Сойер Беннетт - Вне игры (ЛП)

«Я не уверен в том, что именно подвигло меня совершить это. Может быть, причиной тому послужили невыполнимые ожидания, с которыми я столкнулся, или моя ненависть к себе сыграла роль в произошедшем. Но я знал, что нуждаюсь в чем-то новом. Мне нужен был кто-то… что-то… чтобы сбить меня с выбранного мной пути. В противном случае, я бы стал потерянным, опустошенным подобием человека.

Так я и поступил. Я приблизился к ней, потом преследовал, а затем сделал ее только своей. Я обрел надежду, и моя жизнь была спасена…».

Райан

Эй, эй, эй, эй…

Я ненавижу этих гребаных зеленых мерзавцев, насмехающихся надо мной. Ударяя по кнопке «начать сначала», я провожу пальцем по экрану, оттягивая назад маленькую синюю птичку. Затем позволяю ей взлететь, а после быстро нажимаю на нее, отчего ее нечеткий образ разлетается на три части, обрушивая на моих обидчиков всю яростную силу атаки. Лед разлетается, и я уничтожаю зеленых свиней. Победа за мной.

— Двигай задницей, Райан. Мы сваливаем.

Я бросаю быстрый взгляд на группу, которая идет впереди меня. Они все смеются, двигаясь рука об руку, мы похожи на гребаную новую версию «Друзей». Все одеты с иголочки в дизайнерскую одежду, демонстрирующую неприличное богатство наших семей. У нас идеальные прически, и мы ведем идеальную жизнь в колледже. Иногда я ненавижу все это.

Но сегодня мы делаем исключение из правил. После вечеринки в общаге, мы направляемся в ближайшую круглосуточную закусочную, чтобы немного перекусить. Оу, черт, как же низко мы пали, позор.

Между охренительно большим количеством алкоголя и косяками с травкой всех одолевает животный голод. Ну, а я голоден, потому что просто хочу есть. Я, к большому сожалению, не могу покурить травку вместе с друзьями, потому что департамент спорта в Северо-Восточном неожиданно принял решение проводить контрольные тесты на наркотики у своих спортсменов. А я не собираюсь ставить под угрозу наш хоккейный сезон ради небольшого косяка с марихуаной. Я очень надеюсь, что Майк и Картер сегодня тоже держались подальше от этого дерьма. Судя по тому, как девушки хихикали, они-то точно покурили.

Сейчас 03:00 утра, и я не чувствую себя достаточно пьяным, чтобы игнорировать тот факт, что хотел бы надрать задницу всем в компании и вернуться в общагу, чтобы немного вздремнуть. Ох, мать вашу, это была очень долгая ночь, и она собирается стать еще более долгой.

Большая часть парней из нашей пьяной компании состоят в главном составе Северо-Восточной хоккейной команды. У нас отличное телосложение, мы довольно крепкие парни. Мой правый крайний нападающий и лучший друг, Майк Яналас, выкрикивает ругательства компании молодых уличных бандитов, которые прислонились к старому «Додж Чарджеру» и расслабленно курят сигареты, непринужденно болтают. Он обнимает свою девушку — Кэмерон.

— На что вы, бл*дь, пялитесь? — кричит на них Майк. Он пьян, как свинья, и я раздраженно вздыхаю про себя. Я так не хочу сегодня прикрывать его пьяную задницу в драке.

К счастью, убогие придурки ничего не ответили и просто скрылись в темноте. На самом деле я не удивлен. Мы все крупные ребята, и любой, решившийся на конфликт с нами, должен быть сумасшедшим.

Мы заворачиваем на Хей-стрит и оказываемся на знакомой мне территории. Тренажерный зал, где я работаю, располагается всего в нескольких кварталах отсюда, вниз по улице, а общежитие находится в противоположном направлении. Ресторанчик «Салли» расположен между двумя этими точками, поэтому служит главным пристанищем после каждой вечеринки в течение трех лет, пока я являюсь студентом Северо-Восточного.

Я бегу вперед, чтобы догнать остальных.

Когда мы все вваливаемся в «Салли», я полной грудью вдыхаю аромат жареного бекона и картофеля фри. В закусочной достаточно многолюдно, учитывая то, что сейчас предрассветное время. Несколько столиков заняты пьяными студентами, а у стойки сидит старик, зависший над чашкой кофе.

Сдвигая несколько столов вместе, мы садимся и хватаем липкие меню. Я пинаю один из стульев, тем самым выбивая его из-под стола. Сажусь и откидываюсь назад, вытягивая ноги. Затем скрещиваю их, чтобы комфортнее устроиться, и продолжаю по-прежнему игнорировать группу, предпочитая вместо их компании резаться в «Энгри Бёрдс».

Мне плевать на меню. Я уже знаю, что закажу «Хаски Спешл»: чизбургер с жареным яйцом сверху, плюс большая порция картошки фри. Я вкалываю, как сумасшедший для того, чтобы подготовиться к началу хоккейного сезона, который стартует через несколько недель, поэтому могу позволить себе пару-тройку лишних калорий.

— Аррр… этот стол такой липкий и грязный. Я не понимаю, почему мы всегда приходим сюда.

Я полностью сосредоточен на своей миссии по уничтожению как можно большего количества свиней, и мысленно закатываю глаза на реплику Энджелин. Меня ужасно раздражает, что она с нами; ее избалованное нытье уже достало.

Я был удивлен тем, что она вообще появилась сегодня на вечеринке, ведь мы изо всех сил пытались избегать друг друга с того момента, как расстались несколько недель назад. Но, предполагаю, наша встреча все-таки была неизбежна, потому что у нас узкий круг общения. К тому же Майк — мой лучший друг, а Кэмерон — ее лучшая подруга.

Я украдкой смотрю на Энджелин и качаю головой. Она пытается протереть стол дезинфицирующим средством для рук и салфетками, кривясь в отвращении. Наблюдая за ее мучениями со столешницей, я не упускаю возможность напомнить себе, что решение порвать с ней — было правильным. На мой вкус, Энджелин слишком чопорная. Черт, она даже не обнимала меня после моих игр, пока я не принимал душ. Оглядываясь назад, я удивляюсь, что она не протирала меня этим антисептическим средством прежде, чем мы начинали заниматься сексом. Или не заставляла меня надевать на член два презерватива.

В ужасе я прикусываю нижнюю губу. Увидеть сегодня Энджелин было чем-то нереальным. Я ожидал, что она по-прежнему будет в ярости из-за нашего расставания. Вместо этого, она подошла ко мне, крепко обняв, при этом болтая без умолку о том, как она рада меня видеть. Я сделал вид, что отвечаю ей взаимностью, хотя не ощущал того же. Я просто был вежлив с ней.

Когда время уже приближалось к ночи, Энджелин перешла от дружеских подколов к откровенному флирту. От меня не ускользнуло, как много раз она умудрилась положить руку мне на плечо, как она заводила разговор со мной, как вставала на носочки, чтобы прошептать мне какую-нибудь чепуху на ухо.

Не поймите меня неправильно. Сегодня Энджелин натянула на себя кожаные обтягивающие джинсы, топ, который едва прикрывал ее прелести, и головокружительно высокие каблуки. Она просто излучала секс, и не концентрируй она понапрасну все свои силы на мне, какой-нибудь парень был бы счастлив, заполучить ее внимание.

К концу ночи, когда приглашенная группа играла одну из своих последних песен, она попыталась утащить меня танцевать. Я вежливо отказался, сказав ей, что это, вероятно, не самая лучшая идея. Казалось, она с достоинством приняла отказ, но затем моментально решила пойти с нами, когда мы отправились к «Салли». Мне просто стоило пойти домой, но я действительно был голоден и думал, что смогу выдержать еще полчаса в компании Энджелин.

И вот, наконец, мы сидим здесь, я пытаюсь сосредоточиться на метании птиц в свиней, лишь наполовину уделяя внимание разговорам, которые ведутся за столом. Проходит всего секунд пять, пока какой-то умник не упоминает Декарта, и тут начинается.

Я считаю забавным, когда студенты пьяны или обдолбаны до такой степени, что начинают обсуждать философию. Никому нет никакого дела до философии вплоть до того момента, пока в дело не вступает алкоголь, и неожиданно каждый горит желанием вставить пару умных словечек.

Мы все проходим курс философии, на котором изучаем философов семнадцатого и восемнадцатого веков. В кампусе активно обсуждают, что доктор Андерсон, в свои сто двадцать лет, в основном спит во время занятий и говорит студентам весь материал, который будет использоваться на итоговом экзамене. Весь курс надеется, что его экзамен будет сдать проще простого. Я очень рассчитываю, что так и есть, потому как у меня чертовски хорошие оценки для перевода на четвертый курс, и я хочу иметь больше свободного времени в расписании, чтобы тратить его на хоккей.

— Ну, я думаю, что дуализм — это полная чушь, — говорит Майк с воодушевлением. Его произношение слегка невнятное, он почти еле ворочает языком. — Если разум может существовать независимо от мозга, тогда каким образом существует физическая память? Скажите мне, какой в этом смысл?

— Ничто из этого не имеет долбанного смысла, — бормочу я, не отрывая взгляда от Айфона. Никто даже не обращает на меня внимания, что меня вполне устраивает. Моя игра гораздо интереснее, нежели обсуждение Декарта.

— У тебя узкое мышление, — насмехается Энджелин. — Я считаю концепцию «Я мыслю, следовательно, существую» (прим. пер. — философское утверждение Рене Декарта, фундаментальный элемент западного рационализма Нового времени) более увлекательной. Это довольно глубокий уровень, о котором я не задумывалась прежде.

Я уверен, что она никогда не размышляла ни над чем больше, кроме выбора дизайнерских джинсов, которые она наденет утром. Но я впечатлен тем, в каком направлении она интерпретирует философию дуализма.

Краем глаза я замечаю приближающуюся официантку, но не смотрю на нее, потому что я в шаге от того, чтобы побить свой же рекорд. Она стоит рядом в течение нескольких секунд, пока за столом бушует дискуссия, и терпеливо ожидает, когда мы прервем свою мозговую активность и обратим, наконец, на нее внимание. Но никто не прерывается, чтобы даже перевести дыхание, поэтому она тихонько кашляет, будто пытается прочистить горло.

Когда все сидящие за столом погружаются в тишину, Энджелин произносит глубоко оскорбленным голосом:

— Извините. Но у нас самый разгар важной дискуссии. Как вы думаете, уместно ли прерывать нас, ошибочно предполагая, что мы закончили?

Все начинают истерически смеяться, кроме меня. Я мысленно усмехаюсь и просто качаю головой. Энджелин способна унизить кого-либо и заставить их чувствовать себя никчемными буквально в считанные секунды. Это истинное умение, которое присуще безумно богатым и ужасно самовлюбленным.

Но Энджелин еще закончила с ней. Она поворачивается к остальным и говорит:

— Я думаю, мы не можем винить ее за невежество. Ведь она работает всего лишь официанткой. Вероятно, этот разговор немного не ее уровня, — затем она начинает громко смеяться, что заставляет меня крепко стиснуть зубы.

Ладно, даже я признаю, что это довольно подло, но ничего не говорю. Я продолжаю держать голову опущенной, избегая любых взаимодействий с Энджелин. Она пьяна и груба. Не лучшая комбинация, а у меня нет подходящего настроя, чтобы играть в ее игры и противостоять ей. Черт, да это одна из причин, почему я расстался с ней. Между нами всегда была борьба.

До того, как Энджелин успевает добавить еще что-то, я слышу ответ официантки:

— Оу, мне так жаль. Просто… Я заметила, что вы все сидите здесь, и простите мне мою невоспитанность, но я уверена, что принцип «Бритва Оккама» гласит, что среди конкурирующих теорий при равных условиях, самая простейшая из них, вероятно, является верной. Я видела, как вы уже просмотрели меню, а после положили обратно. Таким образом, простейшая теория заключается в том, что вы готовы сделать заказ. Подумайте об этом в данном направлении… Думаю, я точно видела, что вы ознакомились с меню, поэтому сейчас нахожусь здесь, чтобы принять ваш заказ. И я знаю, что Оккам выдвинул свое утверждение раньше, чем Декарт, но все равно это продолжает оставаться довольно логичным принципом, вы так не находите?

За столом воцаряется полная тишина, все в оцепенении, тогда я поднимаю глаза на официантку. Это самое интересное, что произошло за сегодняшнюю ночь… Вся злоба Энджелин застревает у нее в горле. Остальные за столом взрываются в припадке смеха от дерзкого ответа официантки, и я уверен, что Энджелин вот-вот задохнется от злости. Но я не смотрю на нее, потому что уже перевел взгляд на нашу философствующую официантку. Мои глаза расширяются, и я резко делаю глубокий вдох. Она потрясающая. Нет, уникальная. Нет… это не то. Уникально-потрясающая… вот какая она.

У нее русые волосы, стянутые в высокий хвост. Она натуральная блондинка. Это можно определить по цвету бровей, и я уверен, что стоит мне стянуть с нее трусики, я найду подтверждение своей догадке. Десять сантиметров от кончиков волос окрашены в бледно-лиловый цвет. У нее серебряное колечко в левой ноздре и серебряная штанга в правой брови. На ней нет макияжа, но она наделена таким типом природной красоты, которая не нуждается в каких-либо дополнениях. Безупречный цвет лица с сексуальными крохотными веснушками на носу. Ее глаза восхитительного карего цвета, и я ставлю на то, что они приобретают оттенок зеленого, когда она злится или возбуждена. Прямо сейчас они наполнены озорством, и на ее полных розовых губках играет легкая ухмылочка, обращенная к Энджелин.