Шарлотта легла в постель, забыв о почти законченной третьей копии сэра Виджиланта Калверстилла, ждавшей ее на третьем этаже. Засыпая, она думала о себе. Во сне она вальсировала с человеком, у которого в черных волосах блестела седина, и он смотрел на нее горящими желанием глазами.

Глава 4

Никто так не радовался решению Шарлотты обновить свой гардероб, как ее мать. На следующий же день Аделаида и Шарлотта вместе поехали к Антонену Карэму. И пока Шарлотта не задумываясь заказывала дюжины платьев — воздушных, с высокой талией, таких легких, что сквозь ткань можно было видеть очертания ее тела, — Аделаида, совершенно счастливая, наблюдала за ней, сидя в удобном кресле.

Месье Карэм в свою очередь тоже был в восторге. В Шарлотте он видел молодую леди с изящной фигурой и совершенным телосложением. Его модные туалеты разлетятся из мастерской после того, как дочка герцога появится на балах, облаченная в произведения его искусства. Глаза Аделаиды загорелись, когда ей назвали цену элегантного платья, выбранного Шарлоттой. По ее оценке, платье стоило почти вполовину дешевле, чем у других, но Антонен, подумала Аделаида, рассчитал правильно, сознательно занизив цену.

Отсутствие корсета позволяло видеть естественные прекрасные округлости уже сформировавшейся Шарлотты. Мужчины с ума сойдут, глядя на ее груди в созданном месье Карэмом необычно маленьком лифе — безупречной формы и совершенно свободные, ничем не стянутые. Женщины, в надежде достигнуть такого же эффекта, тоже закажут себе эти платья.

— Не сползет ли такой лиф у нее с плеч, Антонен? — с некоторым беспокойством спросила Аделаида.

Шарлотта в потрясающем платье стояла перед трюмо. Платье было ослепительно белым, его единственное украшение состояло из шести или семи узких черных лент, спускавшихся прямыми линиями от груди до самого низа юбки и оттого казавшихся бесконечными. А ведь практически и нет никакого лифа, подумала Аделаида, пытаясь предположить, что подумает Марсель, когда увидит это платье. Это было самое удивительное модное платье: женщина в нем выглядела раздетой — такого платья Аделаида еще не видела.

— Шарлотта, — сказала она, — ты должна взять его. Ты введешь новую моду.

Шарлотта повернулась к матери.

— О да! — радостно согласилась она. — Я возьму его. Благодарю вас, месье.

Месье Карэм улыбнулся и поспешил подозвать ожидавшую в углу девушку, благоговейно державшую в руках следующий его шедевр.

В тот же день прибыл месье Памплемусс, и, прежде чем Шарлотта успела что-либо сказать, ее длинные волосы лежали на полу вокруг стула.

— Великолепно, — восхищенно произнес месье Памплемусс. — Вы несравненны! — Он поцеловал кончики своих пальцев. — Ах, у меня золотые ножницы!

Шарлотта пристально посмотрела на себя в зеркало. Волосы лежали красивыми локонами, а голове было так легко, как будто она была воздушным шариком, готовым в любую минуту взлететь вверх. Не затемненные волосами губы казались больше, а скулы — еще выше.

— Леди Шарлотта, — убежденно произнесла Мари. — Я никогда не видела вас такой красивой. Вы введете новый стиль.

Отражение Шарлотты в зеркале ответило ей улыбкой. Месье Памплемусс суетился вокруг Шарлотты, показывая Мари, как повязывать ленту на голове хозяйки, если та пожелает, хотя… — Внезапно он остановился на полуслове.

— По каждому важному случаю к леди Шарлотте лучше приглашать меня.

Весь следующий день он будет занят по случаю бала у герцога Кларенса, но может сделать исключение и приехать в Калверстилл-Хаус к четырем часам.

— Я не желаю, чтобы мою работу испортили, — сказал он, грозно взглянув на Мари.

Испуганная Мари разразилась потоком возражений на французском, но месье Памплемусс лишь отмахнулся, не обратив на них никакого внимания.

— Я должен идти, я должен идти, — заявил он с характерным акцентом.


Вот почему, когда Александр Макдоно, новый граф Шеффилд и Даунз, в первый же вечер после своего возвращения в Лондон из Италии, где он провел три года, вошел в свой клуб, казалось, абсолютно все обсуждали очаровательную Шарлотту. Два неуклюжих юноши почти готовы были вызвать друг друга на дуэль, поспорив, кто из них ей больше понравился, а его старый друг Брэддон Четвин при одном упоминании имени Шарлотты выглядел несчастным.

Они устроились в тихом уголке в библиотеке, вытянув ноги перед горящим камином. Александр вертел в пальцах бокал бренди и рассеянно слушал горестный рассказ Брэддона: он просил ее выйти за него замуж, а она ответила отказом; вчера вечером она дважды танцевала с… Господи! Алекс уже успел забыть, как все это скучно! Ему было безразлично, с кем танцевало это наглое существо. Он мрачно посмотрел на Брэддона.

— Довольно, Брэддон, — лениво протянул он. — Она, должно быть, просто глупа. Кто откажет графу? И у тебя нет семнадцати детей или чего-нибудь в этом же роде.

— Что ты в этом понимаешь, Алекс? — горячо возразил Брэддон. — Тебе всегда везло с женщинами… — Но тут же смущенно замолк. Встретив в клубе старого друга, которого не видел три года, он вдруг вспомнил нечто ужасное.

Кажется, Алекс ничего не заметил, подумал Брэддон, украдкой взглянув на него поверх бокала. И успокоился. В Алексе ничего не изменилось: он выглядел таким же, как и раньше. Брэддон вздрогнул и сделал большой глоток бренди. Чем теперь будет заниматься Алекс? Времяпрепровождение джентльмена ограничивалось боксом, заключением пари и распутством. Алекс никогда не любил азартных игр, а распутничать, по-видимому, не сможет.

Брэддон прокашлялся.

— А… так ты вернулся насовсем? — спросил он.

— Да, — рассеянно ответил Алекс, не поднимая глаз от бокала. — Ты знаешь, мой отец умер восемь месяцев назад, но в то время я не мог вернуться, а сейчас я… Ну, имением нужно управлять, и…

Он поднял голову, пристальный взгляд его черных глаз смутил Брэддона.

—…Я уже начал скучать по Англии. Италия прекрасна, но Мария, моя жена, умерла, и поэтому я решил вернуться.

— Но… — Брэддон был в замешательстве. — Я думал… все думают, что ты не женат, что эта Мария, э… расторгла ваш брак.

Алекс взглянул на него потемневшими глазами.

— Да, — коротко произнес он, — она снова вышла замуж, а потом умерла. От скарлатины, месяц назад.

— Так вы поддерживали отношения? — отважился спросить Брэддон.

— Нет. Но она позвала меня перед смертью.

Алекс снова посмотрел на Брэддона и заметил его изумление. Бедный старина Брэддон! Он всегда так медленно соображал.

— Довольно об этом! — сказал Алекс, одним глотком допивая свое бренди. — Ты говорил, что сегодня какой-то бал?

— Да, — подтвердил Брэддон, — но ты не можешь пойти в таком виде! Ты даже не одет. — Он бросил осуждающий взгляд на панталоны своего друга, сшитые из оленьей кожи. — Кроме того, — сорвалось у него с языка, — почему, черт побери, тебе надо идти туда? Ты и раньше ненавидел все эти вещи… — И снова прикусил язык, — Я собираюсь посетить этот бал по той же причине, что и ты, Брэддон, — спокойно произнес Алекс. — Мне нужна жена.

Они молча поднялись и стояли в пустой библиотеке, глядя друг другу в глаза.

— Зачем? — спросил Брэддон.

Александр повернулся и направился к двери.

— У меня есть дочь, — обернувшись, бросил он. — Ей нужна мать. Пойдем, Брэддон, меня ждет карета. Мы заедем ко мне и сможем пообедать. А затем отправимся искать себе жен.

Брэддон молча последовал за ним. У него есть дочь? Весь Лондон знал, что его жена аннулировала их брак на том основании, что он — импотент, и что Алекс не отрицал этого. Он никогда не найдет жену… Да нет, конечно, найдет, думал Брэддон, множество женщин жаждут выйти за графов; он сам мог это подтвердить. Но Брэддон не понимал, просто не мог понять: если Алекс — импотент, то откуда у него дочь? А если у него есть дочь, тогда почему брак был аннулирован? А если… У Брэддона голова пошла кругом.

Карета подъехала к Шеффилд-Хаусу. На всех окнах еще висели черные гирлянды, хотя теперь, через восемь месяцев после смерти отца Алекса, они несколько выцвели. Брэддон семенил за Алексом, напряженно соображая. Он не мог понять, не мог разобраться, не задав вопроса об этом деле с импотенцией. А спросить он не мог, по крайней мере в данных обстоятельствах.

Ему пришло в голову, что, может быть, опасно привозить Алекса на бал леди Престлфилд. Она была ярой защитницей морали и тому подобного. Почему она однажды запретила леди Гвент Манисс переступать порог ее дома? Да только потому, что бедная леди Гвент была так безрассудно и открыто влюблена в женатого архиепископа! Но Алекс все же имел титул графа, а их в стране насчитывался лишь десяток или около того. К тому же он не был разведен в буквальном смысле слова. И как можно прогнать кого-то с бала лишь по той причине, что он, так сказать, оказался инвалидом? Это снова вернуло мысли Брэддона к проблеме дочери Алекса. Откуда взялась эта дочь?

Ему лучше забыть об этом, наконец решил Брэддон, и притвориться, что он ничего не слышал об этой истории с анйулированием брака. Позднее он обратится к одному из своих умных друзей вроде Дэвида, чтобы тот ему все объяснил. Брэддон повеселел: выход из положения, безусловно, есть — лошади! Разговор о лошадях не таит в себе никаких опасностей.

Брэддон всегда обладал удивительной способностью выкидывать из головы все лишнее — к великому неудовольствию его матушки, учителей, каждого встречавшегося с ним мыслящего человека, и прежде всего его личного секретаря, управляющего имением и дворецкого. Поэтому он получил от обеда истинное удовольствие, не имея представления, насколько раздражал Алекса, перечисляя достоинства каждой лошади в своей конюшне.

После обеда Алекс извинился и поспешно поднялся наверх переодеться. Но прежде он тихо вошел в комнату рядом со своей спальней и на цыпочках приблизился к колыбели. В ней, как в гнездышке, подложив ладошку под щеку и закинув другую руку за голову, спала его дочь. Во сне она была похожа на ангелочка и совсем не напоминала демона, перевернувшего в прошлом месяце всю его жизнь.

Он провел рукой по ее изогнутым бровям — его бровям. Его сердце охватил гнев. Как могла Мария скрывать от него дочь! Он потерял целый год жизни Пиппы… Алекс глубоко вздохнул и подоткнул одеяло вокруг пухленькой малышки.

Во сне Пиппа не была печальной, она чуть-чуть улыбалась. Ей никогда не снились кошмарные сны, хотя их и предсказывал доктор. Потеря матери сказывалась, лишь когда она бодрствовала. «Будь ты проклята, Мария, — подумал он с ненавистью. Если бы он знал…» Но Мария все равно умерла бы, разве не так? Когда-нибудь Пиппа перестанет скучать по матери. Хорошо хоть Мария позвала его, когда поняла, что умрет. И теперь Пиппа здесь и в безопасности. Он наклонился и поцеловал ее в лоб.

— Не бойся, цыпленок, — с нежностью сказал он. — Когда ты проснешься, я уже вернусь.


Они прибыли в Престлфилд-Хаус чуть позже одиннадцати, когда бал был в полном разгаре. Опасения Брэддона относительно появления там Алекса не оправдались: когда они вошли в дом, леди Престлфилд уже закончила встречать гостей, а к тому времени, когда они добрались до бального зала, она со свойственной ей энергией отплясывала контрданс.

Грудь дворецкого Престлфилдов прямо-таки раздувалась от гордости, когда он объявлял не одного, а сразу двух графов. Его голос загремел в заполненном зале:

— Граф Шеффилд и Даунз и граф Слэслоу!

Шарлотта, которая не слышала дворецкого, прислонясь к балюстраде, улыбалась барону Холланду. Тот смотрел на нее горящими глазами. Он стоял очень близко — всего лишь в доле дюйма, и она знала, что это неспроста. Он оперся на перила так, что она очутилась между его руками. Шарлотта хлопнула веером по груди барона:

— Уилл, — сказала она, — не так близко.

— А что я делаю? — пожаловался Уилл. — Я даже до вашего рукава не дотрагиваюсь. — И наклонился еще ближе. — Кажется, у вас на лице насекомое, — серьезно, но с чуть заметной усмешкой, произнес он.

— О! — удивилась Шарлотта. — Какое насекомое?

— Пчела, — выдохнул он совсем близко от ее губ. — Хотите, я убью ее?

— Не уверена, — улыбнулась она.

— Представьте себе, — продолжал он, — ваши губы — мед, а мои — пчела…

Но как бы далеко ни вела эта довольно слабая метафора, ее грубо оборвала леди Софи Йорк, дочь маркиза Бранденбурга.

— Шарлотта, — выпалила она, отталкивая барона Хол-ланда в сторону, — твоя матушка идет через зал, раздвигая публику, как Моисей — Красное море! Тебе лучше вернуться и успокоить ее. Я на минуту останусь с Уиллом, а ты подойдешь к ней.

Шарлотта поморщилась:

— Спасибо, Софи.

И она проскользнула мимо Уилла, даже не удостоив его взглядом на прощание.

Софи издали наблюдала за Шарлоттой. Та разговаривала с матерью и несколькими почтенными дамами. Софи улыбнулась: Шарлотту надо выручать. Она грациозно приблизилась к группе.