Нат Рейвен - Внутри меня гасли звезды

– Пошло все к черту! – хором повторяем мы и строим смешные рожицы.

Папа размахнулся не на шутку! Помпезное украшение ресторана в нежно-белых тонах, ненавязчивый шум разговоров вперемешку с живой музыкой джазового оркестра. Здесь все наполнено струящимся теплым светом и свежим воздухом.

Фонтаны шампанского, ручьи фуршетных столов, и это только в фойе! Представляю, что меня ждет в главном зале. Тут даже если не захочешь, почувствуешь себя королевой.

– Офигеть, кажется, я попала в сказку! – Искрится восторгом Кэм.

– А сколько здесь милых принцесс! – добавляет Эш, не скрывая интереса к местным дамам.

– Ага, только на тебя ни одна не взглянет. Кому будет интересен мальчик, у которого нет приличного состояния?

– Ну они же об этом не знают, Берк! Дакота, если что, я твой друг, у которого солидная должность в какой-нибудь процветающей компании.

– Да, Грифф, если что, ты мой друг…

– Солидная должность курьера. – Блондинка строит смешную рожицу

– Да ну тебя! Все, я пошел.

– Стоять! – резко заявляю я. – Для начала я познакомлю тебя с папой.

– Однажды я уже это слышал, и, признаться честно, история вышла не совсем удачная. Я должен вести себя прилично?

– Будь собой.

– Ну это я могу.

Отец, не заставляя себя ждать, отрывается от разговора с очередной богатой «скважиной» и сразу же появляется перед нами в шикарнейшем черном костюме. Он не привык по-другому, а я не привыкла его видеть в чем-то другом. Он один из тех типов людей, кто даже дома не ходит в спортивных штанах и тапочках.

– Милая моя, ну наконец-то! – кидаясь в объятия, весело голосит он. – Я тебя уже сегодня утром поздравлял, но никак не могу остановиться, поэтому с днем рождения, родная!

Я обнимаю его, вдыхая шипровый аромат несменной туалетной воды и искренне улыбаюсь.

– Спасибо, пап! Тебя тоже с праздничком. Меня бы и не было, если бы не ты.

– Мистер Коуэн, вы нам расскажете, какой была Дакота, когда только-только делала свои первые шажочки на таких тоненьких розовеньких ножках? – Камилла опять врубила свой сарказм на полную мощность.

– Да, она была такой маленькой, такой любознательной и беззащитной, а эти щечки…

Эш первый не выдерживает и начинает ржать, как степной жеребец. Кэм, еле сдерживая ту же реакцию, толкает его в бок.

– Ага, понял! Это вы так шутите теперь! – Отец и сам смеется.

– Кстати, знакомься, папа, это Эштон Гриффин – мой друг, ну а Камиллу ты уже знаешь.

– Здравствуйте, мистер Коуэн! – Все еще красный товарищ старается сделать серьезное лицо.

– Я рад, что у моей дочери такие позитивные друзья!

– А мы-то как рады, что у нас есть такая горячая штучка! Видели бы вы…

– Камилла! – вместе с Гриффом восклицаю я.

Мой папа не готов слышать чего-то подобного, хотя все мы прекрасно знаем, кого я из себя представляю, и «горячая штучка» – это еще мягко сказано.

Пищащая Ив в таком же платье, как у ее любимой принцессы Белль, нарушает наше неловкое молчание и бежит прямо ко мне. Маленький птенчик залетает в объятия и обхватывает меня за шею крохотными ручками.

– Даки, Даки, я так тебя люблю! С днем рождения, сестричка!

– Спасибо, моя хорошая. Я люблю тебя сильнее!

– Я нарисовала для тебя открытку. Папа, куда ты ее положил?

– Она у Стива, родная. Я скажу, чтобы он передал Дакоте.

Сестра довольно взвизгивает и сразу же уставляется на моего шевелюристого приятеля. Раскрыв широко рот, она пару секунд не сводит с него взгляда, а потом как заорет:

– Это ты? Ты принц из «Красавицы и Чудовище», это правда ты?

И тут уже я начинаю громко смеяться. Видимо, Ивонна сделала такие выводы из-за его пышной прически и высокого роста.

– Слышал, Грифф, ты чудовище? – хохочет вместе со мной подруга.

– Нет, он был им, но потом стал прекрасным принцем, – встревает Ив.

Она подходит к нему и уверенно берет за руку, топя в ней свою маленькую ладошку.

– Как меня только не называли, но вот так – впервые! Да, малютка, я тот самый принц, – подыгрывает он.

Ох, зря ты это сделал…

– Ты нашел меня, нашел! Ура, я знала, что это случится. Пойдем со мной, я покажу тебе замок, в котором мы будем жить!

Цепкие ручки сестры уводят его в неизвестном направлении. Он только беспомощно оборачивается к нам, моля о помощи, но все же обреченно тащится за ней.

– М-да, кажется, он только что нашел для себя «милую принцессу». – Берк лишь машет ему и ехидно улыбается.

– Это будет ему уроком, – продолжаю ее мысль я.

Вот вам и сказка, вот вам и принцы с принцессами. Бойтесь своих желаний, господа, иногда им свойственно сбываться.

***

После долгих поздравлений мне дают свободно вздохнуть и перевести дух. Шум уверенно обосновался в ушах, в глазах рябит от богатых убранств. Сумасшествие… Определенно, я отвыкла от этого. Хочется сбежать отсюда куда-нибудь в самый тихий уголок и снять туфли. Давно я не носила каблуков выше пары дюймов.

Но у меня открывается второе дыхание, когда в зале появляется мистер и миссис Коуэн – единственные бабушка и дедушка. По линии мамы родственников не осталось. Она все свое детство провела в детдоме и по достижению восемнадцати лет отправилась в свободное плаванье. Мама говорила, что не помнит своих родителей и никогда их не искала. Кажется, они были не очень хорошими людьми. Если они нашли причину отказаться от нее в младенчестве, значит, грош цена таким горе-родителям.

Родные, не спеша, подходят ко мне и, словно боясь монстра, который может выпрыгнуть из их внучки, лишь осторожно машут руками. Мне и смешно и стыдно одновременно. Вместо того чтобы ответить сдержанным приветствием, как и полагается в нашем обществе, я бросаюсь на них с объятиями, приводя тем самым в замешательство: явно не ожидали подобного. Но уже вскоре они начинают громко смеяться и чмокать меня в щеки, как маленькую девочку.

– Как я рада вас здесь видеть! – умиротворенно шепчу я, не отрываясь от них.

– А мы-то как…

Мы еще долго стоим, обнявшись, не замечая никого. Как же приятно знать, что вопреки вышедшей из меня гадости, они не отвернулись и все еще любят. Противно вспоминать, как однажды я очень грубо послала их к черту, когда они пытались образумить меня, приехав на пару дней в наш дом. Пакостно видеть меня прежнюю, которая ровно год назад пришла домой в стельку пьяной под утро и даже не приняла их подарки.

– Милая, ты просто красавица! – Бабушка не сводит с меня блестящих от слез глаз. – Кажется, я не видела тебя вечность.

– Я знаю, знаю… Простите меня за это. Я вела себя как надменная тварь.

– Не нужно извиняться. Мы любим тебя и всегда будем любить. – Дедушка еще крепче обнимает нас двоих и ставит точку на прошлом.

– Уэйд устроил помпезный вечер, я думала, ему не удастся переплюнуть себя, но он смог. Помнишь, как два года назад твой день рождения праздновался в отеле Плаза?

Конечно, я помню это сумасшествие. На торжество собралась вся элита Манхеттена: известные бизнесмены, бродвейские знаменитости и еще уйма богатых и популярных людей. Мама с папой решили устроить праздник в стиле ретро. Отель принял гостей, одетых в костюмы и платья прошлых лет.

Часть нашего семейства нарядилась в героев фильма Бриолин. Я была Сэнди Олссон, а мать решила стать Дэнни Зуко и сделала все возможное, чтобы быть похожей на молодого Траволту(6). Тот день запомнился и стал одним из лучших, ведь несмотря на то, что собралось много незнакомых людей, я чувствовала дух семейного тепла.

– Как уж такое забыть? Тогда ты заставила меня напялить костюм крестного отца. – Дедушка забавно ухмыляется, вспоминая тот день.

– Что не говори, а Майкл Корлеоне из тебя вышел отменный! А эти усы… – хохочу я.

– А что усы? Я специально ходил к мастеру, чтобы он сделал их в точности такими, как у Аль Пачино.

– И сделал ведь…

– С чего смеетесь? – Папа подходит к нам.

– Милый, скажи, сколько здесь людей собралось? Кажется, это рекорд! – Бабушка еще раз оглядывает зал, набитый донельзя гостями.

– Ну а что ты хочешь, мам? В Филадельфии мы совсем недавно, я и сам не знаю многих из них, но все они очень полезны, поверь мне.

– Эх, Уэйд, перенял привычку своего отца. Тот некогда тоже устраивал твои дни рождения подобным образом. Я уже и не помню, чтобы мы собирались дома и просто в теплых свитерах сидели у камина, пили чай, общаясь на разные темы.

– Это можно устроить хоть завтра!

Я смотрю на своих родных и чувствую, что счастлива. Даже вопреки тому, что семейных посиделок у нас не было очень давно, я рада, что близкие рядом.

Почти все…

Привычная суматоха вновь набирает обороты после того, как бабушке и дедушке приходится уйти к другим гостям. Воспользовавшись шансом уединения, я незаметно прошмыгиваю в дамскую комнату и усаживаюсь на удобный диванчик.

Снимая с себя высокие каблуки, облегченно выдыхаю. Я устала. Эти приемы выматывают все силы, потому что на них нужно улыбаться и поддерживать беседы. В основном разговоры сводятся к деньгам, успешности и это еще больше утомляет. Я предпочла бы общаться на какие угодно другие темы, но здесь вряд ли найдется кто-то, кто поддержит хоть одну из моего длинного списка. Не считая моих друзей, конечно же, но у них нашлись другие занятия, и после того как мы вошли в зал,  я потеряла из виду Камиллу и Эштона. Первая сто процентов нашла какого-нибудь красавца и сейчас строит ему глазки, а второй безнадежно застрял в плену у моей сестренки.

Сегодня я раз двадцать услышала, что очень похожа на свою мать. Сентиментальные тетеньки, трагично утирая наигранную скупую слезу, заявляли, что Мередит Коуэн была достойной женщиной, и теперь настала моя очередь сиять, как когда-то сияла она.

Да что они вообще знают?!

Она и вправду была лучше их всех только потому, что вышла замуж за человека, а не за его кошелек. Она смогла сделать имя, она смогла прославить его. И кто же думал, что именно это имя ее и погубит? Будь она такой же, как другие жены бизнесменов, возможно, не убила себя, убегая от дядюшки Лу Герига (7). Она бы не побоялась стать слабой и беззащитной…

– Это уже второй день рождения без тебя, мама, – глядя в зеркало, тихонько шепчу я.

***

– Милая, позволь, я познакомлю тебя кое с кем!

Папа находит меня у бара за бокалом красного сухого вина. Рядом с ним стоит высокий молодой парень с русыми волосами и проникновенно голубыми глазами. Он внимательно рассматривает меня, словно я многомиллионный контракт, который стоит подписать. Паренек вполне симпатичный, и от него за версту веет богатством и благородством. Высокоподнятый волевой подбородок подчеркивает королевскую осанку. Графитового цвета плотный двубортный пиджак прикрывает довольно широкие плечи.

– Дакота, этот молодой и весьма перспективный бизнесмен только что стал моим новым партнером. Его зовут Дилан Фостер младший!

– Приятно познакомиться, мисс! Приставку «младший» можно убрать, это чистая формальность. Уж вздумалось моей матери некогда назвать меня в честь деда.

Британский акцент вырисовывается с первых же слов. Папа расширяет горизонты.

– Взаимно! – спокойно добавляю я. – Вы сюда приехали на время?

– Эх уж этот акцент! С потрохами выдает мое происхождение… Я в Филадельфии живу уже около двух лет.

Парень слегка смущается. Несмотря на миллионы, которыми он ворочает, его характер слишком мягок. Уж простите, но он чем-то напоминает моего отца. Такой же спокойный и рассудительный, немного застенчивый. Думаю, эти двое отлично сработаются.

– А почему именно Филадельфия, а не Нью-Йорк, например, или Лос-Анджелес?

– Нью-Йорк чересчур контрастный город, а Лос-Анджелес не для меня только потому, что там слишком уж тепло.

– Ну, ребята, вы здесь пока пообщайтесь, а я отойду ненадолго. Дакота, не обижай его! – говорит папа и сразу же уходит к гостям.

Сводник!

– На сегодня в планы это у меня не входило! – Улыбаюсь я и провожаю его взглядом.

– У мистера Коуэна хорошее чувство юмора, – устроившись за барной стойкой, продолжает Фостер.

– Это, скорее, не шутка, а настоятельная рекомендация.

Поддержав слова нервным смехом, он настороженно смотрит на меня.

Здоровая реакция нормального человека.

Проведя с ним около пятнадцати минут, чувствую, что мне откровенно скучно. Я понимаю, что хоть мы и из одного общества, общего у нас абсолютно ничего нет. Каким бы ни был красивым этот британец, общение с ним наводит дрему. Мне не интересно слушать о том, как здесь хорошо, какая замечательная дочь у его партнера (то есть я)  и какое вино самое лучшее в виноградниках Англии его семьи.

Проходит совсем немного времени, а я уже знаю об этом человеке, кажется, абсолютно все. Ему двадцать пять, он рос в Лондоне, учился в Оксфорде, любит верховую езду и хорошие машины, увлекается картингом, и когда удается выкроить свободную минутку, то непременно направляется в автоклуб. О таких говорят – золотой мальчик. Он такой и есть. В нем все совершенно. И я догадываюсь, зачем отец меня с ним познакомил…