Когда принцесса проскакала вдоль острой как бритва гранитной гряды, на вершине скалы показался хрустальный дворец. Увидев в тени у основания дворца лорда Бэну и лорда Эрвина, являвших собой цвет аристократии, она еще издали заметила, что один из них необычайно бурно жестикулирует. «Радуются, один из них наверняка станет преемником отца», — мрачно подумала она.

Лишь одна мысль успокаивала принцессу: преемнику Аруона едва ли удастся вскоре вступить на престол. Она знала, что никакие болезни не заставят отца отдать власть — только смерть. Она также знала, что те, что были в их роду у власти, едва ли доживали до седин. «Незавидная участь править королевством, — размышляла она. — Для тебя не без умысла готовят всякие магические настои». Но Сирене хотелось верить, что ее могущественный отец будет править вечно.

— Тише, Боуэн, — остановила она своего жеребца, ласково потрепав ему гриву.

Этого жеребца подарила ей мать за неделю до своей гибели. Крепко схватившись за гриву коня, она перевалилась налево и лишь потом вспомнила про его больной левый бок. «Нет, нет!» — вскрикнула она, но было уже поздно.

Небо покачнулось, а в следующее мгновение Сирена уже висела на руках, чувствуя на своей щеке подрагивающий бок лошади. Особый головной убор, немного напоминавший корону, слетел с головы принцессы, и попавшие в рот длинные волосы заглушили ее крик.

Принцесса бессильно болталась на поводьях, пытаясь распутать руки. Ее нога вновь коснулась бока жеребца, и она почувствовала, что летит через голову лошади. Бешено топоча, Боуэн подался вправо, пытаясь защитить свой больной бок. Его с ужасающей быстротой несло на дерево.

Уже понимая, что произошло, Сирена крепко держала поводья.

— Прости, Боуэн, — успокаивала она коня. — Если я сделаю еще какую-нибудь глупость, можешь не слушаться меня.

Неизвестно, понял ли ее жеребец, но он заржал и почти по-человечески кивнул мордой.

Принцесса кляла себя за то, что, размышляя о матери, забыла о предупреждении и попыталась слезть через левый бок. Этот бок был поврежден еще с рождения и сейчас казался в два раза меньше здорового правого. Сирена уже освоилась с этой особенностью и научилась не прикасаться к больному боку жеребца, а он с полуслова слушался хозяйку, чувствуя свою уязвимость. Падения, подобные этому, у Сирены уже были, но она по-прежнему оставалась верна своему четвероногому другу.

Но надежда — фея робкая. Когда копыта Боуэна застучали по мощеному дворику, Райнер, один из конюхов, пересек двор и поприветствовал принцессу. Он заметил, что корона на голове Сирены погнута, взял корону в руки и повертел, разглядывая.

— Еще одно падение, принцесса? — не скрывая своего презрения, спросил он. — Все настолько плохо, что даже не помогает ваша магия?

«Разве что превратить жеребца в птицу?» — подумала принцесса, но вслух ничего не сказала. «Пусть никто при дворе не знает, что Сирена не умеет совершать чудеса», — решила она. Говоря начистоту, принцесса кое-что в магии понимала, однако наступали времена, когда «кое-что» решительно не годилось, потому что могло стоить жизни. Прежде она находилась под защитой пользующейся влиянием матери, а также своей служанки Эванджелины и, разумеется, друзей.

Принцесса соскользнула с жеребца и, чувствуя, как подкашиваются ноги, облокотилась о круп коня.

— Ловкость и ничего, кроме ловкости. К счастью, этим качеством я не обделена.

Райнер удивленно приподнял темные брови и приблизился к принцессе, теперь уже возвышаясь над ней. Она была невысокого роста, и потому соблазн посмотреть на нее свысока был велик.

— Лично мне все равно, что спасло вас, принцесса. Но я знаю, что начальник королевской охраны сейчас сообщает об этом случае вашему отцу. Поверьте мне, пройдет совсем немного времени, и вам придется оправдывать перед лицом отца этого незадачливого жеребца, которому лучше было бы сгинуть.

Чувствуя, как сердце начинает колотиться в груди, Сирена пересилила себя и попыталась договориться с самоуверенным обидчиком, но слезы и мольбы совершенно не тронули Райнера. «Если бы это доставило ему удовольствие, он и мне пожелал бы сгинуть», — подумала Сирена. Меж тем придворный конюх искал повод избавиться от Боуэна. Он не терпел никаких дефектов и даже мелких несовершенств. Как и многие, он жаждал власти.

Подавив в себе страх, принцесса выхватила корону из его пальцев и решительно отбросила со лба пряди золотистых волос.

— Ты забываешься, Райнер! Боуэн мой и только мой. Я буду защищать его, и никто не посмеет притронуться к нему пальцем.

С наглым видом он переводил взгляд с головы на ноги принцессы, самодовольно оглядывая ее.

— Что даст ваша защита? — усмехнулся конюх. — Полагаю, лучше бы ему умереть своей смертью.

Почувствовав уверенность в ногах, Сирена попыталась пройти, но Райнер не собирался уходить с ее пути. Она сделала шаг влево, он тоже. Райнер постоянно преграждал ей путь, смеясь над ее бесполезными попытками обойти его. Помог Боуэн, двинувшийся всей массой на Райнера и просто оттеснивший его.

— Ты еще заплатишь за это! — зашипел конюх на жеребца, яростно сжимая кулаки.

Но не успел он и руки поднять, как Сирена решительно шагнула вперед и толкнула его обеими руками.

Костлявое лицо королевского конюха исказилось в гневе, он вскочил на ноги и занес кулак. Отступать было некуда, и принцесса обреченно закрыла глаза. «Этот не такой крупный, как мой отец, — рассудила она. — Обойдется». Она почувствовала движение воздуха, услышала сдавленный крик и непонятный шлепок.

Приоткрыв глаза, она увидела Райнера, сидевшего в корыте и выплевывавшего изо рта воду.

— Вам повезло, что пострадала только ваша честь, Райнер. Вы подняли на принцессу руку, а за это полагается смерть, — холодно произнес Иский, а затем, блеснув голубыми глазами из-под густых серебристых бровей, повернулся к Сирене: — Хотя в таких ситуациях, последнее слово за вами, ваше высочество.

— Нет, не надо его наказывать. Вы достаточно его проучили, Иский. Спасибо.

Придворный маг повелительно пошевелил рукой, и Райнер, мокрый и побледневший от страха, поднялся на ноги.

— Отведи жеребца принцессы в конюшню. И помни: если с Боуэном что-то случится, твоя судьба будет зависеть только от слова Сирены!

Иский и принцесса пошли в дом, и она, не утерпев, бросила тревожный взгляд через плечо на конюшню. Маг успокаивающе взял ее за руку.

— Не беспокойся, я присмотрю, чтобы все было в порядке. А сейчас нас с тобой зовет король.

Принцесса вздрогнула и крепче сжала руку мага.

— Со мной? А ты не ошибся, Иский? Он действительно хочет меня видеть?

— Да, и именно за этим он послал меня.

— О, мне не передать, как я счастлива слышать это, — сказала принцесса, спрятав непрошеную слезу. — Видимо, он хочет удовлетворить мою просьбу. Как ты думаешь? — И слишком взволнованная, чтобы дождаться ответа мага, она продолжила: — Хотя, наверное, ты не знаешь о ней, Иский. Наши законы предвзяты, они дают мужчинам слишком много преимуществ перед женщинами. В других королевствах нас совсем не понимают и считают отставшими от жизни. Нам нужна дипломатия, Иский, она…

— Принцесса, — мягко остановил ее маг, — боюсь, вы неправильно меня поняли. Сегодня ваш отец хочет назвать своего преемника, и присутствие всех кандидатов обязательно. Возможно, я ошибаюсь, но думаю, что он выберет вас.

Принцесса почувствовала, как ее щеки пронзили сотни огненных иголочек. Могла ли она подумать, что все так переменится? Ведь ее отец ни разу не назвал ее в числе преемников трона, а сейчас она неожиданно приглашена в круг избранных. Сирене показалось, что годы, как пыльные тома писем, направленных против устаревших законов королевства, свалились с ее плеч.

— Иский, ты, должно быть, разыгрываешь меня. Не может быть, чтобы мой отец вспомнил хоть чьи-либо заслуги.

Принцесса хотела сказать что-то еще, но на ее глаза навернулись слезы.

— Ничуть, моя принцесса, я серьезен как никогда. Ты заслужила это, и я говорю это без всякой усмешки. А теперь нам надо поторопиться.

Когда Иский и Сирена вошли во дворец, мерно жужжащий хор голосов взорвался восклицаниями. Королева Моргана, мачеха Сирены, выбежала из тронного зала, словно ужаленная.

— Король Аруон умер! — крикнула она на бегу своей служанке Нессе.

Услышав это, слуги замолчали. Ноги Сирены подкосились, а сердце забилось так, словно вот-вот выпрыгнет из груди.

«О нет, только не мой отец, — пронеслась у нее мысль, — это, должно быть, какая-то ошибка. Он так любил королевство, эти острова… и меня».

Но нет, даже в своем ошеломлении она не могла подумать, что он любил ее. Наверное, он ее никогда не любил.

Лорд Бэна и лорд Эрвин также вышли из тронного зала, плечами прокладывая себе путь через толпу. Их лица, всегда бесстрастные на публике, были в недоумении вытянуты.

— Что происходит? — спросили они в один голос, подойдя к Сирене и Искию.

— Король умер, Моргана только что рассказала всем, — ответил маг, стремительно делая шаги им навстречу, чтобы слова эти прозвучали в тронном зале.

Его сапфировая мантия волной всколыхнулась за ним.

— Ваше высочество, — прозвучал за спиной принцессы мелодичный голосок Эванджелины. Руки служанки легко легли на плечи Сирены. — Вам лучше присесть.

— Нет, я не могу, — ответила принцесса, наблюдая, как Бэна и Эрвин, а затем и Моргана с Нессой исчезают в проходе вслед за Искием. — Я должна знать, Эванджелина, от чего умер отец. Отчего?

— Я не знаю, быть может, придворный маг сможет объяснить это, — ответила служанка и, поддерживая принцессу за руку, повела ее к тронному залу.

Невысокий Иский, который был ростом не выше Сирены, казался гномом на фоне двух лордов и Морганы, которые неотступно следовали за магом и задавали ему вопросы. Маг держался горделиво.

— Я не могу думать в таком шуме, — донеслось до принцессы. — Дайте мне пару минут.

Подошедшая Сирена стояла за спиной придворного мага и превосходно видела, что его пристальный взгляд направлен на золотой трон короля Аруона. Все, что осталось от ее отца, была символическая красная атласная подушечка. В памяти принцессы тут же всплыли дни, когда умерла ее мама. Как ни старалась Сирена забыть те дни, упрямые воспоминания настойчиво прокладывали себе дорогу. Словно наяву принцесса видела тот день, когда она бежала в этот зал, чтобы успеть положить у погребальной урны венок из белых и розовых цветов. Она до сих пор помнила, как ее отец забрал цветы и растоптал, бросив на пол. Он заставил Сирену встать на колени перед троном и обвинил в том, что это из-за нее мать приняла то роковое решение. Как и сейчас, от прекрасной Елены тогда осталась лишь горстка пепла на красной атласной подушке.

Принцесса склонила голову и вгляделась в золотые прожилки белого пола из мрамора в надежде прогнать эти болезненные воспоминания.

— Моргана, где меч Нуады? — спросил Иский.

Губы мачехи сложились в домик.

— Не имею представления, — ответила она.

— Ну а как насчет пергамента для наследников, который я недавно приносил? Его-то вы не потеряли?

Моргана украдкой обменялась взглядами с Нессой, стоявшей в глубине комнаты вместе с Эванджелиной. Там же стояла прислуга лорда Бэны и лорда Эрвина.

— Там, за троном, — жестом указала она.

Иский качнул головой стражнику в ливрее, стоявшему за троном и внимательно следившему за происходящим. Тот с готовностью извлек свиток и передал его магу. Придворный маг с величайшей осторожностью развернул список, и Сирена увидела внизу знакомую размашистую подпись отца. А на строчке, где должно быть имя преемника, стояла одна буква — «Л».

Маг провел скрещенными пальцами над этой буквой… и она исчезла. Сирена озадаченно прищурилась. Меж тем Иский, поглядывая на нее краем глаза, зашевелил густыми бровями. Похоже, он был прав, и в пергаменте говорилось об одном из лордов — об Эрвине или Бэну.

— Кто же там? Чье там имя? — нетерпеливо спрашивала Моргана, хотя по ее позе и тону Сирена догадалась, что она знает ответ.

Мог ли ее отец сомневаться в новой королеве, ставшей ей приемной матерью? Даже зная, что у них натянутые отношения, Сирена и подумать об этом не могла. Получалось так, что Моргана имела самые большие шансы занять трон.

— Ничье, — со спокойной безучастностью судьи ответил маг. — А поскольку король не высказал своей воли и меча у нас тоже нет, вам четверым придется побороться за трон. В Книге земли Фэй подробно описывается, какое испытание вы должны пройти в сложившихся обстоятельствах.

Сирена помнила, что написано в первых пяти древних томах, отчего ее сердце упало. Если говорить о знании законов, то в своей победе принцесса не сомневалась. Что же касается силы и храбрости, то Сирена не хотела даже пытаться. Она знала, что, кроме позора, ничего не получится. Третьим испытанием была проверка магических способностей. Принцесса знала, что это испытание не только грозило ей позором, но было также опасно для ее жизни.