Голос ее виновато дрожал, глаза умоляюще смотрели на него из глубины.

Колли был спокоен.

– Не волнуйся. Когда придет время, я скажу тебе, что делать.

Он исчез из виду, и Лейни не успела больше ничего сказать.

– Эй ты, – крикнул Колли одному из близнецов, – подгони сюда…

– Послушай, ты тут не начальник…

Престон умолк, услышав приближающийся звук мотора. На дороге показался белый полицейский джип. Сирена была включена, и буквы на боку машины как будто мигали вместе с синей лампой на крыше: «Графство Логан. Полиция».

– Вот и начальник, – буркнул Ллойд Тейт.

Именно он поймал конец веревки, брошенный Колли.

Машина остановилась, и рядом с ней на дороге возникла долговязая фигура Уэя Блэкберна.

– Что, черт возьми, тут случилось? – закричал он издалека. – Где Лейни?

– Быстрее подгоните машину сюда, – не вдаваясь в объяснения, распорядился Колли. – Нам надо закрепить веревку. Дерево может не выдержать.

Лицо помощника шерифа стало бледным как мел.

– Так она…

– Она ушибла ногу.

– Где спасательная бригада?

– В заднице, я полагаю, – зло бросил Колли. – Неужели Лейни должна дожидаться ее там, внизу? Я сам ее вытащу.

Уэй оценивающе взглянул на сосредоточенное потное лицо Колли.

– Отлично. Я вам доверяю. Говорите, как мне действовать.

Они привязали веревку к бамперу полицейской машины, после чего Колли утер пот, ручьями стекающий со лба, и приказал, чтобы кто-нибудь узнал, как дела у Лейни.

Он едва заметил, что Престон и его компания, за исключением Тейта и быстро трезвеющего Джека, болтали как сороки в нескольких футах от края обрыва. Он вовсе позабыл о них, когда все было готово, и поспешно разулся.

– Вы хотите спуститься? – изумленно воскликнула одна из женщин, не сводя глаз с его босых ног.

– Я должен приблизиться к Лейни и посмотреть, что к чему, – сказал Колли Уэю, становясь в веревочную петлю, которую он устроил под металлическим кольцом. – Если будет возможно, я нырну.

– Надеюсь, вы знаете, что следует делать, – сказал Уэй.

– Я тоже надеюсь.

Некоторое время Уэй наблюдал за тем, как Колли устраивается понадежнее в веревочной петле, потом заметил:

– Да, Колли, теперь меня не удивляет ваша репутация. И вы ее заслуживаете, вот что меня пугает.

Лейни посмотрела вверх, когда Колли показался над водой. Она тут же отвернулась, пытаясь сморгнуть слезы. Она увидела Колли – босого, голого по пояс, ловко спускающегося по стене колодца; Колли, чьи черные волосы спускались до плеч и прилипали к лицу; которому могло быть вновь четырнадцать лет; Колли из их прошлого.

А вдруг это и есть исполнение ее желания? Вдруг счастливое прошлое вернулось, и все можно начать с начала, на этот раз без ошибок?

Миновав половину пути до воды, он склонился вниз.

– Здесь глубоко? – спросил Колли, и она молча кивнула. – Точно глубоко? Хорошо.

Он легко, как Тарзан, качнулся в петле и прыгнул вниз.

В воду он вошел бесшумно, без брызг, и так же бесшумно вынырнул, мокрый и блестящий.

– По-моему, – неуверенно заметила Лейни, – ты здесь в своей стихии.

Колли оставил ее слова без внимания. Он быстро подплыл ближе и спросил:

– Какая нога болит?

– Правая.

– Ладно, я буду осторожен.

– Что ты хочешь делать?

– Посажу тебя в веревочную петлю, и тебя вытянут наверх.

Он ловко поймал петлю. Лейни заметила, что его черные глаза в эту минуту словно не видели ничего вокруг.

– Вот. Продевай ее под мышки.

У него, должно быть, выросло десять рук, так как он касался ее в нескольких местах одновременно, освобождая одну из ее рук, мертвой хваткой вцепившуюся в пластиковый ящик, и устраивая ее в петле.

– Держись за меня. Сейчас я все устрою.

Кожа его была холодной, а мускулы под ней – каменными.

В ту ночь в «Магнолии», когда он обращался с ней как со своей собственностью, его прикосновения раздули в ней пламя от сотни крошечных угольков. Долгие годы она старалась потушить это воспоминание, долгие годы не позволяла ему до себя дотрагиваться, и вот теперь в ней опять разгорались те угольки, и тела их соприкасались, словно они снова стали любовни-ками…

При этой мысли Лейни изо всех сил вцепилась в то, что оказалось под руками. В плечи Колли. Что-то она должна была вспомнить об этих плечах, но она не могла сосредоточиться, Лейни была слишком поглощена его лицом. Он перебросил петлю через ее голову.

– Продевай сюда руку.

Выполнив приказание, она с силой ухватилась за его запястье и оказалась вдруг так близко от него, что их щеки соприкоснулись. Лейни негромко ахнула. Колли одной рукой подхватил ее под водой, и она перекатилась через него.

– Теперь вторую, – отрывисто бросил он.

Опять их тела коснулись друг друга. Она попыталась на этот раз прикрыть глаза, но тщетно. Его руки обнимали ее, а лицо было так близко, что она могла бы дотянуться губами до его губ.

Все ее силы уходили на то, чтобы сохранять хладнокровие, и следующее движение Колли застало ее врасплох. Его ладони легли ей на груди, и ее тело внезапно захлестнула холодная вода.

– Колли! – задыхаясь, выкрикнула она.

Она начала погружаться и опять ухватилась за него.

Под его смуглой кожей течет красная кровь; на таком расстоянии это было ясно видно.

– Мне нужно убедиться, что веревка легла на место, – как бы оправдываясь, проговорил он.

– И как?

Она вновь держалась за его плечи.

– По-моему, все правильно. Проверять еще раз некогда. – Он взял ее ладони в свои. – Держись за веревку. Нет, не здесь, выше. Над петлей. И ни в коем случае не выпускай ее.

Лейни попыталась ухватиться за веревку и не смогла – онемевшие пальцы не слушались ее. Колли накрыл ладонями руки Лейни и сжал ее пальцы. И опять они прижимались друг к другу; ноги их переплелись под водой, как и руки над поверхностью.

Он замер. Заглянул в ее глаза.

Он поймал ее; ей некуда было деваться.

Его губы так близко, а глаза у него такие глубокие… О да, они очень близки сейчас, раз она видит в темноте коричневые огоньки в его глазах. Колли задержал дыхание, и она сдалась на милость победителя.

Это был поцелуй, краткий счастливый миг посреди отчаянной схватки за жизнь.

Просто поцелуй. Вкус на губах… Сладковато-горький вкус прошедшего.

Так близко его лицо! Его теплое дыхание. Прикосновение его губ.

И внезапный, опаляющий жар.

Ей было так холодно все эти три года, а здесь, в ледяной воде, к ней вернулось тепло. Его губы горят, и сладостный их жар проникает внутрь, в самые потаенные глубины.

Она высвободила одну руку, опустила ее и погладила Колли по щеке, не отпуская его губ.

А затем – его шею. Плечо.

Удивительно, какая шершавая здесь кожа. А в других местах она тугая и шелковистая. В каком-то уголке памяти Лейни сохранились воспоминания о прикосновениях к нему, но до этой минуты она не смотрела на его кожу, слишком она была поглощена его близостью. А сейчас ей показалось, что взглянуть – это очень важно, и она оторвалась от его губ и открыла глаза.

– Колли, – прошептала она, содрогаясь.

Прямой шрам на его плече соединялся с другим, полукруглым, более глубоким шрамом под ключицей.

Зловещие белые линии, явственно выделяющиеся на темной коже.

Он отпустил ту ее руку, что все еще сжимала веревку над головой.

– Не надо, – решительно сказал он, взял Лейни за подбородок и попытался отвернуть ее голову в сторону. Она сначала сопротивлялась, а потом посмотрела ему в глаза. Он тяжело дышал. – Если будешь смотреть, то вспомнишь, что меня нужно ненавидеть.

И тогда она с фотографической четкостью вспомнила тот день, когда Колли получил рану. И другое тоже внезапно вспомнилось ей: сладость его поцелуев, счастье от его близости. «Ложись, Лейни», – сказал он ей тогда, и она охотно подчинилась.

Она видела кровь, видела, как он падает, как лежит бледный и неподвижный.

Несчастный случай.

Не раздумывая, она опустила голову и поцеловала самое страшное место – то, где скрещивались два шрама.

– Что ты делаешь…

Он говорил с таким трудом, что она едва понимала его. Его сердце колотилось, как будто в груди у него тикала бомба с часовым механизмом.

Он прижал ее голову к своей груди.

В воде он всегда был ее защитником. Этот колодец на несколько мгновений принадлежал только им, в этом заколдованном царстве не действовали никакие силы, разлучавшие их. Они находились совсем рядом со стенкой колодца, так что сверху никто не мог их увидеть. Неожиданно Лейни получила свободу ласкать его, утешать его.

Три года оба они страдали в одиночестве.

Времени на дальнейшие размышления уже не оставалось, так как Уэй что-то кричал сверху. Колли быстро отпрянул от Лейни, тяжело дыша, как загнанный зверь. По-видимому, сама Лейни дышала так же. Откашлявшись, он наконец крикнул тем невидимым людям, что ждали у края обрыва:

– Тяните медленно!

– Колли, – с трудом выговорила Лейни, когда веревка натянулась. – Мне больно.

– Потерпи, малышка, мне некогда было закрепить получше. – Тяжелое, прерывистое дыхание выдавало его состояние. – Подайся чуть вперед, чтобы не тереться спиной о веревку. И отталкивайся здоровой ногой от стенки.

Лейни попыталась последовать совету, но от болезненных ощущений не избавилась. Веревка немилосердно резала подмышки. Но хуже всего ей пришлось на самом верху, когда нужно было отпустить веревку и полностью довериться лежащему на животе на краю обрыва Уэю. Лицо его покраснело от натуги, когда он вытягивал Лейни за руки. В какой-то момент ей показалось, что она не выдержит и руки вот-вот выдернутся из суставов, но тут же она, обессиленная, рухнула на землю у его ног.

– Ты можешь встать? – спросил Уэй.

Лейни поднялась было, но правую ногу тут же пронзила острая боль, и она упала на колени.

– Нет, не получается, – виновато прошептала она.

Престон сделал шаг вперед.

– Давай, Лейни, подымайся. Обопрись на меня.

Почему-то ей вдруг показалось, что Престон Ролинс здесь лишний, его присутствие неуместно. Наверное, там, внизу, в воде, оказавшись в прошлом, она начисто позабыла о нем. А он тем временем обнял ее за талию и зарылся лицом в ее мокрые волосы.

– Прости меня, детка. Господи, – шептал он, – да как бы я жил, если бы с тобой что-нибудь случилось?

С помощью Престона Лейни кое-как дохромала до патрульной машины Уэя и упала на сиденье, а Тейт, видя, что ее бьет дрожь, накрыл ее двумя полотенцами. Дрожала она, конечно, не от холода, а скорее от сознания, что опять находится в безопасности, что земля никуда не уйдет из-под ее ног и она уже не заключена в узком каменном мешке.

И еще ей нужно было снова привыкнуть к настоящему. Путешествия во времени не проходят бесследно.

«Я целовала его губы. Его плечо. Его шрамы. Я помнила, где и когда он их получил. И я хотела его…»

Нет, это невозможно. Здесь, наверху, это невозможно.

– Колли все еще там, – напомнила она Уэю.

– Ну да, – отозвался Тейт. – Вы, надеюсь, не собираетесь оставить его в карьере? А то он мог бы составить компанию своему отцу.

– Послушайте, от вас всех не много проку, – проворчал Уэй, – но кое на что вы сгодитесь. Эй, Грегори, и вы, Престон, давайте-ка вытаскивать его. Насколько я заметил, у него нет нимба вокруг головы, а значит, он не может ходить по воде, аки посуху.

– Да уж, на святого он не тянет, – буркнул Тейт и обратился к Лейни: – Ты как, в порядке?

В его голосе неожиданно прозвучала нотка искренней заботы, и Лейни вдруг стало неловко. Она ничего не ответила, а только откинулась на спинку сиденья, прикрыла глаза от слепящего солнца и принялась ждать. Скоро и Колли Ролинс возвратится в реальный мир.


Где-то здесь, в глубине карьера, покоится его отец.

В наступившей тишине Колли осматривал мощные каменные стены колодца.

Броди погиб еще до рождения сына, значит, он стал частью Ло-Джо четверть века назад.

Да пребудет он в покое во веки веков.

Бог с небес видел, что душа самого Колли была далека от покоя. Его пальцы тронули то место на плече, куда поцеловала его Лейни. Как это понимать? Столько лет она избегала встреч с ним, а теперь поцеловала. Нет, она не просто поцеловала его, она сделала неизмеримо больше.

Она целовала его шрамы.

И она явилась сюда в обществе его кузена.

Это немыслимо перенести.

Колли услышал голос Дьявола: «Он верил, что та девушка будет вечно его любить. Все это оказалось ложью. Не повторяй ошибку Броди. Нельзя слепо верить в доброту других».

Колли мысленно обратился к отцу: «Говорят, ты любил мою мать. Даже сам Дьявол так говорит. Что же мне делать с Лейни Торн?»