Можно было, конечно, опять обосноваться в гостинице, но вместо этого Козырь позвонила… Никите. Почему она решилась позвонить другу Максима? Ещё и тому, кто оказывал ей неоднозначные знаки внимания? Кто знает… Наверное, потому что Никитос в тот вечер, когда они ждали такси возле заброшенного паркинга, ясно дал ей понять, что в случае необходимости она может к нему обращаться за помощью. В любое время. Вот она и… Плюс, наверное, ей просто хотелось, чтобы кто-то был рядом. Тот, кто в курсе событий и с кем можно поговорить. Но кто бы не задавал лишних вопросов.

Никита их и не задавал. И всё сделал в лучшем виде. Женя едва успела отъехать от аэропорта, в кафешке которого сидела по прилёту с чашкой кофе, как квартира уже была найдена. Чистая, уютная, недавно после косметического ремонта. Со всей мебелью и даже посудой. Очень удобно, так как обживаться и ездить по хозтоварам у неё желания не было. С Никиты же, после многочисленных благодарностей, было взято слово, что тот и по дулом пистолета не выдаст никому этот адрес.

Слово пока тот держал. Однако это не мешало ему наведываться к ней теперь едва ли не ежедневно. И что-то подсказывало Козырь, что далеко не из-за романтических симпатий.

— Ничего. Перебесится, — одно точно было хорошо, у неё имелся свой информатор, какая-никакая, но связующая с Максимом ниточка.

— Так ты его что, подразнить приходила?

— Я похожа на такую суку?

— Да нет. Ты похожа на кого угодно, но не на суку, — Никита уже активно рылся в ящике со столовыми приборами, ища штопор.

— Спасибо за честность, — с верхней полки над мойкой достали стаканы. — Голодный?

— Сама как думаешь?

Конечно, голодный. Потому Никита и крутился у неё чаще, чем у своих неудавшихся подружек. Парень конкретно подсел на домашнюю стряпню. Не зря ведь говорят: путь к сердцу мужчины…

— Садись, прожора, — вздохнула Женя, но вздохнула больше для вида. На самом деле ей было приятно, что её кулинарные способности так ценят.

Ей нравилось ковыряться у плиты: это и отвлекало, и расслабляло. Во времена старшей школы она даже всерьёз думала идти на повара, одно из ПТУ как раз набирало студентов после выпускного, однако корочка захудалого колледжа никогда бы не помогла ей пробиться в жизни. Так что эту идею Козырь отмела и трудом и потом поступила в местное театральное на бюджет. И неважно, что со второй попытки. Главное, упорство и терпение.

Никита уже успел разлить вино и в предвкушении дожидался ужина. На его памяти ему впервые встречалась девушка, которая настолько вкусно готовила, да и вообще была такая: не истеричная, не капризная, хозяйственная, и при этом ещё и красотка. Ну идеальная же, за такую надо было держаться всеми правдами и неправдами! Вот же Майер дурень. Такое счастье самолично из рук выпускает.

Глупо отрицать, Никиту так и подмывало приударить за ней, он этого и не скрывал особо, однако совесть со здравым смыслом подсказывали, что взаимности ему всё равно было не видать, как своих ушей. А так потеряет и старого друга, и новую подругу. Нет. Лучше оставить всё как есть. Честь, верность, преданность и всякое такое. И вкусная еда. Особенно вкусная еда, да.

— Спасибо, — в воодушевлении потёр ладони он, когда перед ним поставили тарелку с подогретой лазаньей. Вот так аромат. Вилка вонзилась в фарш. — Может хорош вам уже друг друга мурыжить? Он хочет быть с тобой. Ты с ним. В чём проблема?

— Это риторический вопрос? Полагаю, наш разговор в подъезде слышал весь этаж.

— А ты не приу-феличи-фаеф разма-ф пф-облемы? — с набитым ртом плевался тот. — Ф-то таф-ое ф-ои по ф-ути? Неф-инное уф-лечение. Забаф-а.

— Скажи это Майе, — севшая напротив Женя прикрылась раскрытой салфеткой, спасаясь от брызг.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Про-ф-сти… Майя — впечатлительная паникерша, — прожевав, продолжил собеседник уже нормально, вытирая грязный подбородок тыльной стороной ладони. Манеры у него, конечно. — Ей давно стоит прописать успокоительные.

— Майя нормальная. Не надо записывать её в неврастенички, — обиделась за ту Козырь.

— Ну не знаю. Все мои бывшие преспокойно относились к боксу.

— Вот поэтому они и бывшие, — резонно заметили в ответ. — Не сомневайся: когда кто-то захочет связать с тобой жизнь, по-настоящему связать, ты столкнёшься с той же проблемой. Только если твоя избранница не будет одной из вас. У вас же наверняка и девушки участвуют в этом?

— Да. Есть несколько… — Никита застыл с вскинутой вилкой. Кусок лазаньи пролетел мимо рта и шмякнулся на джинсы. — Слушай, а ты подала мне хорошую идею. Есть у нас одна барышня, Марта. Фигурка у неё, конечно, грубоватая, сказывается физнагрузки, но удар левой просто загляденье. Надо бы пригласить её на свидание…

— Не боишься, что она опробует этот удар левой на тебе, забудь ты купить ей цветочки?

— Ничего. Что-нибудь придумаю, — было видно, как он воодушевился ни на шутку. — Однако ты ушла от темы. Что вам мешает хотя бы попробовать? Поживите, посмотрите, как и что. А там само всё устаканится. Не зря ж говорят, что нужно притереться.

— Притираются, когда по квартире разбросаны грязные носки или если он не опускает крышку от унитаза.

— А чё, Макс не опускает крышку унитаза? — коварно уточнил Никита, почуяв компромат, которым можно будет стебать друга.

— Опускает, — Козырь грустно смяла салфетку, бросив её на распечатанную стопку листов со сценарий, лежащую на стеклянной столешнице. — И носки всегда сложены вместе. И крышку зубной пасты закрывает. У него вообще нет… н-недостатков…

— Эй, эй, — Никита озабоченно потряс её за руку, видя, что кукольные глаза наливаются водой. — Давай без потопов! Я боюсь женских слез.

— Я не плачу, — шмыгнув, потрясла та головой. — Всё нормально.

— Да вижу. Мда, — тяжело вздохнул тот. — Как же люди любят устраивать себе проблемы на пустом месте. А слабо просто набраться терпения и быть вместе? Вода камень точит.

— Мне давно не восемнадцать, и я не настолько наивна, чтобы верить в то, что моя любовь и терпение изменят кого-то. Всё это чушь. Человек меняется только если сам этого хочет. Макс менять ничего не хочет. Всё. Пожалуйста, закрыли тему.

Закрыли так закрыли. Никита не спорил.

— Как продвигается? — кивок на сценарий.

— Нормально. Сюжет классный, но текст даётся туго. Второй день пытаюсь короткий диалог выучить, но в голове кавардак. Предложение на предложение накладывается и получается месиво.

— Ты просто слишком загналась. Когда в последний раз ты отдыхала?

— Недавно. Тусила в Италии, забыл?

— Это не то. Тебе надо отдохнуть головой. Ну и телом.

— Если намекаешь на секс, то сейчас улетишь в окно вперёд головой.

— Я бы не отказался, но нет. Я не об этом. Иди одевайся.

— Зачем?

— Поедем в клуб.

— Я не хочу.

— Хочешь. Суббота, вечер, а ты тут сопли на кулак наматываешь. Тебе надо развеяться. Иди одевайся, кому говорю! — ещё один нашёлся. Приказные интонации, это у них что, воздушно-капельным в их спортклубе передаётся?

Женя решилась не сразу. С одной стороны ей не хотелось покидать тёплой квартиры. Наоборот, одна её половина не могла дождаться, пока гость свалит, чтобы усесться с подушкой в обнимку и под мороженое пострадать в тишине. С другой же… с другой же так правда нельзя. Самосожаление никак ей не поможет. И лучше не сделает. Даже облегчения не принесёт. Вот и нечего поощрять бесхребетность! В клуб, значит в клуб. Хоть потанцует.

Никита наскоро запихнул в себя остатки лазаньи, слово ту могли у него вдруг отобрать, дожидаясь, пока дверь в комнату за ней мягко закроется. Только тогда скрипнули ножки отодвигающегося стула. Из куртки, скинутой в коридоре, поспешно выудили телефон и набрали нужный номер.

— Майер, слушай внимательно и помни, что ты теперь мой должник: клуб "Сохо". Через час будь там, как штык.


Неоновая подсветка рябила в глазах, а громкие биты отбивали по мозгам молоточками, не щадя барабанных перепонок и готовых лопнуть сабвуферов. Слишком шумно. Слишком людно. Неприятно пах сеном сухой дым, которым был заполнен весь танцпол. Провоняли насквозь потом извивающиеся в танце тела, ластящиеся друг к дружке в надежде на приятное продолжение ночи. Женя уже пожалела, что согласилась. Настроя веселиться у неё не было от слова совсем.

— Выпить хочешь? — перекрикивая музыку, если эти замиксованые хиты без начала и конца можно было вообще назвать музыкой, спросил Никита, бегая глазами по клубу и словно выискивая кого-то.

— Хочу тишину и лечь спать. Может, ну его?

— Отставить пессимистическую хандру! Пошли, — её повлекли к бару, бесцеремонно расталкивая сладких парочек и собравшихся в кучку компаний, изображающих танец племени тумба-юмба. Бармен принял заказ и уже через минуту перед ней стоял высокий бокал с разноцветным коктейлем. По запаху там точно присутствовал кокос и мята. И водка. Мило. — Я в туалет на две минуты, — снова на ухо прокричали ей. — Никуда не уходи и ни с кем не разговаривай, ладно?

— Угу, — потягивая напиток через трубочку отозвалась та, без особого восторга облизывая с губ приторный привкус. Нет. Сладкие ликёры не её тема.

— Я серьёзно! Даже не здоровайся ни с кем. Сиди и жди меня, — не унимался Никита. Оставлять такую девчонку одну в подобном месте было чревато, но делать нечего.

— Поняла я, поняла. Сижу и молчу. Беги, а то не дотерпишь.

Тот и убежал, на ходу доставая телефон. В туалете хоть тише, долбёжку приглушает дверь и можно нормально поговорить.

— Ну и где ты? — нетерпеливо бросил он в трубку, нависая над раковиной.

— Машину ставлю у входа, — ответили на том конце провода.

— Ставь шустрее. Она долго тут не продержится. Уже хочет уйти.

— Иду.

Разговор занял не больше минуты, но когда Никитос вернулся к Жене, вокруг неё уже крутился какой-то парень. Капец, вот это скорость. Однако та обещание сдерживала и на него внимания не обращала, без особого желания смешивая разноцветные ряды в бокале и играясь декоративным зонтиком.

— Где? — рядом с Никитой вырос Максим. Ему кивком указали на бар. — Спасибо.

— Не облажайся. Опять, — лишь закатил глаза тот. Ну а для чего ещё нужны друзья? И слово сдержал, и про квартиру не рассказал, и, может, этим дятлам упрямым поможет. Карма, ты видела? Я хороший. Где мой кусок пирога с плюшками?

— Эй, красавица. Ну чего ты такая молчаливая? Немая что ли? Я же просто предлагаю потанцевать, — всё вился вокруг Козырь доморощенный Дон Жуан с испанской бородкой и хитрым лисьим прищуром, которому нормальный человек в трезвом уме никогда бы не стал верить. Просто? Ну да, ну да.

— Свободен, ловелас, — Макс нарисовался суровой глыбой за спиной Жени. — Ищи удачу в другом месте.

— Эй, парень! Я первый пришёл! Ищи себе другую девчонку! Аргх… — надоедливого ухажёра схватили за ворот рубашки, нависая над ним хищной птицей. Того и глядишь выклюет эти двуличные глаза.

— Хочешь проспойлерю следующую серию любовного сериала? — спокойно, но так, что становилось не по себе, процедил сквозь зубы Майер. — Если через три секунды не исчезнешь из её поле зрения, я въ*бу тебе так, что до конца жизни твоему смазливому личику придётся получать пособие по инвалидности. Как думаешь, на инвалидной коляске так же легко кадрить девчонок?

Собеседник нервозно сглотнул. Он как-то не сомневался, что так и будет. Внешний вид соперника устрашал.

— Я всё понял.

— Ну раз понял, так беги на своих кривых, но пока целых ножках в сторону выхода, — его дружелюбно похлопали по груди и отправили с богом, после чего с будничным улыбкой обернулись к Жене. — Хороший парень. Понятливый.

На него молча смотрели, не шелохнувшись.

— Может поздороваешься? — не дождался он хоть какой-то реакции.

Молчание.

— Рад тебя видеть. Отлично выглядишь.

Обычная белая футболка. Обычные джинсы. Хвост убран в хвост, чёлка залачена и убрана туда же, но скоро придётся снова её отрезать. Сценаристы велят. Выглядит более чем обычно. Даже толком не накрашена.

— Скажи хоть что-нибудь, — не выдержал Максим.

— Никита велел ни с кем не разговаривать, — наконец, пожала плечами она. — Кстати, где этот предатель? — а нигде. Предатель уже испарился. Вот гад.

— Не знаю. Возможно, уехал. Может, тоже пошёл кого клеить.

— Ясно, — Женя спрыгнула с высокого стула, с опасной прытью теряясь в толпе.

— Ну куда ты опять убегаешь! — поймал её Макс на середине танцпола и прижимая к себе, чтобы она не опять не дала дёру.

— Отпусти, — для наглядности руки упёрлись ему в грудь, вот только уверенности в них не насобиралось бы и на спичечный коробок.