас?

Мэлори небрежно пожал плечами:

– Сохранил на память о прелюбопытной встрече.

– Я соскучилась по ней.

– Жаль. Но теперь она моя.

Дэнни с любопытством уставилась на него.

– Зачем она вам? Вы все равно ее не станете носить.

– Да, носить не буду. Но и никому не отдам. Так что если она пропадет, я буду знать, где ее искать, ясно?

– Я же говорила: я больше не ворую.

– Похвально. Значит, моей шляпе ничто не угрожает. – Дэнни сверкнула глазами, а Джереми только хмыкнул. – Выше нос, дорогая. К юбке такая шляпа не пойдет. Шляпка с бантиком – вот что тебе теперь понадобится.

Дэнни фыркнула:

– Треклятые юбки я еще готова носить, но дурацкие шляпы – это не по мне.

Джереми удрученно прищелкнул языком.

– Ты опять ведешь себя как мужчина.

– И что из этого?

Она ринулась в атаку на письменный стол и обнаружила, что пыль на нем еще не успела скопиться. И все-таки она тщательно обмела его, стараясь не касаться своей… то есть его шляпы. Ей казалось, что Джереми втихомолку посмеивается над ней и ее глупой привязанностью к старой, никому не нужной вещи. Ну и пусть, какое ей дело?

Оглядывая комнату, Дэнни порадовалась тому, что вчера старательно навела здесь порядок: благодаря этому сегодня ей понадобилось только собрать разбросанную там и сям одежду хозяина. С охапкой одежды и белья она направилась к двери, не глядя в сторону кровати.

– Черт побери, Дэнни, неужели ты уже лишаешь меня своего восхитительного общества?

В его голосе прозвучало неподдельное разочарование. Хитрит, наверное. И все-таки Дэнни остановилась в дверях и объяснила:

– У вас сегодня гости. А дел еще полным-полно.

Джереми вздохнул:

– Ах да, сегодня я впервые принимаю гостей в новом доме. – И он язвительно добавил: – Опять передразниваешь высшие классы?

Дэнни не сразу поняла, что он имеет в виду ее правильную речь.

– Нет, меня учит миссис Робертсон.

– О Господи! И ты так быстро усваиваешь уроки? Невероятно.

Он снова издевался над ней, поэтому Дэнни не стала объяснять, что к ней постепенно возвращаются память и давно усвоенные манеры. Волнуясь или сердясь на хозяина, она по-прежнему часто ошибалась и потому сменила тему:

– Странно, что вы даете званый ужин так скоро. Я еще не успела стереть с новой мебели пыль и городскую сажу.

– Уверяю, этот ужин не я затеял.

Дэнни подняла бровь.

– Сама догадаюсь. Ваша кузина?

– Совершенно верно.

Джереми так заметно помрачнел, что у Дэнни поднялось настроение. Она даже позволила себе широко ухмыльнуться:

– Выше нос, приятель. Мне говорили, что соберутся только ваши родные. А им не обязательно пускать пыль в глаза.

– Наоборот. Если бы я позвал в гости просто знакомых, то ничуть не тревожился бы. Но родных надо убедить, что у меня все прекрасно, иначе они бросят мне на помощь объединенные силы.

– Вы же взрослый человек. Почему они не дают вам покоя?

– Да потому, что любят меня.

«Да потому, что любят меня». Эхо этих слов звучало в ушах Дэнни. Должно быть, приятно иметь таких родных. А у нее никогда не было настоящей семьи. В шайку Даггера чаще всего попадали малыши от пяти до десяти лет, не связанные кровными узами, а к четырнадцати – семнадцати годам они обычно начинали самостоятельную жизнь. Редко кто из них навещал прежнюю «семью». Уходя, уходили навсегда.

Дэнни нравилось возиться с малышами, у нее было несколько любимцев, и все-таки никого из них она не считала братом или сестрой. Только с Люси она была по-настоящему близка. Люси заменяла ей сестру. Но когда Люси стала проституткой, времени на Дэнни у нее почти не осталось.

Уже давно Дэнни твердо решила, что когда-нибудь у нее будет собственная семья. Поначалу мысль была неясной, Дэнни не принимала ее всерьез да и понимала, что вечный маскарад помешает ей. Ну как искать мужа, если сама выглядишь как чей-то муж? Но теперь она опять стала собой, значит, ничто не помешает ей выйти замуж сразу же, как только найдется подходящий человек. Вот тогда-то у нее и появится настоящая семья.

Семейство Мэлори собиралось постепенно, гости начали съезжаться еще за несколько часов до ужина. Одними из первых прибыли Регина Иден и ее муж Николас – наверное, потому, что жили совсем рядом.

Регина оторопела, увидев Дэнни в темно-синей юбке, белой блузке и голубом переднике. Справившись с потрясением, Регина произнесла:

– Невероятно! Должно быть, у меня портится зрение. Себе подобных я обычно узнаю сразу и в любой одежде.

– Это из-за моих волос, мэм. Мужская стрижка, как видите.

– Пожалуй. – Регина вздохнула. – Мне просто стыдно за такую чудовищную ошибку.

– Хорошенькая девчушка, – услышала Дэнни замечание Николаса Идена, когда он уводил жену в другой угол большой гостиной, здороваться с Дрю.

– Мог бы и промолчать, – упрекнула Регина, хотя и в шутку. – А Джереми наверняка это заметил.

После этого прибыло еще несколько представителей клана Мэлори. Двери открывал Карлтон. Дэнни пришлось принести в гостиную чай – сначала один поднос, потом второй. В гостиной она улавливала обрывки разговоров и имена, замечала, с каким любопытством посматривают на нее гости.

Две дамы, которые вчера возили Джереми и Реджи по магазинам, оказались его кузиной и тетей. Темноволосая кузина Келси была замужем за Дереком – рослым, белокурым красавцем, типичным Мэлори. Вскоре выяснилось, что отец Дерека, Джейсон, – тот самый маркиз, который редко бывает в столице.

Полыхающие медью волосы принадлежали Рослинн, жене дяди Джереми, Энтони. Увидев его, Дэнни растерялась: сходство Энтони и Джереми ошеломляло, разве что первый был чуть старше. Вероятно, странно еще в молодости знать, как ты будешь выглядеть, когда постареешь. Впрочем, и Энтони поражал красотой, поэтому Джереми мог не беспокоиться. Он действительно знал, что еще много лет будет привлекать заинтересованные взгляды.

Приехал еще один дядя – тот самый граф, о котором упоминала миссис Эпплтон. Эдвард Мэлори был самым веселым из всех блондинов в семье. Десятью годами старше брата Энтони, Эдвард уже успел обзавестись большой семьей. С собой он привез жену Шарлотту и двух взрослых сыновей – Трэвиса и Маршалла. Все три дочери супругов были уже замужем, сегодня к ужину их не ждали. Две дочери жили в поместьях вдали от столицы, а младшая, Эми, отправилась в Америку с мужем Уорреном – одним из братьев Дрю Андерсона. На родину молодая чета обещала вернуться летом, но когда именно, никто не знал.

Поскольку предстоял ужин в узком семейном кругу, к гостям позволили присоединиться и Джудит – младшей дочери Энтони и Рослинн. Неудивительно, что у таких красивых родителей подрастала прелестная дочь. Джудит унаследовала золотисто-рыжие волосы матери и прекрасные синие глаза – такие же, как у ее отца, Регины и Джереми. Девочка была не по годам развита, а ее замечания отличала забавная и трогательная откровенность.

Незадолго до ужина Джудит подошла к Дэнни, несколько минут смотрела на нее в упор, а потом объявила:

– А ты очень красивая.

– Ты тоже.

– Знаю. – И девочка вдруг недовольно вздохнула. – Говорят, когда я вырасту, папа со мной еще наплачется.

– Почему?

– Из-за женихов.

– А их будет много? – полюбопытствовала Дэнни.

– Да, сотни! Дядя Джеймс говорит, папе с ними не справиться. И его задразнят… – она придвинулась ближе и шепнула: – задницей!

Дэнни подавила смешок.

– А ты сама что думаешь?

– Наверное, дядя Джеймс прав.

Дэнни невольно рассмеялась и тут же пожалела об этом: взгляды всех присутствующих обратились на нее. Но это было еще терпимо, хотя и неудобно, если бы на нее вместе со всеми не смотрел и Джереми.

Он как раз обходил гостиную, перебрасывался шутками с родными, встречал их и старался не обращать внимания на Дэнни, занявшую пост у самой двери. Но теперь, услышав ее смех, он буквально пожирал ее взглядом. Все вдруг заговорили о ней: Дэнни знала это, чувствовала, даже улавливала обрывки разговоров, хотя и не могла понять, зачем она им сдалась. Для себя она уяснила, что быть в центре внимания очень неловко.

В другом углу комнаты Энтони прошептал Джереми:

– Посели ее отдельно. Если слуги узнают, что ты спишь с ней, пойдут сплетни. Да, Джейсон двадцать пять лет держал в любовницах собственную экономку, но у него был потайной ход в комнату Молли. А в этом доме ничего подобного нет.

– Я с ней не сплю.

– Наглая ложь. – Энтони хмыкнул. – Таких лакомых кусочков раньше ты не пропускал.

– Я и теперь не собирался, – буркнул Джереми. – Но пока не время.

Энтони приподнял вороную бровь.

– Теряешь форму, дружище?

Джереми нахмурился:

– Похоже на то. Приходится постоянно напоминать себе, что таких, как она, больше нигде не найти.

– Да, редкостная красавица. Но ты имел в виду что-то другое?

– И ее красоту тоже. Оказалось, что в ней нет ровным счетом ничего заурядного. Прошлое, привычки – все в ней неожиданное и странное.

– Джереми, этого просто не может быть, – возразил Энтони.

– Еще как может! Вчера она говорила, как уличный оборванец. Сегодня обратилась ко мне, как учитель английского! Она мыслит по-мужски. А еще несколько дней назад она носила панталоны – в таком наряде она проходила целых пятнадцать лет. Но едва примерив юбку, она захотела замуж, – сварливым тоном закончил Джереми.

– За тебя? – закашлялся Энтони.

– Нет, она знает, что я убежденный холостяк, потому и не желает иметь со мной ничего общего. Ей нужен порядочный муж.

Энтони рассмеялся:

– Услышав про панталоны, я уже был готов тебе поверить. О порядочном муже мечтают все женщины.

Джереми поднял бровь.

– Даже те, кого никак не назовешь порядочными?

– Ясно. Значит, она хочет возвыситься? Ну, если у тебя нет ни единого шанса покорить ее, значит, от нее лучше избавиться – от греха подальше.

Наконец Джереми усмехнулся:

– Мэлори не сдаются без борьбы.

В другом углу гостиной Эдвард спрашивал жену:

– Скажи, эта горничная тебе никого не напоминает?

– Трудно сказать… – отозвалась Шарлотта.

Эдвард задумчиво нахмурился:

– Не могу сказать где, но кажется, я уже встречался с ней.

– Наверное, видел мимоходом – может, на улице или где-нибудь в магазине. Такие хорошенькие лица запоминаются надолго.

– Ты права. – Он вздохнул. – Теперь буду мучиться, пока не вспомню.

Сидящий у камина Трэвис со вздохом сказал брату:

– Джереми наверняка уже застолбил этот участок.

Маршалл хмыкнул:

– Еще бы! Но я бы не позволил ей служить горничной.

– А может, ей это нравится.

– Скорее она еще не успела понять: стоит ей шевельнуть пальцем – и наш кузен будет безумно счастлив. Везет этому прохвосту! Хотел бы я знать, где он находит такую прелесть? В любом обществе первые красавицы изо всех сил добиваются его внимания. Вот и Эмили Баскомб положила на него глаз, а мне дала отставку, – признался Маршалл. – А я уже начинал обхаживать ее, даже небезуспешно, пока не появился наш дорогой кузен.