Нина Харрингтон - Во всем виновато шампанское

– Так как же тогда бороться с хаосом? – Саския зажмурилась. – Отец забрал у нас с матерью все, что было, и даже больше. Сбережения, дом, у нас ничего не осталось. Все, что можно было продать, мы продали. Неужели ты не понимаешь, почему мне так тяжело решиться на сотрудничество с тобой? У меня остались только имя и репутация.

Я лишусь их, если подам гостям не самое лучшее. А это значит, я лишусь всего, над чем так долго работала. Я осталась одна, Рик, и потому должна сама принимать решения. Все решения – это риск, а я на своем собственном опыте познала худшую сторону этого явления.

– Как же нам тогда бороться с хаосом? – переспросил Рик и прижался губами к виску Саскии. – Нам нужно делать то, что велит сердце. Иначе мы сойдем в могилу, полные боли и сожаления о поступках, на которые не решились, и о словах, которые не сказали.

– Не уверена, что смогу это сделать.

Рик немного отклонился назад, чтобы можно было взять Саскию за подбородок и погладить кончик носика.

– Я наблюдал за тобой, Саския Элвуд. Ты и сама не знаешь, на что способна. А если у тебя что-то не получится, сделай вывод из своей ошибки, снова поднимись и еще раз попытайся достичь своей цели. Пытайся до тех пор, пока не докажешь себе, что тебе это по силам. Доказывай это снова и снова.

– И не важно, сколько раз упадешь и как сильно ударишься?

– Да, ты все поняла правильно.

Прижавшись щекой к его груди, она отвернулась в сторону и стала смотреть вдаль. Ей вдруг захотелось отдалиться от него, установить дистанцию. То, что описывал Рик, казалось таким трудным, тяжелым и знакомым! Он и представить себе не мог, как часто она заставляла себя улыбаться после того, как ее подвели, и как часто от нее уходили, даже не поблагодарив за работу, которую она проделала, чтобы угодить кому-то.

Саския смахнула слезы и, поежившись, плотнее закуталась в плед.

– Некоторые из нас, простых смертных, так часто падали, что подниматься больше нет сил, Рик. – Она наконец обрела контроль над своим голосом. – Нет сил. – На глаза снова навернулись слезы. Отогнав боль, Саския заставила себя говорить: – По выходным и после школы мне нравилось работать в тетином винном магазине. После того как арестовали отца, я не могла… – она несколько раз коротко вздохнула, прежде чем продолжить, – там находиться ни минутой дольше. Все знали, что я ни в чем не виновата, я просто родственница, но… Я не хотела заставлять их краснеть за меня, ты понимаешь?

Вместо ответа, Рик еще крепче прижал ее к себе. Этот жест был полон нежности, и Саския, поддавшись мгновению счастья, спрятала лицо у него на груди. Несколько минут он осторожно поглаживал ее спину, Саския наслаждалась теплом его тела. Потом Рик сказал:

– Я понимаю тебя лучше, чем ты можешь себе представить. Что же ты тогда сделала?

Саския подняла голову, сдавленно рассмеялась и уперлась обеими руками Рику в грудь.

– Я каждый день ходила в школу. Там старалась быть незаметной, всегда держалась позади, общалась только со своими друзьями. И жила своей жизнью вместе с тетей Марго в Элвуд-Хаус. Что еще мне оставалось делать? Мать сбежала к своим добрым друзьям в Лос-Анджелес, чтобы избежать шумихи в прессе. Меня поддерживала только тетя.

– Все это было давно, Саския. Что держит тебя в Лондоне сейчас, сегодня, сию минуту? – Рик наклонил голову набок и взглянул на нее.

Она облизала губы, вытянутые в тонкую линию, и через несколько долгих секунд ответила:

– А разве не понятно? Смерть тети Марго стала ударом для меня, я до сих пор от него не оправилась. И потому мне страшно.

– Чего ты боишься? Провала? Брось, девочка! Последние два года я наделал столько ошибок, что должен был стать посмешищем для всего винного мира. Но я, к счастью, умею смеяться над собой и всегда наслаждаюсь жизнью.

– Как ты это сделал? Как смог собраться после смерти брата? Твои родители, должно быть, гордятся тем, чего ты достиг.

– Эх, девочка, если бы это было правдой! Мама и папа никогда не понимали моей страсти к приключениям, для которых нужны высокие горы. Я не виню их за это, вовсе нет. Том всегда был умным наследным принцем. Тихий, трудолюбивый, золотой мальчик, который никогда не ошибается. Но я? – Рик тяжело вздохнул, и Саския почувствовала, что ее обдало волной отчаяния. – В подростковом возрасте я был для них загадкой. Впрочем, я и теперь для них загадка. Они знают, я до сих пор не рад тому, что меня втянули в семейный бизнес. Однажды став белой вороной, остаешься ею на всю жизнь. Только есть проблема: кроме этой белой вороны, у родителей никого не осталось. Поэтому они были вынуждены дать мне шанс, а потом примириться с тем, что я все делаю по-своему.

– Но ты так много работал! – вздохнула Саския.

– Со временем мне удастся убедить их в том, что одной и той же цели можно добиться разными способами. – Рик улыбнулся, и в свете, падавшем из гостиной, морщинки на его лице обозначились четче. – В том числе и опираясь на интуицию. – Он пожал плечами и склонил голову на бок. – Меня осенила безумная идея. Я уже согласился перенести офис моей компании в Элвуд-Хаус. Давай пойдем еще дальше. Тебе нужна финансовая поддержка от человека, которому ты можешь доверять. А мне нужен кто-нибудь, кто мог бы продвигать мое вино. Почему бы не убить двух зайцев сразу? Ты рискуешь, инвестируя в мой бизнес. Почему бы и мне не рискнуть и не вложиться в твой? – Рик сложил пальцы пистолетиком, направил его в грудь Саскии и изобразил выстрел. – Я выбираю тебя, Саския Элвуд. Ты женщина, с которой я работаю в Лондоне. И кроме тебя, никого не будет!

Рик стоял и молча смотрел на полные ужаса бледно-голубые глаза Саскии. Она несколько раз шумно вздохнула. Ночной воздух был холодным.

Что ты наделал, Рик? Как непросто сохранять спокойствие!

Рик тоже вздохнул.

По напряженному лицу Саскии было видно, что она борется сама с собой, не зная решения.

Более гордого человека Рик еще не встречал. Даже сам он не так горд. А это уже о многом говорило.

Вдруг снова о себе напомнила связь между ними, которую Рик почувствовал, впервые увидев Саскию возле Элвуд-Хаус. Чем дольше они общались, тем сильнее она крепла. Стала практически вещественной. Как провод, который притягивал их все ближе друг к другу.

Каждая клеточка в теле Рика кричала: «Опасность!», и больше этот крик игнорировать было нельзя. Рик оборвал провод, связывавший их с Саскией, и сделал шаг назад, прочь от нее.

Она задрожала на холоде. Тогда Рик открыл двери в комнату и проводил Саскию в теплую гостиную к пылавшему камину.

– Скажи это еще раз, – заикаясь, попросила Саския. – Я думала, ты хочешь, чтобы я покупала у тебя вино, и все.

– Хочу. Это просто бонус.

Пытаясь осознать все сказанное Риком, Саския сделала глубокий вдох, ее плечи поднялись вверх. Потом она закинула голову и прищурилась:

– Бонус? Подожди-ка минутку. Когда тебе в голову пришла эта идея? Я просто не хочу, чтобы ты, услышав мою грустную историю, принял решение, о котором потом пожалеешь. Нет, Рик. Я стала независимой, потому что на это были причины. Я сама принимаю все решения, помнишь?

Прежде чем ответить, он обнял ее, притянул к себе и, опустив руки, улыбнулся ей.

– Я никогда ни о чем не жалею. К тому же мы с тобой обсуждали риски и необходимость использовать все возможности, которые нам представляются. В тебе я вижу новую возможность, только и всего. И хочу инвестировать в тебя.

– В меня? Так, хорошо. Мне надо сесть.

– У нас все получится, – тихо сказал Рик. Он стоял за спиной у Саскии и обнимал ее за талию. – И потом, ты знаешь, как я люблю, когда мне бросают вызов.

– Так вот, значит, как ты ко мне относишься? – В ее голосе Рик уловил улыбку. – Я еще один вызов.

– Именно. Я использую все свои знания для того, чтобы, спрыгнув с обрыва, приземлиться в целости и сохранности. Только вот спрыгнуть я хочу с тобой. Даже если для этого мне придется силой пристегнуть тебя к своей страховочной обвязке. Больше ты не будешь смотреть со стороны, нет, больше не будешь.

– Что? – испуганно воскликнула Саския и повернулась, чтобы взглянуть ему в лицо. Увидев улыбку, сердито стукнула ему в грудь кулаком. – А я уже подумала, ты серьезно насчет прыжка!

– Это вполне может произойти. – Рик зажмурился.

– Ни за что! Улетая из Лондона, я пообещала Эмбер и Кейт, что буду осторожна и не стану делать ничего опасного. – Она пожала плечами. – Иногда девочки должны держать обещания.

Рик сделал шаг вперед и, прежде чем Саския успела понять, что происходит, положил руку ей на затылок и прижался губами к ее губам. Перебирая пальцами волосы, целовал ее губы. Она чувствовала его тяжелое и быстрое дыхание на своем лице.

Поцелуи были нежными, осторожными и в то же время уверенными, будто он сдерживал плотину страсти, которая готова была прорваться и накрыть обоих. Почувствовав это, Саския задрожала. В то самое мгновение ей стало ясно, она хочет этого не меньше, чем Рик.

Закрыв глаза, она обвила его шею руками и полностью отдалась поцелую. Чувственный, горячий Рик постепенно придвигался все ближе и ближе, и вскоре Саския уже не чувствовала под ногами пола, так крепко он сжимал ее в своих объятиях. Энергетика этого мужчины переполняла ее. Все чувства обострились. Ничего подобного она еще не испытывала в своей жизни. Рик опьянял.

И в тот момент, когда она решила, что в мире не существует удовольствия слаще, поцелуи Рика стали более глубокими. Казалось, он хотел заполучить все, что она могла ему дать, и она без всяких колебаний сдалась под натиском терпкого вкуса его губ. Вино и кофе. Рик.

Так ее еще никто никогда не целовал. Усиленный связью, возникшей между ней и Риком с самого начала, этот поцелуй символизировал не просто дружбу и общие интересы, а нечто совершенно новое – в подобном поцелуе люди открывают друг другу свои сокровенные секреты и потаенные чувства.

Решившись наконец открыть глаза, Саския увидела страсть, желание этого мужчины и напряжение, которое его держало. В тот момент она была благодарна Рику за то, что он сжимал ее в объятиях, на дрожащих ногах ей не удалось бы устоять.

Щетина Рика уколола губы Саскии, когда он поднял голову и поцеловал ее в висок. Через секунду ей удалось восстановить дыхание. Она открыла глаза. Он все еще смотрел на нее, прижавшись лбом к ее лбу, и улыбался, поглаживая по щеке.

Он знал, прекрасно знал, как поцелуй подействовал на нее. Лицо пылало от жара, зарождавшегося в точке, где соприкасались их тела.

Саския выскользнула из объятий Рика и едва сделала первый шаг на дрожащих ногах, как в ту же самую секунду почувствовала, что ей уже не хватает тепла его рук.

– Сегодня я слишком много разговаривала и слишком долго была на ногах, мне пора спать. Завтра нас ждет третий виноградник, а погода портится. Снег. Думаю, нужно выехать пораньше. И цепи на колеса стоит надеть. – Желая помешать той силе, которая тянула ее к Рику, Саския несла вздор, хотя необходимости в этом не было. Одинокие, абсолютно свободные, они с Риком хотели друг друга, впереди их ждала ночь в самом романтичном шале из всех, что когда-либо видела Саския.

У нее никогда не было отношений на одну ночь. Если она сейчас на это решится, место самое подходящее, только вот это будет не просто секс, нет. И для Рика, как ей казалось, тоже.

Если они проведут вместе ночь, работать потом друг с другом не смогут.

Правда ведь?

Одним плавным движением он сделал шаг вперед, обвил ее руками и мягко притянул к себе. Теперь лишь несколько сантиметров разделяло их лица.

Проведя рукой по щеке Саскии, Рик заправил ей волосы за левое ушко и погладил ее подбородок.

– Цепи уже надеты. Не прогоняй меня. Пожалуйста. – Он внимательно смотрел ей в лицо. Его низкий голос успокаивал.

Прежде чем Саския успела ответить, Рик приподнял ее подбородок так, чтобы можно было смотреть ей прямо в глаза, и осторожно провел большим пальцем по ее губам. Из стороны в сторону. Никакого давления. Только тепло.

Наслаждаясь его прикосновениями, Саския прикрыла глаза. Она чувствовала, что его дыхание становится все тяжелее и горячее.

– Рискни, Саския. Можешь ты это сделать? Веришь, что я тебя не подведу?

Рискнуть? Он просил ее рискнуть?

Она широко распахнула глаза и буквально впитала в себя Рика полностью. Его темные волосы, тяжелыми волнами спадавшие на уши и на шею, и тонкие морщинки, расходившиеся в разные стороны в уголках глаз и губ, и глаза… Эти восхитительные серые глаза, отражавшие пламя полыхавшего в камине огня… Саския могла бы смотреть на это лицо весь день, и ей не надоело бы, даже наоборот. Казалось, теперь это станет ее любимым занятием.