— Его украли… — прошептала она.

— Кого?! — взревел граф.

— Роланда! Твоего сына! — вдруг истерично вскрикнула маркиза и закрыла лицо руками. Плечи ее затряслись, — этот негодяй похитил его!

— Кто?

— Раймонд, этот подонок, — Шарлотта взглянула на Акселя, — он все время строил козни, он хочет захватить имение, он хочет уничтожить наследника! ― зарыдала она..

Граф тяжело опустился на маленькую скамейку рядом с маркизой и взял в свои большие руки ее безжизненные холодные пальцы.

— Ты должен спасти мальчика, Аксель, это твой сын, — лихорадочно заговорила

— Ты даже не захотела показать мне его…

Шарлотта повела блестевшими от слез глазами по высокому лбу графа, по его прямому носу, квадратному подбородку и опустила свой взгляд. Руки ее вдруг ожили и вцепились в узловатые пальцы мужчины.

— Прости меня. Я думала… не хотела причинять боль Виолетте! Это твой сын, Аксель, ты должен спасти его. Я не могла показать его тебе. Это было опасно для будущего Роланда…

Маркиза вдруг оттолкнула руки Акселя и отбежала на середину комнаты к большому грубому столу, и опершись на него повернулась к норманну спиной.

— Мне больше некого просить, — прошептала она. Граф увидел, как вцепилась молодая женщина в край дубовой доски. Она наклонилась вперед, и крутые, цвета темного золота локоны выскользнули из-под капюшона, закрывая ее лицо и доставая почти до столешницы.

Аксель подошел и обнял женщину сзади за плечи.

— Я не спала с маркизом, Аксель, я вообще не знала мужчин, кроме тебя — тихо сказала Шарлотта, не поворачиваясь, — маркиз был смертельно болен. Я забеременела сразу же, еще там, на сеновале. Мальчик родился в марте — можешь посчитать. Да что считать! Стоит только тебе на него посмотреть! Старик и женился на мне из-за наследника. Он ни за что не хотел оставлять племяннику титул и замок

Восхищенный ее признанием, граф сжал молодую женщину еще сильнее, она повернулась к нему, и, наконец, обвила его шею руками и прижалась всем телом. Блаженная истома потекла из сердца Акселя по всему телу, и спустилась к рукам и ногам. Он зарылся носом в золотую копну волос Шарлотты и вдохнул в себя ее аромат, по которому так истосковался. Их поцелуй длился нескончаемо долго, Акселю хотелось обследовать всю ее своими губами, и он никак не мог оторваться. Наконец, они опустились на скамью, усевшись друг напротив друга. Аксель долго всматривался в эту женщину, без которой не мог жить. Шарлотта стала еще прекрасней. Родив сына и повзрослев, она как бы налилась жизненной силой. В ее движениях появилось больше достоинства, а в глазах засветилась та особая женская мудрость, которая присуща только матерям. Женщина с надеждой смотрела на своего возлюбленного, который как раз ей-то и не принадлежал. Она еще раз провела ладонью по жестким волоскам на руке Акселя и растерянно улыбнулась, в зеленых глазах опять заблестели слезы.

— Мне не нужна жизнь без него, Аксель. Если ты не спасешь нашего сына… Меня тоже не будет.

Рука Акселя опустилась на рукоять меча и сжала ее так, что костяшки пальцев побелели.

— Я спасу его, моя любовь, — пообещал он.

— Я это знала, — Шарлотта дотронулась кончиками пальцев до мужественного лица норманна, до его непослушных волос, до щетины вокруг губ, — я всегда знала, что ты герой, поэтому и не хотела никого, кроме тебя!

Вдруг маркиза высвободилась из объятий мужчины и отошла на несколько шагов.

— А теперь я уеду, — сказала она, — и ты поедешь домой. Никто не должен знать о нашей встрече, — она приложила палец к губам, — если он узнает… это страшный, коварный человек. Он хладнокровно убьет Роланда. Я пообещала ему, что выполню все его требования в обмен на жизнь сына. Он еще и не придумал, что потребовать от меня… но времени нет. Я постараюсь обмануть его. Но… Если до Раймонда де Морэ дойдут слухи, что я обратилась к тебе, — он все поймет. О, барон очень умен и коварен! Его устроит и смерть Роланда. Мы должны спешить.

— Это правда, — согласился граф.


Старик виллан, у которого происходила встреча, не отличался разговорчивостью. К тому же несколько золотых монет укрепили эту его особенность. Однако вездесущие жители селения даже в столь поздний час удосужились заметить вооруженных всадников у дома на окраине.

— Граф пережидал непогоду, — сухо процедил старик и злобно сверкнул глазами из-под кустистых бровей.

О том, что был и еще другой отряд, который ускакал в противоположную сторону от замка сторону, расспрашивать уже никто не решился.


— Промедление невозможно, — говорил Аксель, меряя большими шагами комнату, — в любой момент Роланда могут убить. Все висит буквально на волоске.

Остальные четверо братьев расположились кто где. Торкель с Ингмаром ― за столом, Халвор — на дубовой скамье, вытянув вперед длинные ноги, а Исгерд — у окна, ковыряя соломинкой что-то в раме.

— Ты планируешь брать замок? — спросил Ингмар, — положишь много людей….

— Да зачем это все? — ухмыльнулся Халвор, — рассуди сам, что требует этот племянник? Он хочет, чтобы девчонка призналась, что сын твой и отказалась от имения? Ну, так пусть и скажет правду. Тебе же лучше, Аксель! Заберешь ее обратно в свой замок, ну и сына заодно получишь, а то твоя Виолетта все по больше дочерям ударяет.

— А все же замок жалковато отдавать, — вставил Исгерд, не оставляя игру с соломинкой.

— Ну, ты жадеба, — презрительно хмыкнул Халвор, — замок-то и так не его! Сразу видно, что торговец!

— А может стать и его!

— Нужно только для этого положить две сотни дружинников, — опять напомнил Ингмар.

— Или жениться на маркизе!

— Мы не в халифате проживаем, напоминаю, — съязвил Халвор, — жена в Нормандии бывает только одна. Хотя, лично мне не надо и ни одной.

— Насчет высказываний Халвора — отброшу все впечатляющие соображения, — наконец заговорил хозяин замка, — я дал Шарлотте слово, и я выполню его. Насчет штурма — согласен с Ингмаром — затея неразумная. Замок у него мощный и хорошо укреплен. Но есть одна неплохая идея, — буду действовать сам. Может, с пяток дружинников возьму с собой.

— Что тебе эти дружинники? — перекривился Халвор, рассматривая свои сапоги, — это как абордаж во время шторма — лучшие из лучших не справляются.

— Ну, так я пойду с ним, — предложил Ингмар и, приподнявшись, хлопнул своим мечом в ножнах.

— Я только начал, а ты перебиваешь, невежливо все-таки, — продолжил морской разбойник, — без меня вам не справиться, вот моя рука.

Аксель с благодарностью пожал протянутую руку.

— Вы что хотите сказать, что все братья пойдут, а мы с Торкелем останемся?

— Конечно, останетесь, — хмыкнул Халвор, — а кто будет баб охранять, пока нас нет?

— Наши жены и без нас неплохо справляются, потерпят несколько дней, — принял шутку за чистую монету Исгерд, — я думаю, это ненадолго?

— Кто знает, может и навсегда, — не унимался пират. ― Впрочем, от судьбы не уйдешь!

Все рассмеялись.

— А вообще-то, это правильно, — вдруг поднялся Торкель. Несмотря на то, что бастард все время молчал, было видно, что он очень обеспокоен:

— Надо примерно наказать подлеца. Мужики сами должны разбираться в своих проблемах. А этот — ребенка украл у матери! Шантажирует ее! Даже не знаю, как его назвать. Мразь, а не человек. Да я его сам задушу вот этими руками и не стану меч поганить, — и викинг продемонстрировал свои руки, больше похожие на могучие клешни.

— Нет уж, это ты уже предоставь мне, — сказал Аксель, — у меня к этому красавчику уже целый список долгов…


— Мессир барон, тут одно выгодное дельце наклюнулось — требуется ваше разрешение, — сказал управляющий, небольшой седой мужчина, лет пятидесяти, лицо которого можно было назвать продолжением громадного горбатого носа.

Барон Раймонд де Морэ вопросительно посмотрел на своего слугу.

— Один виллан вез сено — заранее договорился о продаже крупной партии — а покупатель заболел и скоропостижно скончался…. Его жена отказывается покупать …ей сейчас не до сена! Обратно везти — дорога дальняя, транспорт он нанял. В общем, отдает за полцены! ― коротыш управляющий довольно потирал руки

— А оно нам надо?

— Оно всегда надо, мессир. Дожди погубили половину нашего сена, чем будем кормить скот зимой?

— Ну, так бери, что ты спрашиваешь?

— Всегда лучше спросить, — пробормотал управляющий, — за спрос не бьют в нос, — он потер свое горбатое достоинство, — а вот за «неспрос» и могут…

Через пару часов ворота замка распахнулись, и медленно переступая клешнятыми копытами, несколько упряжек бурых волов втянули на залитый солнцем двор пять громадных возов с сеном. Копны сена были так велики, что едва прошли в арку ворот. Хозяин фуража сильно волновался по поводу расчета, и все бегал вокруг своего товара, разъясняя его достоинства и подсчитывая количество.

— С вас шесть солидов, месье, — наконец заключил виллан.

— Ты сначала выгрузи товар, а я посмотрю — не попрело ли сено! ― управляющий превратился в надменного сеньора.

— А потом что — загружать обратно? — хозяин груза тоскливо посмотрел, как закрываются ворота.

— Да не бойся ты, — управляющий уловил взгляд виллана, — будет сено хорошим, — заплачу, как договорились.

— Конечно, заплатишь, — послышался низкий голос неизвестно откуда, и управляющий испуганно оглянулся.

В это время из копны вылезла длинная мускулистая рука и обхватила франка за горло. Управляющий захрипел, тогда нажим немного ослаб. Носатый коротышка увидел перед собой суровое лицо со шрамом на брови.

— Тихо, тихо, малыш, — приговаривал викинг, вылезая из соломы, но жертву не отпуская, — ты только не поднимай шум и останешься цел. Вот так.

На маленьком «пятачке», закрытом со всех сторон повозками, появились еще четверо огромных норманнов. Они окружили управляющего плотным кольцом. Бедный франк трясся всем телом, по его искаженному страхом лицу потекли струйки холодного пота.

— Ты будешь вести себя правильно, и все будет хорошо, — тихонько наговаривал Аксель на ухо слуге барона, — где твой господин?

— У с — себя, н — наверное, — глаза управляющего, казалось, вылезут из орбит.

— Вот и пойдем к нему, да ты не бойся — уже всю мостовую замочил.

Прячась от раскаленных солнечных лучей, все дворовые люди затаились в прохладных местах, кто где мог. А увидев огромные возы с сеном, ― и вообще скрылись. Перспектива попасть на разгрузку огромных возов с сеном в такую жару никого не прельщала. Поэтому отыскать кого-либо поблизости возле разморенных волов было непросто. Отряд побратимов прошмыгнул в распахнутые двери паласа, оставшись незамеченным.

— Господи, какую сволочь еще там несет?! — возопил Раймонд, расслабленно лежа на постели. В полуденный час редко кто решался беспокоить барона. Хозяин замка даже не повернулся в сторону вошедших, и продолжал лежать к дверям спиной. Как оказалось, зря ― через мгновение на его шею легла тяжелая рука. Раймонд оглянулся: его черные глаза остекленели. На него в упор смотрел Аксель. Халвор тем временем схватил маркиза за ноги и ловко обвязал их веревкой. Железные руки пирата не забыли прихватить морским узлом и руки, заломив их за спину. Ингмар прикрыл распахнутое окно, а Торкель плотно задвинул запор на двери. Исгерд уже связал управляющего и, засунув ему в рот огромный кляп, затолкал в каминную нишу. Братья действовали слаженно и без лишних слов: похоже, у них было все заранее продумано

Аксель молча достал из ножен большой кинжал, больше похожий на маленький меч, и резким движением распорол тонкую шелковую рубашку барона. Потом приложил стальное острие к синей жилке, бьющейся на напряженной шее.

— Что вы делаете? — захрипел Раймонд.

— А ты не видишь? — процедил граф, — будем пускать тебе кровь, поганая свинья.

И Аксель провел острием вниз так, что клинок образовал кровавый разрез. Струйка крови потекла по специально сделанному для нее желобку на кинжале, затем спустилась дальше и побежала по груди и животу. Барон было дернулся, но клинок вонзился еще глубже, и он затих.

— А давайте отрежем ему яйца, — с циничной ухмылкой предложил Халвор, — по крайней мере, вопрос с женитьбой на Шарлотте отпадет сам по себе, — и пират громко, с хриплым присвистом, расхохотался, наслаждаясь своей жестокой выдумкой.

— Что вам надо? — в ужасе прохрипел барон.

― Сказано же, будем резать твои поганые яйца! — ответил Аксель.

— Мне только крикнуть, и стража изрубит вас на куски.

— Так давайте отрежем ему сначала язык, — предложил Торкель.

— Знаешь что, — опять вмешался Халвор, — даже если твои дружинники и нападут на нас, то прорываться к воротам я буду с твоими яйцами в сумке.