Он что, нравится мне?

М-да, собрание тупых мыслей в полном составе.

Стоп, стоп, стоп, Коуэн! Нужно быть полной идиоткой, чтобы так думать. Не смей, слышишь, не смей! Вспомни то время, когда вы не ладили друг с другом, разозлись, отвернись, сделай хоть что-нибудь, но больше не допускай желания видеть в нем привлекательного парня. Мы с ним никогда не будем вместе даже в качестве друзей. Он плохой. Он преступник и дебошир. Я перестану себя уважать, если ввяжусь в уже знакомую историю. С меня и Хантера хватило, чтобы понять, в какой куче навоза я побывала.

– Я за водой схожу, – наконец заговариваю я, прервав молчаливый зрительный контакт с байкером.

***

Слава богу, она ушла. Мне нужно хоть пару минут, чтобы привести свои мысли в порядок.

Что это было только что?

Какого лешего я посмотрел на нее? И какого лешего мне понравилось смотреть на нее? Пусть она и не имеет никакого отношения к Лихачам, она не должна подкрасться к моему сердцу. В моей жизни было много девушек, но ни одна из них не заставила почувствовать всем известного трепета в груди. И Коуэн не вынудит меня распустить сопли.

Лучше бы мы орали друг на друга, честное слово.

Гребанный Сэймор, будь ты проклят.

Я почему-то вспоминаю нашу первую встречу на дороге. Она так отчаянно сопротивлялась помощи, что начала меня бить. Когда я смог увидеть ее заплаканное лицо, мне почему-то захотелось прижать эту девчонку к своей груди и успокоить, вместо того чтобы наорать за то, что она кидается под колеса. Я почувствовал всю боль, которая жила в ее сердце.

Но на утро я увидел совсем другого человека – стерву. В ее голосе, поведении сквозили замашки гадюки. И когда я снова встретился с ней на стоянке бара, то лишний раз убедился в ее ядовитости. Но теперь я знаю, что яд – это всего лишь защитная реакция.

– Боже, какого черта ты все еще в трусах? Что сложного в том, чтобы надеть эти долбанные штаны? Ноги не влазят, или проблема обрела значительную масштабность? – Заявляется Дакота с бутылкой воды. – Я сюда пришла поглазеть на статую Давида на минималках или репетировать? Оставь первое для кого-нибудь другого!

Я мигом возвращаюсь в реальность и надеваю тренировочное трико.

Выхожу в центр зала.

– Ты ничего не забыл? – глядя на мой голый торс, спрашивает она.

– Я люблю танцевать без футболки, смирись.

– Как хорошо, что не совсем без одежды!

– Это тоже, но ты не тот партнер.

– Я буду благодарить небеса за это.

Опять она препирается! Вот вечно так: не было и одного раза, чтобы она не ответила колкостью. Колючий кактус скрывается под ее миловидно внешностью, но я тоже не промах. И скоро она об этом узнает!

– Давай сразу расставим позиции! Я не собираюсь терять время на азы, так что если ты чего-то не поймешь – твои проблемы. Наш проект обязан заставить зрителей офигеть от восхищения. Движения должны быть сложными и наполненными, история должна заинтересовать не только мистера Сэймора, но еще и нас. Вот тогда из этого всего выйдет толк.

Коуэн так уверенно и заносчиво это выдала, что мне волей-неволей захотелось прислушаться.

– Ты думаешь, что если пришла сюда из Джулиарда, то здесь тебе нет равных?

– Я такого не говорила, это только твои предположения… М-м-м, пожалуй, вполне обоснованные.

– Детка, я в танцах с самого детства, поэтому не задирай свой гордый нос. Я два года прожил во Франции и учился в самой лучшей танцевальной академии, так что тебе вполне могу составить конкуренцию.

– Как жалко, что ты там не остался, детка! – делая упор на последнем слове, язвит она.

– А ты не представляешь, как жалко мне!

– Давай каждый будет жалеть в другом месте, и приступим уже, наконец!

– Идеи? – соглашаюсь с ее предложением.

– Есть одна.

– Слушаю.

– Можешь даже записать, а то вдруг твой неповоротливый мозг что-то упустит.

Ух и острый же язык! Ей следует его прикусить… Как бы мне хотелось шлепнуть раз по ее заднице, чтобы она заткнулась!

Так, Ривз, прекрати выдавать фантазии своего «неповоротливого мозга».

– Я думаю, мы могли бы взять за основу джаз-модерн со сложнейшими поддержками, которым здесь не учат. Может получиться весьма интересная история.

– А что-нибудь еще более девчачьего твоя голова придумать не могла?

– Это балет без правил, идиот! Ты хочешь тупо пойти по классике?

– А почему нет?

– Это скучно! Сэймор сам сказал, что мы можем все менять. Или ты боишься? – смирив меня презренным взглядом, резко спрашивает она.

– Я ничего не боюсь.

– Тогда какого дьявола препираешься?

Еще одно слово, и я сорвусь. Почему в одну секунду мне хочется прижать ее к стенке, а в другую оттолкнуть? Сколько же дерзости в нее помещается? Но себе не соврать: мне нравится такой контраст.

Откуда такие резкие перемены? Мне кажется, или я делаю шаг в сторону от ненависти до… Фак!

– Сможешь выполнять сложные поддержки?

Она поднимается со скамейки и идет к центру зала настолько плавной походкой, что я ловлю себя на том, как таращусь на ее пятую точку.

– Сомневаешься?

– Ривз, это просто вопрос! Хочу быть уверенной, что не полечу вниз головой. Перспектива провести время в травмпункте из-за твоего «Сомневаешься» мне не улыбается.

Вместо ответа я подхожу ближе, крепко хватаю за талию и поднимаю, взвизгивающую от неожиданности Коуэн, вверх. Чтобы она убедилась в надежности моей поддержки, начинаю кружить ее и перемещать в разные стороны, подкидывая легкое тельце над собой.

– Пока ты со мной, тебе не следует бояться падения, – уверенно шепчу я ей прямо в ухо.

От нее пахнет чем-то мятным и яблочным. Этот запах наполняет легкие, становясь необъяснимо жизненно-важным кислородом. Это и пугает и приводит в состояние блаженной эйфории одновременно. Моя крыша сейчас полетит к чертям собачьим! Появляется предательское желание облизать ее кожу, впиться губами в ее рот. Все предрассудки относительно темноволосой бестии идут ко дну.

Не-е-е-т, только не это.

Она выводит меня из строя с каждой секундой тесного контакта. Взгляд каре-зеленых глаз, в которых сейчас больше изумрудных оттенков, испуганно-предвкущающе скользит по моему лицу, останавливаясь на пересохших от небывалого перевозбуждения, губах.

***

Должна согласиться, Ривз действительно сильный, и в его руках я точно никогда не окажусь на полу. Я ни в ком еще так не была уверена, как в нем.

Но почему же?

Кажется, что его пальцы, крепко держащие мою талию, прицельно прожигают кожу. И жжение не болезненное, а до смерти приятное. Сердце начинает биться сильнее от эмоций, которых никто не ждал, от которых следует бежать куда подальше. Он действительно меня привлекает, и об этом твердит каждая клетка. Все мое естество в эту минуту желает, чтобы его прикосновения не заканчивались. А это значит только одно: он реально мне нравится.

Джейден притягивает меня к себе. Голова кружится, чувства смешиваются. Он так близко. Я вижу в его взгляде увлечение и интерес. И что-то мне подсказывает, что не только я сегодня облажалась, узнав о своем неожиданно искреннем отношении.

Секунды проваливаются в отражении его магнитных глаз. Он все-таки такой красивый!

Красивый, но засранец.

Нечем дышать, кажется, из меня выпустили весь воздух, и я вот-вот грохнусь ему в руки. Я не знаю, что сейчас произойдет. Правда не знаю! Но у меня нет сил, чтобы сопротивляться любому исходу такой близости. Здравый разум купил билет в один конец и решил не возвращаться, судя по всему.

Ривз прикасается тонкими длинными пальцами, как у пианиста, к моему лицу. Заправляет волосы за ухо. И смотрит, смотрит, смотрит, гипнотизируя. Он наклоняется к моим губам, и я уже чувствую искрометный жар дыхания на них. Все проваливается, все с грохотом рассыпается прямо на глазах! Если он меня поцелует, то я отвечу.

Предательски отвечу.

Легкое касание едва уловимо, но и его хватает, чтобы все органы перевернулись. Если это сумасшествие, то я душевнобольная.

И только-только мы были готовы слиться в поцелуе, как меня что-то настойчиво бьет изнутри чуть ли не током, и я отталкиваю байкера от себя. С мгновение мы оба не понимаем, что происходит, но в следующее все проясняется: мы поддались коварному чувству мнимой интимности, случающейся, когда люди прикасаются друг к другу. Договорившись не ругаться и начать вместе работать, мы разрушили один из каменных барьеров между нашими границами. И тупая симпатия тут же решила появиться, ведь два вполне привлекательных человека оказались наедине. Почему же не возникнуть, верно?

Нет, не бывать этому! Никакого продолжения. Минус на минус дает плюс только в математике.

Я резко хватаю свою тренировочную сумку и выхожу из зала, говоря лишь одно:

– Завтра в семь часов жду тебя на репетиции.

***

Уже около недели я стараюсь не ляпнуть лишнего слова или не сделать необдуманного движения, находясь рядом с Ривзом. Мы оба прикинулись, что ничего не произошло, поэтому наши репетиции теперь проходят настолько неловко, что поневоле напрашивается сравнение первого секса двух девственников.

В нашей пластике никаких чувств, мы, словно роботы, повторяем одну и ту же сухую и безэмоциональную хореографию. На такое зрелище без слез не взглянешь, но делать нечего – я не могу требовать от него раскрепощения, потому что знаю, к чему это приведет. Поэтому становлюсь заложницей ситуации и постоянно злюсь. Мы опять ругаемся, как в старые незабытые времена. Но только эта перебранка больше никакого удовольствия не доставляет. Тупик.

– Ну, ты готова? – Камилла в голубом вечернем платье появляется в моей комнате. – Господи, ты же даже еще не одета! Виновница торжества немного опоздает, просим прощения, высокопоставленные снобы и молодые красавчики! Давай уже зачехляйся.

– Так вот зачем ты меня так подгоняешь?! Тебе не терпится познакомиться с каким-нибудь красавчиком?

– Как ты могла такое подумать, подружка? – драматично закатывая глаза, спрашивает она. – И в мыслях не было!

Распускаю волосы и надеваю красное шелковое платье в пол с открытой спиной. Уже давненько я не облачалась в представительницу высшего общества. Последний прием, на котором я была, закончился скандалом с отцом. И теперь я чувствую вину за это, я не имела права так поступать.

Больше я не испорчу праздника, каким бы не было у меня настроение…

– Выглядишь замечательно, как и полагается девушке в твоем положении. Кстати, мы с Эштоном тебе еще один подарочек приготовили, так что не планируй вернуться домой и залечь в кровать!

– Что? Опять вечеринка? Кэм…

– Эй, я разве сказала что-то подобное?!

– Мне и так понравились серьги, которые вы мне вручили сегодня утром, а большего и не надо, – показывая на небольшие золотые колечки на мочках, говорю я.

– Да-а-а, мы прямо к платью подгадали. Какие же мы молодцы!

– Бесспорно! Давно спросить хотела… Как так случилось, что Ривз и ты живете в одном доме?

– Джейд, как перевелся в наш универ, спросил у меня, где можно снять апартаменты, вот я и посоветовала ему это место. А что?

– Просто уж слишком странно, что наши с ним дороги часто пересекаются… – про себя бубню я.

– И насколько часто?

– Мы будем разговаривать или все-таки пойдем праздновать мой день рождения, Берк?

Двери одного из самых дорогих ресторанов Филадельфии сегодня распахнулись для всех представителей с толстыми кошельками и их спутников. Я привыкла к тому, что все значительные события обычно протекают именно так. Это обязательная процедура для богатеньких людей, хочешь-не хочешь, а присутствовать надо. Именно на таких мероприятиях заворачивается большинство сделок, так что день рождения – это всего лишь повод и по-настоящему радуются ему немногие.

Но и из этого можно урвать хоть что-то положительное: встреча с родственниками, друзьями семьи, которых видишь несколько раз в год. Все-таки хотелось бы увидеть парочку таких людей. Я совершенно искренне скучала по бабушке и дедушке… Мне стоит попросить прощение за то, что целый год я им не звонила, да и вообще вела себя, мягко говоря, не очень.

Мы с друзьями появляемся у входа в ресторан чуть позже семи вечера. Эштон в смокинге похож на хохлатого пингвина со своей пышной шевелюрой. Он всем своим видом показывает, как ему хочется раздеться.

Я лишь поправляю его съехавшую бабочку и скрываю улыбку.

– Ну давай, Коуэн, смейся! Не держи в себе, я же вижу, как тебе хочется выплеснуться! – обидчиво говорит он.

– Грифф, потерпи, родной! Это ненадолго, обещаю. Просто, когда вы здесь, мне намного комфортнее.

– Ты сегодня именинница, поэтому я сдержу свой недобрый порыв.

– И я тебя люблю.

– А я вас всех люблю! – Довольная Камилла обнимает нас и достает телефон, чтобы сделать селфи. – Ну-ка, улыбаемся и говорим: «Пошло все к черту».