Райан глубоко вдыхает и выдыхает, словно он готовится говорить с маленьким четырехлетним ребенком.

— Данни... я немного разочарован, что ты позволила чему-то, сказанному моей матерью, разлучить нас.

Это застает меня врасплох. Это своего рода атака на меня, и я сразу ощетиниваюсь.

— У меня не было выбора, — шиплю я. — Она пообещала, что сможет помочь прекратить уголовное преследование, но сделает это только, если я буду держаться подальше. Она была готова рискнуть, позволить тебе получить обвинительный приговор и, возможно, тебя бы посадили, просто назло, потому что ты остаешься со мной.

Райан качает головой.

— Она играла с тобой, Данни. Она не имеет ничего общего со снятием обвинения. Я сделал все это сам.

Я шокирована.

— Ты сделал?

— Ага.

— Но... но твоя мама говорила, что она уничтожит тебя, если я останусь с тобой. Говорила, что убедится, чтобы ты не попал в НХЛ.

Теперь на лице Райана ухмылка.

— Снова играет.

Похоже, что его забавляет моя глупость.

— Ты не должен быть настолько довольным тем, что я идиотка, — огрызаюсь я.

Ухмылка Райана сменяется пониманием. Он хватает меня за руку и притягивает мои пальцы к своим губам. Я пытаюсь вырваться, но он держит их крепко.

— Данни, я смеюсь не над тобой, а над рухнувшими планами моей матери. Улыбаюсь, потому что теперь, когда все тайны открыты, мы можем быть вместе снова. Я безумно счастлив.

Я качаю головой.

— Твоя мать не сможет изолировать тебя? Или разрушить твою хоккейную карьеру?

— Изолировать от общения с родными? Семейные узы, которые являются хрупкими и основываются на долге и обязанности, а не на любви. Скажи мне, что конкретно я потеряю? И поверь мне, моя мать не имеет никакой власти над моей хоккейной карьерой. Она пускает пыль в глаза.

Я думаю, мне нечего сказать. Он продолжает:

— Есть вещи важнее, посмотри, что мы потеряем, если прогнемся под очередной каприз моей мамы.

Надежда начинает подниматься внутри меня, и я смотрю на него. Его красивые глаза притягивают меня. Он тянет меня к себе, оборачивая руки вокруг моей талии.

— Ты для меня важнее, чем все остальное в этом мире. Пока у меня есть ты, мне больше ничего не нужно. Это ты, Данни. Это всегда будешь только ты.

Ох, Райан. Мой Райан. Мои руки дрожат, когда я прикасаюсь к его лицу. Я глажу его по челюсти и щеке. Он закрывает глаза от моего прикосновения, и я чувствую, как поднимается мое настроение, словно гелий, который заполняет воздушный шарик. Моя голова кружится от возможного будущего с моим единственным.

Я опускаюсь на его колени, прижимаюсь к груди и утыкаюсь в нее лбом.

— Это правда? — шепчу я.

— Да, — подтверждает он, сжимая мои бедра, восхитительно зарываясь в них пальцами.

— Ох, Райан. Мне очень-очень жаль, что я заставила нас пройти через все это. Я в первую очередь должна была прийти к тебе. — Я начинаю плакать, обремененная тяжестью обиды и боли, которую я необдуманно вывалила на этого человека. Моего любимого. — Я никогда не думала те ужасные вещи, которые наговорила тебе.

— Шшшш, — шепчет он, пока вытирает мои слезы. — Больше никаких извинений. Сегодня первый день начала нашей жизни вместе.

Я киваю, приникая своими губами к его. Я пользуюсь моментом и мягко целую его в губы. Он слегка приоткрывает их, и я пробегаюсь языком по краю его губ. Прокладывая свой путь, целуя от щеки к уху, я шепчу ему, как сильно я его люблю. Покусывая его шею, я обещаю никогда не покидать его снова. Его руки творят чудеса с моим телом, его поцелуи привязывают меня к себе навсегда. Когда наше дыхание становится тяжелым, а наш шепот хриплым от желания, я прошу его заняться со мной любовью.

И прежде, чем наступает ночь, он выполняет свое обещание.