Анна Кэмпбелл - Во имя любви

Тяжко вздохнув, Кэм понял, что должен рассказать друзьям правду. Они знали его слишком хорошо и едва ли могли поверить в сказку о безумной любви.

Расправив плечи, герцог проговорил:

– Пен – единственная женщина, которой я делал предложение.

На Джозефа это заявление не произвело ни малейшего впечатления, и он, кивнув, протянул:

– Ну, это очевидно… Ты ведь на ней женился…

Покосившись на Ричарда, уже знавшего его печальную историю – не всю конечно же, – Кэмден проговорил:

– Да, я сделал ей предложение перед свадьбой. Но девять лет назад я уже просил ее стать моей женой.

– И все это время ты был помолвлен? – Джозеф был ошеломлен, хотя не понимал, что именно произвело на него большее впечатление – то, что Кэм так долго тянул со свадьбой, или тот факт, что он чего-то не знал о своем близком друге. А ведь он, Джозеф Меррик, всегда очень гордился тем, что знал все обо всех.

– Конечно, нет, – ответил Кэм со вздохом. – Потому что Пен в первый раз мне отказала.

– И правильно сделала, – заявил Ричард. – Поднимаю бокал в честь отсутствующей Пенелопы. Я же сказал, что у нее чертовски сильный характер…

– Значит, тогда Пенелопа Торн не захотела выйти за тебя замуж? – с удивлением спросил Джозеф. – Но ведь ее семья уже в то время испытывала финансовые затруднения… К тому же Торны всегда пользовались дурной славой. Превосходные солдаты на войне, но совершенные смутьяны в мирное время.

Кэмден поджал губы, хотя с самого детства слышал эту прописную истину.

– Питер был моим другом.

Джозеф утвердительно кивнул.

– Да, знаю. Этот парень был обворожителен. Даже слишком. Да и все Торны такие… Так что тебе в жены досталась настоящая красавица, Кэм.

– Леди Марианна тоже весьма недурна собой, – запротестовал Ричард.

– Не спорю, – кивнул Джозеф. – Но даже тебе придется признать, что при появлении герцогини Седжмур все вокруг рискуют свернуть себе шеи. Как только твоя жена, Кэм, обретет уверенность в себе и – извини, что говорю это, – купит несколько приличных платьев, она станет настолько неотразима, что ты и близко к ней не сможешь подойти из-за толпы поклонников.

Проклятье! Этого-то Кэм хотел менее всего. Еще в юности он решил, что ему не нужна жена, по которой будут сохнуть другие мужчины. Ну, и к чему он пришел? Попал под влияние женщины, заставляющей гулко биться мужские сердца. Все его надежды обрести тихий семейный уют оказались под угрозой.

Кэмден с трудом подавил чувство бешеной ревности, нахлынувшей на него при мысли о том, что до Пен, возможно, дотронется кто-то другой и что с этим другим она будет проделывать то же самое, что так потрясающе проделывала с ним прошедшей ночью. Невольно сжав кулаки, Кэмден подумал: «Если кому-то захочется хотя бы посмотреть в сторону моей жены, этот человек – покойник».

– Ты в порядке, Кэм? – послышался голос Ричарда.

Кэм вздрогнул – словно очнулся ото сна. Заставив себя улыбнуться, он пробормотал:

– Да, конечно. В полном.

Ричард внимательно на него посмотрел и тихо сказал:

– Но ты выглядел так, словно собирался вспороть Джозефу живот. Или мне.

Кэм снова изобразил улыбку. Немного помедлив, сказал:

– Пен – моя жена. И она заслуживает моей преданности… а также вашего уважения.

Джозеф нахмурился, и это означало, что он о чем-то задумался.

– Да, конечно, заслуживает.

Кэм не ожидал, что друг так быстро выразит согласие.

– Она тебе понравится, когда ты узнаешь ее поближе.

– Нисколько не сомневаюсь, – кивнул Джозеф. И опять-таки – кивнул. Слишком уж быстро.

Кэмден нахмурился и сурово посмотрел на друга. К несчастью, Джозеф был одного с ним роста, поэтому испепеляющий взгляд Кэма не произвел привычного эффекта.

– Это сарказм? – осведомился герцог.

На лице Джозефа отразилось неподдельное удивление.

– Вовсе нет, приятель. Очень хорошо, что ты не женился на леди Марианне, ибо я с самого начала был против этого союза. Мне было бы очень неприятно смотреть, как ты вступаешь в столь холодный и лишенный всяких чувств брак.

Кэм хотел уже заявить, что его брак с Пен тоже основан отнюдь не на чувствах, но что-то его остановило. Что именно, – он и сам не знал.

– Из Пен получится превосходная герцогиня, – подал голос Ричард со своего дивана. – Хотя для меня по-прежнему загадка: почему же она отказалась выйти за тебя, когда у Торнов наступили тяжелые времена?

– Похоже, вы оба намекаете на то, что она вышла за меня в поисках какой-то выгоды, – ощетинился Кэм.

Ричард неодобрительно посмотрел на друга.

– Ты стал чертовски обидчивым, Кэм. Нет, мы вовсе не это имели в виду. Впрочем, ты и сам прекрасно знаешь: даже если бы ты был не в себе, опоенный опиумом, или злоупотреблял спиртным, девушки все равно выстроились бы в очередь, желая заполучить титул герцогини.

– Спасибо за комплимент, – буркнул Кэм.

– Не стоит благодарности. – Джозеф расплылся в улыбке. – И все же, приятель, ведь много лет назад ее близкие наверняка вынуждали Софи принять твое предложение. Она что, была влюблена в другого?

– Я ничего об этом не знаю. – Подобная мысль показалась Кэму отвратительной, хотя он сам не понимал, почему. Если Пен и была влюблена в кого-то в девятнадцать лет, эта история, судя по всему, закончилась не слишком счастливо. – Нет, не было никаких разговоров о ее предпочтениях.

– А вот на континенте – были, – произнес Ричард с серьезнейшим выражением лица.

– Это всего лишь разговоры, – возразил Кэм. Он знал это наверняка по одной очень веской причине, о которой не хотел рассказывать даже близким друзьям. Краска обожгла его щеки, и он отхлебнул бренди, чтобы скрыть замешательство. Невинность Пен – не их ума дела. Кэм поспешно сменил тему, но к сожалению, новая тема оказалась столь же неприятной. – Мать довела ее до такого состояния, что она отказалась от дебюта и сбежала в Италию.

Джозеф громко расхохотался, и Кэмдена это не слишком удивило. Ведь его друг давно уже славился своими неожиданными взрывами веселья.

– О, Кэм, я тебе сочувствую! И все же, черт возьми, это бесценно!

Кэм бросил на друга гневный взгляд.

– Не вижу ничего смешного, – проворчал он.

– Увидел бы, если б не пытался все эти годы довести свой образ до совершенства, – с раздражением ответил Джозеф. – Но знаешь, твоя жена нравится мне все больше и больше…

– Кэм, не надо быть с нами таким надменным. – Ричард поднялся со своего места и взялся за графин. – Даже мне немного смешно, что женщина, вполне отвечавшая всем твоим критериям, пришла в такой ужас от перспективы брака с тобой, что сбежала на континент.

– Она сбежала от своей матери, – процедил Кэм сквозь зубы.

– Не сомневаюсь. – Ричард наполнил бокал Джозефа и повернулся к Кэмдену. – И все же это никак не объясняет, каким образом тебе все же удалось связать себя с ней узами брака спустя столько лет. Ведь она вела… весьма насыщенную жизнь и даже о тебе не вспоминала.

Кэмден промолчал. Он так много сил потратил на то, чтобы пережить ту свою давнюю неудачу, что давно уже не должен был реагировать на упоминание о ней. Подавив вздох, он протянул Ричарду пустой бокал. Наверное, ему следовало испытывать благодарность к друзьям – ведь они оказались достаточно смелыми, чтобы указать на его высокомерие. Ох, если бы только они знали, что в мастерстве высмеивания его недостатков им никогда не сравниться с очаровательной герцогиней Седжмур.

– На смертном одре Питер попросил меня сопроводить Пен в Англию. – Кэмден ждал какого-то ответа, но друзья были настолько поглощены его рассказом, что хранили молчание. – Вот я и разыскал ее в Альпах, а затем привез домой. – Кэм немного помолчал, потом добавил: – И не смотрите на меня так. Я держал себя в руках.

– Уверен, это было очень непросто… – протянул Джозеф.

Кэмден заскрежетал зубами, ибо приятель был явно очарован его женой.

– Пенелопа – сестра моего покойного друга. И мы с ней выросли вместе. – Он опять помолчал. – К тому же она не поощряла моих ухаживаний.

Возвращаясь к дивану, Ричард пытливо посмотрел на друга.

– Должно быть, тебя это ужасно задевало.

Кэм кивнул и продолжил рассказ.

– Мы сделали вид, будто женаты, и старались избегать тех мест, где могли встретить знакомых.

– Но что же случилось потом? – осведомился Джозеф.

– Потом корабль потерпел крушение, полагаю… – пробормотал Ричард. – О Господи, Кэм! Сама судьба протянула тебе руку.

– На пальце Пен была моя печатка. Люди, вытащившие нас из воды, сочли, что мы женаты. Так что сохранить эту историю в тайне не удалось.

– Стало быть, безудержная страсть здесь не при чем? И не было никакого венчания в итальянской часовне? – спросил Джозеф.

– Нет, ничего этого не было, – ответил Кэмден.

Джозеф усмехнулся и проговорил:

– Тогда неудивительно, что ты не пригласил нас на свадьбу. Должен признаться, меня это… задело. – Он помолчал. – Я уж начал опасаться, что ты принял слишком близко к сердцу нашу последнюю беседу.

Кэм невесело рассмеялся.

– Я готов был послать вас к дьяволу вместе с вашими опрометчивыми заявлениями. И все же я был не настолько зол, чтобы не пригласить вас на свадьбу. Просто так сложились обстоятельства.

– Приятно это слышать, – без тени иронии произнес Джозеф. – Ибо в моей жизни не так много людей, которым я доверяю.

Охватившее Кэмдена негодование разом улетучилось. Как и ревность. Ведь для Джозефа существовала одна-единственная женщина, и это была вовсе не Пенелопа Торн.

– Тобой руководят благие намерения и характерное желание распоряжаться всеми и вся, – с усмешкой заметил Кэм.

– Кто бы говорил!.. – Ричард рассмеялся и опустошил свой бокал. – В последнее время жизнь полна приключений, мой друг.

– Да уж… – Кэм допил свой бренди.

Ричард был его старым другом. Как и Джозеф. И Кэмден испытывал огромное облегчение от того, что недавняя ссора ничуть не ослабила узы, связывавшие их еще с Итона.

Вернувшись после бала в Ротермер-Хаус, Пен задержалась в холле в ожидании, когда слуга возьмет ее плащ. Кэм оглянулся на жену с порога библиотеки, а та невольно залюбовалась им. Она всегда знала, что красота мужа неизменно приковывала женские взгляды, но сегодня блеск его зеленых глаз и пляшущие в темных волосах отсветы люстр заставляли ее сердце болезненно сжиматься. На какое-то мгновение Пен снова превратилась в невинную девочку, сгоравшую от любви к Кэмдену Ротермеру. Ей вдруг снова вспомнилась прошлая ночь, и тотчас же по телу Пенелопы прокатилась сладостная дрожь предвкушения. Днем их противостояние прекратилось, а сейчас пристальный взгляд Кэмдена свидетельствовал о том, что он тоже думал о постельных удовольствиях.

Ресницы Пен дрогнули, и она прикрыла глаза. Но не от робости или смущения, а из-за чувства вины. Ведь этим вечером в дамской комнате она передала Софи записку от Гарри, содержание которой делало ее, Пен, заговорщицей вопреки воле мужа.

Обрамлявшие холл мраморные статуи смотрели на нее неодобрительно. Ох, эти холодные белые римляне! Надменными выражениями лиц они очень напоминали Кэмдена.

– Что-то еще, ваша светлость? – спросил слуга.

– Благодарю вас, Томас, – ответил Кэм. – Мы с ее светлостью выпьем бренди в библиотеке, прежде чем подняться наверх. Можете идти спать.

– Доброй ночи, ваша светлость. – Молодой человек с поклоном удалился.

Немного удивленная, Пен снова взглянула на мужа.

– Но леди не пьют бренди.

– Ты пьешь. – Кэм немного помолчал. – Во всяком случае, раньше пила.

– Тогда я не была герцогиней.

Кэмден пожал плечами и с некоторым раздражением сказал:

– Пен, если хочешь выпить бренди, то выпей, черт возьми.

По пути домой Пенелопа раздумывала о том, не рассердила ли она мужа. Он почти все время молчал и совсем до нее не дотрагивался. Эта его колючая отстраненность очень ее огорчала.

Тихонько вздохнув, Пенелопа проговорила:

– Я не понимаю тебя, Кэм…

Кэмден уперся рукой в дверной косяк.

– Подозреваю, что это правда, Пен. К сожалению.

– Ты ведь всю жизнь пытался возместить ущерб, причиненный твоими родителями. И все же ты побуждаешь меня выйти из повиновения.

– Поступки моих родителей были лишены благородства. – Губы Кэмдена изогнулись в улыбке. – А ты – самый благородный человек из тех, что мне когда-либо встречались.

Пораженная подобным комплиментом, Пен уставилась на мужа приоткрыв рот. Когда же, наконец, пришла в себя, тихо пробормотала: