Софи Джордан - Во власти греха

Малкольм вздохнул, словно вся тяжесть мира лежит на его плечах, и спрыгнул на землю. 

– Ну же, мисс Хадли. 

Слова Малкольма хлестали подобно розгам учителя. Грир моргнула, от растущей тревоги ее охватила дрожь. 

– У меня нет времени торчать здесь весь день. – Он потянулся и взял Грир за руку, но она резко выдернула ладонь из его цепких пальцев. 

– Нет, благодарю вас, – резко сказала она. – Я вспомнила, у меня на сегодня есть еще несколько дел. Лучше дождусь вечера и увижусь с Севастьяном в театре. 

Она неохотно повернулась к нему спиной и собралась уйти прочь. 

Но не успела сделать и шага, как Малкольм кинулся следом и схватил за руку. 

Грир вскрикнула, уперлась ему в грудь свободной рукой и попыталась оттолкнуть. 

– Что вы делаете? 

Малкольм не обратил внимания на толчок, сжал вторую руку строптивицы и поволок к открытой двери кареты. Грир сопротивлялась, упиралась пятками в землю, но туфли на мягкой подошве легко скользили по грунту. 

– Перестаньте! – закричала она. Теперь не осталось сомнений, что Севастьян к происходящему никакого отношения не имеет, но также не осталось и времени размышлять о причинах сложившейся ситуации и столь грубого обращения Малкольма. 

– Прекрати сопротивляться! – Тяжело дыша, Малкольм обхватил ее и, пытаясь оторвать от земли, до боли сдавил ребра. 

С этих слов Грир поняла, что ей определенно нужно сопротивляться. Он хочет причинить ей вред. Нельзя сдаваться, нужно бороться до самого последнего вздоха. 

Перед глазами забегали черные пятна, зрение затуманилось. Осознав насколько близка к обмороку, Грир собрала последние силы для отпора. 

Малкольм выругался и ослабил хватку, и на долю мгновения Грир вырвалась из его рук, но он вцепился пальцами ей в волосы, развернул и сильно ударил по лицу. 

Голова резко запрокинулась. Грир прикусила щеку, и по зубам, наполняя рот медным привкусом, потекла теплая струйка крови. 

Оглушенная ударом, Грир ослабела, силы для борьбы на время иссякли. 

Малкольм поволок ее, словно тряпичную куклу, и затолкал в карету. Грир неясно осознавала, как закрылась дверь и чуть просела карета, когда он сел рядом. 

Экипаж тронулся, Грир стало покачивать на подушках, и тут паника захлестнула ее и кулаком сжала сердце. Охваченная необходимостью действовать, Грир, борясь с головокружением, резко поднялась. 

Она бросилась к двери и, путаясь в обвивших ее локонах, схватилась за щеколду. 

– О нет, даже не думай! – Малкольм схватил мятежницу сзади за шею и так резко толкнул вперед, что та сильно ударилась головой о дверь кареты. 

Голову разорвало от боли, Грир обмякла и повалилась на пол кареты, будто тело лишилось костей или они внезапно стали жидкими. 

Не в силах пошевелиться, скованная собственными юбками, Грир смотрела на потолок экипажа, и темнота наползала на нее, опускаясь туманом, из которого уже не убежать. Сев. Из онемевших губ вырвалось его имя. 

Но перед помутненным взором мелькало лишь лицо Малкольма. 

Грир подняла руку в слабой попытке ударить его, впиться ногтями в размытые очертания, но так и не смогла до него достать. Ослабевшая рука упала рядом мертвым грузом. 

И все вокруг пропало. 

Вечерний свет просачивался сквозь шелковые узорчатые шторы, когда Севастьян встретился со своим будущим тестем в его хорошо обставленной библиотеке. 

– Что значит, вы не можете ее найти? – требовательно спросил принц. – Она не перчатка, чтобы потеряться. 

– Но ее нет, – повторил Джек, разводя руками. – Карету она не брала. Все верховые лошади в конюшне. Она пропала. 

Клео, сидевшая в тени у окна, кашлянула. Изящное пышное платье, украшенное розовыми розетками из шелка, подчеркивало готовность к походу в театр. Оно служило напоминанием о вечере, который принц не разделит с Грир. 

Севастьян многозначительно посмотрел на Клео. 

– Вы хотите что-то сказать? Вам известно, где Грир? 

– Я не хочу сказать ничего определенного, но, если вы здесь… очевидно что-то случилось. 

– Ты знаешь, где Грир? – закричал Джек. – Мы искали ее несколько часов, и ты не произнесла ни слова! 

Клео проигнорировала отца и устремила взгляд на Севастьяна. 

– Сегодня днем она получила письмо… от вас. Я полагала, все это время вы были вместе. 

Сердце в груди замерло и снова забилось, восстанавливая ритм. 

– Я не посылал ей ни строчки. 

– Она поспешила уйти, как только его доставили. Грир не говорила, но я заподозрила, что вы затеяли свидание. 

– Кто принес послание? – взгляд Севастьяна перескочил на Джека. – Соберите всех слуг. 

Джек коротко кивнул и вышел из комнаты, громко зовя дворецкого. 

Спустя мгновение Сев уже стоял на нижних ступенях парадной лестницы и оглядывал два десятка ливрейных слуг. Все настороженно смотрели на него снизу. Некоторые перешептывались между собой, пока Клео не указала на девушку, которая доставила записку Грир, тогда повисла тишина, и все взгляды обратились к ней. 

– Вот она. Мэри. 

После слов Клео шепот возобновился. 

Севастьян спустился еще на ступень и обратился к девушке. Он говорил спокойно, пытаясь скрыть смятение, чтобы не взволновать ее еще сильнее: 

– Мэри, ты сегодня приносила письмо мисс Грир? 

Служанка пробормотала еле слышно что-то невнятное, широко распахнутые глаза наполнились страхом. Сев поднял голову, пытаясь лучше расслышать ее, он боролся с желанием ринуться в фойе, схватить девчонку за руки и хорошенько встряхнуть. Нервы были на пределе и побуждали к действию. Но если служанка перепугается и совсем замолчит, от нее ничего не добьешься. 

– Говори же, девчонка! Отвечай! – рыкнул Джек так, что бедняжка подпрыгнула. 

Севастьян метнул на него сердитый взгляд и двинулся в толпу слуг к съежившейся от страха девушке. Он наклонил голову и посмотрел прямо в ее испуганные глаза. 

– Кто дал тебе письмо для мисс Хадли? – ласково спросил он. 

– Он был на заднем дворе. Просто кучер. Он попросил передать письмо от своего господина. Я не видела его, хотя… джентльмен ждал в карете. 

Севастьян обвел взглядом остальных слуг. 

– Кто-нибудь видел мисс Хадли снаружи? 

– Я видела ее в окно наверху, – отозвалась одна служанка, – она была за домом и разговаривала с джентльменом. 

– С кем? – потребовал подробностей Сев. 

Служанка замотала головой в чепце. 

– Я никогда не видела его прежде, а то бы непременно запомнила. 

– Почему? – допытывался Севастьян. Необходима хоть какая-то зацепка, любая мелочь, что угодно, что приведет его к Грир. – Почему ты бы его запомнила? 

– Ну, это из-за волос. У него такие ярко-рыжие волосы, аж глазам было больно смотреть. 

Рыжие волосы. Настолько яркие, что больно глазам. Сев знал одного такого. Или же скорее не знал его. Совершенно не знал, раз тот смог похитить Грир. 

– Малкольм, – прошептал он. Множество чувств нахлынуло разом: предательство, замешательство. Зачем Малкольм похитил Грир? Только из-за того, что был против их брака? Причина ускользала от Севастьяна. 

И как только он осознал свое поражение и неспособность понять мотивы, на него обрушилась действительность произошедшего. 

Грир исчезла. 

Малкольм забрал ее… он может ей навредить... 

Внутри вспыхнула бессильная ярость. Сев сжал руки в кулаки, подавляя желание что-нибудь сломать. А именно уничтожить своего кузена. 

– Ваш кузен? – Клео наклонила голову на бок. – Что ему нужно от Грир? 

– Полагаю, он хочет помешать свадьбе. Малкольм настроен против нашего союза. Увы, только сейчас я понимаю, насколько сильно. 

– Если он коснется ее хоть пальцем… – заревел Джек, лицо его от гнева пошло пунцовыми пятнами. 

– Она вернется невредимой, – быстро прервал его Сев ледяным тоном. Больше он ничего не знал: ни почвы, на которой стоял, ни поедающего изнутри страха. 

Он никогда даже не подозревал, что Малкольм на такое способен. Почему кузена столь сильно волнует, на ком женится Севастьян? К нему свадьба никак не относится. 

– Куда он мог ее забрать? – произнесла Клео мысли принца, в ее глазах светилось ожидание, будто он должен знать ответ. 

Сев помотал головой, презирая себя за незнание. Произошло ужасное событие, а он не заметил ни единого намека на его приближение. 

– Ты не знаешь? – бушевал Джек. 

– Нет. Он не посвятил меня в план похищения моей невесты. – Сев провел рукой по волосам. – Послушайте, – произнес он спокойным тоном, в котором не было и следа испытываемого им смятения. – Малкольм не знает, что мне известно о его причастности к похищению Грир. 

Его переполняло желание действовать, обыскать весь Лондон, перевернуть весь мир, но это бессмысленно, когда не имеешь ни малейшего представления с чего начать поиски. 

– И что? Чем это поможет? – рявкнул Джек. 

– Он вернется. Должен вернуться, ведь ему нечего бояться. Сюда или в дом матери. 

– Так мы будем ждать? – Клео растерянно тряхнула головой. 

– Другого выбора у нас нет. – Севастьяну и самому претила мысль сидеть сложа руки, ведь одному богу известно, о чем думает Малкольм и что он может сделать с Грир. Но другого решения Сев не видел. 

Он подождет. 

И будет готов к возвращению Малкольма. 

На молоденьком личике Клео вспыхнул настоящий страх. 

– Пока мы ждем, ваш кузен может сделать что-нибудь… 

– Мы будем ждать его возвращения, – отрезал Сев, не желая обсуждать ужасные сценарии – они уже и так крутились в мыслях – и все возможные злоключения, которые могли произойти с Грир, пока она в руках кузена. 

– Думаю, Малкольм не навредит ей, – сказал он, хоть сам не был уверен в своих словах, а просто желал успокоить Клео. 

– Он похитил ее. Я уверена, вы тоже не предполагали, что он решится на такое! – щеки Клео запылали. 

– Нет. Признаться, не предполагал, – встревоженно ответил Сев, соглашаясь, что совсем не знает своего кузена. 

– А если он убьет ее? – безжалостно вставил Джек, не заботясь ни о чьих чувствах. – Если твой кузен решит убить мою дочь, пока мы тут будем ждать, как ты предлагаешь? 

Севастьян вздрогнул, когда пришлось допустить такую возможность и признать, что с Грир умрет и часть его самого. Если ее не станет, ничто уже не будет иметь для него значения: ни жизнь, ни будущее. 

Все навсегда потеряет свой смысл. 

Вместо ответа, принц развернулся и кивнул на пятерых с виду крепко сложенных конюхов, словно они уличные актеры, разыгрывающие грандиозное шоу. 

– Вы пятеро. – Он указал направление апартаментов тети Нэши в районе Севен-Дайлс. – Ждите там на случай, если вернется мой кузен. Наблюдайте за улицей. Мне нужен он сам и его кучер. Не позвольте кучеру уехать, вы поняли? Если мой кузен не пожелает говорить, то хорошее вознаграждение развяжет язык кучеру. Идемте, я все объясню в карете. 

– И куда ты направляешься? 

– В город, в свой дом. Думаю, Малкольм вернется туда, где лучшие условия жизни и прекрасная кухня. Я дождусь его и кучера. Так или иначе он попадется, и я узнаю о местонахождении Грир. 

– Не думай, что тебе все легко сойдет с рук, если что-то случиться с моей дочерью, Максими. Ты не сможешь так просто найти себе новую невесту, если все узнают, что ты в ответе за смерть предыдущей. 

– Отец, – резко шикнула Клео с глазами, полными ужаса от последних слов отца. – Он не задумывал ничего плохого. 

– Но оно случилось. И все из-за него. 

Сев замер на месте, но не повернулся. Ярость, едкая и горячая, растекалась по телу, в то время как он боролся с охватывающим его страхом за Грир. 

Джек Хадли совершенно прав. Севастьян сам виноват в случившемся. Он должен был увидеть, как-то понять, что кузен такой же гнилой, как и его отец. 

Но Джек ошибался, считая, будто Сев попытается найти замену Грир. Она для него не просто брачный контракт. Ее нельзя заменить. 

Может быть, у Грир были те же мысли, что и у Джека. Живот свело от упоминания возникшего образа. Возможно, она не знала об истине, открывшейся Севастьяну в эту минуту посреди фойе дома Джека Хадли, полного глазеющих слуг. 

Он, Сев, влюблен в Грир Хадли. 

Окончательно и безвозвратно влюбился в самую неподходящую женщину из своих знакомых. 

И лишь по этой причине сделал ей предложение. И если что-то случится с ней, он сломается. С потерей Грир он потеряет и себя.

 Придя в себя, Грир не поняла, окончательно ли проснулась или грезит наяву в ловушке смутного состояния между сном и явью: вокруг царила темнота, воздух казался плотным и тяжелым, как ночью в густом лесу.