— Пожалуй. Однако у них могут быть и такие подруги, как ты.

Аннабелл приподняла бровь.

— Подруга, которая грозилась разрушить их доброе имя? И которая может оставить их без защиты от распутного графа?

Оуэн взял ее за руку и переплел их пальцы. Мурашки тут же побежали вверх по руке Аннабелл.

— Им нужна подруга преданная и смелая, которая любит их так же, как они любят ее.

У нее потеплело в груди.

— Прости, что я не рассказала тебе о графе Уинтропе раньше. Мне нужно было время, чтобы установить связь между ним и теми драматическими переменами, которые случились с Роуз. Ты имел полное право разгневаться на меня.

— Я излишне жестко повел себя с тобой. Жестче, чем это было нужно. Просто я очень сильно переживал за Роуз. — Большим пальцем Оуэн погладил тыльную сторону ее ладони. — Я знаю, ты будешь скучать по сестрам, когда уедешь от нас. А по мне тоже?

Аннабелл часто заморгала. Конечно, да! Ей будет не хватать его мальчишеской улыбки, ласковых взглядов, уверенной силы. Но больше всего этого ощущения жизни, ощущения внутренней наполненности, которые не покидали ее, пока он был рядом.

— Немного.

В уголках его губ обозначилась улыбка.

— Я пришел не для того, чтобы испытывать твое терпение и соблазнять тебя.

Она ему поверила. После такого дня, который случился у них, вид у нее, должно быть, как у пугала.

— Если хочешь, ложись и спи до самого утра. А я сяду рядом и буду смотреть в другую сторону.

Аннабелл пожала плечами, будто ее сердце не было готово вырваться из груди.

— Позволь спросить просто из любопытства, а чего хочешь ты?

Оуэн придвинулся вплотную, его горячее и влажное дыхание коснулось ее лица.

— Я хочу заняться с тобой любовью, как это представлял в мечтах тысячи раз.

Принять решение оказалось очень легко. Голова Аннабелл закружилась от желания. Она провела рукой по его волосам, запустила в них пальцы, а потом крепко поцеловала его в губы.

— Я тоже этого хочу.

Глава 26

Оуэн трепетал от желания. Вот теперь он держал ее в объятиях, целовал ее… И, наконец, мог заняться с ней любовью.

То, что он испытывал к ней, было больше, чем просто физическое влечение. Видит бог, так оно и есть! Он начинал скучать по ней в самое неподходящее время. Пару дней назад, например, во время прогулки вместе с мисс Старлинг, на тропинку перед ними выскочил крохотный утенок, и ему стало страшно жалко, что Аннабелл нет рядом и она не увидит это создание. Точно так же, как когда один раз он ехал через поля на своем коне, ему вдруг захотелось стащить с неба потрясающе живописный закат и каком-то образом довезти его до нее. Закат, о Господи! Никогда раньше он не замечал за собой подобного безрассудства. А теперь он полон поэзии, как какой-нибудь влюбленный идиот.

Оуэн неохотно прервал поцелуй и, сняв с Аннабелл очки, положил в карман своего сюртука.

— Ты уверена, Аннабелл? — Он должен был спросить, мысленно молясь при этом, чтобы она не передумала. — Я хочу, чтобы ты стала моей. На веки вечные.

У нее на глаза навернулись слезы. Она обвила руками его шею.

— Я — твоя. Но только на время.

Холодок пробежал у него по спине.

— Что это означает?

— Мне прекрасно известно, насколько сестры важны для тебя. Я отлично понимаю, в чем заключаются твои обязанности перед ними и в чем твой долг как титулованной особы. Я не хочу мешать тебе исполнить его, иначе ты… возненавидишь меня до конца дней своих.

— Я не смогу возненавидеть тебя. — С какой стати она вдруг заговорила об этом сейчас? — Это ведь касается только нас.

— Разве? — Аннабелл покрыла поцелуями шею Оуэна, и он почти потерял способность соображать.

— Я хочу, чтобы мы были вместе, — с трудом выговорил Оуэн. — Навсегда.

— Я тоже этого хочу, но не пойду ни на какой компромисс.

— И я.

Соблазнительно улыбнувшись, Аннабелл сунула руки ему под рубашку и ногтями провела полосы вниз по груди. Он застонал в приступе наслаждения.

— Давай не будем думать ни о чем, кроме этой ночи.

Краешком сознания он отметил, что ему не понравился ее ответ, но в смятении от желания не смог определить, что в ее словах было не так. Им владела единственная мысль — он умрет, если не возьмет ее прямо сейчас.

Оуэн скинул с себя сюртук, потом сапоги, потом панталоны. К его удовольствию, Аннабелл точно так же поступила со своей нижней рубашкой.

Стоя у огня, она не сделала попытки прикрыться. Ее кожа словно светилась изнутри, а тени лишь подчеркивали изящество линий груди и ягодиц. Ему еще никогда не доводилось видеть такую красоту.

— Ты просто роскошна!

С извиняющейся улыбкой она провела рукой по заплетенной косе, выбирая приставшие травинки.

— Преувеличиваешь. Но все равно спасибо.

— Иди сюда.

Она опустилась на колени рядом с ним. Оуэн развязал ленту на конце косы и разобрал косу на пряди. Волосы свободно покрыли плечи Аннабелл. Потом нежно помассировал ей голову, шею, спину.

— Тебе понравилось? — спросил он.

— Да.

— Отлично. — Закинув ей волосы за спину, он взял один сосок в рот. И стал легонько сосать его, пока Аннабелл тихо не застонала. Тогда они легли на импровизированное ложе, и Оуэн накрыл ее телом, наслаждаясь тем, как она ногами обхватила его бедра.

Несмотря на неопытность в занятиях любовью, Аннабелл с готовностью отзывалась на каждое проникновение его языка и так же открыто изучала его тело, как он ее. Она погладила его по спине, провела руками вдоль боков. При каждом таком прикосновении его бросало в жар. Но он остановил ее, когда она протянула руку, чтобы взяться за его член.

Смущенная и немного обиженная, она спросила:

— Мне нельзя тебя потрогать?

Он нервно сглотнул, досчитал до трех в уме и только потом ответил:

— Мне нравится, что тебе хочется меня потрогать. Даже больше, чем ты можешь представить. Только тогда все быстро закончится. Слишком быстро.

— А что, мы не сможем повторить это? — Она была немыслимо хороша, лежа под ним. И ее невинный вопрос возбудил его еще больше. Хотя куда уж больше!

— Да. — Он чмокнул ее в нос. — Да, сможем.

Лицо Аннабелл осветилось, как будто ей преподнесли дорогой подарок, и она взялась за него двумя руками.

— Ты такой горячий и шелковистый. — Ее неумелые прикосновения доводили его до умопомрачения. — Оуэн, покажи, как сделать тебе приятное.

— Ты уже делаешь.

— А вот так? — Большим пальцем она поласкала головку его члена. Оуэн застонал. — Что, плохо?

— Хорошо. — Он больше не мог ждать. Раздвинув ей ноги и устроившись между ними, он навалился на нее всем телом и стал жадно целовать. Она прильнула к нему, горячая, влажная от желания.

— Ты моя, Аннабелл.

— Твоя.

На этих словах он вошел в нее. Она была такой тугой, что пришлось остановиться, чтобы тут же не выплеснуть в нее семя. Ему было хорошо, но для него была непереносимой мысль, что ей сейчас больно.

— Как ты?

Ее глаза озорно сверкнули, и она крепче обняла его ногами за талию.

— Я знала, что это должно быть больно, но мне так нравится чувствовать тебя внутри себя.

Оуэн глухо застонал. Все мысли вылетели из головы, осталось только жгучее, чистое желание. Он входил в нее снова и снова, руками, ртом, всем телом утверждая свое право на владение ею. Она принадлежит ему!

Аннабелл двигалась вместе с ним, идеально подхватывая его ритм.

Кровь застучала у него в ушах, тихо, ровно, непреклонно. Этот пульс пронизал все его тело, прошел по жилам, добрался до паха, и Оуэн излился в нее, единственную женщину, которую любил и всегда будет любить. Изо всех сил прижимая ее к себе, он шептал имя Аннабелл.

Он ни за что не позволит ей уйти.


Аннабелл наслаждалась чувством близости с Оуэном. Ей понравилась страстность, с какой он взял ее, понравилось ощущать его вес, когда он лежал на ней. От первого любовного опыта захватило дух. Она была полна трепета.

И все-таки в глубине души таилось небольшое недовольство. Ей казалось, что она должна была снова пережить такое же, подобное землетрясению, чувство наслаждения, какое возникло тогда, в первый раз. Но сегодня все было по-другому. Прекрасно, но по-другому.

Оуэн вышел из нее, лег рядом и заботливо укрыл одеялом.

— Ты просто чудо!

Ей стало легче дышать. Приятно было услышать, что она ничего не напортачила.

— Значит, тебе понравилось?

— Безмерно! — Он погладил ее руки, вверх и вниз. И у нее побежали мурашки по коже. — Сейчас тебе тоже понравится.

Аннабелл замерла в предвкушении.

— Будет еще?

Оуэн залез под одеяло и рукой повел вверх по обнаженной ноге Аннабелл.

— И даже больше.

Затаив дыхание, она наслаждалась его прикосновениями. Пока он гладил бедра Аннабелл и целовал в шею, в ней проснулось желание, от которого она содрогнулась всем телом. Аннабелл откинула голову назад, а рука Оуэна продвигалась вверх, пока не отыскала центр ее страсти, главную точку наслаждения. Шепотом повторяя ее имя, Оуэн принялся ласкать этот тугой узелок, и она корчилась от сладостной муки. Наконец наслаждение стало непереносимым, она громко закричала и вскинула бедра вверх. Его глаза были полны понимания. Палец Оуэна соскользнул внутрь.

— Как ты прекрасна, моя Белл!

Она словно разлетелась на тысячи осколков, вслушиваясь в то, как все ее тело охватывают восхитительные спазмы, подавляя жгучее пламя, горевшее в ней.

Постепенно дыхание Аннабелл успокоилось. Оуэн легкими поцелуями касался ее лица.

— Извини, что первый раз не доставил тебе столько удовольствия, сколько был должен. Ты лишила меня самообладания.

Аннабелл улыбнулась.

— Обвиняешь меня в воровстве?

— Что-то в этом роде. Но обещаю, что на этот раз… — Повернув ее к себе, он прижался к ней бедрами. — Ты останешься всем довольна.

— Я и так… — Ах! Все, что она хотела сказать, так и осталось не сказанным. Оуэн снова вошел в нее, заполнив собой ее тело, сердце и душу.

— Ты и я — мы так много значим друг для друга, — шептал он ей, дыша в шею. — Я не позволю, чтобы что-то — или кто-то — стал между нами.

Его слова подействовали на Аннабелл, как холодный душ. Она встрепенулась, обретая новые силы. Возбуждение еще сильнее охватило ее. Каждый раз, когда Оуэн, входя в нее, не умещался в ней, ей хотелось вцепиться в его естество, втолкнуть его в себя как можно дальше, чтобы теснее ощутить близость. При этом ей каждый раз казалось, что еще немного, и она умрет от чистейшего наслаждения. Его бедра заработали быстрее, еще быстрее, и все звуки внутри домика и вне его вдруг исчезли. Она могла слышать только их дыхание, стук ее сердца и мягкие шлепки двух тел, когда они встречались друг с другом. И все. К пику наслаждения Аннабелл подходила постепенно, и когда, наконец, освобождение наступило, она, воспарив, потянула Оуэна за собой в эту высь. Они взлетели в небеса, как две кометы, а потом тихонько опустились на землю.

Аннабелл вдруг одолела сонливость, и она, удобно устроившись на сгибе его руки, пробормотала:

— Хорошо бы вот так остаться навсегда.

Когда Аннабелл уже почти заснула, Оуэн прошептал ей на ухо:

— Так и будет.


Сны Аннабелл были настолько прекрасны, что не хотелось возвращаться в реальность. Но она явно забыла задернуть на ночь шторы в своей спальне. Раздражающе упорный луч солнца заставил ее проснуться, несмотря на крепко зажмуренные глаза. Чтобы избавиться от него, надо было спрятать голову под подушкой. В поисках ее она пошарила вокруг.

Только почему-то не нашла. Странно!

Аннабелл неохотно открыла глаза и увидела внутренность домика. В утреннем свете тут все выглядело по-другому. Штора на окне отсутствовала, и само оно было покрыто слоем копоти. Несколько предметов, которые находились в комнате — сундук, полка для посуды и тюфяк, на котором она лежала, — были старыми, и на всем лежал тонкий слой пыли.

Оуэн исчез. Он должен был вернуться в поместье, конечно, но Аннабелл запало в душу его обещание о том, что они навсегда останутся вместе. Надежда, как нежное беззащитное растение, дала побег в ее сердце.

Воспоминания о прошлой ночи вдруг нахлынули на Аннабелл, вызвав целую гамму чувств — панику, радость, печаль одиночества и желание. У нее возникло ощущение, что она за один день прожила целую жизнь. Только вот чем это все обернется, было непонятно. Усевшись на тюфяке, Аннабелл сообразила, что сидит голая и нужно что-то предпринять до того, как примчится отряд кавалерии, чтобы спасти ее.