Патриция Поттер - Вне закона

* * *

Мариса повезла своих подопечных сразу к кабинету Салливэна. Город только-только оживал, хозяева лавок готовились открывать свои заведения. Но Марисе городок Ньютон казался необычно тихим даже для такого раннего времени. Она велела Чэду и детям подождать, пока она узнает, дома ли Салливэн. Она нетерпеливо колотила в его дверь, пока не услышала сонный ответ, шарканье и звук поворачиваемой ручки двери. В двери стоял Салливэн в брюках, но без рубашки. Под его глазами были круги, и она догадалась, что у него ночью был срочный вызов, но как только он ее увидел, глаза сразу прояснились.

— Мариса?

— Люди отца уже на пути к ранчо Уиллоу, — сказала она. — Я привезла детей.

— А Уиллоу?

— Она отказалась ехать, сказала, что должна остаться. Лобо и Брэди тоже там.

— Брэди?

— Он… он изменился, — сказала Мариса. — Похож на того, каким он был. Не знаю почему, но думаю, что этот наемник ему доверяет.

— Двое против скольких?

Глаза Марисы потемнели.

— Я не знаю. Много. Люди приезжали с пастбищ весь день, и еще эти новые, которых нанял отец. — Ее лицо передернулось от отвращения.

Серые глаза Салливэна похолодели.

— Против такого количества у Брэди и Лобо нет шансов. Подождите здесь.

Он исчез в другой комнате и через несколько секунд вернулся, застегивая рубашку.

— Мы отвезем детей к миссис Макинтайр.

— А что дальше?

— Думаю, что я созову собственное городское собрание, — задумчиво сказал Салливэн.

Мариса смотрела на него с нарастающим нетерпением. Она хотела ехать обратно к Уиллоу. Если она будет там, может быть, ее отец отступится. Но даже в этом она не была уверена.

— Я их отвезу, — сказала она, едва переводя дыхание. — Попытайтесь сделать все, что можно.

Он подозрительно посмотрел на нее.

— Встретимся у церкви?

Она нерешительно помолчала, потом кивнула. Она знала, что иначе он ее не оставит, и утешала себя тем, что солгала с благой целью.

Миссис Макинтайр охотно взяла детей, хотя озабоченно нахмурилась, узнав, почему это нужно.

— Салливэн пробует собрать помощь, — объявила Мариса, как раз когда зазвонил церковный колокол.

— Я позабочусь, чтобы мистер Макинтайр был на собрании и сделал то, что потребуется, — сказала его жена. Мариса благодарно улыбнулась, спеша отправиться.

— Мне надо повидать еще двоих, — сказала она на случай, если Салливэн будет спрашивать, где она.

— Я позабочусь о малышах, — заверила ее миссис Макинтайр.

Мариса повернулась и сбежала по ступенькам. Через несколько мгновений миссис Макинтайр снова услышала звук колокола. Решив поговорить с мужем, прежде чем он пойдет на собрание, она обернулась к Чэду:

— Присмотри за малышами.

Чэд кивнул с невинным видом, но мысль его уже заработала. Он не мог оставить Лобо и Брэди и Уиллоу одних. Ранчо было и его домом, его ответственностью. Чувствуя себя настоящим мужчиной, каким он стремился быть, он дождался, пока миссис Макинтайр ушла в дом.

Тележка стояла перед домом, лошади еще не были распряжены.

Чэд предупреждающе взглянул на близнецов.

— Я поеду обратно. Вы двое оставайтесь здесь и позаботьтесь о Салли Сью.

Джереми затряс головой.

— Мы тоже хотим обратно.

— Вам нельзя, — объявил Чэд.

— Если не возьмешь нас с собой, мы все расскажем.

— И меня, — тонким голоском вставила Салли Сью.

— Пух и перья, — выругался Чэд.

— У нас такое же право, как у тебя, — сказал Джереми сварливым голосом.

— И меня, — повторила Салли Сью.

Только время теряю, подумал Чэд. Он знал, что Джереми и Джимми наверняка наябедничают, и его задержат. А Салли Сью? Никто не станет обижать малышку, и уж конечно он не мог оставить ее одну.

— Ладно, — сдался он. — Но будете все делать, как я скажу.

Младшие старательно закивали головами, Салли Сью больше в подражание другим, чем понимая происходящее. Чэд выглянул из окна. Улица была полна идущих к церкви людей. Он подождал немного, пока путь стал почти совсем свободен, потом подхватил Салли Сью на руки и быстро донес до тележки. Близнецы залезли следом. Чэд сел на сиденье, отпустил тормоз и слегка хлестнул лошадей.

Лошади пошли быстрым шагом. Чэд ждал, что их окликнут, но никто не обратил на них внимания. Он пустил лошадей быстрее, страстно желая, чтобы на ранчо ничего не началось до его приезда.

* * *

Когда собрание началось, церковь заполнилась лишь наполовину, не было времени связаться с людьми, жившими за пределами слышимости колокола. Те, кто оказался в церкви, с беспокойством переглядывались в ожидании узнать, почему их призвали сюда в рабочий день.

Как обычно, собрание началось с молитвы. Салливэн уже сказал священнику и мэру, что произошло, и попросил их помощи. Оба отказались принимать решение до тех пор, пока не узнают мнение других.

Когда вступительная часть закончилась, Салливэн заговорил, хотя он все продолжал высматривать Марису.

— Уиллоу Тэйлор попала в беду.

— Да с ней всегда так, — раздался голос сзади. Салливэн злобно взглянул на говорившего.

— На этот раз серьезно.

— А разве всегда не так? — не сдавался голос. Салливэн сделал вид, что не слышит говорившего, бармена в салуне, который все еще злился на потерю дешевого помощника, каким был Чэд.

— Мариса Ньютон сказала, что ее отец этим утром устроит рейд на ранчо Тэйлор.

— С какой бы стати ей вам говорить? — сказал шериф, недовольный тем, что он все узнает последним.

— Это неважно, — с нетерпением ответил Салливэн. — Важно то, что нам надо что-то делать.

— И что мы можем сделать? Мы всего-навсего лавочники и фермеры, — сказал Макинтайр.

— Если мы все вместе отправимся туда, — сказал Салливэн, — и Ньютон увидит, что мы все заодно и не позволим, чтобы у нас такое творилось, он, может быть, одумается.

— Старый Алекс никогда не одумается, — сказал хозяин конюшни. — Мы все это знаем. Но может, Салли прав. Может, нам уже пора как-то покончить с этой чертовой враждой, прошу прощения у дам.

— Наши женщины уже не могут спокойно по улицам пройти со всеми этими наемниками в городе, — добавил Макинтайр.

— И если они останутся здесь, этот городишко не будет стоить и ломаного гроша. Гляньте на некоторые города… Стыд и срам. Не для женщин и детей.

— Но мы никакие не вояки, — возразил сомневающийся голос. — А Алекс с Гэром, говорят, наняли лучших. Пусть они разберутся между собой, избавимся и от тех и от других. Оставьте нас в покое.

— А как насчет мисс Уиллоу? — возгласила миссис Макинтайр, решившая остаться и присмотреть, чтобы Боб сделал то, что надо. С детишками за час-два ничего не случится, подумала она.

— Она сама во всем виновата, — сказал бармен. — Кроме того, у нее теперь есть свой наемник.

Собравшиеся зашумели.

— И как насчет этого, доктор Салливэн? — выкрикнул кто-то.

Салливэн застонал про себя, проклиная Лобо.

— Их только двое, вместе с Брэди Томасом, против целой армии. У них нет никаких шансов на успех. И у Уиллоу тоже, а вы знаете, что она не уступит Алексу Ньютону.

— А что мы будем делать, если останемся без мисс Уиллоу? — жалобно спросила женщина. — Вспомните, с каким трудом мы добыли учителя. Помните Абнера Гудбоди и Самюэля Моргана? Не знаю как вы, а я хочу, чтобы мои Итон получил образование. С тех пор, как приехала мисс Уиллоу, он стал совсем другим.

— И мой Хирам тоже, — отозвалась другая женщина. — Ему только девять, а он уже читает Библию.

Бетти Макинтайр и другие женщины яростно закивали головами.

Мать Итона крепкая костлявая женщина лет тридцати с небольшим, опять встала.

— Может, вы, мужчины, боитесь, а я нет. Я поеду туда помочь ей.

Поднялась еще одна женщина.

— И я с вами, Опал. Я могу стрелять не хуже любого мужчины.

— Не собираюсь оставлять своих детишек без никакой школы, — сказала третья. — Как я осталась.

Очень скоро все женщины решительно направились к выходу. Мужчины озадаченно уставились друг на друга, потом поспешили за ними. На возвышении рядом с пораженным таким исходом дела Салливэном стоял мэр Стиллуотер, видевший, как его добрая миролюбивая Сьюзен добавила свой боевой клич в происходящее. Потеряв дар речи от удивления, он стукнул молоточком, возвещая об окончании уже расходящегося собрания, и поспешил за своей воинственной женой.

* * *

Когда она смотрела на Лобо, у Уиллоу создалось впечатление, что этих нескольких мгновений нежности как будто и не было. Прошел уже почти час, и его лицо ничего не выражало, как если бы их ничто не связывало.

Лобо небрежно прислонился к раме окна и казался совершенно спокойным. Но Уиллоу знала, что чем расслабленнее он выглядел, тем опаснее был. Даже если бы она не поняла этого в последние несколько дней, теперь она узнала волчий блеск яростных бирюзовых глаз и понимала, что он означает.

Она сглотнула слюну, думая, правильно ли она делает, подвергая его жизнь опасности. Но она верила в него и была совершенно убеждена, что он сумеет все уладить, не повредив никому. Он объяснил ей, что собирается сделать с динамитом, и она гордилась его неистощимой выдумкой. Она подумала, что такая хитрость была вполне достойна Одиссея.

Она не могла оторвать глаз от него, от его высокого, жилистого тела, которое она так близко знала, от его щетин и острых углов, его тепла и страсти, нежности и ярости. Теперь он весь был ярость, весь внимательная, осторожная готовность.

Уиллоу хотелось что-нибудь сказать ему, просить остаться после того, как все будет кончено. Она знала, что победа здесь означала бы еще большее поражение. За такое короткое время он оставил такой глубокий отпечаток на ней, на всех, живших здесь.

Уиллоу с трудом отвела от него глаза и посмотрела в направлении его взгляда. Юпитер был в отдельной части загона, построенного Лобо. Другие животные бродили вдоль загородки в большом загоне. Лобо не стал загонять их в сарай на случай, если бы людям Ньютона удалось его поджечь.

По той же причине из маленького курятника выгнали всех цыплят, включая Брунгильду, и заперли дверь. Уиллоу слушала, как Брунгильда громко негодовала, стуча клювом сначала по двери курятника, потом по калитке. Уиллоу снова посмотрела на Лобо, который теперь рассматривал ее, задержав взгляд на груди, потом снова перевел глаза на дорогу. Она заметила, что его глаза почти неуловимо смягчились, хотя рот оставался плотно сжатым, но ей хватило этого проблеска. Она протянула руку и легко дотронулась пальцами до его руки. Ей хотелось сделать больше, гораздо больше, но сейчас любое прикосновение было чудом. Она заметила, как он замер, но не отдернул руку, опять перевел взгляд на ее лицо.

В его глазах было тлеющее желание, отчаянная боязнь за другого, и смиренное сожаление, от которого кровь стыла в жилах. На мгновение ей почти захотелось, чтобы его глаза были непроницаемыми, как в самом начале, потому что не знала, может ли вынести то, что они сообщали ей сейчас. Он говорил ей, что между ними ничего не изменилось.

Вдруг она оказалась в его объятиях, его губы крепко прижимались к ее губам, и всем своим существом она желала отдать ему все что могла. Ее руки обвили его шею, увлекая его в ее мир солнца, света и смеха. На мгновение его губы смягчились. Потом они оба услышали крик, и его тело замерло, руки оттолкнули ее прочь, и схватили винтовку.

Оба уставились на приближавшееся по дороге облако пыли.

В тот же момент и Брэди с Эстеллой увидели облако пыли.

— Боже всемогущий, — сказал Брэди, — да их там целая рота.

Брэди лежал на животе на полу сеновала. Эстелла расположилась рядом с ним. Впервые в жизни ей не было неприятно чувствовать рядом с собой тепло мужчины.

Она напрягла глаза, чтобы лучше видеть. Пыль обволакивала всадников, так что трудно было сказать, сколько же их. Она негромко ахнула, когда пыль отнесло ветром, и стало видно быстро приближавшихся многочисленных всадников.

Брэди успокаивающим жестом положил ей руку на плечо.

— Лобо знает, что делает.

— Вы тоже, — преданно сказала она, и Брэди почувствовал себя так, как будто сразу вырос на двенадцать дюймов.

Он взглянул на свои руки. Они были так же устойчивы, как когда-то.

— Если начнется стрельба, — сказал он, — отползайте назад.

— Нет, — твердо сказала она, — я останусь с вами.

Часть его хотела возразить, но он понял, что из этого ничего не выйдет, так же как не вышло убедить ее и Уиллоу уехать. Эстелла была гораздо сильнее, чем казалось, но ведь она и должна была быть сильной, чтобы пережить то, что пришлось пережить ей. Он вдруг улыбнулся теплой, понимающей улыбкой одобрения и приязни, и увидел, как Эстелла вся засветилась подобно свечкам на елке, которую он со своей семьей украшал на каждое рождество. Он только чуть удивился этому воспоминанию, годами он старался изгнать из памяти образы своей жены и сына, но теперь он был рад им. Он и не надеялся, что у него снова будет что-то похожее, но теперь…